1932 / Лавкрафт / Некоторые основы сказочной страны

H. P. Lovecraft: Some Backgrounds of Fairyland

Тер­мин fairy — фея в наше вре­мя при­ме­ня­ет­ся к тако­му боль­шо­му раз­но­об­ра­зию вооб­ра­жа­е­мых существ, что его пер­во­на­чаль­ный смысл почти теря­ет­ся в поль­зу более содер­жа­тель­но­го зна­че­ния. Насто­я­щая фея, появив­ша­я­ся в ран­нем кельт­ском фольк­ло­ре, была, несо­мнен­но, жен­ским при­род­ным духом, экви­ва­лент­ным дри­а­дам, ная­дам и дру­гим мест­ным ним­фам клас­си­че­ской древ­но­сти. Такой дух, по сути, явля­ет­ся пер­со­ни­фи­ка­ци­ей како­го-либо аспек­та мира при­ро­ды, и каж­дая ветвь арий­ской мифо­ло­гии кишит таки­ми при­ме­ра­ми. Девы утрен­ней зари, девы обла­ков, девы фон­та­нов, девы дере­вьев и т.п. суще­ству­ют в изоби­лии под раз­ны­ми име­на­ми в леген­дах всех арий­ских наро­дов; и не уди­ви­тель­но, что кель­ты, ода­рен­ные бога­тым вооб­ра­же­ни­ем, созда­ли систе­му таких существ наи­бо­лее замет­ную из всех.

Сви­де­тель­ства, судя по все­му, ука­зы­ва­ют на то, что доклас­си­че­ские гал­лы — и, как след­ствие, дру­гие кель­ты — обла­да­ли актив­ной верой в существ, соот­вет­ству­ю­щих тому, что мы при­зна­ем как истин­ные феи. После при­хо­да рим­ско­го вли­я­ния мно­гие клас­си­че­ские чер­ты, несо­мнен­но, впле­лись в эту веру, хотя и не настоль­ко, что­бы раз­ру­шить ее само­быт­ность.
Насто­я­щая кельт­ская фея изна­чаль­но была жен­щи­ной изящ­но­го чело­ве­че­ско­го обли­ка и сред­не­го раз­ме­ра, оби­тав­шей в какой-то кон­крет­ной сре­де и обла­да­ю­щей таки­ми сверхъ­есте­ствен­ны­ми атри­бу­та­ми, как спо­соб­ность изме­нять фор­му, кон­тро­ли­ро­вать море и ветер, лечить болез­ни и преду­га­ды­вать буду­щие собы­тия. Бла­го­да­ря этим спо­соб­но­стям имя fay, feo или fairy было полу­че­но в сред­не­ве­ко­вье от латин­ско­го гла­го­ла fatare – что зна­чит «оча­ро­вы­вать»; сам по себе он про­ис­хо­дит от стан­дарт­но­го латин­ско­го сло­ва — fatum, fata.
Истин­ные феи были в основ­ном доб­ро­же­ла­тель­ны­ми, а не злоб­ны­ми, хотя при актах неспра­вед­ли­во­сти их месть была вполне доста­точ­ной и опре­де­лен­ной. Они часто влюб­ля­лись и выхо­ди­ли замуж за смерт­ных, и все­гда при­ме­ня­лись серьез­ные нака­за­ния, когда такие избран­ные смерт­ные теря­ли их дове­рие. Феи часто бра­ли на себя обя­зан­ность участ­во­вать при рож­де­нии людей, над кото­ры­ми они сохра­ня­ли защит­ную опе­ку на про­тя­же­нии всей жиз­ни. Эта связь существ с чело­ве­че­ской судь­бой или уде­лом, воз­мож­но, спо­соб­ство­ва­ла уста­нов­ле­нию их окон­ча­тель­но­го име­ни — кос­вен­но полу­чен­но­го от fatum.

