1998 / Вольфганг Бауэр / Лавкрафт: путешествие к обратной стороне Луны

“Энцик­ло­пе­дия сим­во­лов“
Вольф­ганг Бау­эр
Ирм­тра­уд Дюмотц
Сер­ги­ус Голо­вин
1998

Лав­крафт (1890–1937) был един­ствен­ным ребен­ком в семье и вырос прак­ти­че­ски без отца (когда маль­чи­ку было три года, отца поме­сти­ли в боль­ни­цу для ума­ли­шен­ных).

Почти всю свою жизнь Лав­крафт не поки­дал род­но­го горо­да Про­ви­денс в шта­те Род-Айленд, за исклю­че­ни­ем двух лет, кото­рые он про­вел (с 1924 по 1926 год) в Нью-Йор­ке после женить­бы. Он посто­ян­но нахо­дил­ся под опе­кой сво­ей нев­ра­сте­нич­ной и пуг­ли­вой мате­ри (в 1921 году она умер­ла в доме для нерв­но­боль­ных). Он жил в уна­сле­до­ван­ном от деда доме с дву­мя тет­ка­ми жиз­нью экс­цен­трич­но­го чуда­ка, рабо­тал, как пра­ви­ло, по ночам, а если и днем, то с тща­тель­но зашто­рен­ны­ми окна­ми; прав­да, ино­гда он совер­шал мно­го­днев­ные про­гул­ки по дев­ствен­ным лесам Новой Англии, кото­рые при­во­ди­ли в вос­хи­ще­ние так­же Юнга и Фрей­да во вре­мя их сов­мест­ной поезд­ки в Аме­ри­ку в 1909 году.

Во мно­гих сво­их исто­ри­ях Лав­крафт выска­зы­ва­ет пред­по­ло­же­ние, что Зем­лю в дои­сто­ри­че­ские вре­ме­на посе­ти­ли пред­ста­ви­те­ли чужой расы (“серое, сли­зи­стое — порож­де­ние звезд”), что дела­ет его пред­те­чей тео­рии при­шель­цев из кос­мо­са, наи­бо­лее извест­ным пред­ста­ви­те­лем кото­рой явля­ет­ся швей­цар­ский писа­тель Эрих фон Дени­кен.

Совре­мен­ная лите­ра­тур­ная кри­ти­ка ста­вит его “наравне с вели­ки­ми масте­ра­ми аме­ри­кан­ско­го рас­ска­за ужа­сов Эдга­ром По и Амбро­зом Бир­сом”. Джор­жио Ман­га­нел­ли назы­ва­ет его “не визи­о­не­ром, а хро­ни­стом ужа­са”, “хро­ни­стом глу­бин под­со­зна­ния, кото­рый нахо­дил удо­воль­ствие в изоб­ре­те­нии мифо­ло­гии, или псев­до­ми­фо­ло­гии, опи­сы­вая закры­тые, тоталь­ные миры”.

Этот иной мир, скры­тый от обы­ден­но­го созна­ния, и состав­лял внут­рен­ний мир Лав­краф­та, это был мир его грез, кото­рый он назы­вал “неви­ди­мой сто­ро­ной Луны”. Эти миры угро­жа­ли и одно­вре­мен­но при­тя­ги­ва­ли его. “Когда, — пишет кри­тик Ман­га­нел­ли, — Лав­крафт, как без­за­стен­чи­вый и досто­вер­ный хро­нист опи­сы­ва­ет те чудо­вищ­ные лики, кото­ры­ми напол­не­но его бытие, он опи­сы­ва­ет на самом деле того един­ствен­но­го, урод­ли­во­го мон­стра, в обще­нии с кото­рым у него есть нема­лый опыт, а имен­но — себя само­го”.

Лав­крафт писал, что­бы оста­вать­ся в “бодр­ству­ю­щем мире”, на уровне реаль­но­сти это­го про­стран­ства и это­го вре­ме­ни, не спал сут­ка­ми, что­бы созна­тель­но избег­нуть сна и тем самым сво­их сно­ви­де­ний; посто­ян­ная рабо­та над сло­вом дала потря­са­ю­щий лите­ра­тур­ный резуль­тат — поми­мо соб­ствен­ных рас­ска­зов, поми­мо кор­рек­ту­ры бес­чис­лен­ных при­сы­ла­е­мых ему на рецен­зию ману­скрип­тов, он напи­сал более ста тысяч писем!

То, что Лав­крафт обна­ру­жи­вал, про­ни­кая внут­рен­ним взгля­дом в тем­ную, “спя­щую”, ало­гич­ную, “жен­скую” поло­ви­ну наше­го моз­га, он делал сно­ва и сно­ва повто­ря­ю­щей­ся темой сво­их вели­ких кос­ми­че­ских исто­рий ужа­сов: бес­фор­мен­ный хаос, за кото­рый рату­ют вызван­ные гени­ем Лав­краф­та сле­пые, без­молв­ные, мрач­ные и без­душ­ные демо­ни­че­ские боже­ства мифа Чулу.

