2003 / Юрий Гаврюченков / Говард Филлипс Лавкрафт

Гаврю­чен­ков Юрий Фёдо­ро­вич (gavru@mail.ru)

Говард Фил­липс Лав­крафт — это тот слу­чай, когда писа­те­лем рож­да­ют­ся, и уж родив­шись им, ста­но­вят­ся клас­си­ком, несмот­ря на бед­ность, болез­ни и недо­ста­ток обра­зо­ва­ния. Джентль­мен из родо­ви­той, но обед­нев­шей семьи Про­ви­ден­са, сто­ли­цы граф­ства Род-Айленд, шта­та Новая Англия, оста­вил зна­чи­тель­ный след в лите­ра­ту­ре, став осно­ва­те­лем тече­ния “сверхъ­есте­ствен­но­го ужа­са” в жан­ре “хор­рор”. За свои твор­че­ские наход­ки он рас­пла­чи­вал­ся доро­гой ценою. Его недол­гая, но пол­ная ноч­ных кош­ма­ров жизнь про­дол­жа­ет оста­вать­ся оку­тан­ной маг­не­ти­зи­ру­ю­щи­ми разум леген­да­ми.

Дурная наследственность

“Страх — самое древ­нее и силь­ное из чело­ве­че­ских чувств, а самый древ­ний и самый силь­ный страх — страх неве­до­мо­го,” — так начи­на­ет­ся зна­ме­ни­тое эссе Лав­краф­та “Сверхъ­есте­ствен­ный ужас в лите­ра­ту­ре”, одно из наи­бо­лее пол­ных иссле­до­ва­ний жан­ра “хор­рор” или “ужа­сти­ков”, как при­вык­ли гово­рить в Рос­сии. На свою беду, Лав­крафт хоро­шо раз­би­рал­ся во всех оттен­ках стра­ха и ужа­са. Виной тому было дур­ная наслед­ствен­ность.

Он родил­ся в 9 часов утра 20 авгу­ста 1890 года в семей­ном особ­ня­ке Фил­лип­сов — в доме 454 по Эйн­джелл-стрит. Мать Говар­да — Сара Сью­зен Фил­липс Лав­крафт — вела про­ис­хож­де­ние от пер­во­по­се­лен­ца Джор­джа Фил­лип­са, при­быв­ше­го в Мас­са­чу­сетс из Англии в 1630 году. Отцом буду­ще­го писа­те­ля был Уин­филд Скотт Лав­крафт, ком­ми­во­я­жёр фир­мы “Gorham&Co.”, зани­ма­ю­щей­ся про­из­вод­ством сереб­ря­ных изде­лий. Три года спу­стя Уин­филд Лав­крафт был най­ден пара­ли­зо­ван­ным в номе­ре чикаг­ско­го оте­ля. Его пере­вез­ли в Про­ви­денс и поме­сти­ли в Бат­ле­ров­ский гос­пи­таль, где он и пре­бы­вал в кома­тоз­ном состо­я­нии до момен­та смер­ти, слу­чив­шей­ся 19 июля 1898 года.

Лишив­шись кор­миль­ца, семья нача­ла бед­ство­вать, но мате­ри-оди­ноч­ке помог­ли сёст­ры и отец — мест­ный про­мыш­лен­ник Уиппл Ван Барен Фил­липс. Его смерть в 1904 году погру­зи­ла семей­ство Лав­краф­тов в серьёз­ные финан­со­вые труд­но­сти. Из вик­то­ри­ан­ско­го особ­ня­ка при­шлось пере­брать­ся в тес­ные квар­та­лы по той же Эйн­джелл-стрит, в дом 598. Жизнь в непол­ной семье и стра­да­ю­щая пси­хи­че­ским рас­строй­ством мать отри­ца­тель­но ска­за­лись на фор­ми­ро­ва­нии лич­но­сти Говар­да. Маль­чик рос замкну­тым, склон­ным к диким фан­та­зи­ям и кош­мар­ным сно­ви­де­ни­ям. Тем не менее, ребё­нок был необы­чай­но талант­лив: в воз­расте 2 лет декла­ми­ро­вал длин­ные сти­хо­тво­ре­ния, в 3 научил­ся читать, в 6 — писать, а в 7 уже сочи­нял соб­ствен­ные про­из­ве­де­ния. По край­ней мере, в архи­ве Лав­краф­та сохра­ни­лось дати­ро­ван­ное 1897 годом сти­хо­тво­ре­ние, хотя сам писа­тель вспо­ми­на­ет, что пер­вый рас­сказ сочи­нил в 6 лет и делал это под­рост­ком, но затем уни­что­жил все свои неудач­ные опы­ты.

