Говард Филлипс Лавкрафт

ПОТОМОК

(The Descendant)
Напи­са­но в 1926 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод В. Доро­го­куп­ли

////

В Лон­доне живет чело­век, кото­рый не в силах удер­жать­ся от кри­ка вся­кий раз, когда слы­шит звон цер­ков­ных коло­ко­лов. Живет он затвор­ни­ком, деля оди­но­че­ство с поло­са­той кош­кой, и все сосе­ди по Грейс-инн1 счи­та­ют его без­вред­ным и тихим безум­цем. Ком­на­та его запол­не­на кни­га­ми само­го баналь­но­го содер­жа­ния, кото­рые он без кон­ца чита­ет и пере­чи­ты­ва­ет, наде­ясь забыть­ся за этим пустым и бес­по­лез­ным вре­мя­пре­про­вож­де­ни­ем. Он вооб­ще ста­ра­ет­ся не думать ни о чем, ибо по какой-то при­чине его стра­шат соб­ствен­ные мыс­ли, и он как чумы избе­га­ет все­го, что может про­бу­дить его вооб­ра­же­ние. С виду это ста­рик – тощий, седой и мор­щи­ни­стый, – но кое-кто утвер­жда­ет, что он дале­ко не так стар, как выгля­дит. Страх накреп­ко вце­пил­ся в него сво­и­ми мерз­ки­ми ког­тя­ми, и любой неожи­дан­ный звук застав­ля­ет его вздра­ги­вать и ози­рать­ся, покры­ва­ясь холод­ным потом. Он сто­ро­нит­ся преж­них дру­зей и зна­ко­мых, не желая отве­чать на вопро­сы, неиз­беж­ные при встре­чах с ними. Люди, зна­вав­шие его в былые дни как уче­но­го и эсте­та, очень огор­че­ны его нынеш­ним состо­я­ни­ем. Он пере­стал общать­ся с ними мно­го лет назад, и никто тол­ком не знал, уехал ли он из стра­ны или же про­сто зата­ил­ся в какой-то глу­хой дыре. Десять послед­них лет он про­жил в Грейс-инн и ни сло­вом не обмол­вил­ся о том, где он был и что делал преж­де, – вплоть до той ночи, когда юный Уильямс при­об­рел «Некро­но­ми­кон».

Уильямс, фан­та­зер и меч­та­тель два­дца­ти трех лет от роду, едва посе­лив­шись в этом ста­рин­ном зда­нии, сра­зу ощу­тил нечто осо­бен­ное в худом седо­вла­сом оби­та­те­ле сосед­ней ком­на­ты, кото­рый выгля­дел так, буд­то его кос­ну­лось дыха­ние чужих кос­ми­че­ских вет­ров. И Уильямс ухит­рил­ся нала­дить дру­же­ские отно­ше­ния с сосе­дом, пре­успев там, где не смог­ли пре­успеть ста­рые дру­зья послед­не­го, в то же вре­мя не пере­ста­вая гадать о при­чине стра­ха, кото­рый, каза­лось, ни на мину­ту не отпус­кал это­го высох­ше­го, измож­ден­но­го чело­ве­ка, посто­ян­но быв­ше­го насто­ро­же. В том, что он насто­ро­жен­но наблю­да­ет и при­слу­ши­ва­ет­ся, сомне­ний не было; прав­да, делал это он ско­рее под­со­зна­тель­но, чем с помо­щью зре­ния и слу­ха, при этом все вре­мя пыта­ясь отвлечь­ся и най­ти забве­ние в глу­пых буль­вар­ных рома­нах, кото­рые он погло­щал в неве­ро­ят­ных коли­че­ствах. А заслы­шав пере­звон цер­ков­ных коло­ко­лов, он терял кон­троль над собой и начи­нал прон­зи­тель­но вопить, и ему вто­ри­ла серая кош­ка, жив­шая в его ком­на­те, – так они и вопи­ли в уни­сон, поку­да не уга­са­ло эхо послед­не­го коло­коль­но­го уда­ра.