В сво­их исто­ри­ях Лав­крафт уже выра­зил в сим­во­ли­че­ской и поэ­ти­че­ской фор­ме в насто­я­щее вре­мя живо обсуж­да­е­мый в науч­ной сре­де тезис о подав­ле­нии функ­ций наше­го пра­вою полу­ша­рия моз­га “раци­о­наль­но-логи­че­ски” ори­ен­ти­ро­ван­ным левым полу­ша­ри­ем.

“Все мои исто­рии, каки­ми бес­связ­ны­ми бы они ни каза­лись, осно­вы­ва­ют­ся на исход­ной пред­по­сыл­ке или леген­де, соглас­но кото­рой этот мир преж­де был насе­лен иной расой, кото­рая, упраж­ня­ясь в чер­ной магии, поте­ря­ла поч­ву и была вытолк­ну­та из это­го мира, но все еще живет (в пра­вой поло­вине моз­га?) и гото­ва в любой миг вновь окку­пи­ро­вать зем­лю”.

Что­бы упо­ря­до­чить хаос внут­ри себя, что­бы при­дать какую-то струк­ту­ру все­му бес­фор­мен­но­му, угро­жа­ю­ще-заса­сы­ва­ю­ще­му, под­сте­ре­га­ю­ще­му, пожи­ра­ю­ще­му, Лав­крафт гени­аль­но про­еци­ру­ет архе­ти­пи­че­ские состав­ные части сво­е­го гони­мо­го стра­хом “я” на геро­ев сво­их фан­та­сти­че­ских миров.

Его био­гра­фы, напри­мер извест­ный автор фан­та­сти­че­ских и при­клю­чен­че­ских рас­ска­зов Спрег де Камп, счи­та­ют, что герой мно­гих исто­рий Лав­краф­та Ран­дольф Кар­тер — это иде­а­ли­зи­ро­ван­ное пред­став­ле­ние авто­ра о себе самом — несколь­ко ото­рван­ном от жиз­ни, очень уче­ном, ари­сто­кра­ти­че­ском холо­стя­ке из Босто­на, кото­рый вла­де­ет древним и “запрет­ным” зна­ни­ем. Раз­ни­ца меж­ду Лав­краф­том и Кар­те­ром в двух весь­ма суще­ствен­ных обсто­я­тель­ствах: у героя доста­точ­но денег, что­бы вести жизнь джентль­ме­на, и (любо­пыт­ная деталь, гово­ря­щая о скры­тых жела­ни­ях авто­ра) одно вре­мя он слу­жил во фран­цуз­ском ино­стран­ном леги­оне.

В дру­гом герое исто­рий Лав­краф­та — быв­шем худож­ни­ке, опу­стив­шем­ся до пожи­ра­те­ля труп­но­го мяса, Ричар­де Аптоне Пик­мане — без тру­да мож­но уви­деть вну­шав­шее страх писа­те­лю живот­ное нача­ло, “чело­ве­ка-зве­ря”.

Король сно­ви­де­ний Куран, кото­рый в стране грез навсе­гда при­ду­мал себе кусо­чек вик­то­ри­ан­ской Англии и вза­мен за это вынуж­ден был в реаль­ном мире дать уме­реть сво­е­му зем­но­му телу после при­е­ма боль­шой дозы нар­ко­ти­ков, — еще одна ипо­стась Лав­краф­та — его жела­ние после нынеш­не­го смерт­но­го бытия попасть в рай чисто­го духа.

При ана­ли­зе новелл Лав­краф­та бро­са­ет­ся в гла­за, что в пото­ке его повест­во­ва­ний жен­ский эле­мент суще­ства почти пол­но­стью отсут­ству­ет, а если и появ­ля­ет­ся, то лишь в обра­зе губя­щих, стал­ки­ва­ю­щих геро­ев в про­пасть злых вам­пи­ров и ведьм.

Более или менее ней­траль­ное опи­са­ние жен­ской сущ­но­сти нахо­дим лишь при упо­ми­на­нии о камен­ном сфинк­се или иных зага­доч­ных суще­ствах (полу­лю­дях-полу­жи­вот­ных), либо когда автор рас­ска­зы­ва­ет о кошеч­ке, спя­щей у ног героя.