В воз­расте 5 лет он увлёк­ся сбор­ни­ком сти­хов “Ара­вий­ские ночи”, а затем и сам попро­бо­вал писать нечто подоб­ное, выду­мав себе псев­до­ним Абдул Алхаз­ред. Позд­нее Лав­крафт исполь­зу­ет его в каче­стве име­ни “безум­но­го ара­ба”, авто­ра тём­ной и запрет­ной кни­ги “Некро­но­ми­кон”. Она воз­глав­ля­ет спи­сок выду­ман­ных книг, фигу­ри­ру­ю­щих в про­из­ве­де­ни­ях Лав­краф­та и при­да­ю­щих им непо­вто­ри­мое, мрач­ное оча­ро­ва­ние.

Спу­стя год, ара­вий­ские инте­ре­сы сме­ни­лись откры­ти­ем гре­че­ской мифо­ло­гии и адап­ти­ро­ван­ных для детей вер­сий “Или­а­ды” и “Одис­сеи”. Вдох­но­вив­шись про­чи­тан­ным, Говард напи­сал “Поэ­му об Улис­се”. Она состо­я­ла из 88 риф­мо­ван­ных строк и пред­став­ля­ла собой доволь­но стран­ный вымы­сел отно­си­тель­но зна­ме­ни­то­го пла­ва­ния. Тяге ко все­му стран­но­му нема­ло спо­соб­ство­вал дед, раз­вле­кав­ший вну­ка страш­ны­ми сказ­ка­ми. Кро­ме того, в особ­ня­ке име­лась обшир­ная биб­лио­те­ка — люби­мое место Говар­да. Ино­гда там тво­ри­лись дикие сце­ны. Лав­крафт вспо­ми­на­ет, как, будучи малень­ким маль­чи­ком, он читал “Ост­ров док­то­ра Моро”, испу­гал­ся и запла­кал. При­бе­жав­шая мать ото­бра­ла кни­гу и зака­ти­ла исте­ри­ку, запре­тив читать подоб­ную гадость. Позд­нее она уго­ди­ла в город­скую боль­ни­цу Про­ви­ден­са — гос­пи­таль Бат­ле­ра, где неко­гда умер её пара­ли­зо­ван­ный супруг.

Все эти семей­ные игры нало­жи­ли урод­ли­вое клей­мо на пси­хи­ку ребён­ка. Неуди­ви­тель­но, что в про­из­ве­де­ни­ях Лав­краф­та появ­ля­ют­ся власт­ные и злоб­ные жен­щи­ны, под­чи­ня­ю­щие себе умных, но сла­бых муж­чин, меня­ю­щие по сво­ей при­хо­ти их покор­ные души. “Ска­жи мне, Дэни­ел Аптон, — что за сата­нин­ский обмен совер­шил­ся в доме ужа­са, где этот бого­про­тив­ный монстр по сво­ей при­хо­ти рас­по­ря­жал­ся довер­чи­вым, сла­бо­воль­ным и полу­че­ло­ве­че­ским дитём?” — стро­ки напи­сан­но­го неза­дол­го до смер­ти рас­ска­за “Тварь на поро­ге” явно при­шли к Лав­краф­ту из дет­ства, а вер­нее были с ним всю его недол­гую, но кош­мар­ную жизнь.