Тако­вы ори­ги­наль­ные феи, с кото­ры­ми обыч­но встре­ча­ют­ся в до-ели­за­ве­тин­ских тра­ди­ци­ях и лите­ра­ту­ре. Парал­лель­но с ними, одна­ко, все­гда суще­ство­ва­ла совер­шен­но отдель­ная линия мифо­ло­ги­че­ских созда­ний, чьи атри­бу­ты в конеч­ном ито­ге сме­ши­ва­лись с атри­бу­та­ми ска­зоч­но­го мира — точ­но так же, как атри­бу­ты обо­их сме­ши­ва­лись с тре­тьим эле­мен­том, полу­чен­ным из реаль­но­го опы­та. Эта отдель­ная линия мифа так­же явля­ет­ся есте­ствен­ной пер­со­ни­фи­ка­ци­ей, хотя совер­шен­но дру­гой и более тем­ной, каса­ю­щей­ся тех ноч­ных демо­нов или пер­со­ни­фи­ка­ций тьмы, кото­рые во всех арий­ских мифо­ло­ги­ях более или менее про­яв­ля­ют­ся как воро­ва­тые или вред­ные суще­ства, враж­деб­но отно­ся­щи­е­ся к чело­ве­ку. Эле­мент воров­ства или озор­ства сим­во­ли­зи­ру­ет похи­ще­ние днев­но­го све­та тьмой.

Типич­ны­ми при­ме­ра­ми арий­ско­го ноч­но­го демо­на явля­ют­ся Пани (Panis) инду­сов; пер­со­на­жи Какус, Поли­фем, Цер­бер и Ортрос (соба­ка Гери­о­на) в клас­си­че­ской мифо­ло­гии; гении и афри­ты (выдерж­ка из семит­ских заим­ство­ва­ний) ара­бов, а так же эль­фов, даэр­га­ры или трол­ли тев­тон­ско­го севе­ра. Вре­мя идет, и антич­ность пре­вра­ща­ет­ся в сред­не­ве­ко­вье, мы видим, что мно­гие чер­ты этих ноч­ных демо­нов пере­да­ют­ся ска­зоч­ным видам, что застав­ля­ет послед­них ста­но­вить­ся вред­ны­ми, хищ­ны­ми, ноч­ны­ми, а ино­гда и враж­деб­ны­ми чело­ве­че­ству. Рас­хож­де­ния в ска­зоч­ной при­ро­де уси­ли­ва­ют­ся с тече­ни­ем вре­ме­ни, так что в конеч­ном ито­ге раз­лич­ные груп­пы и кате­го­рии фей — хоро­шие и пло­хие, боль­шие и малень­кие, муж­ские и жен­ские — ста­но­вят­ся узна­ва­е­мы­ми. Нако­нец, мы дости­га­ем точ­ки, где все виды раз­но­род­ных существ воз­ду­ха, зем­ли, моря и под­зем­ных пещер сме­ши­ва­ют­ся в народ­ном созна­нии под еди­ным и оши­боч­ным общим тер­ми­ном «феи». Суще­ству­ют силь­фы воз­ду­ха, гно­мы зем­ли, унди­ны моря и сала­манд­ры огня. У каж­до­го эле­мен­та и обла­сти есть свой осо­бый вид фей, этот спи­сок вклю­ча­ет в себя мно­же­ство таких существ, как пик­си, леп­ре­ко­ны, коболь­ды, бра­у­ни, гобли­ны, русал­ки, бан­ши, малень­кие люди и мно­же­ство дру­гих вари­ан­тов. Во мно­гих из этих существ атри­бу­ты раз­лич­ных линий мифа сме­ша­ны слож­ным и нераз­рыв­ным обра­зом, обра­зо­вы­вая край­нюю сте­пень мон­гре­лиз­ма.