Но как бы Уильямс ни ста­рал­ся вызвать сосе­да на откро­вен­ность, тот ухо­дил от серьез­ных тем. Хотя облик и мане­ры ста­ри­ка никак не соот­вет­ство­ва­ли его нынеш­не­му обра­зу жиз­ни, он избе­гал обсуж­дать свое про­шлое, с выму­чен­ной улыб­кой и лихо­ра­доч­ной поспеш­но­стью пере­во­дя раз­го­вор на ниче­го не зна­ча­щие темы; в таких слу­ча­ях голос его с каж­дой мину­той ста­но­вил­ся все более высо­ким и напря­жен­ным, пока не сры­вал­ся на исте­рич­ный фаль­цет. Порой его заме­ча­ния даже по самым три­ви­аль­ным пово­дам выда­ва­ли глу­бо­кий ум и обра­зо­ван­ность гово­рив­ше­го, так что Уильямс ничуть не уди­вил­ся, одна­жды узнав, что он учил­ся в Хар­роу и Окс­фор­де. А еще неко­то­рое вре­мя спу­стя выяс­ни­лось, что его сосед – не кто иной, как лорд Норт­гем, о чьем древ­нем родо­вом зам­ке в Йорк­ши­ре рас­ска­зы­ва­ли нема­ло уди­ви­тель­ных легенд; одна­ко когда Уильямс завел речь об этом зам­ке, яко­бы воз­двиг­ну­том еще в рим­скую эпо­ху, лорд заявил, что там нет реши­тель­но ниче­го необыч­но­го. Он даже раз­ро­дил­ся подо­би­ем визг­ли­во­го сме­ха при упо­ми­на­нии собе­сед­ни­ком тай­ных под­зе­ме­лий, по слу­хам, выруб­лен­ных в глу­бине зам­ко­вой ска­лы, мрач­но нави­са­ю­щей над вол­на­ми Север­но­го моря.

Так обсто­я­ли дела вплоть до той ночи, когда Уильямс при­нес домой печаль­но зна­ме­ни­тый «Некро­но­ми­кон» безум­но­го ара­ба Абду­ла Аль­хаз­ре­да. Он впер­вые услы­шал об этой страш­ной кни­ге в шест­на­дца­ти­лет­нем воз­расте, когда проснув­ший­ся инте­рес ко все­му зага­доч­но­му побу­дил его настой­чи­во рас­спра­ши­вать сог­бен­но­го ста­ри­ка-кни­го­тор­гов­ца на Чан­дос-стрит; и он изум­лял­ся тому, что све­ду­щие люди неиз­мен­но блед­не­ли, как толь­ко он заго­ва­ри­вал об этой кни­ге. От ста­ри­ка-тор­гов­ца он узнал, что лишь пять экзем­пля­ров кни­ги сохра­ни­лись после того, как на нее нало­жи­ли стро­жай­ший запрет цер­ков­ни­ки и зако­но­да­те­ли, и все уце­лев­шие тома были запря­та­ны подаль­ше их вла­дель­ца­ми, как пра­ви­ло, при­хо­див­ши­ми в ужас по про­чте­нии лишь началь­ных стра­ниц это­го жут­ко­го сочи­не­ния. И вот теперь он не толь­ко отыс­кал одну из уце­лев­ших копий, но и смог при­об­ре­сти ее по сме­хо­твор­но низ­кой цене. Слу­чи­лось это в еврей­ской лав­чон­ке на убо­гих задвор­ках Клэр-Маркета,2 где Уильям­су и преж­де слу­ча­лось поку­пать ред­кие и необыч­ные вещи, и на сей раз ему пока­за­лось, что ста­рый свар­ли­вый левит пря­чет ухмыл­ку в спу­тан­ной боро­де при виде поку­па­те­ля, совер­шив­ше­го «вели­кое откры­тие». Тол­стый том в кожа­ном пере­пле­те с мед­ной застеж­кой сра­зу бро­сал­ся в гла­за сре­ди про­чих вещей, а цена его каза­лась неправ­до­по­доб­но низ­кой.

Одно­го толь­ко взгля­да на загла­вие кни­ги было доста­точ­но, что­бы при­ве­сти его в чрез­вы­чай­ное воз­буж­де­ние, а неко­то­рые из рисун­ков, сопро­вож­да­ю­щих мало­по­нят­ный латин­ский текст, про­бу­ди­ли в нем какие-то стран­ные ассо­ци­а­ции. Горя жела­ни­ем как мож­но ско­рее доста­вить уве­си­стый фоли­ант домой и при­сту­пить к его рас­шиф­ров­ке, он спеш­но поки­нул лав­чон­ку, успев напо­сле­док рас­слы­шать за спи­ной недоб­рый сме­шок ста­ро­го еврея. Одна­ко по при­бы­тии домой он убе­дил­ся, что текст, напи­сан­ный на коря­вой сред­не­ве­ко­вой латы­ни ста­рин­ным готи­че­ским шриф­том, слиш­ком сло­жен для вос­при­я­тия при его скром­ных линг­ви­сти­че­ских позна­ни­ях, и был вынуж­ден обра­тить­ся за помо­щью к сво­е­му зага­доч­но­му, веч­но испу­ган­но­му сосе­ду. Лорд Норт­гем тихо бор­мо­тал какую-то бес­смыс­ли­цу, обра­ща­ясь к сво­ей поло­са­той кош­ке,

и под­ско­чил от неожи­дан­но­сти, когда моло­дой чело­век быст­ро вошел в его ком­на­ту. Едва уви­дев кни­гу, он затряс­ся, слов­но в при­пад­ке, а когда Уильямс про­из­нес ее назва­ние, бед­ный отшель­ник и вовсе лишил­ся чувств. Очнув­шись через неко­то­рое вре­мя, он тороп­ли­вым шепо­том пове­дал дру­гу фан­та­сти­че­скую и безум­ную исто­рию, убеж­дая его без про­мед­ле­ния сжечь про­кля­тую кни­гу и раз­ве­ять по вет­ру ее попел.

