Говард Филлипс Лавкрафт

совместно с E. Hoffmann Price

ВРАТА СЕРЕБРЯНОГО КЛЮЧА

(Through the Gates of the Silver Key)
Напи­са­но в 1932 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод Е. Люби­мо­вой

////

I

В боль­шой ком­на­те, укра­шен­ной при­чуд­ли­вы­ми гобе­ле­на­ми и мастер­ски выткан­ны­ми, ста­рин­ны­ми бухар­ски­ми ков­ра­ми чет­ве­ро муж­чин рас­по­ло­жи­лись вокруг сто­ла, на кото­ром гро­моз­ди­лась кипа доку­мен­тов. В даль­них углах сто­я­ли тре­но­гие кадиль­ни­цы из кова­но­го желе­за. Ста­рый слу­га-негр посто­ян­но напол­нял их, и ком­на­ту оку­ты­вал дур­ма­ня­щий дым бла­го­во­ний. В глу­бо­кой нише тика­ли стран­ные часы в фор­ме гро­ба с испи­сан­ным непо­нят­ны­ми иеро­гли­фа­ми цифер­бла­том и четырь­мя стрел­ка­ми, дви­гав­ши­ми­ся не в такт с любы­ми исчис­ляв­ши­ми вре­мя систе­ма­ми нашей пла­не­ты. Это была осо­бен­ная, ни на что не похо­жая ком­на­та и впер­вые попав­ше­го в нее чело­ве­ка неволь­но охва­ты­ва­ло бес­по­кой­ство. Одна­ко она вполне под­хо­ди­ла для дела, ради кото­ро­го здесь собра­лись. Неко­гда этот дом в Новом Орле­ане при­над­ле­жал вели­чай­ше­му аме­ри­кан­ско­му мисти­ку, мате­ма­ти­ку и восто­ко­ве­ду, потом в нем посе­лил­ся дру­гой вели­кий мистик, писа­тель и визи­о­нер, лишь немно­гим усту­пав­ший сво­е­му пред­ше­ствен­ни­ку. Он бес­след­но исчез четы­ре года назад, и сего­дня его дру­зья и род­ствен­ни­ки долж­ны были решить, кому доста­нет­ся его име­ние. Рэн­дольф Кар­тер всю жизнь меч­тал о бег­стве из уны­лой и огра­ни­чен­ной повсе­днев­но­сти в маня­щие про­сто­ры сно­ви­де­ний и ска­зоч­ные про­стран­ства иных изме­ре­ний. Он скрыл­ся с лица зем­ли седь­мо­го октяб­ря 1928 года, в воз­расте пяти­де­ся­ти четы­рех лет.

До это­го он вел доволь­но стран­ный и уеди­нен­ный образ жиз­ни, и во мно­гих фан­та­сти­че­ских отрыв­ках из его рома­нов о нем было ска­за­но намно­го боль­ше, чем в офи­ци­аль­ной био­гра­фии. Рэн­дольф Кар­тер был близ­ким дру­гом Хар­ли Уор­ре­на, мисти­ка из Южной Каро­ли­ны, посвя­тив­ше­го себя изу­че­нию язы­ка наа­каль, пред­на­чаль­но­го язы­ка гима­лай­ских жре­цов. Это увле­че­ние при­ве­ло к поис­ти­не тра­ги­че­ско­му фина­лу: ночью Уор­рен спу­стил­ся в сырой смрад­ный склеп и… не под­нял­ся из него. Кар­тер дол­гие годы про­жил в Бостоне, но все его пред­ки были родом из Арк­хэ­ма, ста­рин­но­го город­ка, окру­жен­но­го пустын­ны­ми хол­ма­ми и слов­но закол­до­ван­но­го нечи­стой силой. Там, сре­ди этих древ­них, без­молв­ных хол­мов он про­пал.

Его ста­рый слу­га Паркс, умер­ший в 1930 году, гово­рил о най­ден­ной на чер­да­ке шка­тул­ке с жут­ки­ми, ухмы­ля­ю­щи­ми­ся рез­ны­ми фигур­ка­ми. По его сло­вам, эта шка­тул­ка исто­ча­ла какой-то чуд­ной аро­мат. В ней лежал сереб­ря­ный ключ с зага­доч­ной ара­бес­кой. О нем упо­ми­нал в пере­пис­ке и сам Кар­тер. Слу­га заявил, что ключ достал­ся его хозя­и­ну по наслед­ству и с его помо­щью тот смог про­ник­нуть в стра­ну сво­их дет­ских сно­ви­де­ний и воочию уви­деть таин­ствен­ные миры, зна­ко­мые ему по дав­ним гре­зам. Потом Кар­тер взял шка­тул­ку, сел в маши­ну, уехал и боль­ше о нем ниче­го неиз­вест­но. Вско­ре авто­мо­биль обна­ру­жи­ли на обо­чине ста­рой, порос­шей тра­вой доро­ги у под­но­жия хол­ма, непо­да­ле­ку от родо­вой усадь­бы Кар­те­ров. Из всех постро­ек в ней сохра­нил­ся толь­ко полу­раз­ру­шен­ный под­вал. Рядом тем­не­ла роща вязов, где в 1781 году исчез дру­гой Кар­тер, а чуть поодаль при­ту­ли­лась вет­хая, ско­со­бо­чен­ная хижи­на сель­ской кол­ду­ньи Гуди Фау­лер, еще рань­ше, два сто­ле­тия назад, варив­шей в ней свое адское зелье. Этот край засе­ли­ли бежен­цы из Сале­ма, обви­нен­ные в 1692 году в обще­нии с нечи­стой силой, и пото­му не сто­ит удив­лять­ся, что в нем и поныне чудит­ся что-то зло­ве­щее. Эдмунд Кар­тер появил­ся здесь, едва успев спа­стись от висе­ли­цы, и о его кол­дов­стве тоже ходи­ло мно­го исто­рий. И вот его оди­но­кий пото­мок скрыл­ся, что­бы при­со­еди­нить­ся к нему!

В машине нашли шка­тул­ку из души­сто­го дере­ва со страш­ны­ми рез­ны­ми фигур­ка­ми и сви­ток с пись­ме­на­ми, кото­рые никто не сумел про­честь. Сереб­ря­ный ключ про­пал, оче­вид­но, Кар­тер забрал его с собой. Луч­ше счи­тать так, чем пола­гать, буд­то ника­ко­го клю­ча не было. Сыщи­ки из Босто­на утвер­жда­ли, что брев­на и дос­ки из раз­ру­шен­ной ста­рой усадь­бы слов­но нароч­но кем-то пере­вер­ну­ты, а один из них нашел носо­вой пла­ток на высту­пе порос­шей лесом мрач­ной ска­лы, под кото­рой нахо­дил­ся вход в ужас­ную пеще­ру, про­зван­ную в здеш­них кра­ях Зме­и­ным Лого­вом. Нетруд­но дога­дать­ся, что леген­ды о Зме­и­ном Лого­ве вновь воз­ро­ди­лись к жиз­ни. Фер­ме­ры шепо­том рас­ска­зы­ва­ли ста­рые пре­да­ния об Эдмун­де Кар­те­ре, любив­шем бого­хуль­ни­чать в даль­нем гро­те этой пеще­ры. Теперь к ним доба­ви­лась исто­рия о вто­ром исчез­нув­шем Кар­те­ре, кото­ро­го с само­го ран­не­го дет­ства тяну­ло в Зме­и­ное Лого­во. В его маль­чи­ше­ские годы усадь­ба с дву­скат­ной кры­шей была еще цела и в ней жил его дво­ю­род­ный дед Кри­сто­фер. Малень­кий Рэн­дольф часто гостил там и про­сто обо­жал пря­тать­ся в пеще­ре. Как-то он рас­ска­зал о глу­бо­кой рас­ще­лине, веду­щей в таин­ствен­ный внут­рен­ний грот, и люди запом­ни­ли его сло­ва. Потом, в девять лет, он про­вел в пеще­ре целый день, после чего его слов­но под­ме­ни­ли. Это слу­чи­лось тоже в октяб­ре. У маль­чи­ка откры­лись неза­у­ряд­ные спо­соб­но­сти, и он стал пред­ска­зы­вать буду­щее. Кар­тер про­пал вече­ром, а ночью шел силь­ный дождь, смыв­ший все сле­ды на доро­ге рядом с маши­ной. Зме­и­ное Лого­во уто­па­ло в жид­кой гря­зи, и толь­ко про­сто­душ­ные кре­стьяне украд­кой гово­ри­ли, буд­то виде­ли сле­ды под вяза­ми на обо­чине доро­ги и на склоне горы, у Зме­и­но­го Лого­ва. Имен­но там поли­цей­ским попал­ся на гла­за носо­вой пла­ток. Но кому бы из них при­шло в голо­ву при­слу­ши­вать­ся к рас­ска­зам о глу­бо­ких вмя­ти­нах, напо­ми­нав­ших сле­ды от баш­ма­ков с квад­рат­ны­ми носа­ми малень­ко­го Рэн­ди Кар­те­ра? Сыщи­ки реши­ли, что это дурац­кие бред­ни вро­де слу­хов о сле­дах от осо­бых боти­нок без каб­лу­ков ста­ро­го Бени­джи Кори, пере­сек­ших­ся с эти­ми вмя­ти­на­ми. Ста­рый Бени­джа слу­жил у Кар­те­ров, когда Рэн­дольф был еще совсем юным, и умер трид­цать лет назад. Навер­ное, эти леген­ды да еще упо­ми­на­ния Кар­те­ра и Парк­са о сереб­ря­ном клю­че с при­чуд­ли­вой ара­бес­кой, кото­рый помо­жет его вла­дель­цу открыть вра­та в мир утра­чен­но­го дет­ства, вооду­ше­ви­ли несколь­ких мисти­ков, заявив­ших, что про­пав­ший сумел пре­одо­леть зако­ны вре­ме­ни и вер­нул­ся на сорок пять лет назад, в октябрь­ский день 1883 года, когда он маль­чиш­кой спу­стил­ся в Зме­и­ное Лого­во и про­был в нем до позд­не­го вече­ра. Воз­вра­тив­шись к ужи­ну в усадь­бу, он уже совер­шил пер­вое путе­ше­ствие в буду­щее и ока­зал­ся в 1928 году, уве­рял он. Ведь он знал обо всем, что с ним позд­нее слу­чит­ся, и его пред­ви­де­ния пол­но­стью оправ­да­лись. Одна­ко он ни разу не гово­рил о собы­ти­ях, кото­рые про­изой­дут после 1928 года. Один из этих мисти­ков, немо­ло­дой и весь­ма экс­цен­трич­ный чело­век, жив­ший в Про­ви­ден­се, штат Род-Айленд, и дол­гие годы пере­пи­сы­вав­ший­ся с Кар­те­ром, выдви­нул более изощ­рен­ную тео­рию. Он счи­тал, что Кар­тер не толь­ко вер­нул­ся в дет­ство, но и осво­бо­дил­ся от пут вре­ме­ни, путе­ше­ствуя по при­зрач­ным про­сто­рам сво­их маль­чи­ше­ских сно­ви­де­ний. Впо­след­ствии автор этой гипо­те­зы опуб­ли­ко­вал рас­сказ об исчез­но­ве­нии Кар­те­ра и дал понять, что тот стал коро­лем и вос­се­да­ет на опа­ло­вом троне в ска­зоч­ном горо­де Илек-Ваде, сто­я­щем на стек­лян­ных уте­сах над сумрач­ным морем, под кото­рым боро­да­тые, оброс­шие плав­ни­ка­ми гнор­ри стро­ят свои непо­вто­ри­мые лаби­рин­ты. Харак­тер­но, что имен­но этот ста­рый мистик, Уорд Фил­липс, рез­че всех воз­ра­жал про­тив раз­де­ла име­ния Кар­те­ра меж­ду его наслед­ни­ка­ми, дале­ки­ми род­ствен­ни­ка­ми, и утвер­ждал, что он жив, но нахо­дит­ся в дру­гом изме­ре­нии и еще может вер­нуть­ся. Один из кузе­нов Кар­те­ра Эрнст К. Эспи­ну­олл, исполь­зо­вал про­тив него весь свой адво­кат­ский дар. Он был на десять лет стар­ше дво­ю­род­но­го бра­та, но сохра­нил юно­ше­скую горяч­ность в спо­рах. Их сло­вес­ные бата­лии про­дол­жа­лись целых четы­ре года, но, нако­нец, наста­ла пора раз­де­ла и боль­шая, стран­ная ком­на­та в Новом Орле­ане пре­вра­ти­лась в зал засе­да­ний. В этой квар­ти­ре жил душе­при­каз­чик и изда­тель Кар­те­ра уче­ный мистик и восто­ко­вед кре­ол Этьен-Лоран де Мари­ньи. Кар­тер позна­ко­мил­ся с ним во вре­мя вой­ны, когда оба слу­жи­ли во фран­цуз­ском Ино­стран­ном леги­оне. Они сбли­зи­лись и подру­жи­лись бла­го­да­ря сход­ству вку­сов и обще­му инте­ре­су к запре­дель­ным мирам и тай­нам древ­но­сти. Во вре­мя отпус­ка кре­ол при­гла­сил бостон­ско­го меч­та­те­ля на юг Фран­ции, в Бай­он­ну и открыл ему несколь­ко страш­ных сек­ре­тов, пока­зав ста­рин­ные и забы­тые скле­пы, выры­тые под этим горо­дом с тыся­че­лет­ней исто­ри­ей. Поезд­ка укре­пи­ла их друж­бу. В сво­ем заве­ща­нии Кар­тер назвал де Мари­ньи душе­при­каз­чи­ком, и сей­час этот неуто­ми­мый иссле­до­ва­тель вынуж­ден был собрать дру­зей и наслед­ни­ков и решить вопрос об име­нии. Он взял­ся за это труд­ное и небла­го­дар­ное дело без вся­кой охо­ты. Подоб­но ста­ро­му мисти­ку из Род-Айлен­да, де Мари­ньи не верил, что Кар­тер мертв. Но мно­го­го ли сто­ят виде­ния мисти­ков в срав­не­нии с жесто­кой муд­ро­стью реаль­но­го мира?

Вокруг сто­ла в этой стран­ной ком­на­те дома, рас­по­ло­жен­но­го во фран­цуз­ском квар­та­ле, собра­лись люди, заин­те­ре­со­ван­ные в исхо­де дела. Сна­ча­ла в газе­ты тех горо­дов, где, воз­мож­но, про­жи­ва­ли род­ствен­ни­ки Кар­те­ра, были даны объ­яв­ле­ния, при­гла­ша­ю­щие явить­ся в опре­де­лен­ный день и час в этот дом, одна­ко лишь чет­ве­ро слу­ша­ли сей­час ненор­маль­ное тика­нье похо­жих на гроб часов, отсчи­ты­ва­ю­щих незем­ное вре­мя и плеск воды в фон­тане во дво­ре за полу­за­на­ве­шан­ны­ми окна­ми. Шли часы, и дым из тре­нож­ни­ков все более скры­вал лица хозя­и­на и его гостей, не тре­буя допол­ни­тель­но­го вни­ма­ния от без­молв­но сно­вав­ше­го из угла в угол и явно нерв­ни­чав­ше­го ста­ро­го негра. При­сут­ство­ва­ли сам Этьен-Лоран де Мари­ньи — строй­ный смуг­лый, при­вле­ка­тель­ный, с густы­ми тем­ны­ми уса­ми и еще доволь­но моло­дой; пред­став­ляв­ший наслед­ни­ков Эспи­ну­олл — седой, плот­ный, с крас­ным, апо­плек­си­че­ским лицом и корот­ки­ми бакен­бар­да­ми. Фил­липс, мистик из Про­ви­ден­са, был худ, длин­но­нос, глад­ко выбрит и немно­го суту­лил­ся. Воз­раст чет­вер­то­го не под­да­вал­ся точ­но­му опре­де­ле­нию, хотя его экзо­ти­че­ская наруж­ность неволь­но бро­са­лась в гла­за — в Аме­ри­ке не часто встре­тишь чер­но­бо­ро­до­го инду­са в тюр­бане бра­ми­на выс­шей касты. Его непо­движ­ное чет­ко очер­чен­ное лицо и чер­ные, как ночь, свер­ка­ю­щие гла­за, про­из­во­ди­ли стран­ное впе­чат­ле­ние. Он ска­зал, что его зовут Сва­ми Чандра­пут­ра, он явля­ет­ся посвя­щен­ным в таин­ства мисти­ком из Бена­ре­са и у него есть для собрав­ших­ся важ­ные све­де­ния. Де Мари­ньи и Фил­липс уже несколь­ко лет пере­пи­сы­ва­лись с ним и дав­но убе­ди­лись в истин­но­сти его мисти­че­ских устрем­ле­ний. Он гово­рил, под­чер­ки­вая каж­дое сло­во, отче­го его голос зву­чал как-то меха­ни­че­ски и в то же вре­мя глу­хо, кон­тра­сти­руя с богат­ством и пра­виль­но­стью инто­на­ций, харак­тер­ных для корен­но­го англо­сак­са, но вовсе не уро­жен­ца Индии. Одет он был и дер­жал­ся, как евро­пе­ец, но широ­кий костюм сидел на нем несклад­но, а густая боро­да, восточ­ный тюр­бан и длин­ные пер­чат­ки при­да­ва­ли его обли­ку отте­нок какой- то замор­ской экс­цен­трич­но­сти. Пер­вым заго­во­рил де Мари­ньи, взяв в руки сви­ток, най­ден­ный в машине Кар­те­ра.