Так мно­го для исклю­чи­тель­но мифи­че­ской сто­ро­ны. При­шло вре­мя рас­смот­реть иную сто­ро­ну про­ис­хож­де­ния фей, кото­рая не име­ет ника­ко­го отно­ше­ния к пер­вич­ным леген­дам наше­го арий­ско­го насле­дия — сто­ро­ну, кото­рая с самых ран­них вре­мен име­ла тен­ден­цию сме­ши­вать­ся с пре­да­ни­я­ми о ноч­ных демо­нах, и кото­рые впо­след­ствии были адап­ти­ро­ва­ны к ска­зоч­ной стране вслед­ствие кон­так­та арий­ских рас с неко­то­ры­ми чужи­ми пле­ме­на­ми более тем­ной окрас­ки, име­ю­щи­ми кро­шеч­ное тело­сло­же­ние, с кото­ры­ми они столк­ну­лись во вре­мя борь­бы за засе­ле­ние Евро­пы. По мно­гим при­чи­нам едва ли мож­но сомне­вать­ся в том, что такой кон­такт имел место; и мы видим отра­же­ние это­го во всех тра­ди­ци­он­ных опи­са­ни­ях «фей», кото­рые вопло­ща­ют в себе глав­ным обра­зом атри­бу­ты ноч­ных демо­нов.

Такие зем­ные или под­зем­ные духи в евро­пей­ском фольк­ло­ре име­ют осо­бый набор фик­си­ро­ван­ных, осо­бых качеств, никак не свя­зан­ных с общим мифом о ноч­ных демо­нах. Они замет­но малы, замет­но оттал­ки­ва­ют, посто­ян­но нахо­дят­ся под зем­лей в сво­ей сре­де оби­та­ния, обыч­но при­ми­тив­ны в сво­ем искус­стве и ремес­ле, обыч­но враж­деб­ны или бояз­ли­вы по отно­ше­нию к людям, и им при­су­щи опре­де­лен­ные прак­ти­ки, такие как кра­жа чело­ве­че­ских мла­ден­цев, сопро­вож­да­е­мая заме­ной их соб­ствен­ны­ми. Они име­ют глу­бо­кие позна­ния соеди­не­ния с при­ро­дой и пота­ка­ют в тайне общин­ным обря­дам, варьи­ру­ю­щим­ся от про­сто неле­пых до невы­ра­зи­мо оттал­ки­ва­ю­щих. Их ору­жие, как пра­ви­ло, это лук с при­ми­тив­ны­ми стре­ла­ми с камен­ны­ми нако­неч­ни­ка­ми.

Рас­смат­ри­вая все дока­за­тель­ства, антро­по­ло­ги на про­тя­же­нии мно­гих поко­ле­ний были уве­ре­ны, что эти стой­кие эль­фий­ские или ска­зоч­ные харак­те­ри­сти­ки свя­за­ны с исто­ри­че­ской памя­тью, а не с мифо­ло­ги­че­ским вооб­ра­же­ни­ем. То есть тра­ди­ци­он­ный эльф, тролль, гном, кобольд, леп­ре­кон, бра­у­ни или бесе­нок – не явля­ют­ся истин­ны­ми арий­ски­ми ноч­ны­ми демо­на­ми, а пред­став­ля­ют собой син­тез ноч­но­го демо­на и под­лин­но­го двар­фа или пред­ста­ви­те­ля расы кар­ли­ков-пиг­ме­ев, кото­рых арий­цы в то или иное вре­мя вытес­ня­ли или заго­ня­ли под зем­лю, и кото­рые впо­след­ствии про­дол­жа­ли скры­вать­ся и мстить сво­им заво­е­ва­те­лям.