По сло­вам лор­да Норт­ге­ма, в этой исто­рии что-то было нелад­но с само­го ее нача­ла, одна­ко это даже не при­шло бы ему в голо­ву, не будь он столь настой­чи­вым в сво­их изыс­ка­ни­ях. Он был девят­на­дца­тым баро­ном в роду, исто­ки кото­ро­го ухо­ди­ли в дале­кое про­шлое – в неве­ро­ят­но дале­кое, если при­ни­мать в рас­чет семей­ные пре­да­ния о досак­сон­ских временах,3 когда некий Гней Габи­ний Капи­тон, воен­ный три­бун Тре­тье­го Авгу­сто­ва легиона,4 рас­квар­ти­ро­ван­но­го в Линдуме5 на тер­ри­то­рии Рим­ской Бри­та­нии, был отстра­нен от коман­до­ва­ния за уча­стие в каких-то тай­ных обря­дах, не свя­зан­ных ни с одной из извест­ных в то вре­мя рели­гий. По слу­хам, Габи­ний посе­щал одну пеще­ру на склоне уте­са, где очень стран­ные люди тво­ри­ли Древ­ний Знак. Брит­ты боя­лись этих людей и ста­ра­лись дер­жать­ся от них подаль­ше; гово­рят, они были потом­ка­ми немно­гих уце­лев­ших жите­лей огром­ной зем­ли в запад­ном оке­ане после того, как эта зем­ля зато­ну­ла, а на поверх­но­сти оста­лись лишь отдель­ные ост­ро­ва с баш­ня­ми, камен­ны­ми кру­га­ми и свя­ти­ли­ща­ми, круп­ней­шим из кото­рых был Сто­ун­хендж. Соглас­но леген­де, Габи­ний воз­двиг непри­ступ­ную кре­пость на ска­ле над запрет­ной пеще­рой и дал нача­ло роду, кото­рый не смог­ли уни­что­жить ни пик­ты, ни сак­сы, ни дат­чане, ни нор­ман­ны. Как пола­га­ют, имен­но из это­го рода про­ис­хо­дил отваж­ный друг и бое­вой сорат­ник Чер­но­го прин­ца, полу­чив­ший от Эду­ар­да Тре­тье­го титул баро­на Норт­ге­ма. Сей­час труд­но судить, что в той леген­де было прав­дой, а что вымыс­лом, но раз­го­во­ры на сей счет нико­гда не пре­кра­ща­лись; что же каса­ет­ся Норт­гем­ско­го зам­ка, то клад­ка его стен на удив­ле­ние схо­жа с рим­ской клад­кой сте­ны Адриана.6 В дет­стве лорд Норт­гем видел необык­но­вен­ные сны вся­кий раз, когда ему слу­ча­лось ноче­вать в самой древ­ней части зам­ка, и с той поры в сво­их вос­по­ми­на­ни­ях часто воз­вра­щал­ся к тем туман­ным сце­нам, обра­зам и впе­чат­ле­ни­ям, не имев­шим ниче­го обще­го с его реаль­ной жиз­нью. Он пре­вра­тил­ся в меч­та­те­ля, неудо­вле­тво­рен­но­го прес­ной дей­стви­тель­но­стью и заня­то­го поис­ка­ми таин­ствен­ных миров и людей, извест­ных ему по снам, но вряд ли суще­ству­ю­щих на нашей зем­ле.