Гений автодидактики

Стран­но вос­пи­тан­ный, с пси­хи­кой не в ладах, шко­лу Говард посе­щал нере­гу­ляр­но. Поэто­му систе­ма­ти­че­ско­го обра­зо­ва­ния так и не полу­чил. Это не поме­ша­ло запо­ем читать, про­во­дя мас­су вре­ме­ни в город­ской биб­лио­те­ке и архи­ве Про­ви­ден­са. Лав­крафт был одер­жим кра­е­вед­че­ски­ми иссле­до­ва­ни­я­ми с ран­ней юно­сти, сде­лав нема­лый вклад в исто­рию Род-Айлен­да. Инте­ре­со­вал­ся он и дру­ги­ми нау­ка­ми, бук­валь­но гло­тая кни­ги, под­час, без раз­бо­ра. Столь ред­кая тяга к зна­ни­ям не впи­сы­ва­лась в школь­ную про­грам­му, да он не осо­бо в ней и нуж­дал­ся. В воз­расте 8 лет Говард открыл для себя химию, а затем аст­ро­но­мию. В 1899 году он начал выпус­кать “Науч­ную газе­ту”, кото­рую сам печа­тал на гек­то­гра­фе и рас­про­стра­нял сре­ди уче­ни­ков. В 1903 году к ней при­ба­вил­ся “Род-Айленд­ский жур­нал аст­ро­но­мии”. С при­су­щей его нату­ре педан­тич­но­стью, Лав­крафт вёл оба изда­ния до окон­ча­ния выс­шей шко­лы в 1907 году.

Увле­че­ния дет­ства опре­де­ли­ли даль­ней­шую про­фес­сию. В 1906 году газе­та “Вос­крес­ный Про­ви­денс” поме­сти­ла ста­тью Лав­краф­та на тему аст­ро­но­мии. С это­го вре­ме­ни нача­лась офи­ци­аль­ная рабо­та. Лав­крафт стал актив­но сотруд­ни­чать сра­зу в несколь­ких изда­ни­ях: вёл еже­ме­сяч­ную колон­ку в газе­те “Доли­на Потьюк­сет”, колон­ку “Про­ви­денс Три­бьюн” (1906–08) и “Вечер­ние ново­сти Про­ви­ден­са” (1914–18). В 1915 он стал сотруд­ни­чать так­же с газе­той “Ново­сти Эшвил­ла” [“Asheville (N.C.) Gazette-News”]. Одна­ко успеш­ная рабо­та вовсе не пред­по­ла­га­ла жиз­нен­ных успе­хов. Смерть деда, пере­езд из особ­ня­ка в квар­ти­ру и обни­ща­ние рода Фил­лип­сов тяже­ло ска­за­лось на Говар­де. Вдо­ба­вок, его рас­ска­зы неиз­мен­но откло­ня­лись редак­то­ра­ми, а имен­но худо­же­ствен­ные про­из­ве­де­ния состав­ля­ли пред­мет гор­до­сти Лав­краф­та. Впо­след­ствии он вспо­ми­нал, какие мрач­ные мыс­ли пре­сле­до­ва­ли его во вре­мя вело­си­пед­ных про­гу­лок, когда он про­ез­жал по мосту над тём­ны­ми вода­ми Бар­ринг­тон-ривер.