Изгнан­ные под зем­лю, посто­ян­но уни­что­жа­е­мые и высле­жи­ва­е­мые, когда их виде­ли, побеж­ден­ные гно­мы ста­ли хит­ры­ми ноч­ны­ми созда­ни­я­ми — скрыт­но напа­да­ю­щи­ми на пут­ни­ков-оди­но­чек, кра­ду­щи­ми мла­ден­цев для сво­их безы­мян­ных жерт­во­при­но­ше­ний, гра­бя­щи­ми оди­но­кие фер­мер­ские дома, стре­ля­ю­щи­ми из заса­ды и иным обра­зом выра­жа­ю­щи­ми свою нена­висть к арий­ским заво­е­ва­те­лям. Со вре­ме­нем ста­но­вит­ся ясно, что мно­гие арий­ские отступ­ни­ки при­шли к ним и при­со­еди­ни­лись к их чис­лу — как люди в диких местах сего­дня «ста­но­вят­ся мест­ны­ми» — и что они име­ли успех в рас­про­стра­не­нии сво­ей отвра­ти­тель­ной систе­мы покло­не­ния пло­до­ро­дию сре­ди дека­дент­ско­го слоя арий­цев, тем самым поро­див скры­тый культ ведьм с его зло­ве­щей орга­ни­за­ци­ей и цере­мо­ни­я­ми, а так же непри­стой­ным и раз­нуз­дан­ным Шаба­шом.

Вос­по­ми­на­ния об этих злоб­ных, диких и мини­а­тюр­ных вра­гах не мог­ли быть блек­лы­ми для заво­е­ва­те­лей Евро­пы; и не уди­ви­тель­но, что созда­ния, столь непо­хо­жие на людей, как высо­кие бело­ку­рые арий­цы вос­при­ни­ма­ли чело­ве­че­ство, — сме­ша­лись с древни­ми наслед­ствен­ны­ми зна­ни­я­ми о ноч­ных демо­нах, что пред­ше­ство­ва­ло вхож­де­нию наших пред­ков в этот реги­он. Если бы арий­цы не столк­ну­лись с этой при­зе­ми­стой, тем­ной расой, вполне веро­ят­но, что их мифы о ноч­ных демо­нах про­дол­жа­ли бы оста­вать­ся в более или менее неопре­де­лен­ной и гиб­кой фор­ме. Поко­рен­ным малень­ким людям мы, несо­мнен­но, обя­за­ны суще­ство­ва­ни­ем эль­фов, дуэр­га­ров, трол­лей, гно­мов и коболь­дов в том виде, в кото­ром они были заду­ма­ны наши­ми пред­ка­ми.

Теперь оста­лось выяс­нить, кем на самом деле были эти поко­рен­ные гно­мы, где они жили и когда и где столк­ну­лись с ними наши пра­от­цы-заво­е­ва­те­ли. Кро­ме того, все ли арий­цы встре­ти­ли таких существ на сво­ем пути, или кон­фликт был огра­ни­чен лишь частью арий­ско­го наро­да и про­сто доне­сен осталь­ным в фор­ме слу­хов. Мы долж­ны пом­нить, что при­сут­ствие опре­де­лен­ной леген­ды сре­ди опре­де­лен­ных людей в опре­де­лен­ном реги­оне нико­им обра­зом не дока­зы­ва­ет, что собы­тия этой леген­ды дей­стви­тель­но про­изо­шли с эти­ми людь­ми в этом кон­крет­ном месте. Леген­да, воз­мож­но, была заим­ство­ва­на у неко­то­рых дру­гих людей — либо из это­го реги­о­на, либо из дру­го­го — или она может касать­ся чего-то, что про­изо­шло с дан­ны­ми людь­ми в дру­гом месте — воз­мож­но, в очень отда­лен­ном месте — кото­рое люди зани­ма­ли в неко­то­рой ран­ней ста­дии сво­ей расо­вой исто­рии.