– Я не смог разо­брать пись­ме­на на этом свит­ке. И мисте­ру Фил­лип­су,

– он кив­нул на сидев­ше­го рядом с ним мисти­ка из Про­ви­ден­са, – это тоже не уда­лось. Пол­ков­ник Чер­чу­орд утвер­жда­ет, что это не наа­каль­ский язык и пись­ме­на совер­шен­но непо­хо­жи на иеро­гли­фы с ост­ро­ва Пас­хи. Одна­ко резь­ба, я имею в виду рез­ные фигур­ки на шка­тул­ке, очень похо­жи на фигу­ры с ост­ро­ва Пас­хи. Я обра­тил вни­ма­ние, что бук­вы слов­но пада­ют вниз с гори­зон­таль­ной линии, и у меня мельк­ну­ла ассо­ци­а­ция с кни­гой, кото­рую когда-то при­сла­ли несчаст­но­му Хар­ли Уор­ре­ну. Она при­шла к нему из Индии как раз в то вре­мя, в 1919 году, когда мы с Кар­те­ром гости­ли у него. Он ниче­го о ней не ска­зал и лишь обмол­вил­ся, что луч­ше нам о ней не знать. Судя по его наме­кам, кни­га была напи­са­на не на Зем­ле, а на какой-то иной пла­не­те. Он взял ее с собой в декаб­ре, отпра­вив­шись на ста­рое клад­би­ще, и спу­стил­ся с ней в склеп. Боль­ше ни его, ни кни­гу никто не видел. Недав­но я отпра­вил наше­му дру­гу Сва­ми Чандра­пут­ре фото­ко­пию свит­ка и вос­про­из­ве­ден­ные по памя­ти неко­то­рые бук­вы из кни­ги. Он счи­та­ет, что после кое-каких кон­суль­та­ций и разыс­ка­ний у него есть надеж­да разъ­яс­нить их зна­че­ние.

Но вот с клю­чом… Кар­тер при­слал мне его фото­гра­фию. Эти зага­доч­ные ара­бес­ки не пись­ме­на, хотя при­над­ле­жат к той же куль­тур­ной тра­ди­ции, что и сви­ток. Кар­тер все вре­мя гово­рил, что почти раз­га­дал тай­ну, но нико­гда не посвя­щал меня в подроб­но­сти. Одна­жды он при­слал мне пись­мо, в кото­ром кос­нул­ся этой темы с вдох­но­ве­ни­ем, достой­ным истин­но­го поэта. Ста­рин­ный сереб­ря­ный ключ, напи­сал он, откро­ет нуж­ные две­ри, пре­граж­да­ю­щие доступ в кори­до­ры про­стран­ства и вре­ме­ни, кото­рые про­тя­ну­лись до Гра­ни­цы. Она ста­ла запо­вед­ной для людей с тех пор, как Шад­дад с его страш­ным талан­том воз­двиг и спря­тал в ара­вий­ской Пет­ре вели­че­ствен­ные собо­ры и бес­чис­лен­ные мина­ре­ты тыся­че­ко­лон­но­го Айре­ма. По сло­вам Кар­те­ра, полу­го­лод­ные дер­ви­ши и обе­зу­мев­шие от жаж­ды кочев­ни­ки воз­вра­ща­лись, желая рас­ска­зать о мону­мен­таль­ных воро­тах и гигант­ской руке, высе­чен­ной над зам­ко­вым кам­нем, но ни один чело­век не про­шел через эту арку и не ска­зал, что его сле­ды отпе­ча­та­лись на тем­но-крас­ном от зноя, рас­ка­лен­ном пес­ке. Кар­тер пола­гал, что ему необ­хо­дим ключ, кото­ро­го пока напрас­но жда­ла эта гигант­ская рука. Мы не можем ска­зать, поче­му Кар­тер не взял сви­ток вме­сте с клю­чом. Воз­мож­но, он про­сто забыл о нем, но столь же веро­ят­но, не захо­тел брать его с собой, ибо пом­нил о судь­бе дру­га, спу­стив­ше­го­ся в склеп вме­сте с кни­гой и про­пав­ше­го в сыром под­зе­ме­лье. А быть может, он в нем и не нуж­дал­ся.

Де Мари­ньи сде­лал пау­зу, и в раз­го­вор всту­пил мистер Фил­липс. У него был рез­кий, прон­зи­тель­ный голос.

– Мы можем знать о стран­стви­ях Рэн­доль­фа Кар­те­ра толь­ко из наших соб­ствен­ных снов. Я побы­вал во мно­гих уди­ви­тель­ных кра­ях и слы­шал нема­ло необыч­ных и пол­ных глу­бо­ко­го смыс­ла исто­рий в Улта­ре, что за рекой Скай. Вряд ли ему пона­до­бил­ся сви­ток, ведь Кар­тер вер­нул­ся в мир сво­их маль­чи­ше­ских грез. Теперь он король в Илек-Ваде.

У мисте­ра Эспи­ну­ол­ла был такой вид, буд­то его вот-вот хва­тит апо­плек­си­че­ский удар, и он сер­ди­то про­бур­чал:

– Неуже­ли нель­зя заткнуть рот ста­ро­му дура­ку? Хва­тит с нас подоб­ных бред­ней. Мы собра­лись, что­бы раз­де­лить наслед­ство, и нам пора занять­ся делом.

Тут впер­вые заго­во­рил Сва­ми Чандра­пут­ра сво­им доволь­но стран­ным голо­сом: – Гос­по­да, все не так про­сто, как может пока­зать­ся на пер­вый взгляд. Мистер Эспи­ну­олл нехо­ро­шо дела­ет, что сме­ет­ся над наши­ми сна­ми. Увы, мистер Фил­липс пред­ста­вил нам отнюдь не пол­ную кар­ти­ну, веро­ят­но, пото­му что видел слиш­ком мало снов. Сам я видел их мно­го. Мы в Индии посто­ян­но их видим, как, похо­же, и все Кар­те­ры. Посколь­ку вы, мистер Эспи­ну­олл, явля­е­тесь дво­ю­род­ным бра­том по мате­рин­ской линии, то вы не Кар­тер. Мои сны и дру­гие источ­ни­ки инфор­ма­ции откры­ли мне мно­гое из того, что для вас до сих пор оку­та­но мра­ком. Напри­мер, Рэн­дольф Кар­тер забыл сви­ток, кото­рый не сумел рас­шиф­ро­вать, но было бы луч­ше, если бы он о нем вспом­нил. Види­те ли, я успел нема­ло узнать о том, что слу­чи­лось с ним, когда он вече­ром седь­мо­го октяб­ря, то есть четы­ре года назад, вышел из маши­ны с сереб­ря­ным клю­чом в руке.

Эспи­ну­олл гром­ко хмык­нул, но осталь­ные с инте­ре­сом посмот­ре­ли на инду­са. Клу­бы дыма из тре­нож­ни­ков заво­лок­ли ком­на­ту, а безум­ное тика­нье часов нача­ло зву­чать, как теле­граф­ная дробь из ино­го про­стран­ства. Чандра­пут­ра отки­нул­ся на спин­ку сту­ла, при­крыл гла­за и про­дол­жил свою доволь­но стран­ную, хотя и пра­виль­ную речь, а перед слу­ша­те­ля­ми воз­ни­ка­ли в дыму кар­ти­ны все­го, про­ис­шед­ше­го с Рэн­доль­фом Кар­те­ром.

II

Горы за Арк­хэмом пере­пол­не­ны вся­ким кол­дов­ством, воз­мож­но, тем самым, кото­рое ста­рый маг Эдмунд Кар­тер при­звал со звезд и выма­нил из под­зе­ме­лий, при­бе­жав сюда из Сале­ма в 1692 году. Как толь­ко Рэн­дольф Кар­тер вер­нул­ся в род­ные края, он понял, что при­бли­зил­ся к одним из пер­вых ворот, кото­рые лишь немно­гие смель­ча­ки, отвер­жен­ные и оди­ноч­ки смог­ли про­бить в мощ­ней­ших, проч­ней­ших сте­нах, отде­ляв­ших неве­до­мое про­стран­ство от внеш­не­го мира. Он почув­ство­вал, что вер­но выбрал вре­мя и место, здесь и в этот самый день он дол­жен был пере­дать свое посла­ние — текст рас­шиф­ро­ван­ных несколь­ки­ми меся­ца­ми рань­ше ара­бе­сок на потуск­нев­шем и немыс­ли­мо древ­нем сереб­ря­ном клю­че. Теперь он знал, как его вра­щать и как дер­жать, что­бы на него пада­ли сол­неч­ные лучи. Знал, какие сло­ва закли­на­ния сле­ду­ет про­из­не­сти нарас­пев при девя­том и послед­нем пово­ро­те. На пятне зем­ли, близ­ком полю­су чер­но­ты, он дол­жен отво­рить вра­та, не оши­бив­шись в их под­лин­ном пред­на­зна­че­нии. Сего­дня ночью он непре­мен­но отдох­нет в сво­ем утра­чен­ном дет­стве, о кото­ром нико­гда не пере­ста­вал гру­стить. Он вышел из маши­ны с клю­чом в кар­мане и отпра­вил­ся все выше и выше в горы по изви­ли­стой доро­ге. Его путь лежал в покры­тую глу­бо­кой тенью лес­ную чащу на вер­шине. Он мино­вал камен­ную сте­ну, уви­тую вино­град­ны­ми лоза­ми, чер­но­ле­сье и согну­тые, искри­вив­ши­е­ся дере­вья в запу­щен­ном саду, опу­стев­ший дом с выби­ты­ми окна­ми и безы­мян­ные раз­ва­ли­ны. Закат окра­сил шпи­ли даль­не­го Кинг­спор­та в алый цвет, когда он достал ключ из кар­ма­на, начал его пово­ра­чи­вать и про­из­но­сить закли­на­ние. Лишь позд­нее до него дошло, как быст­ро он добил­ся нуж­но­го резуль­та­та. Потом в сгу­ща­ю­щих­ся сумер­ках до него донес­ся голос из про­шло­го: это был ста­рый Бени­джа Кори, слу­га его дво­ю­род­но­го деда. Но ста­рый Бени­джа умер трид­цать лет назад. За трид­цать лет до чего? Что такое вре­мя? Где он? И что стран­но­го в том, что ста­рый Бени­джа позвал его седь­мо­го октяб­ря 1883 года? Раз­ве он не нару­шил обе­ща­ния, кото­рое дал тете Мар­те? Любо­пыт­но, что за ключ лежит в кар­мане его курт­ки, навер­ное, рядом с малень­кой под­зор­ной тру­бой, кото­рую отец пода­рил ему два меся­ца назад, когда Рэн­ди испол­ни­лось девять лет? Неуже­ли он нашел его дома, на чер­да­ке? Откро­ет ли он мисти­че­ский пилон, кото­рый его зор­кие гла­за при­ме­ти­ли сре­ди зуб­ча­тых стен в глу­бине гро­та, за Зме­и­ным Лого­вом? В этом месте слов­но витал дух ста­ро­го кол­ду­на Эдмун­да Кар­те­ра. Люди нико­гда не спус­ка­лись в пеще­ру, и никто не знал о суще­ство­ва­нии огром­но­го чер­но­го гро­та с пило­ном. Чьи руки выре­за­ли этот пилон в гра­нит­ной ска­ле? Неуже­ли ста­рый кол­дун Эдмунд Кар­тер?.. Или дру­гие, кото­рых он заво­ро­жил и кото­ры­ми коман­до­вал? В тот вечер малень­кий Рэн­ди ужи­нал вме­сте с дядей Кри­сом и тетей Мар­той в ста­ром доме с дву­скат­ной кры­шей.

На дру­гое утро он проснул­ся спо­за­ран­ку и побе­жал через ябло­не­вый сад, где дере­вья пере­пле­лись вет­вя­ми, в рощу на горе, на кото­рой сре­ди огром­ных дубов при­та­ил­ся вход в Зме­и­ное Лого­во. Он думал лишь о том, как спу­стить­ся в пеще­ру, и не заме­тил, что выро­нил носо­вой пла­ток, когда сунул руку в кар­ман курт­ки, желая убе­дить­ся, что сереб­ря­ный ключ на месте. Потом полз по узкой тем­ной рас­ще­лине в пол­ной уве­рен­но­сти, что достиг­нет цели, и по пути посто­ян­но зажи­гал спич­ки, укра­ден­ные из гости­ной. Нако­нец он добрал­ся до кон­ца рас­ще­ли­ны и очу­тил­ся в гро­мад­ном незна­ко­мом гро­те. Одна из его стен напо­ми­на­ла боль­шой искус­но выто­чен­ный столб. Он оста­но­вил­ся у сырой сте­ны, огля­нул­ся по сто­ро­нам и сно­ва зажег спич­ку, потом дру­гую, тре­тью, пото­му что пеще­ру оку­ты­ва­ла тьма. Неуже­ли эта глы­ба над зам­ко­вым кам­нем вооб­ра­жа­е­мой сте­ны гигант­ская скульп­тур­ная рука? Затем Кар­тер достал сереб­ря­ный ключ, начал его пово­ра­чи­вать и нарас­пев про­из­нес закли­на­ние, смут­но вспо­ми­ная, отку­да он его зна­ет. Может быть, он о чем-то забыл? Он знал толь­ко одно: ему нуж­но пре­одо­леть барьер и ока­зать­ся на бес­край­ней зем­ле сво­их снов, в без­днах того абсо­лю­та, где бес­след­но исче­за­ют все изме­ре­ния.

III

Слу­чив­ше­е­ся с ним потом вряд ли воз­мож­но опи­сать сло­вам! Стран­ствия Рэн­доль­фа Кар­те­ра изоби­лу­ют пара­док­са­ми, про­ти­во­ре­чи­я­ми и ано­ма­ли­я­ми, кото­рым нет места в повсе­днев­ной жиз­ни, но кото­рые пере­пол­ня­ют фан­та­сти­че­ские сны и вос­при­ни­ма­ют­ся как само собой разу­ме­ю­ще­е­ся, но мы не воз­вра­ща­ем­ся в наш тес­ный, жест­кий, объ­ек­тив­ный мир, огра­ни­чен­ный при­чин­но-след­ствен­ны­ми свя­зя­ми и логи­кой трех изме­ре­ний. По мере того как индус про­дол­жал свой рас­сказ, ему с тру­дом уда­ва­лось избе­гать того, что мог­ло бы пока­зать­ся даже не чисто маль­чи­ше­ской, без­удерж­ной выдум­кой чело­ве­ка, пере­нес­ше­го­ся через годы в свое дет­ство, а обык­но­вен­ной экс­тра­ва­гант­но­стью. Мистер Эспи­ну­олл с отвра­ще­ни­ем хмык­нул и пере­стал его слу­шать.

Мани­пу­ля­ции с сереб­ря­ным клю­чом, про­де­лан­ные Рэн­доль­фом Кар­те­ром в тем­ной пота­ен­ной пеще­ре, были не напрас­ны. Не успел он повер­нуть его в пер­вый раз и про­из­не­сти пер­вые сло­ва закли­на­ния, как его вос­при­я­тие стран­но и пуга­ю­ще изме­ни­лось. Он сра­зу ощу­тил эту новую, про­ни­зан­ную тре­во­гой ауру, когда все при­выч­ные коор­ди­на­ты вре­ме­ни и про­стран­ства сме­сти­лись и утра­ти­ли былое зна­че­ние, а такие кате­го­рии как дви­же­ние, после­до­ва­тель­ность и раз­ви­тие вооб­ще пере­ста­ли суще­ство­вать. Днем рань­ше Рэн­дольф Кар­тер чудес­ным обра­зом одо­лел без­дну лет. Теперь же стер­лись все раз­ли­чия меж­ду маль­чи­ком и немо­ло­дым муж­чи­ной: был один-един­ствен­ный Рэн­дольф Кар­тер и мно­же­ство его обра­зов-пред­став­ле­ний, поте­ряв­ших связь с зем­ны­ми собы­ти­я­ми и обсто­я­тель­ства­ми, при кото­рых они появи­лись на свет. Еще мину­ту назад он нахо­дил­ся в гро­те, где в тем­но­те с тру­дом уга­ды­ва­лась чудо­вищ­ная арка и гигант­ская скульп­тур­ная рука, но теперь

Кар­тер не мог ска­зать, по-преж­не­му ли он в этом гро­те или где-то еще, сто­ит ли он у сте­ны или этой сте­ны боль­ше нет. Перед ним про­но­сил­ся поток впе­чат­ле­ний, но не зри­мых, а вос­при­ни­ма­е­мых рас­суд­ком. Он вни­кал в их суть или фик­си­ро­вал обра­зы, сохра­няя цель­ность соб­ствен­но­го я, но не пони­мал до кон­ца, отку­да эти обра­зы при­шли к нему.