По слу­чаю мно­го­чис­лен­ных про­пус­ков заня­тий, шко­лу Лав­крафт закон­чил без атте­ста­та и, к сво­е­му сты­ду, не сумел посту­пить в уни­вер­си­тет Бра­у­на. Он очень по это­му пово­ду пере­жи­вал. Насту­пил пери­од затвор­ни­че­ства, длив­ший­ся с 18 до 23 лет. В это вре­мя нелю­ди­мый моло­дой чело­век увлёк­ся чте­ни­ем раз­вле­ка­тель­ных жур­на­лов. В одном из них, “Кораб­ле” [“The Argosy”], обла­да­ю­ще­го худо­же­ствен­ным вку­сом моло­до­го джентль­ме­на так доста­ли бес­цвет­ные любов­ные рас­ска­зы неко­е­го Фре­да Джек­со­на, что он напи­сал язви­тель­ное пись­мо в сти­хах по сти­лю напо­ми­на­ю­щих поэ­зию XVIII века. Жур­нал опуб­ли­ко­вал его в 1913 году, пись­мо было талант­ли­вым и вызва­ло мас­су чита­тель­ских откли­ков в защи­ту Джек­со­на. Редак­тор пред­ло­жил Лав­краф­ту вести пер­со­наль­ную колон­ку, где бы он мог всту­пать в деба­ты с чита­те­ля­ми. Лав­крафт охот­но согла­сил­ся, допол­ни­тель­ный зара­бо­ток не был лиш­ним. Его бле­стя­щие отве­ты в фор­ме искро­мёт­ных куп­ле­тов при­влек­ли вни­ма­ние пре­зи­ден­та Объ­еди­нён­ной Ассо­ци­а­ции Люби­те­лей Прес­сы (UAPA) Эдвар­да Ф. Даа­са. Чле­ны Ассо­ци­а­ции выпус­ка­ли сам­из­дат во всех угол­ках Аме­ри­ки. Даас при­гла­сил Лав­краф­та при­со­еди­нить­ся к UAPA и тот согла­сил­ся, выпу­стив в пери­од с 1915 по 1923 год 13 номе­ров соб­ствен­но­го жур­на­ла “Кон­сер­ва­тор”. Впо­след­ствии Лав­крафт воз­гла­вил UAPA, успеш­но объ­еди­нив её с кон­ку­ри­ру­ю­щей Наци­о­наль­ной Ассо­ци­а­ци­ей Люби­те­лей Прес­сы.

Актив­ная рабо­та бук­валь­но воз­ро­ди­ла Лав­краф­та, по его сло­вам, “из рас­ти­тель­но­го состо­я­ния”, в кото­ром он пре­бы­вал все годы затвор­ни­че­ства, имея одна­ко же мно­го дру­зей по пере­пис­ке, ненор­маль­но широ­кой и частой. Он сно­ва взял­ся за напи­са­ние страш­ных рас­ска­зов, хотя денег они при­но­си­ли немно­го. Так, за каж­дую гла­ву сери­а­ла “Гер­берт Уэст — реани­ма­тор” он полу­чал по $5. Неуди­ви­тель­но, что Лав­крафт осо­зна­вал себя более поэтом и пуб­ли­ци­стом, неже­ли писа­те­лем-про­за­и­ком. Сери­ал “Реани­ма­тор” (по кото­ро­му спу­стя 60 лет снят фильм) счи­та­ет­ся самой сла­бой рабо­той Лав­краф­та, что вку­пе с пуб­ли­ка­ци­ей ран­них и тоже не осо­бен­но удач­ных рас­ска­зов “Зверь в под­зе­ме­лье” и “Алхи­мик”, сохра­нён­ных от уни­что­же­ния Сарой С. Ф. Лав­крафт, вызва­ло доволь­но обид­ную для его рани­мой нату­ры кри­ти­ку. В 1923 году жур­нал “Таин­ствен­ные исто­рии” пред­ло­жил посто­ян­ное сотруд­ни­че­ство. Лав­крафт немно­го поло­мал­ся — неуда­ча с жур­на­лом “Чёр­ная мас­ка”, после­до­ва­тель­но отвер­нув­шим несколь­ко рас­ска­зов, сде­ла­ла его мни­тель­ным, — но затем при­шёл к выво­ду, что пишет очень даже ниче­го, и согла­сил­ся. Успе­ху спо­соб­ство­ва­ли кар­ди­наль­ные пере­ме­ны в семей­ном ста­ту­се.