По мне­нию древ­них мифо­ло­гов и мно­гих совре­мен­ных, малень­кие люди из эль­фий­ских пре­да­ний пред­став­ля­ют не что иное, как при­зе­ми­стых мон­го­лов север­ной Евро­пы — саа­мов; а так же фин­нов — кото­рых арий­цы обна­ру­жи­ли при вступ­ле­нии в этот реги­он. Раз­мер, цвет, обра­зо­ван­ность и мане­ры этих ско­то­во­дов в самой чистой фор­ме при­да­ют гипо­те­зе боль­шую прав­до­по­доб­ность; и весь­ма веро­ят­но, что они охва­ты­ва­ли гораз­до боль­шую пло­щадь евро­пей­ско­го кон­ти­нен­та, чем сего­дня. Дру­гим аргу­мен­том явля­ет­ся тот факт, что боль­шин­ство легенд о малень­ких под­зем­ных суще­ствах, по-види­мо­му, исхо­дят в основ­ном с севе­ра — от тех тев­тон­цев, кото­рые наи­бо­лее непо­сред­ствен­но стал­ки­ва­лись с при­зе­ми­сты­ми мон­го­ла­ми в бит­ве за кон­ти­нент

Более совре­мен­ная и гораз­до более сме­лая тео­рия отож­деств­ля­ет наших кар­ли­ко­вых вра­гов дои­сто­ри­че­ских вре­мен с неан­дер­таль­ца­ми, кото­рые бро­ди­ли по Евро­пе око­ло 30 000 лет до н.э. и кото­рые были истреб­ле­ны после­до­ва­тель­ны­ми вол­на­ми истин­ных людей, кото­рые про­ник­ли в реги­он после этой даты. Эта тео­рия, хотя и чрез­вы­чай­но инте­рес­ная, име­ет гораз­до мень­шее зна­че­ние, чем та, о кото­рой упо­ми­на­лось ранее.

Тре­тья тео­рия — при­ни­мая во вни­ма­ние суще­ство­ва­ние легенд о злых кар­ли­ках в реги­о­нах, уда­лен­ных от поя­са саа­мов-фин­нов — (напри­мер, Малень­кие люди Бри­тан­ских ост­ро­вов и Кал­ли Кан­зо­ри в совре­мен­ной Гре­ции, кото­рые не пол­но­стью отно­сят­ся к при­род­ным — духи орде­на фав­нов-сати­ров) обу­слав­ли­ва­ет некую неиз­вест­ную до сих пор расу кар­ли­ков (мон­го­ло­ид­ных или иных), насе­ляв­ших обшир­ные рай­о­ны Евро­пы в очень отда­лен­ный, хотя и не палео­ли­ти­че­ский пери­од. Эта тео­рия в насто­я­щее вре­мя поль­зу­ет­ся зна­чи­тель­ной попу­ляр­но­стью и под­твер­жда­ет­ся неко­то­ры­ми дои­сто­ри­че­ски­ми рас­коп­ка­ми в Южной Австрии, кото­рые, по-види­мо­му, были сде­ла­ны людь­ми ниже нор­маль­но­го роста. В то же вре­мя это не мог­ло поро­дить столь боль­шую идею, посколь­ку пер­во­на­чаль­но более широ­кое рас­про­стра­не­ние саа­мов-фин­нов (или восточ­ных гун­нов) мог­ло лег­ко объ­яс­нить архи­тек­ту­ру двар­фов и арте­фак­ты в рай­о­нах, уда­лен­ных от их исто­ри­че­ской сре­ды оби­та­ния. Боль­шин­ство кон­сер­ва­тив­ных антро­по­ло­гов счи­та­ют мало­ве­ро­ят­ным, что — несмот­ря на яркие леген­ды о мини­а­тюр­ных пик­тах и эль­фо­по­доб­ных бра­у­ни в Шот­лан­дии, зло­ве­щих под­зем­ных «малень­ких людях» в Уэль­се и весе­лой коман­де Роби­на Гуд­фел­лоу (1) в Англии — некая мини­а­тюр­ная раса когда-либо насе­ля­ла Бри­тан­ские ост­ро­ва. Мы полу­ча­ем такие исто­рии исклю­чи­тель­но из опы­та наших пред­ков на ран­ней ста­дии мигра­ции по евро­пей­ско­му кон­ти­нен­ту.