Но вот он повер­нул ключ в послед­ний раз, и риту­аль­ные дей­ствия завер­ши­лись. Кар­тер понял, что место, в кото­рое он попал, не зна­чит­ся ни на одной кар­те мира, а вре­мя не дати­ру­ет­ся ника­кой исто­ри­ей. Одна­ко суть тво­ря­щих­ся с ним пре­вра­ще­ний не была для него тай­ной за семью печа­тя­ми. Ведь о них наме­ка­ми упо­ми­на­лось в Пна­ко­ти­че­ских руко­пи­сях, и целая гла­ва запо­вед­но­го Necronomicon безум­но­го ара­ба Абду­лы Алхаз­ре­да ста­ла ясна, когда он раз­га­дал смысл зага­доч­ных ара­бе­сок на сереб­ря­ном клю­че. Перед ним открыл­ся Путь не тот, уже извест­ный даль­ний путь, а дру­гой, уво­дя­щий из-под вла­сти вре­ме­ни в иную про­тя­жен­ность Зем­ли и, в свою оче­редь, веду­щий к Послед­ней Пусто­те за пре­де­ла­ми всех земель, пла­нет и все­лен­ных. Он дол­жен был сле­до­вать за Про­вод­ни­ком, страш­ным Про­вод­ни­ком, оби­тав­шим на зем­ле мил­ли­о­ны лет назад, задол­го до появ­ле­ния пер­вых людей, живот­ных и рас­те­ний, когда по влаж­ной, оку­тан­ной пара­ми пла­не­те бро­ди­ли смут­ные, забы­тые тени. Они воз­двиг­ли уди­ви­тель­ные горо­да, на раз­ва­ли­нах кото­рых впо­след­ствии пол­за­ли пер­вые мле­ко­пи­та­ю­щие. Кар­тер пом­нил, что в ужас­ном Necronomicone зву­ча­ли глу­хие предо­сте­ре­же­ния про­тив это­го Про­вод­ни­ка. Горе ждет тех, кто осме­лит­ся загля­нуть за Заве­су, писал безум­ный араб и выбрать Его в Про­во­жа­тые. Бла­го­ра­зу­мие долж­но оста­но­вить их, ибо в Кни­ге Тота ска­за­но о страш­ной силе Его взгля­да. Ушед­шим вслед за Ним не суж­де­но вер­нуть­ся, ведь в бес­край­них про­сто­рах вита­ют при­зра­ки тьмы, пора­бо­ща­ю­щие Дух. Мер­зост­ный ноч­ной страж попи­ра­ет Извеч­ный знак. Даже тва­ри, что сте­ре­гут тай­ные вра­та у всех погре­баль­ниц и пита­ют­ся зла­ка­ми могил ничто в срав­не­нии с Ним, охра­ня­ю­щим Путь. Он спо­со­бен стре­ми­тель­но про­не­стись по всем мирам и швыр­нуть любо­го в Без­дну, где того погло­тят безы­мян­ные силы. Ибо он Умр ат-Тавил, древ­ней­ший на све­те и его имя дослов­но озна­ча­ет про­дол­жа­тель жиз­ни Память и вооб­ра­же­ние фор­ми­ро­ва­ли неяс­ные виде­ния с зыб­ки­ми кон­ту­ра­ми посре­ди бур­ля­ще­го Хао­са. Кар­тер знал, что они пол­но­стью зави­сят от его памя­ти и вооб­ра­же­ния, и в то же вре­мя чув­ство­вал, что его созна­ние еще не про­бу­ди­лось к жиз­ни, и эти виде­ния реаль­но суще­ству­ют в окру­жа­ю­щем его бес­край­нем, неиз­ме­рен­ном и невы­ра­зи­мом мире, как буд­то он, этот новый мир пытал­ся обо­зна­чить себя с помо­щью сим­во­лов и заго­во­рить с ним на понят­ном зем­но­му мыш­ле­нию язы­ке. Ведь наш разум про­сто неспо­со­бен охва­тить всю ширь открыв­ше­го­ся про­стран­ства, суще­ству­ю­ще­го вне вре­ме­ни и извест­ных нам изме­ре­ний.

Перед Кар­те­ром про­плы­ва­ли пыш­ные купы обла­ков, чьи очер­та­ния отда­лен­но напо­ми­на­ли о Зем­ле, какой она была мил­ли­о­ны лет назад, когда по ее фан­та­сти­че­ским про­сто­рам пере­дви­га­лись чудо­вищ­ные тва­ри. Нор­маль­ный чело­век не уви­дит подоб­но­го даже во сне. На ней рос­ли небы­ва­лые дере­вья и цве­ты, выси­лись огром­ные ска­лы и горы, а зда­ния ничем не похо­ди­ли на дома, выстро­ен­ные людь­ми. Он видел под­вод­ные горо­да со стран­ны­ми оби­та­те­ля­ми и баш­ни в колос­саль­ных пусты­нях, над кото­ры­ми про­ле­та­ли шары, цилин­дры и неве­до­мые кры­ла­тые суще­ства, слов­но выстре­лян­ные из необъ­ят­но­го про­стран­ства и вновь воз­вра­тив­ши­е­ся в него. Кар­тер ста­рал­ся поточ­нее запом­нить их, хотя они не были свя­за­ны ни с ним, ни друг с дру­гом. Да и сам он лишил­ся устой­чи­во­го обли­ка и поло­же­ния, и толь­ко потря­сен­ный виде­ни­я­ми разум под­ска­зы­вал ему, каки­ми могут быть его облик и поло­же­ние.

Преж­де он меч­тал отыс­кать чудес­ную стра­ну сво­их дет­ских снов, в кото­рой галео­ны плы­ли по реке Укра­нос мимо Фра­на с золо­ты­ми шпи­ля­ми, а кара­ва­ны сло­нов про­би­ра­лись по бла­го­вон­ным джун­глям Кле­да, где луна осве­ща­ла погру­жен­ные в веч­ную дре­му забро­шен­ные свет­лые двор­цы. Но теперь Кар­тер не созна­вал, к какой цели дол­жен стре­мить­ся. Его обу­ре­ва­ли дерз­кие, кощун­ствен­ные мыс­ли, и он знал, что смо­жет без стра­ха обра­тить­ся к все­силь­но­му и чудо­вищ­но­му Про­вод­ни­ку.

Зыб­кие обра­зы уже не мель­ка­ли перед его мыс­лен­ным взо­ром. Они замед­ли­ли дви­же­ние и поне­мно­гу нача­ли обре­тать некую устой­чи­вость. Он уви­дел камен­ные пье­де­ста­лы, укра­шен­ные рез­ны­ми узо­ра­ми, и рас­став­лен­ные вопре­ки зако­нам гео­мет­рии. С неба стру­и­лись пото­ки све­та, и у него не нашлось слов, что­бы опи­сать их оттен­ки. Этот необы­чай­ный свет слов­но играл над полу­кру­жи­ем пье­де­ста­лов, покры­тых вязью иеро­гли­фов. Ему пока­за­лось, что по фор­ме они близ­ки к вось­ми­уголь­ни­кам, и на них вос­се­да­ли фигу­ры в плот­ных оде­я­ни­ях.

Еще одна фигу­ра пари­ла вверх под смут­но раз­ли­чи­мой поверх­но­стью. В их измен­чи­вых кон­ту­рах уга­ды­ва­лось отда­лен­ное сход­ство с фор­ма­ми, то ли пред­ше­ство­вав­ши­ми чело­ве­че­ским, то ли парал­лель­ны­ми им, хотя они были чуть ли не вдвое выше ростом сред­не­го зем­но­го муж­чи­ны. Все они и сидев­шие на пье­де­ста­лах и парив­шие над ними были уку­та­ны в оде­я­ния ней­траль­ных тонов. Кар­тер не заме­тил у них даже про­ре­зей для глаз. Но, воз­мож­но, им не тре­бо­ва­лись ника­кие про­ре­зи и они смот­ре­ли на окру­жа­ю­щее иным спо­со­бом. Как-никак, они при­над­ле­жа­ли дру­гой, вне­зем­ной циви­ли­за­ции, усло­ви­ям кото­рой соот­вет­ство­ва­ли все их орга­ны вос­при­я­тия. Вско­ре Кар­тер убе­дил­ся в пра­виль­но­сти сво­ей догад­ки. Паря­щее над пье­де­ста­ла­ми очер­та­ние обра­ти­лось к его разу­му и заго­во­ри­ло с ним без слов. И хотя одно его имя мог­ло вну­шить ужас, Рэн­дольф Кар­тер не испу­гал­ся. Он отклик­нул­ся и так­же, без слов, отве­тил ему. Кар­тер дер­жал­ся с ним в выс­шей сте­пе­ни почти­тель­но, сле­дуя пред­пи­са­нию страш­но­го Necronomicon . Неда­ром весь мир боял­ся это­го при­зра­ка еще с тех пор, когда Ломар под­нял­ся со дна моря, а Дети Огнен­но­го Тума­на яви­лись на зем­лю, что­бы научить людей Древ­ней­ше­му Зако­ну. Это был он — жут­кий Про­вод­ник и Страж Ворот Умр ат-Тавил, кото­ро­го назы­ва­ли Про­дол­жа­те­лем Жиз­ни. Про­вод­ник знал, как знал обо всем на све­те, зачем к нему явил­ся Кар­тер, посвя­тив­ший всю жизнь снам и тай­нам и не бояв­ший­ся его. От Про­вод­ни­ка не исхо­ди­ли ни зло­ба, ни ковар­ство, и на мгно­ве­ние Кар­тер поду­мал, что безум­ный араб наме­кал на его бого­хуль­ство из зави­сти или из жела­ния сде­лать то, что сей­час пред­сто­я­ло сде­лать ему. А может быть, Про­вод­ник при­бе­ре­гал зло­бу и ковар­ство для тех, кого пуга­ла встре­ча с ним. Пока про­дол­жа­лось излу­че­ние, Кар­тер пытал­ся пере­ве­сти в сло­ва направ­лен­ный на него поток мыс­лей.

– Я и прав­да самый древ­ний из всех, о ком тебе извест­но,– ска­зал Про­вод­ник. – Мы уже дав­но ждем тебя, я имею в виду, Вла­сти­те­ли Древ­но­сти и я сам. Мы рады тебя видеть, хотя ты слиш­ком задер­жал­ся. У тебя есть ключ, и ты отво­рил пер­вые вра­та. Теперь тебе пред­сто­ит открыть послед­ние вра­та. Если ты боишь­ся, то луч­ше не про­буй. Ты можешь вер­нуть­ся назад, в мир, из кото­ро­го явил­ся, но если ты решил идти до кон­ца…

Пау­за мог­ла пока­зать­ся гне­ту­щей, хотя Про­вод­ник no-преж­не­му не излу­чал ника­кой зло­бы. Кар­тер, сго­рая от нетер­пе­ния, ни мину­ты не коле­бал­ся.

– Я пой­ду,– послал он в ответ поток сво­их мыс­лей, – и хочу, что­бы ты был моим Про­вод­ни­ком.

Услы­шав его, Про­вод­ник, оче­вид­но, вздох­нул, пото­му что склад­ки его одеж­ды зако­лы­ха­лись. Воз­мож­но, он под­нял руку или что-то соот­вет­ству­ю­щее ей. Затем он сно­ва вздох­нул и, научен­ный горь­ким опы­том, Кар­тер понял, что, нако­нец, при­бли­зил­ся к послед­ним вра­там. Осве­ще­ние изме­ни­лось, но он не смог бы его опи­сать, а очер­та­ния на псев­до­вось­ми­уголь­ных пье­де­ста­лах сде­ла­лись более чет­ки­ми. Теперь они вос­се­да­ли очень пря­мо и были похо­жи на людей, хотя Кар­тер знал, что это не люди. На их покры­тых капю­шо­на­ми голо­вах засвер­ка­ли тиа­ры неви­дан­ных цве­тов, и они напом­ни­ли ему фигу­ры, высе­чен­ные неиз­вест­ным скуль­пто­ром в высо­ких запрет­ных горах Тар­та­ра. В склад­ках их одежд вид­не­лись длин­ные ски­пет­ры с рез­ны­ми око­неч­но­стя­ми, в кото­рых улав­ли­ва­лась древ­няя при­чуд­ли­вая тай­на. Кар­тер понял, что они такие, отку­да при­шли и кому слу­жат, а так­же како­ва цена их служ­бы. Одна­ко он по-преж­не­му был дово­лен, пото­му что, риск­нув один раз, дол­жен был узнать все. Он при­нял­ся раз­мыш­лять о смыс­ле сло­ва про­кля­тие, кото­рым люби­ли бро­сать­ся слеп­цы, пре­зи­рав­шие всех зря­чих, пусть даже видя­щих одним гла­зом. Как же тще­слав­ны бол­та­ю­щие о зло­ве­щих и ковар­ных Вла­сти­те­лях Древ­но­сти, яко­бы спо­соб­ных про­бу­дить­ся от веко­веч­но­го сна и гнев­но обру­шить­ся на чело­ве­че­ство, поду­мал он. Точ­но так же мамонт мед­лит перед тем, как ото­мстить чер­вя­ку. Все сидев­шие на вось­ми­уголь­ных пье­де­ста­лах взмах­ну­ли рез­ки­ми ски­пет­ра­ми, при­вет­ствуя его. Они напра­ви­ли на него поток мыс­лей, и Кар­тер понял суть их посла­ния:

– Мы при­вет­ству­ем тебя, Древ­ней­ший, и тебя, Рэн­дольф Кар­тер. Ты решил­ся стать одним из нас, и твоя сме­лость будет воз­на­граж­де­на.

Кар­тер обра­тил вни­ма­ние, что один из пье­де­ста­лов пуст, и по жесту Древ­ней­ше­го осо­знал – его оста­ви­ли спе­ци­аль­но для него. Он посмот­рел на дру­гой пье­де­стал, воз­вы­шав­ший­ся над осталь­ны­ми. Все вме­сте они обра­зо­вы­ва­ли стран­но изо­гну­тую линию – не полу­круг и не овал, не гипер­бо­лу и не пара­бо­лу. Кар­тер дога­дал­ся, что пье­де­стал посе­ре­дине – это трон само­го Про­вод­ни­ка. Не отда­вая отче­та в сво­их дей­стви­ях, он напра­вил­ся к пье­де­ста­лу и сел на него, а потом огля­нул­ся и уви­дел, что Про­вод­ник посту­пил так же.

Посте­пен­но и как буд­то сквозь туман до него дошло, что Древ­ней­ший что-то пря­чет в склад­ках сво­е­го оде­я­ния и, похо­же, соби­ра­ет­ся достать и пока­зать этот пред­мет, отве­чая на без­молв­ный вопрос сво­их уку­тан­ных в плот­ные бала­хо­ны напар­ни­ков. Это была боль­шая округ­лая сфе­ра из туск­ло пере­ли­ва­ю­ще­го­ся метал­ла, и, когда Про­вод­ник при­под­нял ее, до Кар­те­ра донес­ся низ­кий звук. Он то ста­но­вил­ся гром­че, то сти­хал, и в этих пере­хо­дах явно уга­ды­ва­лось подо­бие како­го-то незем­но­го рит­ма. Потом он услы­шал нето­роп­ли­вое, мело­дич­ное пение и, пови­ну­ясь напе­ву, метал­ли­че­ская сфе­ра тут же окра­си­лась в яркие, неви­дан­ные тона. Вос­се­дав­шие на пье­де­ста­лах нача­ли плав­но рас­ка­чи­вать­ся в такт заво­ра­жи­ва­ю­щей музы­ке, а над их тиа­ра­ми засвер­ка­ли ним­бы тех же небы­ва­лых оттен­ков.

Индус пре­рвал свой рас­сказ и вни­ма­тель­но погля­дел на высо­кие, похо­жие на гроб часы, дви­гав­ши­е­ся не в лад с зем­ны­ми рит­ма­ми. – Мне неза­чем гово­рить вам, гос­по­дин де Мари­ньи, – обра­тил­ся он к уче­но­му хозя­и­ну дома, – каков был ритм незем­но­го напе­ва, и поче­му, сле­дуя ему, ста­ли рас­ка­чи­вать­ся все, вос­се­дав­шие на вось­ми­уголь­ных пье­де­ста­лах. Вы, един­ствен­ный в Аме­ри­ке, зна­е­те о путях вне вре­ме­ни и про­стран­ства. Пола­гаю, что эти часы вам при­слал йог, о кото­ром рас­ска­зы­вал несчаст­ный Хар­ли Уор­рен. По его сло­вам, тот пер­вым из смерт­ных сумел про­ник­нуть в Йан-хо, на раз­ва­ли­нах древ­не­го Лен­га, и вывез­ти из это­го жут­ко­го, при­зрач­но­го горо­да несколь­ко дико­вин. Любо­пыт­но, зна­ко­мы ли вам их стран­ные свой­ства? Если верить моим снам и пись­мен­ным источ­ни­кам, сде­лав­шие их масте­ра зна­ли о пер­вых вра­тах. Но я отвлек­ся и сей­час про­дол­жу свое повест­во­ва­ние.