В той мере, в какой Лав­крафт очи­ща­ет свои сно­вид­че­ские мифы от все­го жен­ско­го, в тон же мере он застав­ля­ет жен­ский прин­цип — разу­ме­ет­ся, толь­ко в нега­тив­но опи­сы­ва­е­мых ситу­а­ци­ях — в веч­ном про­тив­ни­ке, отра­жен­ном в обра­зе и душе сво­их геро­ев, про­ти­во­сто­ять “транс­ве­сти­че­ско­му богу Ниар­ла­то­те­пу”. Ниар­ла­то­теп оли­це­тво­ря­ет бес­фор­мен­ный, неупо­ря­до­чен­ный хаос, из кото­ро­го могут родить­ся любые страш­ные фор­мы и фигу­ры.

Этот без­от­чет­ный ужас, кото­рый По сим­во­ли­зи­ру­ет в виде Маль­стре­ма или водо­па­да, про­гло­тив­ше­го Арту­ра Гор­до­на Пима, по Лав­краф­ту гнез­дит­ся в без­днах Все­лен­ной, в без­дон­ных глу­би­нах, где “в чум­ном обла­ке в цен­тре бес­ко­неч­но­сти вос­се­да­ет демо­ни­че­ский Аза­тот (как его послед­нее, совер­шен­но не струк­ту­ри­ро­ван­ное преж­нее ego), он бро­дит в непо­сти­жи­мо тем­ных поко­ях по ту сто­ро­ну вре­ме­ни и веч­но под­сте­ре­га­ет свою жерт­ву”.

В клю­че­вой новел­ле “Зага­доч­ный Кадат и его сно­ви­де­ния”, пожа­луй, самой бли­ста­тель­ной из ран­них рас­ска­зов, в кото­рой тем­ные миры сно­ви­де­ний Лав­краф­та и демо­ни­че­ские обра­зы мифа Чулу счаст­ли­вым обра­зом сосед­ству­ют с при­чуд­ли­вы­ми фан­та­зи­я­ми “Тыся­чи и одной ночи” Дюн­за­ни, воз­во­ди­мы­ми Лав­краф­том в сво­е­го рода “кос­ми­че­скую пор­но­гра­фию”, — все при­хо­дит к кон­фрон­та­ции про­ти­во­ре­чий и их алхи­ми­че­ско­му раз­ре­ше­нию.

Кар­тер — рыцарь, отпра­вив­ший­ся на поис­ки Гра­а­ля, кото­рый пола­га­ет най­ти в зага­доч­ном горо­де зака­та солн­ца, где живут боги Зем­ли, — надол­го опус­ка­ет­ся в под­зем­ные глу­би­ны дру­го­го “я” Пик­ма­на и здесь всту­па­ет в союз со сто­го­ло­вым Гулом и ноч­ным чудо­ви­щем Гон­том, похо­жим на лету­чую мышь. С их помо­щью он побеж­да­ет аген­тов и сто­рон­ни­ков Ниар­ла­то­те­па и, нако­нец, — без сво­ей страш­ной сви­ты — всту­па­ет как “сво­бод­ный и могу­чий вла­сти­тель всех меч­та­те­лей” в замок Кадат, высе­чен­ный из оник­са.

Таким обра­зом, Лав­крафт застав­ля­ет сво­е­го героя Кар­те­ра прой­ти тот путь, кото­рый наме­тил Али­стер Кро­ули для всех иска­те­лей исти­ны. Путь в небо ведет через ад! Или, как выра­зил­ся Ман­га­нел­ли, “ад — это основ­ная кар­та, по кото­рой чита­ешь мас­шта­бы Все­лен­ной”.

Этот буд­то бы пред­по­ла­га­е­мый анта­го­нист Кар­те­ра — Ниар­ла­то­теп, — кото­рый в мас­ке “моло­до­го фара­о­на”, “со всем вол­шеб­ным оча­ро­ва­ни­ем, исхо­дя­щим от тем­но­го бога, или пад­ше­го архан­ге­ла”, при­ми­ря­ет­ся с иска­те­лем типа Фау­ста Кар­те­ром, отсы­лая его назад в при­над­ле­жа­щий ему мир людей, где уже дав­но непло­хо живет­ся богам, хоро­шо замас­ки­ро­ван­ным и устав­шим от холод­ной веч­но­сти их мра­мор­ных двор­цов.

Полу­чив такой совет, Кар­тер (а воз­мож­но, и сам Лав­крафт?) дол­жен был выдер­жать еще самое труд­ное испы­та­ние — он дол­жен был изба­вить­ся от иску­ше­ния ринуть­ся в без­дну безу­мия, где чело­век осво­бож­да­ет­ся от всех сво­их обя­зан­но­стей и от себя само­го и где он пол­но­стью отда­ет­ся дья­воль­ско­му Аза­то­ту, и пере­стать при­слу­ши­вать­ся к зову “омер­зи­тель­ных бара­ба­нов и пусто­му, моно­тон­но­му вою флейт”!

Архив­ная ста­тья с lovecraft.ru