Чет­вер­тая тео­рия — наи­ме­нее веро­ят­ная из всех — гла­сит, что малень­кие тем­ные про­тив­ни­ки арий­цев были про­сто чле­на­ми тех менее свет­ло­во­ло­сых кав­каз­ских пле­мен, кото­рые оспа­ри­ва­ли вла­де­ние Евро­пой на заре исто­рии — сре­ди­зем­но­мор­ские и ибе­рий­ские пле­ме­на, чей рост и пиг­мен­та­ция есте­ствен­но мог­ли пока­зать­ся откло­не­ни­ем от нор­мы по срав­не­нию с насто­я­щим пред­ста­ви­те­лем нор­ди­че­ской расы. Эта точ­ка зре­ния, конеч­но, обес­пе­чи­ва­ет фак­ти­че­скую встре­чу кель­тов и «малень­ких людей» на Бри­тан­ских ост­ро­вах. Одна­ко лег­ко обна­ру­жить сла­бость такой тео­рии. Нач­нем с того, что сре­ди­зем­но­мор­цы не настоль­ко малы, что­бы их мож­но было назвать кар­ли­ка­ми — и, конеч­но же, они не настоль­ко малы, что­бы оби­тать в под­зем­ных тун­не­лях Южной Австрии. Во-вто­рых, они мало, в отли­чие от севе­рян, спо­соб­ны вызвать огром­ное чув­ство отчуж­де­ния и оттал­ки­ва­ния, харак­тер­ное для боль­шин­ства легенд. Неле­по пред­став­лять себе нор­маль­ных ибе­рий­цев с обыч­ны­ми чер­та­ми лица в каче­стве моде­лей для трол­лей и коболь­дов. Самое боль­шее, что мож­но ска­зать, это то, что, воз­мож­но, неко­то­рые эпи­зо­ды кон­флик­та меж­ду севе­ря­на­ми и сре­ди­зем­но­мор­ца­ми мог­ли быть пере­пу­та­ны в скан­ди­нав­ском фольк­ло­ре с дру­ги­ми рас­ска­за­ми о встре­чах со стар­шей расой кар­ли­ков. С таки­ми слож­но­стя­ми все­гда сле­ду­ет счи­тать­ся в антро­по­ло­гии — дей­стви­тель­но, мы не можем поклясть­ся, что две, три или четы­ре совер­шен­но раз­ных расы кар­ли­ков, встре­чав­ши­е­ся в раз­ное вре­мя, не сыг­ра­ли роль в фор­ми­ро­ва­нии тра­ди­ци­он­ной кар­ти­ны эль­фа, коболь­да или вред­ной феи. Саа­мы-фин­ны на севе­ре, гунн­ские пле­мен на юго-восто­ке, неиз­вест­ные пле­ме­на из раз­лич­ных мест оби­та­ния и даже тем­ные ибе­рий­цы более позд­них вре­мен, воз­мож­но, фигу­ри­ро­ва­ли в слож­ном постро­е­нии легенд — более позд­ние столк­но­ве­ния интер­пре­ти­ру­ют­ся с точ­ки зре­ния более ран­них, и столк­но­ве­ния на одной мест­но­сти пере­пле­та­ют­ся с про­шлы­ми столк­но­ве­ни­я­ми в самых раз­ных реги­о­нах. Не сле­ду­ет забы­вать и о том, что все­гда нуж­но искать чисто мифи­че­ский эле­мент в ноч­ном демоне, с кото­рым пер­вые арий­цы пута­ли сво­их стран­ных про­тив­ни­ков.