Рано уве­ро­вав в то, что ведо­мый нам мир явля­ет­ся лишь ато­мом, малой части­цей ужа­са­ю­ще бес­пре­дель­но­го про­стран­ства, кото­рое охва­ты­ва­ет и сжи­ма­ет этот мир, про­са­чи­ва­ясь в него ото­всю­ду, Норт­гем уже в юные и моло­дые годы исчер­пал все источ­ни­ки зна­ний в сфе­рах как офи­ци­аль­ной рели­гии, так и оккульт­ных наук. Но он нигде не нашел желан­но­го удо­вле­тво­ре­ния и покоя, а с воз­рас­том пош­лость и огра­ни­чен­ность этой жиз­ни ста­но­ви­лись для него все более невы­но­си­мы­ми. В девя­но­стых годах он отдал дань увле­че­нию сата­низ­мом, и во все вре­ме­на с жад­но­стью набра­сы­вал­ся на каж­дую новую док­три­ну или тео­рию, обе­щав­шую уход от посты­лых наук и скуч­ных в сво­ей неиз­мен­но­сти зако­нов при­ро­ды. Он зал­пом про­чи­ты­вал кни­ги вро­де химе­ри­че­ско­го опи­са­ния Атлан­ти­ды Игна­ти­усом Доннелли7 или сочи­не­ний доб­рой дюжи­ны мало­из­вест­ных пред­ше­ствен­ни­ков Чарль­за Форта.8 Он мог про­де­лать дол­гий путь ради того, что­бы про­ве­рить досто­вер­ность како­го-нибудь стран­но­го дере­вен­ско­го ска­за­ния, а одна­жды забрал­ся в глубь Ара­вий­ской пусты­ни с наме­ре­ни­ем отыс­кать нико­му неве­до­мый Безы­мян­ный город, упо­мя­ну­тый в одном весь­ма сомни­тель­ном доне­се­нии. В глу­бине его души таи­лась мучи­тель­ная вера в то, что где-то суще­ству­ет доступ­ная дверь, веду­щая во внеш­ние миры, неяс­ное пред­став­ле­ние о кото­рых он полу­чил по сво­им снам. Эта дверь мог­ла быть реаль­ной и нахо­дить­ся в види­мом мире, а мог­ла суще­ство­вать толь­ко в его созна­нии. Воз­мож­но, его мозг, сам по себе мало­изу­чен­ный, таил какое-то свя­зу­ю­щее зве­но с его про­шлы­ми и буду­щи­ми жиз­ня­ми в иных изме­ре­ни­ях – связь со звез­да­ми, с веч­но­стью и бес­край­ни­ми про­стран­ства­ми, лежа­щи­ми далее за звезд­ным небом.

Примечания:

1 Грейс-инн – ком­плекс зда­ний в цен­траль­ной части Лон­до­на, при­над­ле­жа­щий одно­имен­ной адво­кат­ской кор­по­ра­ции (т. н. «судеб­но­му инну»).

2 Клэр-Мар­кет – квар­тал в цен­тре Лон­до­на, меж­ду ули­ца­ми Стр­энд и Дру­ри-лейн, назван­ный по име­ни гра­фа Клэ­ра, в сере­дине XVII в. осно­вав­ше­го здесь мяс­ной рынок. Часть квар­та­ла была выде­ле­на евре­ям для кошер­но­го забоя ско­та.

3 …досак­сон­ских вре­ме­нах… – т. е. до ухо­да рим­лян из Бри­та­нии и ее после­ду­ю­ще­го заво­е­ва­ния гер­ман­ски­ми пле­ме­на­ми англов, сак­сов и ютов, кото­рое нача­лось в сере­дине V в.

4 Тре­тий Авгу­стов леги­он – дан­ный леги­он был посто­ян­но рас­квар­ти­ро­ван в рим­ской про­вин­ции Афри­ка вплоть до его рас­фор­ми­ро­ва­ния в нача­ле V в. Ника­ких све­де­ний о пре­бы­ва­нии это­го леги­о­на в Бри­та­нии не име­ет­ся. Веро­ят­но, Лав­крафт имел в виду Вто­рой Авгу­стов леги­он, с 43 по 395 г. бази­ро­вав­ший­ся в Бри­та­нии.

5 Лин­дум – рим­ская кре­пость, на месте кото­рой ныне рас­по­ло­жен город Лин­кольн.

6 Сте­на Адри­а­на (Адри­а­нов вал) – сплош­ная линия укреп­ле­ний, постро­ен­ная рим­ля­на­ми в пер­вой поло­вине II в. попе­рек ост­ро­ва Вели­ко­бри­та­ния для предот­вра­ще­ния набе­гов пик­тов.

7 Дон­нел­ли , Игна­ти­ус (1831–1901) – аме­ри­кан­ский кон­гресс­мен-попу­лист и сочи­ни­тель псев­до­и­сто­ри­че­ских тру­дов, в том чис­ле упо­мя­ну­той в тек­сте кни­ги «Атлан­ти­да: мир до пото­па» (1882).

8 Форт , Чарльз (1874–1932) – аме­ри­кан­ский писа­тель, зани­мав­ший­ся иссле­до­ва­ни­ем раз­лич­ных ано­маль­ных явле­ний; автор фан­та­сти­че­ских тео­рий вро­де «заго­во­ра мар­си­ан, тай­но кон­тро­ли­ру­ю­щих дея­тель­ность зем­ных пра­ви­те­лей» или «древ­ней антарк­ти­че­ской циви­ли­за­ции».