– Нако­нец зву­ки смолк­ли, и фигу­ры в плот­ных бала­хо­нах пере­ста­ли рас­ка­чи­вать­ся, – про­го­во­рил Сва­ми Чандра­пут­ра. – Яркие ним­бы над их голо­ва­ми померк­ли, и сами они сиде­ли на пье­де­ста­лах уже не так пря­мо. Но сфе­ра по-преж­не­му излу­ча­ла неви­дан­ный свет. Кар­тер почув­ство­вал, что Вла­сти­те­ли Древ­но­сти вновь усну­ли. Инте­рес­но, какие виде­ния наве­ва­ет им кос­мос, поду­мал он. Посте­пен­но до него дошло, что нето­роп­ли­вый рас­пев был частью риту­аль­но­го обря­да, и Древ­ней­ший погру­зил их в сон, что­бы с помо­щью новых виде­ний и сереб­ря­но­го клю­ча открыть послед­ние вра­та. Теперь Кар­тер знал, что они созер­ца­ют без­дны в бес­пре­дель­ном про­стран­стве и долж­ны совер­шить то, что нуж­но ему.

В отли­чие от них Про­вод­ник бодр­ство­вал и, похо­же, про­дол­жал посы­лать пото­ки мыс­лей. Оче­вид­но, он пытал­ся вну­шить спя­щим Вла­сти­те­лям Древ­но­сти обра­зы, кото­рые Кар­тер смог бы ощу­тить или даже уви­деть на мгно­ве­ние. Когда виде­ния спя­щих ста­нут неот­ли­чи­мы друг от дру­га, воз­ник­нет некий заро­дыш явле­ния, и он это почув­ству­ет. Подоб­ная кон­цен­тра­ция воли не удив­ля­ла Кар­те­ра; он стал­ки­вал­ся с чем-то похо­жим и на зем­ле. В Индии посвя­щен­ные не раз пре­тво­ря­ли мысль в ося­за­е­мую реаль­ность, а в древ­но­сти этим сла­вил­ся Атла­а­на­та, о кото­ром до сих пор боят­ся упо­ми­нать. Кар­тер не пред­став­лял себе, како­вы послед­ние вра­та и как через них прой­ти, но был охва­чен напря­жен­ным ожи­да­ни­ем. Он созна­вал, что его телес­ная обо­лоч­ка оста­лась преж­ней и он сжи­ма­ет в руке роко­вой сереб­ря­ный ключ. Ему пре­граж­да­ла путь ров­ная камен­ная глы­ба, похо­жая на сте­ну, от кото­рой он неко­гда не мог ото­рвать взгляд.

В этот момент он ощу­тил, что Древ­ней­ший боль­ше не посы­ла­ет ему пото­ки мыс­лей.

Кар­тер впер­вые понял, какой устра­ша­ю­щей спо­соб­на быть пол­ная тиши­на. Во вре­мя сво­их стран­ствий он посто­ян­но чув­ство­вал некий ритм, не ведая, был ли то ритм вне­зем­ных про­странств или что-то еще, но теперь во всей все­лен­ной воца­ри­лось мол­ча­ние без­дны. Кар­тер не слы­шал соб­ствен­но­го дыха­ния, а метал­ли­че­ская сфе­ра Ума ат-Тави­ла све­ти­лась непо­движ­но и бес­страст­но. Над тиа­рой жут­ко­го Про­вод­ни­ка тоже застыл огнен­но-яркий нимб. У Кар­те­ра закру­жи­лась голо­ва, и ему пока­за­лось, что он окон­ча­тель­но поте­рял ори­ен­та­цию. Недви­жи­мые огни не раз­го­ня­ли кро­меш­ную тьму, окру­жив­шую вось­ми­уголь­ные пье­де­ста­лы со спя­щи­ми Вла­сти­те­ля­ми Древ­но­сти. Вне­зап­но он ощу­тил, что какая-то сила сорва­ла его с места и бро­си­ла в без­дон­ную пучи­ну. Его под­хва­ти­ло тече­ние, и он поплыл по морю, одур­ма­ни­ва­ю­ще­му, слов­но креп­кое вино. Жар­кие аро­мат­ные розо­вые вол­ны каса­лись его лица. Оки­нув бег­лым взо­ром мор­скую ширь и дале­кий берег, он чуть не оце­пе­нел от ужа­са. Но тиши­на была нару­ше­на, и вол­ны заго­во­ри­ли с ним. Достой­ный чело­век сто­ит по ту сто­ро­ну добра и зла, воз­ве­сти­ли они голо­сом, кото­рый никто не назвал бы тако­вым. Достой­ный чело­век постиг Все-в-Одном. Достой­ный чело­век зна­ет, что Иллю­зия это един­ствен­ная Реаль­ность, а Плоть – Вели­кий Обман­щик.

В глад­кой камен­ной стене, от кото­рой он был не в силах ото­рвать взор, обо­зна­чи­лась огром­ная арка, сход­ная с той, кото­рую он дав­ным-дав­но видел в тем­ной пеще­ре на дале­кой зем­ле с ее тре­мя изме­ре­ни­я­ми. Кар­тер понял, что повер­нул сереб­ря­ный ключ и нарас­пев про­из­нес закли­на­ние, под­ска­зан­ное ему не зна­ни­ем, а инту­и­ци­ей. Что ж, рань­ше он так же сумел открыть пер­вые вра­та. Ему ста­ло ясно, что камен­ная сте­на на миг пре­вра­ти­лась в розо­вое море, обда­вав­шее его щеки пья­ня­щей вла­гой. Она как бы рас­та­я­ла от его вол­шеб­ства и пото­ка мыс­лей, исхо­див­ше­го от Вла­сти­те­лей Древ­но­сти. Кар­тер, как и преж­де, не ведал сомне­ний и отваж­но устре­мил­ся к послед­ним вра­там.

IV

Его про­ход через камен­ную глы­бу напо­ми­нал голо­во­кру­жи­тель­ное паде­ние в меж­звезд­ные без­дны. Он ощу­тил себя в лику­ю­щей, боже­ствен­но­сла­дост­ной атмо­сфе­ре, но в тот же миг ему почу­ди­лись тре­пет гигант­ских кры­льев и дикие зву­ки неве­до­мых тва­рей. Он огля­нул­ся назад и уви­дел не один путь, а мно­же­ство широ­ких дорог. По неко­то­рым из них с шумом пере­дви­га­лись фор­мы, о кото­рых он хотел бы навсе­гда забыть.

При­смот­рев­шись, он обо­млел от стра­ха. Кар­тер и сам не понял, поче­му так испу­гал­ся, ведь ни одна из пред­став­ших перед ним форм не мог­ла вызвать подоб­ной реак­ции. Страх исхо­дил из глу­бин его соб­ствен­но­го суще­ства, и он был не в силах его побо­роть. Уже пер­вые вра­та лиши­ли Кар­те­ра опре­де­лен­ной ста­биль­но­сти, оста­вив в неве­де­нии насчет его фор­мы и отно­ше­ний с окру­жав­ши­ми его туман­ны­ми очер­та­ни­я­ми, но он по-преж­не­му ощу­щал свою целост­ность. Ина­че гово­ря, он был Рэн­доль­фом Кар­те­ром, чет­ко обо­зна­чен­ным в вих­рях про­стран­ства. Но теперь, за послед­ни­ми вра­та­ми, он сра­зу ока­зал­ся во вла­сти гне­ту­ще­го стра­ха, ибо един­ство раз­ру­ши­лось. Он пере­стал быть одним суще­ством и вопло­тил­ся во мно­же­ство существ. Он нахо­дил­ся одно­вре­мен­но в раз­ных местах. На зем­ле седь­мо­го октяб­ря маль­чик Рэн­дольф Кар­тер выбрал­ся в сумер­ках из Зме­и­но­го Лого­ва, спу­стил­ся с горы и через сад с почер­нев­ши­ми ябло­ня­ми напра­вил­ся к дому дяди Кри­сто­фе­ра воз­ле Арк­хэ­ма, но и Рэн­дольф Кар­тер 1928 года, как бес­плот­ная тень, вос­се­дал на пье­де­ста­ле рядом с Вла­сти­те­ля­ми Древ­но­сти в рас­ши­рив­шем­ся зем­ном про­стран­стве. Был и тре­тий Рэн­дольф Кар­тер, плы­ву­щий в неве­до­мой и бес­фор­мен­ной кос­ми­че­ской без­дне за послед­ни­ми вра­та­ми. Двой­ни­ки воз­ни­ка­ли повсю­ду, появ­ля­ясь из клу­бя­ще­го­ся хао­са и дале­ких миров, от раз­но­об­ра­зия кото­рых он чуть не сошел с ума. Одна­ко Кар­тер не сомне­вал­ся, что все это ипо­ста­си его «я». Кар­те­ры раз­бре­лись по векам и тыся­че­ле­ти­ям миро­вой исто­рии.

Их мож­но было встре­тить на заре циви­ли­за­ции и в новые вре­ме­на, в эпо­хи, извест­ные каж­до­му школь­ни­ку, и в тем­ные эры, вызы­вав­шие недо­ве­рие даже у спе­ци­а­ли­стов. Сре­ди них попа­да­лись Кар­те­ры люди и Кар­те­ры живот­ные и рас­те­ния, позво­ноч­ные и бес­по­зво­ноч­ные, обла­да­ю­щие созна­ни­ем и лишен­ные его, Кар­те­ры зем­ляне и Кар­те­ры оби­та­те­ли иных пла­нет, семе­на веч­ной жиз­ни, забро­шен­ные в бес­край­ность кос­мо­са и про­ле­та­ю­щие от одно­го мира к дру­го­му, от одной все­лен­ной к иной. И в то же вре­мя все они были им самим. Неко­то­рые виде­ния каза­лись неот­ли­чи­мы­ми от снов при­зрач­ные и кра­соч­но яркие, про­мельк­нув­шие лишь раз и с дет­ских пор пре­сле­ду­ю­щие его вооб­ра­же­ние, навяз­чи­вые и тре­вож­ные, про­буж­дав­шие неволь­ную дрожь и совер­шен­но необъ­яс­ни­мые.

Кар­тер попы­тал­ся мыс­лен­но охва­тить эти мири­а­ды вре­ме­ни и про­стран­ства, и не остав­ляв­ший его страх сме­нил­ся насто­я­щим ужа­сом. Он еще нико­гда не испы­ты­вал подоб­но­го чув­ства. Его не ужас­ну­ли собы­тия той неза­бы­ва­е­мой ночи, когда они вдво­ем отпра­ви­лись на ста­рое забро­шен­ное клад­би­ще, осве­щен­ное туск­лым полу­ме­ся­цем, а вер­нул­ся домой он один. Ни смерть, ни уда­ры судь­бы, ни муки не спо­соб­ны срав­нить­ся с отча­я­ни­ем от утра­ты соб­ствен­но­го «я». Сли­я­ние с пусто­той дару­ет покой забве­нья, но созна­вать, что ты суще­ству­ешь, но боль­ше не явля­ешь­ся един­ствен­ным, отлич­ным от дру­гих – это истин­ная тра­ге­дия и ужас, кото­рым нель­зя подыс­кать опре­де­ле­ние. Он знал, что когда-то в Бостоне жил некий Рэн­дольф Кар­тер, одна­ко сей­час, очу­тив­шись за послед­ней без­дной, уже не был уве­рен, сохра­ни­лось ли тож­де­ство меж­ду ним части­цей все­лен­ной и тем Кар­те­ром. Может быть, он рав­но­зна­чен совсем дру­го­му чело­ве­ку? Его я исчез­ло, одна­ко он, если толь­ко поня­тие «он» при­ме­ни­мо к рас­тво­рив­ше­му­ся в кос­мо­се инди­ви­ду, созна­вал, что вме­ща­ет в себя целое сон­ми­ще этих я. Как буд­то его тело сде­ла­лось одним из божеств со мно­же­ством рук и голов, укра­ша­ю­щих индий­ские хра­мы. Он рас­те­рян­но гля­дел на бес­чис­лен­ных двой­ни­ков, пыта­ясь отли­чить копии от ори­ги­на­ла, и уже не мог утвер­ждать, что ори­ги­нал дей­стви­тель­но суще­ство­вал – какая чудо­вищ­ная мысль! – а не был лишь одним этих вопло­ще­ний. Его мыс­ли про­дол­жа­ли метать­ся в закол­до­ван­ном кру­ге, когда некая сила низ­верг­ла объ­ято­го ужа­сом Кар­те­ра в пре­ис­под­нюю еще более глу­бо­ко­го ужа­са. Теперь источ­ник нахо­дил­ся как в нем самом, так и пре­иму­ще­ствен­но вовне. Эта сила одно­вре­мен­но и про­ти­во­сто­я­ла, и содей­ство­ва­ла ему. Она каза­лась части­цей Кар­те­ра, но так­же еди­ным Быти­ем всех вре­мен и про­странств. Лишен­ная зри­мо­го обра­за, она, тем не менее, слов­но вби­ра­ла в себя объ­ек­тив­ную реаль­ность, соче­тая общее и кон­крет­ное. Ее все­по­гло­ща­ю­щая мощь вызы­ва­ла тре­пет и созна­ние ничто­же­ства каж­до­го из бес­ко­неч­ных двой­ни­ков Кар­те­ра.

Ско­ван­ный новым стра­хом, он забыл о толь­ко что пере­жи­том ужа­се рас­па­да соб­ствен­но­го я Без­гра­нич­ное Бытие вопло­ща­ло Все-в-Одном и Одно-во-Всем, о кото­ром ему пове­да­ли вол­ны. Оно заклю­ча­ло в себе не толь­ко вре­мя и про­стран­ство, но и весь уни­вер­сум с его без­мер­ным раз­ма­хом, не зна­ю­щим пре­де­лов, и пре­вос­хо­дя­щим любые фан­та­зии и рас­че­ты мате­ма­ти­ков и аст­ро­но­мов. Воз­мож­но, в древ­но­сти жре­цы тай­ных куль­тов назы­ва­ли его Йог- Сото­том и шепо­том пере­да­ва­ли из уст в уста это имя, а похо­жим на раков ино­пла­не­тя­нам с Югго­та он был изве­стен как Нахо­дя­щий­ся-за-Кра­ем. Его лету­чих вест­ни­ков со спи­ра­ле­вид­ны­ми моз­га­ми узна­ва­ли по непе­ре­во­ди­мо­му зна­ку, но Кар­тер пони­мал, сколь отно­си­тель­ны и неточ­ны все эти опре­де­ле­ния.