Наш человек в Нью-Йорке

Стра­да­ю­щая целым буке­том наслед­ствен­ных забо­ле­ва­ний Сара Сью­зен Фил­липс Лав­крафт в 1919 году посту­пи­ла в Бат­ле­ров­ский гос­пи­таль, где и скон­ча­лась 24 мая 1921 года. Говард Лав­крафт недол­го пере­жи­вал по это­му пово­ду. Через несколь­ко недель он нашёл в себе силы, что­бы посе­тить кон­вент люби­те­лей жур­на­ли­сти­ки, про­хо­див­ший 4 июля в Бостоне. На кон­вент при­е­ха­ла из Нью-Йор­ка дав­няя зна­ко­мая — рос­сий­ская имми­грант­ка Соня Хафт Грин. Лав­крафт гостил у неё в Бруклине в 1922 году, а теперь объ­явил, что окон­ча­тель­но стал сво­бо­ден. Их отно­ше­ния стре­ми­тель­но раз­ви­ва­лись, и поэто­му изве­стие о сва­дьбе 3 мар­та 1924 года не ста­ло сюр­при­зом для дру­зей, раз­ве что для тёту­шек писа­те­ля Лили­ан Д. Кларк и Анны Е. Фил­липс Гам­велл, кото­рых он изве­стил уже после бра­ко­со­че­та­ния в сво­ей обыч­ной мане­ре — пись­мом. Одоб­ре­ния с их сто­ро­ны Лав­крафт не ждал: Соня была еврей­кой, имми­грант­кой и тор­гов­кой — она рабо­та­ла в шляп­ном мага­зине на Пятой Аве­ню. Вдо­ба­вок, она была на 7 лет стар­ше Говар­да. Совсем не пара, по мне­нию тёту­шек, для джентль­ме­на из Новой Англии. Впо­след­ствии их пред­взя­тое отно­ше­ние сыг­ра­ло реша­ю­щую роль в жиз­ни Лав­краф­та.

Пере­езд в Нью-Йорк, при­зна­ние его талан­та “Таин­ствен­ны­ми исто­ри­я­ми” и, как след­ствие, регу­ляр­ный зара­бо­ток, дали Лав­краф­ту надёж­ную опо­ру в новой жиз­ни. Он оста­вил Ассо­ци­а­цию Люби­те­лей Прес­сы и плот­но занял­ся лите­ра­тур­ной рабо­той. В “Таин­ствен­ных исто­ри­ях” он был на хоро­шем сче­ту, пока не отверг пред­ло­же­ние воз­гла­вить чикаг­ское отде­ле­ние жур­на­ла, что тре­бо­ва­ло пере­ез­да из Нью-Йор­ка. Нача­лась чёр­ная поло­са: мага­зин на Пятой Аве­ню обанк­ро­тил­ся, к тому же здо­ро­вье Сони тре­бо­ва­ло про­ве­сти неко­то­рое вре­мя в сана­то­рии в Нью-Джер­си. Лав­крафт про­бо­вал най­ти рабо­ту, но никто не хотел брать 34-лет­не­го чело­ве­ка без спе­ци­аль­но­сти и навы­ка. 1 янва­ря 1925 года Соня отпра­ви­лась на зара­бот­ки в Клив­ленд, а Говард снял ком­на­туш­ку в бруклин­ских пор­то­вых тру­що­бах, в рай­оне Ред-Хук. Место было совсем непод­хо­дя­щее для джентль­ме­на. Тол­пы тюрк­ских имми­гран­тов, запо­ло­нив­ших неко­гда бла­го­род­ный, по мне­нию Лав­краф­та, рай­он, вго­ня­ли его в депрес­сию. Имен­но так роди­лись про­пи­тан­ные ксе­но­фо­би­ей “Кош­мар в Ред-Хуке” и “Он”. Вдо­ба­вок, Нью-Йорк с его беше­ны­ми тем­па­ми жиз­ни, пере­на­се­лён­но­стью и тор­га­ше­ским духом вызвал у писа­те­ля ост­рый при­ступ мизан­тро­пии. Он решил вер­нуть­ся в милую серд­цу Новую Англию.

С бра­ком было покон­че­но. И хотя Лав­крафт при­зна­вал, что про­дол­жа­ет любить Соню, он всё же согла­сил­ся с тётуш­ка­ми, запре­тив­ши­ми её появ­лять­ся в Про­ви­ден­се. Их пле­мян­ник не мог осквер­нять род Фил­лип­сов женить­бой на тор­гов­ке, гото­вой содер­жать без­ра­бот­но­го мужа. И посколь­ку в Нью-Йор­ке Лав­крафт ни на что не сго­дил­ся, а дома место нашлось толь­ко для него одно­го, раз­вод с Соней был неиз­бе­жен. Он был оформ­лен в 1929 году, а с апре­ля 1926 Говард Лав­крафт про­жи­вал тётуш­ки Лили­ан в доме 10 по Барн-стрит, с голо­вой уйдя в нау­ки и лите­ра­тур­ный труд.