Недав­ние откры­тия боль­шо­го коли­че­ства Под­зем­ных тун­не­лей в Австрии поз­во­ля­ют пред­по­ло­жить, что реги­он Дуная был, по край­ней мере, веду­щим цен­тром дои­сто­ри­че­ско­го кар­ли­ко­во-арий­ско­го кон­флик­та. Эти искус­ствен­ные пеще­ры, явно постро­ен­ные расой высо­той не более пяти футов и содер­жа­щие арте­фак­ты, ука­зы­ва­ю­щие на дату позд­не­го камен­но­го, мед­но­го и ран­не­го брон­зо­во­го века, ино­гда быва­ют очень слож­ны­ми; неко­то­рые, оче­вид­но, явля­ют­ся хра­ма­ми, в то вре­мя как дру­гие — убе­жи­ща­ми (как норы мел­ких живот­ных) от вра­гов более круп­но­го тело­сло­же­ния. Око­ло 700 из них извест­ны, мно­гие из них века­ми исполь­зо­ва­лись жите­ля­ми реги­о­на в каче­стве под­ва­лов. Арте­фак­ты пока­зы­ва­ют зна­чи­тель­ное мастер­ство — как и про­ек­ти­ро­ва­ние пещер. Слу­чай­ные нахо­дя­щи­е­ся побли­зо­сти ске­ле­ты при­над­ле­жат раса раз­ме­ром при­мер­но с деге­не­ра­тов Айно­са в Япо­нии, Вед­ды на Цей­лоне (кото­рых Гек­кель назвал наи­бо­лее низ­ко­рос­лы­ми людь­ми) или пред­ста­ви­те­лей неко­то­рых кар­ли­ко­вых рас Афри­ки. Этно­ло­ги не реша­ют­ся назвать расо­вую при­над­леж­ность, но ничто не дока­зы­ва­ет, что эти «эрд­шталь­бау­э­ры» (как их назы­ва­ют австрий­цы) не при­над­ле­жа­ли к той же мон­го­ло­ид­ной кате­го­рии, что и расы саа­мов-фин­нов и гун­нов. Мно­го иссле­до­ва­ний еще пред­сто­ит сде­лать как в обла­сти архео­ло­гии, так и этно­ло­гии.

Меж­ду тем, одна­ко, не воз­ни­ка­ет ника­ких спо­ров отно­си­тель­но роли, кото­рую игра­ет некая малень­кая тем­ная раса в фор­ми­ро­ва­нии враж­деб­ной, пагуб­ной мини­а­тюр­ной и под­зем­ной сто­ро­ны более позд­ней тра­ди­ци­он­ной феи. Добав­лен­ный к мифу о ноч­ном демоне, этот эле­мент пол­но­стью изме­нил ран­нюю под­лин­ную фею кельт­ской при­ро­ды.

То, что мно­гие дру­гие эле­мен­ты, мифи­че­ские, леген­дар­ные и исто­ри­че­ские, вошли в состав мно­гих типов эль­фов или фей, было бы неле­по отри­цать. Все есте­ствен­ные постро­е­ния легенд бес­ко­неч­но сме­ша­ны и слож­ны, вклю­ча­ют мно­го­чис­лен­ные заим­ство­ва­ния из всех мыс­ли­мых источ­ни­ков; так что мы можем спра­вед­ли­во рас­смат­ри­вать три глав­ных ска­зоч­ных источ­ни­ка — дух при­ро­ды, ноч­ной демон и зем­ной кар­лик — про­сто как суще­ствен­ные или доми­ни­ру­ю­щие осно­вы в обла­сти без­гра­нич­но­го раз­но­об­ра­зия и ком­по­зит­но­сти.