И вот Бытие обра­ти­лось к одной из частиц Кар­те­ра, послав ей вол­ны мыс­лей. Они вспы­хи­ва­ли ярким пла­ме­нем и гре­ме­ли, подоб­но рас­ка­там гро­ма. На эту грань преж­не­го Кар­те­ра был направ­лен сгу­сток энер­гии, едва не раз­ру­шив­ший его свой неисто­вой силой. Кос­ми­че­ская энер­гия вос­при­ни­ма­лась как парал­лель­ная незем­но­му рит­му, в такт кото­ро­му рас­ка­чи­ва­лись Вла­сти­те­ли Древ­но­сти, или свер­ка­нию чудо­вищ­ных лучей на уди­ви­тель­ном отрез­ке пути за пер­вы­ми вра­та­ми. Как буд­то мно­же­ство солнц, миров и все­лен­ных сошлись в одной точ­ке, что­бы уни­что­жить ее в поры­ве гне­ва. Но от это­го все­про­ни­ка­ю­ще­го стра­ха дру­гой, преж­ний страх сде­лал­ся почти неза­мет­ным. Обжи­га­ю­щие огнен­ные вол­ны изо­ли­ро­ва­ли Кар­те­ра Про­шед­ше­го-Через-Вра­та от его двой­ни­ков и в какой-то сте­пе­ни вер­ну­ли ему Ощу­ще­ние соб­ствен­но­го «я». Он при­слу­шал­ся к наплы­вав­шим на него вол­нам и вско­ре уже лег­ко пере­во­дил их на язык при­выч­ных поня­тий. Ужас и отча­я­ние поне­мно­гу нача­ли исче­зать. Страх усту­пил место бла­го­го­ве­нию, а кощун­ствен­ное и ненор­маль­ное на повер­ку ока­за­лось небы­ва­ло вели­че­ствен­ным. – Рэн­дольф Кар­тер, – как буд­то гово­ри­ли вол­ны.– Мои пред­ста­ви­те­ли на тво­ей пла­не­те, то есть Вла­сти­те­ли Древ­но­сти, при­сла­ли тебя сюда, как чело­ве­ка, кото­рый дол­жен был в буду­щем вер­нуть­ся в излюб­лен­ные угол­ки сво­их утра­чен­ных снов и кото­рый с неве­до­мой мно­гим людям сво­бо­дой воз­вы­сил­ся до более вели­ких и бла­го­род­ных жела­ний и поис­ков. Ты захо­тел про­плыть по зла­то­струй­ной реке Укра­нос, отыс­кать забро­шен­ные горо­да в орхидей­ном Кле­де и поцар­ство­вать на опа­ло­вом троне в Илек-Ваде с его ска­зоч­ны­ми баш­ня­ми и бес­чис­лен­ны­ми купо­ла­ми, мощ­но взды­ма­ю­щи­ми­ся к един­ствен­ной алой звез­де на небо­сво­де, неве­до­мом тво­ей зем­ле. Сей­час, когда ты одо­лел пер­вые и вто­рые Вра­та, то, навер­ня­ка, меч­та­ешь познать нечто еще более гран­ди­оз­ное. Я знаю, ты не сбе­жишь, как дитя, если уви­ден­ное не сов­па­дет с тво­и­ми люби­мы­ми сна­ми, а най­дешь в себе муже­ство рас­крыть сокро­вен­ные тай­ны, спря­тан­ные за эти­ми виде­ни­я­ми и сна­ми. Мне по душе твои жела­ния и я готов сде­лать тебе пода­рок, как делал его один­на­дцать раз суще­ствам с тво­ей пла­не­ты. Из кото­рых толь­ко пяте­рых мож­но назвать людь­ми или, во вся­ком слу­чае, люд­ски­ми подо­би­я­ми. Я так­же готов открыть тебе послед­нюю тай­ну, при виде кото­рой гиб­нут сла­бые духом. Одна­ко преж­де, чем ты уви­дишь эту послед­нюю и первую из тайн, поду­май и сде­лай свой выбор. Ты еще можешь вер­нуть­ся назад и остать­ся с покро­вом на гла­зах.

V Вол­ны вне­зап­но отхлы­ну­ли, оста­вив Кар­те­ра в пол­ном оди­но­че­стве. Вокруг цари­ла тиши­на, от кото­рой вея­ло бес­пре­дель­ным холо­дом. Мож­но было поду­мать, что его руки сжи­ма­ют пусто­ту, но неуто­ми­мый иска­тель знал, что Бытие по-преж­не­му здесь. Он нашел нуж­ные сло­ва, зна­че­ние или смысл кото­рых послал в без­дну: «Я все пони­маю и не отступ­лю». Вол­ны вновь забур­ли­ли, и Кар­тер понял, что Бытие услы­ша­ло его. Без­гра­нич­ный разум послал целый поток инфор­ма­ции и пояс­не­ний, рас­пах­нув­ший перед ним новые гори­зон­ты. Кар­тер смог охва­тить мыс­лен­ным взо­ром недо­ступ­ные рань­ше сфе­ры кос­мо­са. Вол­ны сооб­щи­ли ему, что пред­став­ле­ния о трех­мер­ном мире наив­ны и огра­ни­чен­ны. Поми­мо извест­ных всем направ­ле­ний вверх-вниз, впе­ред-назад, напра­во-нале­во, суще­ству­ет вели­кое мно­же­ство иных путей. Ему нагляд­но про­де­мон­стри­ро­ва­ли мел­кость и ничто­же­ство зем­ных богов с их жал­ки­ми чело­ве­че­ски­ми при­стра­сти­я­ми, враж­дой, буй­ством, любов­ны­ми интриж­ка­ми, жаж­дой поче­стей и жела­ни­ем власт­во­вать вопре­ки рас­суд­ку и при­ро­де.

Кар­тер мог выра­зить сло­ва­ми боль­шую часть полу­чен­ных впе­чат­ле­ний, но были сре­ди них и такие, кото­рые он вос­при­ни­мал дру­ги­ми орга­на­ми чувств. Его вооб­ра­же­ние про­ни­ка­ло в изме­ре­ния, недо­ступ­ные чело­ве­че­ско­му зре­нию и разу­му. Он созер­цал без­дон­ную тьму, преж­де казав­шу­ю­ся ему сфе­рой адской игры хао­ти­че­ских сил или обла­стью пол­ной пусто­ты, но теперь ощу­щал в ней небы­ва­лую мощь, спо­соб­ную потря­сти самые сокро­вен­ные чув­ства. Кар­тер слов­но под­нял­ся на вер­ши­ну, и смот­рел отту­да на гигант­ские фор­мы, затме­ва­ю­щие любой фан­та­сти­че­ский вымы­сел и непо­сти­жи­мые зем­ным рас­суд­ком. Он посвя­тил всю свою жизнь раз­гад­ке тайн, но был бес­си­лен понять при­ро­ду этих колос­сов. Посте­пен­но сквозь пеле­ну преж­них пред­став­ле­ний до него нача­ло дохо­дить, поче­му малень­кий Рэн­дольф Кар­тер, остав­ший­ся в 1883 году в усадь­бе близ Арк­хэ­ма, суще­ству­ет одно­вре­мен­но с при­зрач­ным очер­та­ни­ем на псев­до­вось­ми­уголь­ном пье­де­ста­ле за пер­вы­ми вра­та­ми, части­цей, сто­я­щей перед Быти­ем в без­мер­ной без­дне, и все­ми про­чи­ми Кар­те­ра­ми, доступ­ны­ми его мыс­лен­но­му взо­ру.

Виб­ра­ция волн уси­ли­лась, Бытие явно хоте­ло, что­бы он понял суть чудес­ных пре­вра­ще­ний, и понял как долж­ное мно­го­об­ра­зие соб­ствен­ных обли­чий, а не толь­ко ту мель­чай­шую части­цу, с кото­рой свя­зы­вал остав­ше­е­ся я. Вол­ны вну­ша­ли ему, что любая фор­ма в про­стран­стве обра­зу­ет­ся при пере­се­че­нии той или иной фигу­ры с боль­шим коли­че­ством изме­ре­ний. Квад­рат это резуль­тат сече­ния куба, а круг – сече­ния сфе­ры. Трех­мер­ные куб и сфе­ра воз­ни­ка­ют при сече­нии фигур четы­рех изме­ре­ний, о чем люди до сих пор лишь дога­ды­ва­лись и что изред­ка виде­ли во сне. Четы­рех­мер­ные фигу­ры созда­ют­ся с помо­щью сече­ния пяти­мер­ных и так далее, вплоть до голо­во­кру­жи­тель­ной бес­ко­неч­но­сти про­об­ра­зов. Мир людей и люд­ских богов лишь малая грань ничтож­но мало­го явле­ния трех­мер­но­го кон­ти­ну­у­ма. К нему ведут пер­вые вра­та, где Умр ат-Тавил наве­ва­ет сны Вла­сти­те­лям Древ­но­сти. Люди назы­ва­ют его реаль­но­стью, отвер­гая мно­го­мер­ный под­лин­ник, как бре­до­вый вымы­сел, хотя все обсто­ит совер­шен­но ина­че. То, что они счи­та­ют сущ­но­стью и реаль­но­стью, на самом деле есть иллю­зия и при­зрак, а то, что на зем­ле зовет­ся иллю­зи­ей и при­зра­ком, это сущ­ность и реаль­ность.

Вре­мя не дви­жет­ся, а сто­ит на месте, убеж­да­ли его вол­ны. У него нет ни кон­ца, ни нача­ла. Нам толь­ко кажет­ся, что оно идет и при­во­дит к пере­ме­нам. Это зем­ное заблуж­де­ние. Да и само вре­мя не, более чем иллю­зия. Лишь зажа­тые в трех­мер­ном мире люди пола­га­ют, буд­то про­шлое сме­ня­ет­ся насто­я­щим, а насто­я­щее буду­щим. Чере­да собы­тий застав­ля­ет их думать о ходе вре­ме­ни. Но в дей­стви­тель­но­сти все, что было, есть и будет, суще­ству­ет одно­вре­мен­но.

Бытие тор­же­ствен­но про­воз­гла­ша­ло свои исти­ны, не давая Кар­те­ру воз­мож­но­сти усо­мнить­ся. Даже когда он не мог до кон­ца ура­зу­меть его откро­ве­ния, то ощу­щал непре­лож­ную право­ту послед­ней реаль­но­сти кос­мо­са и знал, что она спо­соб­на опро­верг­нуть все преж­ние узкие пред­став­ле­ния и кос­ные при­страст­ные взгля­ды. Ведь он чув­ство­вал их непод­лин­ность еще на зем­ле, и стре­мил­ся вырвать­ся из это­го пле­на. После дол­гой пау­зы до Кар­те­ра сно­ва донес­ся рокот волн. Они гово­ри­ли, что пере­ме­ны, кото­рым оби­та­те­ли трех­мер­ных миров при­да­ют столь боль­шое зна­че­ние, все­го лишь функ­ция их созна­ния, посколь­ку они вос­при­ни­ма­ют явле­ния под раз­ны­ми кос­ми­че­ски­ми угла­ми. По ана­ло­гии с мно­же­ством форм, обра­зу­ю­щих­ся в резуль­та­те сече­ния кону­са, их несход­ство зави­сит, преж­де все­го, от угла сече­ния, реаль­ность кажет­ся изме­нив­шей­ся от малей­ше­го сдви­га кос­ми­че­ско­го угла. Эти бес­ко­неч­ные сме­ны углов созна­ния пора­бо­ти­ли зем­лян, в мас­се сво­ей не уме­ю­щих ими управ­лять. Толь­ко счи­тан­ные еди­ни­цы, зна­ко­мые с древни­ми пре­да­ни­я­ми, зна­ют, как надо с ними обхо­дить­ся. Они-то и вырва­лись из-под вла­сти вре­ме­ни и пере­мен. Но силам и сущ­но­стям за Вра­та­ми ведом каж­дый угол созна­ния, и они либо созер­ца­ют кос­мос, раз­дроб­лен­ный на мель­чай­шие части, кото­рые вы зове­те сце­ной собы­тий, либо видят его все­об­щим и целост­ным.

Виб­ра­ция волн опять осла­бе­ла, и Кар­тер почув­ство­вал, что при­бли­зил­ся к раз­гад­ке утра­чен­ной цель­но­сти сво­е­го я, совсем было поверг­шей его в отча­я­ние. Он попы­тал­ся соеди­нить раз­роз­нен­ные фраг­мен­ты открыв­шей­ся исти­ны. Кар­тер дога­дал­ся, что смог бы рас­крыть тай­ну еще за пер­вы­ми вра­та­ми, когда перед ним пред­ста­ло сон­ми­ще двой­ни­ков, но чары Умр ат- Тави­ла убе­рег­ли его от это­го потря­се­ния и поз­во­ли­ли открыть сереб­ря­ным клю­чом послед­ние вра­та. Он желал разо­брать­ся, что свя­зы­ва­ет столь раз­лич­ные ипо­ста­си его я, части­цу за эти­ми Вра­та­ми, при­зрак, вос­се­да­ю­щий на вось­ми­уголь­ном пье­де­ста­ле, маль­чи­ка из 1883 года, немо­ло­до­го муж­чи­ну из 1928 года, дале­ких пра­щу­ров, безы­мян­ных существ из иных эпох и иных миров, и послал в без­дну поток мыс­лей. Бытие отве­ти­ло ему новым плес­ком волн и поста­ра­лось разъ­яс­нить при­ро­ду этой свя­зи, непо­сти­жи­мой зем­но­му уму. Все поко­ле­ния в про­стран­ствах трех изме­ре­ний и все ста­дии роста одной-един­ствен­ной лич­но­сти, услы­шал он рокот волн, не более чем вопло­ще­ния веч­но­го пра­об­ра­за в без­мер­ном про­стран­стве. Каж­дый пред­ста­ви­тель ухо­дя­щих в глубь веков поко­ле­ний сын, отец, дед и так далее и каж­дый чело­век в раз­ном воз­расте мла­де­нец, ребе­нок, под­ро­сток, муж­чи­на – лишь одна из фаз это­го веч­но­го пра­об­ра­за, зави­ся­щая от сме­ны угла созна­ния или умо­зри­тель­но­го пла­на. Рэн­дольф Кар­тер в любой год сво­ей жиз­ни, Рэн­дольф Кар­тер и его пред­ки, люди и их пред­те­чи, зем­ляне и жите­ли иных пла­нет – толь­ко фазы абсо­лют­но­го, веч­но­го Кар­те­ра вне вре­ме­ни и про­стран­ства. Раз­ли­чие этих при­зрач­ных про­ек­ций вызва­но сме­ной угла и рас­се­че­ни­ем пра­об­ра­за пла­ном созна­ния.

Малей­шее изме­не­ние угла мог­ло пре­вра­тить сего­дняш­не­го уче­но­го мисти­ка в ребен­ка, каким он был мно­го лет назад, пре­вра­тить Рэн­доль­фа Кар­те­ра в кол­ду­на Эдмун­да Кар­те­ра, бежав­ше­го в 1692 году из Сале­ма в Арк­хем, зате­ряв­ший­ся меж­ду высо­ки­ми хол­ма­ми, или в Пик­ме­на Кар­те­ра, кото­рый в 2169 году отра­зит натиск мон­голь­ских орд, соби­ра­ю­щих­ся заво­е­вать Австра­лию; пре­вра­тить Кар­те­ра-чело­ве­ка в выход­ца с двой­ной пла­не­ты Кифа- мил, неко­гда вра­щав­шей­ся вокруг Арк­ту­ра, позд­нее этот ино­пла­не­тя­нин оби­тал в Гипер­бо­рее и покло­нял­ся чер­но­му идо­лу Цат­то­гуа, в дале­ко­го пра­щу­ра, жив­ше­го на той же пла­не­те Кифа-мил или в Строн­ти за пре­де­ла­ми галак­ти­ки, в четы­рех­мер­ный лету­чий разум в ста­ром про­стран­ствен­но- вре­мен­ном кон­ти­ну­у­ме или в рас­ти­тель­ный мозг буду­ще­го со зло­ве­щей радио­ак­тив­ной коме­ты, и так далее в бес­ко­неч­ном вра­ще­нии кос­мо­са. Пра­об­раз, гул­ко веща­ли вол­ны, суще­ству­ет в абсо­лют­ной без­дне. Она скры­та от зем­ных взо­ров и о ней смог­ли дога­дать­ся лишь ред­кие про­вид­цы. В ней все­гда гла­вен­ство­ва­ло Бытие, кото­рое сей­час вну­ша­ет тебе исти­ны. Знай, что оно явля­ет­ся пра­об­ра­зом Кар­те­ра. Вот поче­му Кар­те­ры испо­кон веков стре­ми­лись рас­крыть запо­вед­ные тай­ны кос­мо­са. Все вели­кие иссле­до­ва­те­ли, вели­кие мыс­ли­те­ли и вели­кие худож­ни­ки гра­ни это­го пра­об­ра­за. Кар­те­ра потряс­ло откро­ве­ние Бытия, он ощу­тил какой-то пуга­ю­щий вос­торг и был готов пре­кло­нить­ся перед транс­цен­дент­ной сущ­но­стью. Вол­ны опять пере­ста­ли виб­ри­ро­вать, и пол­ная тиши­на заста­ви­ла его заду­мать­ся о стран­ных дарах, еще более стран­ных вопро­сах и уж совсем стран­ных отве­тах. Он никак не мог сосре­до­то­чить­ся и, собрав воеди­но полу­чен­ные све­де­ния ска­зать себе, что постиг послед­нюю тай­ну. Если допу­стить, что все, пове­дан­ное ему Быти­ем, прав­да, то, изме­нив угол созна­ния, он смо­жет пере­не­стись в дале­кое про­шлое и побы­вать в тех угол­ках все­лен­ной, кото­рые преж­де видел лишь во сне. Навер­ное, эту власть над вре­ме­нем и про­стран­ством сно­ва даст ему сереб­ря­ный ключ. Ведь он уже пре­вра­тил его из муж­чи­ны, живу­ще­го в 1928 году в маль­чи­ка из 1883 года, а потом в некое суще­ство за пре­де­ла­ми вре­ме­ни. Даже теперь, утра­тив телес­ную обо­лоч­ку, Кар­тер знал, что ключ нахо­дит­ся у него.