Иссле­до­ва­тель­ские рабо­ты по исто­рии род­но­го края допол­ня­лись с путе­ше­стви­я­ми по местеч­кам вдоль восточ­но­го побе­ре­жья: Кве­бе­ку, Фила­дель­фии, Вашинг­то­ну, Рич­мон­ду, Чарлсто­уну, Сент-Авгу­сти­ну, Ново­му Орле­а­ну и мел­ким город­кам Новой Англии, зате­рян­ным в суро­вом вели­ко­ле­пии древ­них гор и могу­чих лесов, наве­ва­ю­щих на оди­но­ко­го путе­ше­ствен­ни­ка бояз­ли­вые мыс­ли о кро­ва­вых куль­тах индей­цев и хищ­ных разум­ных суще­ствах, любя­щих тем­но­ту и обще­ние с любо­пыт­ны­ми писа­те­ля­ми. В этих поезд­ках Лав­крафт набрал­ся путе­вых впе­чат­ле­ний, позд­нее изло­жен­ных в луч­ших сво­их вещах. Нема­ло вре­ме­ни он про­вёл и в архи­вах Про­ви­ден­са, най­дя там нема­ло зага­доч­ных, а то и про­сто пуга­ю­щих слу­ча­ев из жиз­ни пер­во­по­се­лен­цев. Не сле­ду­ет забы­вать, что имен­но дере­вуш­ки Новой Англии с их суе­ве­ри­я­ми про­сла­ви­лись жесто­кой рас­пра­вой над запо­до­зрен­ны­ми в кол­дов­стве. Доста­точ­но вспом­нить зна­ме­ни­тый Салем­ский про­цесс и ведь­му из Блэр. На этой бла­го­дат­ной поч­ве взрос­ло нема­ло авто­ров “ужа­сти­ков”, напри­мер, живу­щий в Новой Англии Сти­вен Кинг.

Свои шту­дии Лав­крафт соче­тал с обиль­ной пере­пиской. Он был гени­ем эпи­сто­ляр­но­го жан­ра. Она заме­ня­ла живое обще­ние, и Лав­крафт настоль­ко в ней пре­успел, что стал чело­ве­ком с самой задо­ку­мен­ти­ро­ван­ной жиз­нью. Его био­гра­фы не нахо­дят в ней “белых пятен” — кор­пус из 97 тысяч посла­ний, напи­сан­ных рукой Лав­краф­та, дают о неё исклю­чи­тель­но пол­ное пред­став­ле­ние!

Вся его дея­тель­ность в Ассо­ци­а­ции, обще­ние с дру­зья­ми и помощь моло­дым авто­рам, связь с поклон­ни­ка­ми и уче­ни­ка­ми про­ис­хо­ди­ла на бума­ге. Раз­го­ва­ри­вать с людь­ми Лав­крафт не любил и не умел. Эти не поме­ша­ло ему помочь взой­ти на лите­ра­тур­ный небо­склон таким звёз­дам, как Роберт Блох, Фриц Лей­бер и Ген­ри Катт­нер. Кро­ме того, Лав­крафт занял­ся поли­ти­че­ски­ми и эко­но­ми­че­ски­ми вопро­са­ми, акту­аль­ны­ми в насту­пив­ший пери­од Вели­кой депрес­сии, сде­лал­ся уме­рен­ным соци­а­ли­стом и даже под­дер­жал на мест­ном уровне кам­па­нию Рузвель­та.