Ска­зоч­ная стра­на в целом — раз­лич­ные суе­ве­рия раз­ных наций и раз­лич­ные пото­ки мифов или вос­по­ми­на­ний, про­ни­ка­ю­щие в стран­ный фольк­лор раз­ных реги­о­нов — само по себе глу­бо­кое иссле­до­ва­ние, кото­рое при­влек­ло боль­шое вни­ма­ние уче­ных, таких как Грим­мы, Кейт­ли и Лэнг. Кельт не име­ет моно­по­лии, даже для истин­ной феи, кото­рую он создал. Излишне гово­рить, что каж­дая раса и стра­на добав­ля­ет к сво­им тра­ди­ци­он­ным эль­фам и феям мно­же­ство мест­ных и семей­ных черт, поми­мо более рас­про­стра­нен­но­го насле­дия неуло­ви­мых существ. Расо­вые и наци­о­наль­ные настро­е­ния так­же игра­ют боль­шую роль в выбо­ре любой стра­ны люби­мо­го типа фей. Таким обра­зом, неко­то­рые стра­ны могут сде­лать акцент на мифи­че­ском суще­стве, близ­ком к чистой фее древ­них кель­тов, тогда как дру­гие могут спе­ци­а­ли­зи­ро­вать­ся на суще­ствах, состо­я­щих в основ­ном из эле­мен­тов двар­фов и ноч­ных демо­нов. Ран­ние англий­ские исто­рии вклю­ча­ют в себя несколь­ко при­ме­ров чисто­го типа — как в леген­де о Тома­се Эркол­доне и его семи годах, про­ве­ден­ных во вла­де­ни­ях коро­ле­вы фей — хотя боль­шее коли­че­ство легенд изоб­ра­жа­ет мини­а­тюр­ную, доб­ро­душ­ную, озор­ную расу в при­ят­ном аспек­те. Вал­лий­ские, шот­ланд­ские и ирланд­ские феи в целом менее гени­аль­ны — допол­ни­тель­ные тер­ми­ны «доб­рый народ» или «джен­три» — это эвфе­миз­мы, при­зван­ные успо­ко­ить эле­мент, кото­ро­го мно­гие боят­ся. Кон­ти­нен­таль­ные феи варьи­ру­ют­ся в широ­ких пре­де­лах, гер­ман­ские суще­ства воз­мож­но наи­бо­лее раз­ви­ты. Гер­ман­ская леген­да вклю­ча­ет вели­ко­леп­ные при­ме­ры как чистой феи, так и злоб­но­го трол­ля и гно­ма. В более южных стра­нах зна­че­ние гро­теск­но­го эль­фа, кажет­ся, умень­ша­ет­ся. Мно­гие нации назна­ча­ют феям опре­де­лен­ную обще­ствен­ную и поли­ти­че­скую орга­ни­за­цию, с Коро­лем, Коро­ле­вой и дру­ги­ми высо­ко­по­став­лен­ны­ми лица­ми — это Маб, Тита­ния и Обе­рон из попу­ляр­ных легенд. Исто­рии Восто­ка, раз­ра­бо­тан­ные ислам­ски­ми наро­да­ми, явля­ют­ся обшир­ным отдель­ным иссле­до­ва­ни­ем; как и слож­ный мир таин­ствен­ных сти­хий­ных духов, опи­сан­ных Пара­цель­сом и гра­фом де Габа­ли­сом.

Еще одна отдель­ная тема для иссле­до­ва­ния — это спо­соб, кото­рым каж­дая нация соот­но­сит свою сказ­ку со сво­и­ми более фор­маль­ны­ми и серьез­ны­ми рели­ги­оз­ны­ми веро­ва­ни­я­ми. Таким обра­зом, в сель­ской Англии фея счи­та­ет­ся стран­ству­ю­щим духом мерт­во­го чело­ве­ка, слиш­ком зем­но­го для небес, но еще не поте­рян­но­го для назна­че­ния в цар­ство Люци­фе­ра.
Вера в ска­зоч­ную стра­ну сего­дня во мно­гом зави­сит от исто­рии, хотя в Ирлан­дии мно­гие уди­ви­тель­но гра­мот­ные люди все еще при­дер­жи­ва­ют­ся веры в «доб­рый народ». Для таких набож­ных уче­ни­ков наше нынеш­нее иссле­до­ва­ние, без сомне­ния, пока­жет­ся столь же кощун­ствен­ным, сколь и ненуж­ным.

23 сен­тяб­ря 1932 

1. Робин Слав­ный Малый (Robin Goodfellow) — он же Пак, или Пэк, или Пук — в фольк­ло­ре фри­зов, сак­сов и скан­ди­на­вов — лес­ной дух (подоб­ный антич­но­му Пану), пуга­ю­щий людей или застав­ля­ю­щий их блуж­дать в чаще лесов.