Пока вол­ны без­молв­ство­ва­ли, он обра­тил­ся к Бытию, поде­лив­шись с ним сво­и­ми тре­вож­ны­ми раз­мыш­ле­ни­я­ми. Кар­тер пони­мал, что здесь, в послед­ней без­дне он в рав­ной сте­пе­ни уда­лен от любой гра­ни сво­е­го про­об­ра­за с лицом чело­ве­ка или неве­до­мой тва­ри, земно­род­но­го или родив­ше­го­ся на иной пла­не­те. Его сне­да­ло любо­пыт­ство, и он хотел узнать о раз­ных фазах сво­е­го суще­ства, в осо­бен­но­сти об отде­лен­ных от 1928 года тол­щей вре­ме­ни и про­стран­ства или о тех, что всю жизнь явля­лись ему в сно­ви­де­ни­ях. Он чув­ство­вал, что вели­кий и извеч­ный про­об­раз, Бытие, спо­соб­но пере­не­сти его во пло­ти в любую из этих фаз, изме­нив план его созна­ния. Несмот­ря на пере­жи­тое им чудес­ное пре­вра­ще­ние, он страст­но меч­тал о новом чуде. Ему не тер­пе­лось побы­вать в зага­доч­ных и необыч­ных угол­ках все­лен­ной, про­мельк­нув­ших в виде­ни­ях этой ночи.

Он спро­сил Бытие, удаст­ся ли ему про­ник­нуть в при­зрач­ный, фан­та­сти­че­ский мир с пятью раз­но­цвет­ны­ми солн­ца­ми, незна­ко­мы­ми созвез­ди­я­ми и голо­во­кру­жи­тель­ны­ми чер­ны­ми кру­ча­ми, в мир, где оби­та­ют похо­жие на тапи­ров суще­ства с клеш­ня­ми, высят­ся при­чуд­ли­вые баш­ни, где про­ры­ты страш­ные тун­не­ли, а над ними царят цилин­дры. Он смут­но ощу­щал, что эта пла­не­та проч­нее осталь­ных, свя­за­на с ины­ми мира­ми и, обос­но­вав­шись на ней, он смо­жет совер­шить ряд путе­ше­ствий на пла­не­ты, с кото­ры­ми издав­на тор­го­ва­ли клеш­не­ру­кие. Любо­пыт­ство и в этот реша­ю­щий момент воз­об­ла­да­ло у Кар­те­ра над стра­хом.

Вол­ны опять завиб­ри­ро­ва­ли, и Кар­те­ру ста­ло ясно, что Бытие отве­ти­ло согла­си­ем на его прось­бу. Он узнал о чер­ных без­днах, кото­рые ему пред­сто­я­ло одо­леть, о неве­до­мой пяти­гран­ной звез­де, све­тя­щей в дру­гой галак­ти­ке с чуж­ды­ми зако­на­ми. Там в норах оби­та­ли ста­рые вра­ги ино­пла­не­тян с клеш­ня­ми – гро­мад­ные пол­за­ю­щие тва­ри. Бытие пре­ду­пре­ди­ло Кар­те­ра о том, что в плане его созна­ния, сов­ме­щен­ном с вре­мен­но- про­стран­ствен­ным миром этой пла­не­ты, нуж­но изме­нить угол. Тогда он смо­жет при­нять облик клеш­не­ру­ко­го суще­ства и жить, не вызы­вая ничьих подо­зре­ний. Он так­же дол­жен пом­нить о сво­их сим­во­лах, ибо без них не суме­ет вер­нуть­ся из чуж­до­го мира, кото­рый захо­тел посе­тить. Кар­тер послал в без­дну лику­ю­ще-радост­ный поток мыс­лей, его устра­и­ва­ли все пред­ло­жен­ные усло­вия. Он знал, что одна­жды сереб­ря­ный ключ уже сов­ме­стил план его созна­ния с пла­ном мира и пере­бро­сил его в 1883 год. Теперь он со сво­и­ми ара­бес­ка­ми помо­жет ему пере­не­стись на дру­гую пла­не­ту. Бытие уло­ви­ло его бес­по­кой­ное ожи­да­ние и под­твер­ди­ло, что гото­во отпу­стить Кар­те­ра в путь. Рокот волн смолк, и насту­пив­шая тиши­на пока­за­лась ему невы­но­си­мой.

Потом он услы­шал гул и скре­жет, мгно­вен­но сме­нив­ши­е­ся оглу­ши­тель­ным гро­хо­том. Неисто­вая сила вновь под­хва­ти­ла Кар­те­ра. Она опа­ля­ла пла­ме­нем, била и кру­жи­ла его в рит­ме незем­но­го про­стран­ства. Он не мог ска­зать, похо­жа ли она на жар пыла­ю­щей звез­ды или на леде­ня­щую сту­жу пол­ных пустот. Перед ним пля­са­ли, пере­пле­та­лись и скре­щи­ва­лись раз­но­цвет­ные лучи фан­та­сти­че­ских цве­тов, кото­рые нель­зя встре­тить ни в одном спек­тре все­лен­ной. Он чуть не задох­нул­ся от ско­ро­сти это­го кос­ми­че­ско­го вих­ря и на мгно­ве­ние уви­дел фигу­ру, вос­се­дав­шую на вось­ми­уголь­ном пье­де­ста­ле.

VI

Индус сде­лал пау­зу, заме­тив, что де Мари­ньи и Фил­липс по-преж­не­му слу­ша­ют его, не скры­вая сво­е­го инте­ре­са. Эспи­ну­олл делал вид, буд­то ему без­раз­лич­ны стран­ствия Кар­те­ра, и вни­ма­тель­но гля­дел на лежа­щие на сто­ле доку­мен­ты. Похо­жие на гроб часы отби­ва­ли незем­ное вре­мя. Это тика­нье ста­ло казать­ся про­сто зло­ве­щим. Дым из кадиль­ниц, кото­рые боль­ше никто не напол­нял, густы­ми клу­ба­ми взви­вал­ся к потол­ку. Он плот­ной пеле­ной оку­тал гобе­ле­ны, обра­зо­вав при этом соеди­не­нии какие-то жут­кие фигу­ры. Ста­рый негр, сле­див­ший за тре­нож­ни­ка­ми, исчез, воз­мож­но, он не выдер­жал напря­же­ния, нарас­тав­ше­го с каж­дым часом. Рас­сказ­чик неуве­рен­но и даже вино­ва­то про­из­нес сво­им стран­ным, меха­ни­че­ским голо­сом:

– Пола­гаю, что мои сло­ва о без­дне вызва­ли у вас недо­ве­рие, но я соби­ра­юсь рас­ска­зать вам о еще более стран­ных, хотя вполне ося­за­е­мых явле­ни­ях. Таков уж зем­ной ум. При­вык­шим к трех­мер­но­му миру чуде­са в стране сно­ви­де­ний пред­став­ля­ют­ся совер­шен­но непо­сти­жи­мы­ми. Не ста­ну утом­лять вас дол­ги­ми опи­са­ни­я­ми это совсем дру­гая исто­рия, и пове­даю вам толь­ко самое необ­хо­ди­мое.

– Когда на Кар­те­ра обру­шил­ся ярост­ный ура­ган чуж­до­го поли­хро­ма­ти­че­ско­го рит­ма, он решил, что ему снит­ся ста­рый, часто повто­ряв­ший­ся сон. Он уже не раз погру­жал­ся по ночам в его глу­би­ны и про­хо­дил мимо ког­ти­стых пых­тя­щих тва­рей по лаби­рин­там зага­доч­ных улиц из непо­нят­но­го, неве­до­мо­го зем­ле метал­ла, оза­рен­ных раз­но­цвет­ны­ми сол­неч­ны­ми луча­ми. Но, оки­нув себя с ног до голо­вы, он с ужа­сом обна­ру­жил, что ничем не отли­ча­ет­ся от ино­пла­не­тян. Его тело изо­гну­лось, как у гигант­ско­го насе­ко­мо­го, смор­щи­лось и покры­лось жест­кой чешу­ей. В то же вре­мя в нем сохра­ни­лось кари­ка­тур­ное сход­ство с чело­ве­че­ской фигу­рой. Сереб­ря­ный ключ по- преж­не­му был с ним, и он сжи­мал его в длин­ных загну­тых клеш­нях.

В сле­ду­ю­щую мину­ту ощу­ще­ние, буд­то он видит сон, про­па­ло и он, напро­тив, почув­ство­вал себя про­бу­див­шим­ся. Послед­няя без­дна, или Бытие, пере­бро­си­ла его в еще не родив­ший­ся мир буду­ще­го и пород­ни­ла с диким чуже­зем­ным пле­ме­нем. Подоб­ные виде­ния часто сни­лись магу Зкау­бе с пла­не­ты Йад­дит. Они тре­во­жи­ли его вооб­ра­же­ние даже днем, ослаб­ляя чары и мешая удер­жи­вать в норах зло­ве­щих дхо­улов. Эти виде­ния сли­ва­лись с его вос­по­ми­на­ни­я­ми о мири­а­дах раз­ных сфер и миров, кото­рые он обле­тал в све­тя­щих­ся кораб­лях-обо­лоч­ках. Когда-то он видел во сне тяже­лый сереб­ря­ный ключ, кото­рый висел сей­час у него на пра­вой верх­ней клешне. Наход­ка не сули­ла ему добра. Он понял, что нуж­да­ет­ся в отды­хе. Ему пред­сто­я­ло выяс­нить, отку­да у него появил­ся ключ, пере­чи­тать таб­лич­ки Нхинг, что­бы полу­чить от них совет. Зкау­ба вска­раб­кал­ся по метал­ли­че­ской стене, в сто­роне от глав­ной ули­цы, вошел к себе в дом и напра­вил­ся к пол­ке с таб­лич­ка­ми. Целый день Зкау­ба про­вел, устро­ив­шись на про­дол­го­ва­том сиде­нье и пере­чи­ты­вая пись­ме­на. Радость и пре­кло­не­ние перед тай­ной муд­ро­стью боро­лись в нем с отча­я­ни­ем, и он был не в силах отде­лать­ся от мучи­тель­ных вос­по­ми­на­ний. Он навсе­гда лишил­ся покоя и ощу­ще­ния цель­но­сти соб­ствен­но­го я. Теперь их ста­ло двое: Зкау­ба, маг с Йад­ди­та, с отвра­ще­ни­ем думав­ший о зем­ном мле­ко­пи­та­ю­щем Рэн­доль­фе Кар­те­ре, в кото­ро­го ему опять при­дет­ся вопло­тить­ся, и Рэн­дольф Кар­тер, боя­щий­ся суще­ства с клеш­ня­ми, кото­рым он когда-то был и вновь сде­лал­ся, попав на эту пла­не­ту. Его пре­бы­ва­ние на Йад­ди­те, где вре­мя тек­ло совсем ина­че, само по себе заслу­жи­ва­ет подроб­но­го рас­ска­за, охрип­шим от уста­ло­сти голо­сом про­го­во­рил Сва­ми. Он мно­го путе­ше­ство­вал, посе­тил пла­не­ты Строн­ти, Мту­ру и Кат, добрал­ся до миров два­дца­ти вось­ми галак­тик. Кар­тер обле­тел эти галак­ти­ки в све­то­вом кораб­ле-обо­лоч­ке, кото­ры­ми поль­зо­ва­лись выход­цы с Йад­ди­та. С помо­щью сереб­ря­но­го клю­ча и сим­во­лов, извест­ных магам на его новой пла­не­те, он вер­нул­ся на целые зоны в про­шлое и смог про­ник­нуть в буду­щее.

Ему при­шлось сра­жать­ся с мер­зост­ны­ми беле­сы­ми дхо­ула­ми в древ­них тун­не­лях, избо­роз­див­ших Йад­дит. Нема­ло дней он про­вел в биб­лио­те­ках, с вос­тор­гом изу­чая муд­рые откро­ве­ния деся­ти тысяч суще­ству­ю­щих и погиб­ших миров, бесе­до­вал с луч­ши­ми ума­ми Йад­ди­та, в том чис­ле и со ста­рей­ши­на­ми Буо. Зкау­ба нико­му не гово­рил, какие изме­не­ния пре­тер­пе­ло его я, но когда на пер­вый план высту­па­ла части­ца Рэн­доль­фа Кар­те­ра, она дума­ла толь­ко о воз­вра­ще­нии на Зем­лю и неустан­но иска­ла спо­со­бы вопло­ще­ния в преж­ний, чело­ве­че­ский, облик, вспо­ми­на­ла забы­тые сло­ва и ста­ра­лась про­из­но­сить их вслух, хотя гор­тань клеш­не­ру­ко­го суще­ства была к это­му пло­хо при­спо­соб­ле­на. Части­ца Кар­те­ра испы­та­ла ужас, обна­ру­жив, что сереб­ря­ный ключ не в состо­я­нии вер­нуть ей чело­ве­че­ское обли­чье. Она слиш­ком позд­но дога­да­лась, соеди­нив обрыв­ки сно­ви­де­ний и дан­ные из ману­скрип­тов муд­ре­цов Йад­ди­та, что ключ, изго­тов­лен­ный на Зем­ле, в Гипер­бо­рее, мог изме­нять лишь угол накло­на пла­на чело­ве­че­ско­го созна­ния. Одна­ко ему был под­вла­стен пла­не­тар­ный угол накло­на, и с его помо­щью части­ца Кар­те­ра мог­ла путе­ше­ство­вать во вре­ме­ни, не меняя сво­ей телес­ной обо­лоч­ки. Нераз­га­дан­ные сим­во­лы мно­го­крат­но уве­ли­чи­ва­ли силы сереб­ря­но­го клю­ча, но эти сек­ре­ты когда-то, в дав­ние эры, зна­ли толь­ко на Зем­ле, а магам с Йад­ди­та они так и оста­лись недо­ступ­ны. Все тай­ны содер­жа­лись в пер­га­мент­ном свит­ке, его запи­си на непо­нят­ном язы­ке разъ­яс­ня­ли, что дол­жен делать очу­тив­ший­ся в иных мирах для воз­вра­ще­ния на Зем­лю. Но, как извест­но, Кар­тер не взял с собой ни рез­ную шка­тул­ку, ни сви­ток, и теперь горь­ко сето­вал на свое лег­ко­мыс­лие. Бытие неда­ром пре­ду­пре­ди­ло его о том, что он дол­жен пом­нить смысл этих сим­во­лов, пола­гая, что он успел их познать.

Он без уста­ли раз­мыш­лял, удаст­ся ли ему исполь­зо­вать вну­ша­ю­щую страх пре­муд­рость Йад­ди­та для воз­вра­ще­ния в без­дну, к все­мо­гу­ще­му Бытию. Теперь он сумел бы рас­шиф­ро­вать мно­гие пись­ме­на зага­доч­но­го свит­ка, но на новой пла­не­те поте­рян­ный шанс обер­нул­ся горь­кой насмеш­кой. Порой, когда его оттес­ня­ла части­ца Зкау­бы, Кар­тер забы­вал о зем­ле и успо­ка­и­вал­ся. Мино­ва­ли дол­гие века и тыся­че­ле­тия, кото­рые не в силах охва­тить чело­ве­че­ский разум, ибо оби­та­те­ли Йад­ди­та по нашим мер­кам мог­ли счи­тать­ся сверх­дол­го­жи­те­ля­ми. После мно­гих пре­вра­ще­ний и собы­тий, потряс­ших пла­не­ту, части­ца Кар­те­ра как буд­то воз­об­ла­да­ла над части­цей Зкау­бы. Добив­шись пре­вос­ход­ства, Кар­тер при­нял­ся вычис­лять рас­сто­я­ние, отде­ля­ю­щее Йад­дит от Зем­ли, и вре­мя, кото­рое долж­но занять его воз­вра­ще­ние. Циф­ры ока­за­лись поис­ти­не колос­саль­ны­ми – эоны све­то­вых лет! – но усво­ен­ная Кар­те­ром пре­муд­рость йад­ди­тов дала ему воз­мож­ность спра­вить­ся с вычис­ле­ни­я­ми. В сно­ви­де­ни­ях он не одна­жды спус­кал­ся на Зем­лю, узнав о нашей пла­не­те мно­го ново­го и досе­ле неиз­вест­но­го. Одна­ко фор­му­ла на свит­ке так и не пред­ста­ла перед ним.