После смер­ти Лили­ан Д. Кларк в 1932 году, Лав­крафт пере­ехал в дом Анны Е. Фил­липс Гам­вел на Кол­ледж-стрит, 66. На сле­ду­ю­щий год скон­ча­лась и она. Лав­крафт сме­нил жильё и посе­лил­ся в доме 65 на Про­спект-стрит. Лите­ра­тур­ные дохо­ды его были по-преж­не­му неве­ли­ки. Лав­крафт кор­мил­ся с пере­из­да­ний “улуч­шен­ных” или пере­пи­сан­ных рас­ска­зов, сти­хов, а так­же пуб­ли­ка­ций очер­ков и ста­тей, глав­ным обра­зом, на кра­е­вед­че­скую тему. Он был весь­ма раз­до­са­до­ван, когда его не сде­ла­ли почёт­ным жите­лем Про­ви­ден­са, так как счи­тал свои рабо­ты по исто­рии горо­да и Новой Англии весь­ма зна­чи­тель­ны­ми. Само­убий­ство писа­те­ля Робер­та Говар­да в 1936 году окон­ча­тель­но под­ко­си­ло Лав­краф­та, вдо­ба­вок, вра­чи обна­ру­жи­ли у него рако­вую опу­холь… Несмот­ря на боль, душев­ную и физи­че­скую, Лав­крафт рабо­тал всю зиму 1936–37 года и толь­ко 10 мар­та согла­сил­ся отпра­вить­ся в кли­ни­ку, где и умер пять дней спу­стя. 18 мар­та 1937 года его похо­ро­ни­ли на фамиль­ном участ­ке Фил­лип­сов ста­рин­но­го клад­би­ща Сван-Пойнт.

Уми­рая, Лав­крафт видел окон­ча­тель­ное забве­ние сво­их вещей, ибо книг у него не было (не счи­тая лево­го изда­ния сбор­ни­ка “Морок над Инс­му­том” в 1936 году, кото­рое он так и не подер­жал в руках). Но дру­зья и уче­ни­ки вос­ста­но­ви­ли спра­вед­ли­вость. Моло­дой писа­тель Август Уильям Дер­лет (1909–1971) посвя­тил свою жизнь сохра­не­нию насле­дия Лав­краф­та. Он создал фэн-клуб “Арк­хем-хаус” и вме­сте с дру­гим уче­ни­ком Лав­краф­та, Дональ­дом Ван­дре­ем, собрал тво­ре­ния мэт­ра и опуб­ли­ко­вал пер­вый сбор­ник в 1939 году.

За рас­ска­за­ми после­до­ва­ли сбор­ни­ки очер­ков, сти­хов и писем Лав­краф­та, рас­ска­зы, напи­сан­ные с ним в соав­тор­стве или закон­чен­ные уче­ни­ка­ми, а так­же про­из­ве­де­ния его после­до­ва­те­лей. Сам Дер­лет издал свой сбор­ник с харак­тер­ным назва­ни­ем “В тени Лав­краф­та”, кото­рый и по сей день про­да­ёт­ся в интер­нет-мага­зи­нах за $55–60. Бла­го­да­ря тру­до­лю­бию поклон­ни­ков, лите­ра­ту­ро­ве­ды смог­ли изу­чить глу­би­ну и слож­ность мыс­ли вели­ко­го писа­те­ля, о кото­рых не подо­зре­ва­ли его совре­мен­ни­ки. Тво­ре­ния Лав­краф­та пере­ве­де­ны на 12 язы­ков, в том чис­ле, неод­но­крат­но пере­из­да­ва­лись на рус­ском. По ним было сня­то несколь­ко филь­мов, при­чём, в одном из них, “Некро­но­ми­коне” (извест­ном в рос­сий­ском про­ка­те как “Кни­га мёрт­вых”), фигу­ри­ру­ет сам Говард Фил­липс Лав­крафт, при­быв­ший в Нью-Йорк, что­бы озна­ко­мить­ся с тво­ре­ни­ем сума­сшед­ше­го ара­ба Абдул­лы Алхаз­ре­да. На тему его рас­ска­зов напи­са­но нема­ло кар­тин. В Соеди­нён­ных Шта­тах ведут­ся лите­ра­тур­ные сту­дии для твор­цов про­из­ве­де­ний “сверхъ­есте­ствен­но­го ужа­са”. С 17 по 19 авгу­ста 2002 года в оте­ле “Мэр­ри­отт” в Про­ви­ден­се состо­ит­ся кон­вент, посвя­щён­ный это­му направ­ле­нию. На нём будут вру­чать­ся пре­мии — метал­ли­че­ский бюст мэт­ра. О такой сла­ве джентль­мен из Про­ви­ден­са не мог даже и меч­тать.

Источ­ник: zhurnal.lib.ru