Тогда он решил­ся на отча­ян­ный шаг – побег с Йад­ди­та. Кар­тер нашел зелье, спо­соб­ное наве­ки усы­пить части­цу Зкау­бы, не затро­нув при этом ни его вос­по­ми­на­ний, ни позна­ний. Дерз­кий план поне­мно­гу начал осу­ществ­лять­ся. Ему пред­сто­я­ло путе­ше­ствие в кораб­ле-обо­лоч­ке из све­то­вых волн, на кото­рое не отва­жил­ся бы ни один из оби­та­те­лей Йад­ди­та. Полет сквозь безы­мян­ные зоны все­лен­ной и необо­зри­мые про­сто­ры галак­ти­ки к Сол­неч­ной систе­ме, а от нее к Зем­ле. Попав на Зем­лю пусть даже в обли­чии ино­пла­не­тя­ни­на с клеш­ня­ми, он наде­ял­ся отыс­кать пер­га­мент­ный сви­ток, остав­лен­ный им в машине непо­да­ле­ку от Арк­хе­ма, раз­га­дать смысл его таин­ствен­ных над­пи­сей и с его помо­щью, а так­же с помо­щью сереб­ря­но­го клю­ча сно­ва стать чело­ве­ком. Он тща­тель­но гото­вил­ся к сво­е­му побе­гу и пом­нил о под­сте­ре­га­ю­щих его опас­но­стях. Кар­тер знал, что, когда пла­не­тар­ный угол накло­на сов­ме­стит­ся с нуж­ной эпо­хой (в поле­те он не мог это­го сде­лать), жизнь на Йад­ди­те подой­дет к кон­цу, и на пла­не­те ста­нут гос­под­ство­вать выполз­шие из нор дхо­улы. Он пони­мал, что тогда про­сто не смо­жет уле­теть. Кар­те­ру так­же было ясно, что дол­гое путе­ше­ствие озна­ча­ет при­оста­нов­ку его соб­ствен­но­го суще­ство­ва­ния и толь­ко так с отклю­чен­ной энер­ги­ей жиз­ни он выдер­жит века поле­та через немыс­ли­мые без­дны. Но даже если его побег удаст­ся, ему при­дет­ся выра­бо­тать имму­ни­тет про­тив зем­ных бак­те­рий, суля­щих гибель выход­цу с Йад­ди­та. А на Зем­ле он дол­жен будет надеж­но замас­ки­ро­вать­ся под чело­ве­ка, пока не оты­щет сви­ток и не вер­нет себе преж­нее обли­чие. Ина­че он вызо­вет у людей нена­висть и страх, и его попы­та­ют­ся уни­что­жить. К тому же ему пона­до­бят­ся золо­тые слит­ки, кото­рые, к сча­стью, в избыт­ке име­лись на Йад­ди­те.

Он пре­одо­лел все пре­пят­ствия. Нашел проч­ный корабль-обо­лоч­ку из све­то­вых лучей, спо­соб­ный выдер­жать неве­ро­ят­ное пере­ме­ще­ние во вре­ме­ни и про­стран­стве. Про­ве­рил вычис­ле­ния и вну­шил себе сны о Зем­ле, пыта­ясь как мож­но точ­нее при­бли­зить­ся к 1928 году. Спра­вил­ся с труд­ней­шей зада­чей, отклю­чив в себе жиз­нен­ную энер­гию. Обна­ру­жил болез­не­твор­ные бак­те­рии и под­го­то­вил­ся ко все­воз­мож­ным пере­груз­кам. Сма­сте­рил отлич­ную вос­ко­вую мас­ку и обла­чил­ся в меш­ко­ва­тый костюм, в кото­ром выгля­дел вполне по- чело­ве­че­ски. Узнал, каки­ми чара­ми мож­но защи­тить­ся от дхо­улов при отле­те с мерт­вой, угрю­мой пла­не­ты. Сумел запа­стись сна­до­бья­ми, неиз­вест­ны­ми на Зем­ле, что­бы под­чи­нить себе части­цу Зкау­бы. И, нако­нец, раз­до­был несколь­ко золо­тых слит­ков для без­бед­ной жиз­ни на Зем­ле. В день побе­га он все еще не был уве­рен, удаст­ся ли ему взле­теть. Его томи­ли дур­ные пред­чув­ствия. Но вот про­би­ли послед­ние мину­ты, и он под­нял­ся по сту­пень­кам в корабль-обо­лоч­ку, пре­ду­пре­див ино­пла­не­тян, что отправ­ля­ет­ся в путе­ше­ствие на трой­ную звез­ду Нитон. Забрав­шись в узкий футляр из свер­ка­ю­ще­го метал­ла, он сел и повер­нул сереб­ря­ный ключ. День выдал­ся тем­ным, пас­мур­ным, и в момент отле­та он почув­ство­вал силь­ней­шую боль.

Ему пока­за­лось, что кос­мос закру­жил­ся в хоро­во­де, и на чер­ном небе запля­са­ли созвез­дия.

Боль про­шла, и он сно­ва обрел рав­но­ве­сие. Холод меж­звезд­ных бездн ско­вы­вал лишь бле­стя­щую поверх­ность кораб­ля, и Кар­тер видел, что парит в сво­бод­ном про­стран­стве, а метал­ли­че­ские сту­пень­ки, по кото­рым он под­нял­ся, при­шли в негод­ность и отле­те­ли несколь­ко лет назад. Корабль про­нес­ся над омерт­вев­шим Йад­ди­том. Гигант­ские дхо­улы вырва­лись из нор, и пла­не­та ста­ла раз­ва­ли­вать­ся на части. Когда он взгля­нул вниз, одно из чудищ под­ня­лось на семь­сот футов и попы­та­лось дотя­нуть­ся до него сво­и­ми беле­сы­ми лип­ки­ми конеч­но­стя­ми, но его чары побе­ди­ли эту нечисть, и он остал­ся цел и невре­дим.

VII

Рас­сказ Сва­ми Чандра­пут­ры под­хо­дил к кон­цу. Он по-преж­не­му гово­рил чет­ко и нето­роп­ли­во, но его стран­ный голос от уста­ло­сти сде­лал­ся совсем глу­хим и сип­лым. Ста­рый слу­га-негр так и не вер­нул­ся в таин­ствен­ную гости­ную, а хозя­ин и гости не сво­ди­ли при­сталь­но­го взгля­да с инду­са.

– Гос­по­да, – про­дол­жал он, – я не про­шу вас верить мне на сло­во и готов пред­ста­вить дока­за­тель­ство. Наде­юсь, оно убе­дит вас, и вы при­зна­е­те право­ту мифа о тыся­чах све­то­вых лет, тыся­чах лет вре­ме­ни и бес­счет­ных бил­ли­о­нах миль, кото­рые Рэн­дольф Кар­тер одо­лел в про­стран­стве. Тогда он был ино­пла­не­тя­ни­ном, чуж­дым наше­му миру, и летел в свер­ка­ю­щем кораб­ле- обо­лоч­ке из элек­тро­ак­тив­но­го метал­ла. Он точ­но рас­пла­ни­ро­вал все ста­дии путе­ше­ствия, и его созна­ние посте­пен­но вос­кре­са­ло к жиз­ни, но пол­ное про­буж­де­ние долж­но было насту­пить на Зем­ле и хро­но­ло­ги­че­ски сов­пасть с 1928 годом.

Он с нетер­пе­ни­ем ждал это­го момен­та и знал, что навсе­гда запом­нит его. Не надо забы­вать, гос­по­да, что до погру­же­ния в мно­го­ве­ко­вой сон он в пол­ном созна­нии про­жил несколь­ко зем­ных тыся­че­ле­тий сре­ди небы­ва­лых чудес пла­не­ты Йад­дит. В пути он стра­дал от лютой сту­жи и ему сни­лись мрач­ные, зло­ве­щие сны. Он смот­рел на небо через иллю­ми­на­то­ры кораб­ля- обо­лоч­ки и видел звез­ды созвез­дия и туман­но­сти. Их очер­та­ния напом­ни­ли ему о той поре, когда он, стоя на зем­ле и под­няв голо­ву, оки­ды­вал взгля­дом без­молв­ный ноч­ной небо­свод.

Когда-нибудь о его путе­ше­ствии в пре­де­лы Сол­неч­ной систе­мы мож­но будет рас­ска­зать со все­ми подроб­но­стя­ми. Он заме­тил на ее краю пла­не­ты Кай­нарт и Юггот, про­нес­ся рядом с Неп­ту­ном и перед ним на мгно­ве­ние мельк­ну­ло белое пят­но, сход­ное с дья­воль­ским гри­бо­об­раз­ным наро­стом. Тума­ны, оку­тав­шие Юпи­тер, пове­да­ли ему сек­рет, кото­рый он не впра­ве раз­гла­шать. На одной из пла­нет-спут­ни­ков перед ним пред­ста­ло ужас­ное зре­ли­ще, и он успел раз­гля­деть раз­ва­ли­ны цик­ло­пи­че­ских плит на крас­но­ва­том дис­ке Мар­са. При­бли­зив­ша­я­ся Зем­ля пока­за­лась ему похо­жей на мно­го­крат­но уве­ли­чен­ный тон­кий полу­ме­сяц. Он сни­зил ско­рость, хотя вол­не­ние, охва­тив­шее его перед встре­чей с род­ны­ми кра­я­ми, застав­ля­ло Кар­те­ра счи­тать каж­дую мину­ту. Мне труд­но пере­дать, какие чув­ства он испы­ты­вал. Кар­тер нето­роп­ли­во парил в верх­них сло­ях зем­ной атмо­сфе­ры и ждал, когда над Запад­ным полу­ша­ри­ем взой­дет солн­це. Он хотел при­зем­лить­ся в том месте, отку­да поки­нул Зем­лю рядом со Зме­и­ным Лого­вом, на хол­мах за Арк­хе­мом. Если кому-то из вас при­хо­ди­лось надол­го остав­лять дом, а я знаю, что одно­му из вас при­хо­ди­лось, вы пой­ме­те, как рас­тро­гал Кар­те­ра пей­заж Новой Англии с плав­ны­ми очер­та­ни­я­ми хол­мов, огром­ны­ми вяза­ми, раз­рос­ши­ми­ся сада­ми и ста­ры­ми камен­ны­ми сте­на­ми.

На рас­све­те он выса­дил­ся на лужай­ке усадь­бы Кар­те­ров и был бла­го­да­рен тишине и оди­но­че­ству. Как и перед его отъ­ез­дом, сто­я­ла осень, люби­мое вре­мя года Кар­те­ра. На хол­мах пах­ло ско­шен­ны­ми тра­ва­ми. Он под­нял­ся с кораб­лем-обо­лоч­кой на вер­ши­ну, подо­шел к Зме­и­но­му Лого­ву, но не смог вта­щить корабль в грот через узкую рас­ще­ли­ну. Там же он пере­одел­ся и скрыл лицо вос­ко­вой мас­кой. Обо­лоч­ка хра­ни­лась в пеще­ре более года, пока обсто­я­тель­ства не заста­ви­ли Кар­те­ра пере­пря­тать ее пона­деж­нее. Он пеш­ком отпра­вил­ся в Арк­хэм, пыта­ясь дер­жать­ся пря­мо и сту­пать, как чело­век, хотя каж­дый шаг давал­ся ему с боль­шим тру­дом. В бан­ке он обме­нял золо­то и задал несколь­ко вопро­сов, ска­зав, что он ино­стра­нец и пло­хо вла­де­ет англий­ским язы­ком. Кар­тер выяс­нил, что идет 1930 год и, сле­до­ва­тель­но, он ошиб­ся в рас­че­тах, опоз­дав на два года. Конеч­но же, его поло­же­ние было ужас­ным. Он не мог откры­то заявить о себе и ска­зать, что вер­нул­ся на зем­лю из меж­пла­нет­но­го путе­ше­ствия. Насто­ро­жен­ность не поки­да­ла его ни на мину­ту, вдо­ба­вок он при­вык к иной пище и был вынуж­ден скры­вать от посто­рон­них незем­ные сна­до­бья, усы­пив­шие части­цу Зкау­бы. Кар­тер чув­ство­вал, что дол­жен дей­ство­вать без про­мед­ле­ния. Он пере­ехал в Бостон и снял квар­ти­ру в одном из бед­ней­ших квар­та­лов Вест-Энда. Жил он очень скром­но и уеди­нен­но, когда до него нача­ли дохо­дить слу­хи о наслед­стве Рэн­доль­фа Кар­те­ра и раз­де­ле его име­ния. Он узнал о стрем­ле­нии мисте­ра Эспи­ну­ол­ла как мож­но быст­рее осу­ще­ствить этот раз­дел меж­ду род­ствен­ни­ка­ми и о бла­го­род­стве мисте­ра де Мари­ньи и мисте­ра Фил­лип­са, кото­рые пыта­ют­ся ему про­ти­во­сто­ять. Индус покло­нил­ся, но выра­же­ние его смуг­ло­го, обрам­лен­но­го густой боро­дой лица по-преж­не­му оста­ва­лось непро­ни­ца­е­мым. Околь­ны­ми путя­ми Кар­те­ру уда­лось раз­до­быть копию про­пав­ше­го свит­ка, про­дол­жал Сва­ми, и он при­нял­ся его рас­шиф­ро­вы­вать. Рад сооб­щить вам, что сумел ему в этом помочь. Он обра­тил­ся ко мне, как толь­ко при­сту­пил к рас­шиф­ров­ке, и позна­ко­мил­ся через меня с дру­ги­ми мисти­ка­ми, живу­щи­ми в раз­ных кон­цах све­та. Я пере­брал­ся в Бостон и посе­лил­ся вме­сте с ним в гнус­ной дыре на Чем­берс-стрит. А что каса­ет­ся свит­ка, то сей­час я разъ­яс­ню ряд дета­лей, поста­вив­ших в тупик мисте­ра де Мари­ньи. – Поз­воль­те мне заме­тить,– обра­тил­ся к нему индус, что язык этих иеро­гли­фов не наа­каль­ский, а р’лай­ский, и на нем гово­ри­ло отро­дье Ктул­ху, мил­ли­о­ны лет назад спу­стив­ше­е­ся на зем­лю со звезд. Конеч­но, это пере­вод. Гипер­бо­рей­ский ори­ги­нал появил­ся еще на мил­ли­он лет рань­ше и был напи­сан на древ­нем язы­ке тзат-йо.

Рас­шиф­ро­вы­вать при­шлось доль­ше, чем пред­по­ла­гал Кар­тер, одна­ко он был полон надежд. В нача­ле это­го года он сумел замет­но про­дви­нуть­ся бла­го­да­ря при­слан­ной из Непа­ла кни­ге. Несо­мнен­но, ско­ро он пре­одо­ле­ет все труд­но­сти и завер­шит рабо­ту, к сожа­ле­нию, в послед­нее вре­мя ему меша­ет одно пре­пят­ствие. Зелья усы­пив­шие части­цу Зкау­бы, подо­шли к кон­цу. Но эту опас­ность не сто­ит пре­уве­ли­чи­вать. Я убе­дил Кар­те­ра, что ему нече­го боять­ся. Он обре­та­ет все боль­шую власть над телом, так что Зкау­ба, если и про­бу­дит­ся, то воз­об­ла­да­ет лишь на корот­кий срок. Эти пери­о­ды будут умень­шать­ся с каж­дым разом. Его может взвол­но­вать и воз­ро­дить к жиз­ни лишь что-то из ряда вон выхо­дя­щее. К тому же он слиш­ком одур­ма­нен и поэто­му не вме­ши­ва­ет­ся в дела Кар­те­ра. Впро­чем, я не совсем точен. Одна­жды он попро­бо­вал вме­шать­ся и стал искать метал­ли­че­ский корабль-обо­лоч­ку, что­бы вер­нуть­ся в нем на Йад­дит. Он уже был бли­зок к цели, но Кар­тер опе­ре­дил его и пере­пря­тал корабль в новый тай­ник, когда части­ца Зкау­бы опять погру­зи­лась в сон. Она нико­му не при­чи­ни­ла вре­да, толь­ко испу­га­ла несколь­ких сосе­дей и наве­я­ла кош­мар­ные сны живу­щим в Вест-Энде поля­кам и литов­цам, кото­рые нача­ли рас­про­стра­нять слу­хи о чудо­ви­щах. Части­ца Кар­те­ра неиз­мен­но побеж­да­ла части­цу Зкау­бы, хотя та несколь­ко раз сры­ва­ла мас­ку, и мы соби­ра­ли ее по частям, скле­и­ва­ли и вновь тща­тель­но при­го­ня­ли к лицу. Я видел, каков Кар­тер без мас­ки, и поверь­те мне, это страш­ное зре­ли­ще. Месяц назад Кар­те­ру попа­лось на гла­за объ­яв­ле­ние о пред­сто­я­щей встре­че дру­зей и род­ствен­ни­ков, и он понял, что дол­жен непре­мен­но спа­сти свое име­ние. Он не может ждать, пока рас­шиф­ру­ет сви­ток и при­мет чело­ве­че­ский облик, и пото­му пору­чил мне явить­ся сюда и дей­ство­вать в его инте­ре­сах. Гос­по­да, я со всей ответ­ствен­но­стью заяв­ляю, что Рэн­дольф Кар­тер не умер, но вре­мен­но нахо­дит­ся в состо­я­нии, дале­ком от нор­мы. Через два или три меся­ца он будет выгля­деть как сле­ду­ет. Тогда он про­сто-напро­сто потре­бу­ет име­ние под свое попе­чи­тель­ство. Я рас­по­ла­гаю дока­за­тель­ством и, если потре­бу­ет­ся, готов его пред­ста­вить, поэто­му, при­ни­мая во вни­ма­ние сло­жив­ши­е­ся об

сто­я­тель­ства, про­шу пере­не­сти ваше засе­да­ние на неопре­де­лен­ный срок

VIII

Де Мари­ньи и Филипс, как загип­но­ти­зи­ро­ван­ные гля­де­ли на инду­са, а Эспи­ну­олл пару раз хмык­нул и что-то про­бур­чал. Непри­язнь ста­ро­го юри­ста к собрав­шим­ся мисти­кам пере­рос­ла в откры­тое него­до­ва­ние. Пере­став сдер­жи­вать­ся, он стук­нул по сто­лу кула­ком с набух­ши­ми апо­плек­си­че­ски­ми вена­ми, и когда заго­во­рил, его речь похо­ди­ла на злоб­ный лай.

– Сколь­ко еще тер­петь этот бала­ган? Битый час я слу­шал пси­хо­па­та или мошен­ни­ка. Удив­ля­юсь, как у него хва­та­ет наг­ло­сти заяв­лять, что Рэн­дольф Кар­тер жив, и тре­бо­вать без каких-либо осно­ва­ний отло­жить раз­дел иму­ще­ства! Де Мари­ньи, поче­му вы не выго­ни­те него­дяя? Неуже­ли вы хоти­те, что­бы мы ста­ли жерт­ва­ми шар­ла­та­на или сума­сшед­ше­го?

Де Мари­ньи спо­кой­но под­нял руку и негром­ко про­из­нес:

– Не надо так вол­но­вать­ся. Мы нику­да не торо­пим­ся. Давай­те все обсу­дим и уяс­ним поло­же­ние вещей. Согла­сен, это весь­ма необыч­ная исто­рия, но я, как чело­век не совсем несве­ду­щий в мисти­ке, не счи­таю ее невоз­мож­ной. Ска­жу боль­ше, с 1930 года я регу­ляр­но полу­чал пись­ма от Сва­ми и берусь утвер­ждать, что сего­дня он повто­рил все, о чем шла речь в нашей пере­пис­ке.

Он сде­лал пау­зу, и в спор вме­шал­ся мистер Фил­липс:

– Сва­ми Чандра­пут­ра гово­рил о дока­за­тель­ствах. Я тоже извлек из этой исто­рии нема­ло важ­но­го и добав­лю, что в послед­ние два года, подоб­но мисте­ру де Мари­ньи, пере­пи­сы­вал­ся со Сва­ми, и мне зна­ком его рас­сказ. Прав­да, неко­то­рые выво­ды кажут­ся мне черес­чур сме­лы­ми, и я хотел бы уви­деть то нагляд­ное дока­за­тель­ство, о кото­ром он упо­мя­нул.

Бес­страст­ное лицо Сва­ми впер­вые ожи­ви­лось. Он достал из кар­ма­на сво­е­го про­стор­но­го пиджа­ка какую-то вещь и мед­лен­но ото­звал­ся:

– Мне извест­но, что никто из вас не видел сво­и­ми гла­за­ми сереб­ря­ный ключ, но мисте­ру де Мари­ньи и мисте­ру Фил­лип­су он изве­стен по фото­гра­фи­ям. Ну, как, это вам что-то напо­ми­на­ет?

Он неук­лю­же вытя­нул руку в длин­ной белой пер­чат­ке и поло­жил на стол тяже­лый ключ из потуск­нев­ше­го сереб­ра око­ло пяти дюй­мов в дли­ну, про­из­во­див­ший стран­ное, экзо­ти­че­ское впе­чат­ле­ние, и весь испещ­рен­ный непо­нят­ны­ми над­пи­ся­ми. Де Мари­ньи и Фил­липс смот­ре­ли на него, зата­ив дыха­ние.

– Вот он!– Вос­клик­нул де Мари­ньи. – Точ­но такой, как на фото­гра­фии. Труд­но оши­бить­ся!

Но Эспи­ну­олл тот­час воз­ра­зил:

– Дура­ки! Какое же это дока­за­тель­ство? Если ключ дей­стви­тель­но при­над­ле­жал мое­му кузе­ну, то пусть этот ино­стра­нец, этот чер­тов чер­но­ма­зый рас­ска­жет, как он к нему попал! Рэн­дольф Кар­тер исчез вме­сте с клю­чом четы­ре года назад, и мы о нем ниче­го не зна­ем. Может быть, его огра­би­ли и уби­ли? Он сам был полу­су­ма­сшед­шим и общал­ся со вся­ки­ми поло­ум­ны­ми. Эй, чер­но­ма­зый, как тебе достал­ся ключ? Ты, что, убил Рэн­доль­фа Кар­те­ра?

– Не забы­вай­тесь, мистер Эспи­ну­олл. Я мог бы предъ­явить вам еще одно дока­за­тель­ство, но, боюсь, оно нико­го не обра­ду­ет. Давай­те рас­суж­дать ясно и трез­во. Вот бума­ги, напи­сан­ные Рэн­доль­фом Кар­те­ром после воз­вра­ще­ния на зем­лю в 1930 году. Може­те мне пове­рить.

Он вынул длин­ный кон­верт и пере­дал его раз­гне­ван­но­му адво­ка­ту. Де Мари­ньи и Фил­липс неот­ступ­но сле­ди­ли за ним, не в силах скрыть рас­те­рян­но­сти и како­го-то вос­тор­жен­но­го изум­ле­ния.

– Конеч­но, его почерк нелег­ко разо­брать, но нуж­но пом­нить, что сей­час у Рэн­доль­фа Кар­те­ра нет рук, и ему было очень тяже­ло писать.

Эспи­ну­олл тороп­ли­во про­ли­стал бума­ги и замет­но сму­тил­ся, одна­ко по- преж­не­му был настро­ен реши­тель­но. В воз­ду­хе слов­но повис­ло напря­же­ние, а незем­ной ритм похо­жих на гроб часов пока­зал­ся де Мари­ньи и Фил­лип­су про­сто дья­воль­ским, хотя адво­кат, судя по все­му, не обра­щал на него вни­ма­ния. – Похо­же на искус­ную под­дел­ку, – нако­нец про­из­нес он. – Ну а если это не под­дел­ка, то, воз­мож­но, Рэн­доль­фа Кар­те­ра похи­ти­ли какие-то мошен­ни­ки и он в их пол­ной вла­сти. Нам нуж­но не мед­лен­но аре­сто­вать это­го шар­ла­та­на. Вы вызо­ве­те поли­цию, де Мари­ньи?

– Нам неку­да торо­пить­ся, – повто­рил хозя­ин дома. – Не думаю, что­бы этим делом заин­те­ре­со­ва­лась поли­ция. Мы и сами можем все выяс­нить. Мистер Эспи­ну­олл, этот джентль­мен извест­ный и мно­го­го достиг­ший мистик. По его сло­вам, он дове­рен­ное лицо Рэн­доль­фа Кар­те­ра. Удо­вле­тво­рит ли вас, если он отве­тит на несколь­ко вопро­сов, понят­ных лишь посвя­щен­ным. Я знал Кар­те­ра и смо­гу задать эти вопро­сы. Поз­воль­те мне взять кни­гу и про­ве­рить по ней, лжет он или гово­рит прав­ду.

Он встал и напра­вил­ся к две­ри биб­лио­те­ки. Оше­лом­лен­ный Фил­липс, не отда­вая отче­та в сво­их дей­стви­ях, после­до­вал за ним. Эспи­ну­олл остал­ся на месте и про­дол­жал при­сталь­но смот­реть на инду­са, воз­му­щав­ше­го его сво­им бес­стра­сти­ем. Когда Чандра­пу­ра вновь поло­жил в кар­ман сереб­ря­ный ключ, юрист неожи­дан­но вскрик­нул:

– Боже мой! Нако­нец-то я понял! Этот него­дяй замас­ки­ро­ван. Я с само­го нача­ла не пове­рил, что он индус. У него не лицо, а мас­ка! Меня не про­ве­дешь, он сам все ска­зал. Неуже­ли вы не заме­ти­ли, что его лицо непо­движ­но? Этот малый обыч­ный мошен­ник. И вовсе он не ино­стра­нец. Я сле­дил за тем, как он гово­рит. Он насто­я­щий янки. Погля­ди­те на его пер­чат­ки. Он все преду­смот­рел и зна­ет, что отпе­чат­ки паль­цев могут остать­ся на сто­ле. Черт побе­ри, я сорву с него эту мас­ку.

– Стой­те! – Хрип­лый и какой-то чуже­род­ный голос Сва­ми испу­гал бы сей­час любо­го чело­ве­ка. – Я уже гово­рил, что у меня есть дру­гое дока­за­тель­ство и в слу­чае необ­хо­ди­мо­сти я могу им вос­поль­зо­вать­ся. Я пре­ду­пре­ждал, что­бы меня не про­во­ци­ро­ва­ли. Ста­рый при­ди­ра прав. Я не индус. Это мас­ка, и под ней нет чело­ве­че­ско­го лица. Осталь­ные тоже дога­да­лись об этом, я почув­ство­вал несколь­ко минут назад, что они все поня­ли. Вы меня слы­ша­ли, Эрнст. Если я сни­му мас­ку, пеняй­те на себя. А теперь могу вам при­знать­ся. Я – Рэн­долъф Кар­тер.

Все оце­пе­не­ли от неожи­дан­но­сти. Де Мари­ньи и Фил­липс замер­ли у две­ри на дру­гом кон­це ком­на­ты и наблю­да­ли за выра­же­ни­ем побаг­ро­вев­ше­го лица Эспи­ну­ол­ла. Они виде­ли, как чело­век в тюр­бане под­нял­ся и подо­шел к юри­сту. Безум­ное тика­нье часов сде­ла­лось невы­но­си­мым, а клу­бы дыма и рас­ка­чи­ва­ю­щи­е­ся гобе­ле­ны закру­жи­лись в пляс­ке смер­ти. Эспи­ну­олл чуть не задох­нул­ся от дымо­вой заве­сы, но собрал­ся с сила­ми и пре­рвал мол­ча­ние: – Нет, него­дяй, меня не запу­га­ешь! Ты не хочешь сорвать мас­ку, и для это­го у тебя есть нема­ло при­чин. Воз­мож­но, мы сра­зу узна­ем, кто ты такой. Но я сорву ее с тебя…

Сва­ми схва­тил его за руку, и юрист вскрик­нул от боли и удив­ле­ния. Сам лже­ин­дус тоже закри­чал, и, когда его вопль него­до­ва­ния сме­нил­ся необъ­яс­ни­мым гро­хо­том и жуж­жа­ни­ем, де Мари­ньи, ринув­ший­ся к нему, оста­но­вил­ся на пол­пу­ти. Ярость иска­зи­ла баг­ро­вое лицо Эспи­ну­ол­ла. Он под­нял сво­бод­ную руку и вце­пил­ся про­тив­ни­ку в боро­ду. Ему уда­лось креп­ко ухва­тить ее и вос­ко­вая мас­ка выби­лась из-под тюр­ба­на. Эспи­ну­олл пой­мал ее на лету и зажал в кула­ке.

Юрист в ужа­се вскрик­нул, и Фил­липс с де Мари­ньи уви­де­ли, как его лицо пере­дер­ну­лось в страш­ной гри­ма­се. Он затряс­ся в кон­вуль­си­ях, буд­то и впрямь столк­нул­ся с мерт­ве­цом. Тем вре­ме­нем лже-Сва­ми отпу­стил его руку. Он сто­ял, не дви­га­ясь и про­дол­жая безум­но жуж­жать, а потом сме­нил позу, согнул­ся и, сра­зу утра­тив чело­ве­че­ский облик, поплел­ся к часам в фор­ме гро­ба, при­выч­но отби­вав­шим кос­ми­че­ское вре­мя. Он не обо­ра­чи­вал­ся на ходу, что­бы никто не смог раз­гля­деть его без мас­ки. Де Мари­ньи и Фил­липс не зна­ли, что уви­дел ста­рый юрист и от чего он испы­тал столь силь­ный шок Когда они посмот­ре­ли на Эспи­ну­ол­ла, тот уже без чувств лежал на полу. Им ста­ло ясно, что он побо­рол чары ценой соб­ствен­ной жиз­ни.

Де Мари­ньи повер­нул­ся, и перед ним ока­за­лась спи­на мед­лен­но дви­гав­ше­го­ся Сва­ми. С его вытя­ну­той руки сле­те­ла длин­ная белая пер­чат­ка. Клу­бы дыма сгу­сти­лись, и де Мари­ньи уда­лось заме­тить лишь что-то длин­ное и чер­ное на месте обна­жен­ной кисти. Кре­ол хотел было бро­сить­ся к стран­но­му при­шель­цу, но мистер Фил­липс поло­жил ему руку на пле­чо. – Не надо,– про­шеп­тал он. – Мы не зна­ем, чем это нам гро­зит. Вспом­ни­те о его дру­гой части­це, о маге Зкау­бе с Йад­ди­та…

Фигу­ра в тюр­бане порав­ня­лась с часа­ми, и они раз­ли­чи­ли сквозь пеле­ну дыма, как ее чер­ные клеш­ни нелов­ко ощу­па­ли высо­кую двер­цу, рас­пи­сан­ную иеро­гли­фа­ми. Затем до них донес­ся рез­кий щел­чок. Фигу­ра вошла в похо­жий на гроб футляр и захлоп­ну­ла двер­цу.

Де Мари­ньи не мог боль­ше оста­вать­ся на месте, но когда он под­бе­жал к часам и загля­нул внутрь, там уже нико­го не было. Безум­ное тика­нье про­дол­жа­лось, часы, как преж­де, отби­ва­ли тем­ный, кос­ми­че­ский ритм, отво­ряв­ший вра­та в иные миры. На полу валя­лась боль­шая белая пер­чат­ка, поодаль лежал мерт­вец, сжи­мав­ший в руке мас­ку с боро­дой, но таин­ствен­ный при­ше­лец вновь бес­след­но исчез.

Примечание:

Про­шел год, но никто ниче­го не слы­шал о Рэн­доль­фе Кар­те­ре. Вопрос с его име­ни­ем так и не решил­ся. На кон­вер­тах ста­рых писем, отправ­лен­ных раз­ным мисти­кам, зна­чил­ся бостон­ский адрес Сва­ми Чандра­пут­ры, и сосе­ди по дому под­твер­ди­ли, что в 1930–1932 годах там дей­стви­тель­но про­жи­вал стран­ный индус, но после поезд­ки в Новый Орле­ан он не вер­нул­ся к себе, и боль­ше его никто не видел. Судя по опи­са­ни­ям, он был смуг­лым, с бес­страст­ным, слов­но застыв­шим лицом и носил боро­ду. Впо­след­ствии его квар­тир­но­му хозя­и­ну попа­лась на гла­за очень похо­жая мас­ка. Одна­ко инду­са нико­гда не подо­зре­ва­ли в свя­зи с при­ви­де­ни­я­ми, о кото­рых шеп­та­лись жив­шие в этом квар­та­ле поля­ки и литов­цы. В горы за Арк­хэмом на поис­ки метал­ли­че­ско­го кораб­ля-обо­лоч­ки отпра­ви­лось несколь­ко экс­пе­ди­ций, но най­ти его не уда­лось. А вот слу­жа­щий Пер­во­го Наци­о­наль­но­го бан­ка в Арк­хэме хоро­шо запом­нил чуда­ко­ва­то­го чело­ве­ка в тюр­бане, обме­няв­ше­го золо­тые слит­ки в октяб­ре 1930 года.

Де Мари­ньи и Фил­липс не зна­ли, что делать, и теря­лись в догад­ках. В конеч­ном сче­те, у них не было ника­ких реаль­ных дока­за­тельств. Они выслу­ша­ли рас­сказ. Они виде­ли ключ, кото­рый кто-то вполне мог ско­пи­ро­вать с одной из фото­гра­фий, остав­лен­ных Кар­те­ром в 1928 году. Доку­мен­ты вызы­ва­ли сомне­ние. Они виде­ли незна­ком­ца в мас­ке, но никто из остав­ших­ся в живых не сумел раз­гля­деть, что скры­ва­лось за мас­кой. Напря­же­ние тогда достиг­ло сво­е­го апо­гея, клу­бы дыма от бла­го­во­ний заво­лок­ли ком­на­ту, и обо­им мог­ло поме­ре­щить­ся, буд­то чело­век исчез в футля­ре часов. Ина­че гово­ря, они мог­ли стать жерт­вой двой­ной гал­лю­ци­на­ции, ведь инду­сы – извест­ные масте­ра гип­но­за. Логи­ка под­тал­ки­ва­ла к про­сто­му выво­ду. Сва­ми пре­ступ­ник и хотел завла­деть име­ни­ем Рэн­доль­фа Кар­те­ра. Одна­ко вскры­тие пока­за­ло, что Эспи­ну­олл умер от уда­ра. Был ли этот удар вызван толь­ко вспыш­кой гне­ва? Да и дру­гие подроб­но­сти исто­рии…

Этьен-Лоран де Мари­ньи часто сидит в боль­шой гости­ной, уве­шан­ной при­чуд­ли­вы­ми гобе­ле­на­ми и оку­тан­ной клу­ба­ми дыма от бла­го­во­ний, и с вол­не­ни­ем при­слу­ши­ва­ет­ся к безум­но­му рит­му рас­пи­сан­ных иеро­гли­фа­ми, похо­жих на гроб часов.