Антон Коненков / Земля снов

Пер­вый рас­сказ одно­имён­но­го цик­ла.
Рас­сказ полу­чил пер­вое место на лите­ра­тур­ной пре­мии име­ни Ф.М. Досто­ев­ско­го в номи­на­ции «Про­за» в 2023 году.
Опуб­ли­ко­ван в 12 выпус­ке лите­ра­тур­но-худо­же­ствен­но­го аль­ма­на­ха «Тар­ские воро­та» (стр.235–254).

Сно­ва тот же сон… Та же тер­за­ю­щая душу зауныв­ная тре­во­га, слов­но зуб­ная боль, то сти­ха­ю­щая, то под­сту­па­ю­щая с новой силой. Обра­зы, тени и зву­ки, то хао­тич­ные, то скла­ды­вав­ши­е­ся в нечто усколь­за­ю­ще туман­ное, не дава­ли понять при­чин нена­вист­ной утрен­ней ханд­ры, быв­шей его спут­ни­ком уже поло­ви­ну луны. Нате­на с тру­дом под­нял­ся из смя­то­го про­по­тев­ше­го воро­ха шкур – такие ночи почти не дава­ли отды­ха, даже будучи тихи­ми и спо­кой­ны­ми.

В столь ран­ний час всё семей­ство ещё спа­ло, и что­бы не тре­во­жить их, он одел­ся и ста­ра­ясь не шуметь, напра­вил­ся к выхо­ду. В негром­ком шипе­нии и лёг­кой дым­ке оча­га никто не заме­тил его при­глу­шён­ных шагов по мяг­ко выстлан­но­му полу.

Вый­дя из чума, он кото­рый раз огля­дел далё­кое и смут­ное в утрен­них сумер­ках ред­ко­ле­сье, пыта­ясь понять, что же ему в нём так не нра­вит­ся. Всё те же чах­лые пих­ты и подёр­ну­тый ине­ем кустар­ник, что и на преды­ду­щих четы­рёх сто­ян­ках. А левее – бес­ко­неч­но тяну­ща­я­ся до само­го края мира сине­ва рав­ни­ны, ныря­ю­щая где-то глу­бо­ко в дол­гой ночи под воды оке­а­на мёрт­вых. До госте­при­им­ной доли­ны боль­шой реки ещё несколь­ко пере­хо­дов, но отправ­лять­ся надо толь­ко когда оле­ни закон­чат корм здесь. Осен­ние вет­ры креп­ча­ли, ночи ста­но­ви­лись всё длин­нее, но марш­рут и вре­мя пере­хо­дов были так при­выч­ны, что никто не бес­по­ко­ил­ся.

Обыч­ная утрен­няя рути­на с отцом и бра­тья­ми отвлек­ла его от тяжё­лых мыс­лей – под­го­то­вить нар­ты, запрячь оле­ней, пока жен­щи­ны гото­вят зав­трак, по при­выч­ке про­ве­рить охот­ни­чьи сна­сти, напе­рёд зная, что они точ­но там же, где были все­гда. Поря­док необ­хо­дим, как теп­ло – тунд­ра боль­шая, а вещи малень­кие – все­гда най­дут, где спря­тать­ся, если за ними не сле­дить.

После зав­тра­ка бра­тья про­дол­жи­ли сбо­ры, при­хо­ди­лось спе­шить – нуж­но было мно­гое выме­нять, а посе­ле­ния к югу, с кото­ры­ми они обыч­но меня­лись, в целом дне быст­рой езды. Нель­зя терять ни мину­ты, что­бы ночь не заста­ла в пути.

Отец воз­вра­щал­ся каким-то оза­да­чен­ным.

– Шаман хотел тебя видеть. – сухо бро­сил он.

– Что-то слу­чи­лось?

– Ночью он видел, как оле­ни отби­лись от ста­да и ушли на север. Я хотел вер­нуть их, но он не поз­во­лил, велел звать тебя.

– Хочет испы­тать?

– Не знаю. А хоть бы и так, ему конеч­но вид­нее, но в такое вре­мя отправ­лять моло­дых на север… Не доб­ро.

– Конеч­но вид­нее, кому же ещё…

Нате­на, оста­вив завер­шать сбо­ры бра­тьям, взял свёр­ток вяле­ной оле­ни­ны и пошёл к шама­ну. Теп­ло попри­вет­ство­вав друг дру­га, они сели за стол. Нате­на вру­чил дар и полу­чил вза­мен пря­ный тра­вя­ной отвар, при­ят­но щеко­тав­ший нозд­ри аро­ма­том и согре­вав­ший каза­лось до самой послед­ней души.

– Отец ска­зал, ты запре­тил ему воз­вра­щать оле­ней?

– Каж­дый дол­жен делать своё, и всё в своё вре­мя. Сего­дня ему нуж­но на мены. А ты дол­жен остать­ся.

– Из-за оле­ней?

–Пожа­луй. Их уве­ли, но я нико­го не видел. Это нехо­ро­шо. Будь осто­ро­жен, идя по сле­ду.

– С кем я пой­ду?

– Выби­рай дво­их. И пото­ро­пись, нуж­но успеть дотем­на.

Нате­ну тер­за­ли сомне­ния, но не решив­шись их выска­зать, он откла­нял­ся, и уно­ся с собой все вопро­сы, побрёл к чумам на дру­гой сто­роне сто­ян­ки. В кон­це кон­цов, шаман все­гда гово­рит всё, что нуж­но. Если что не понял, зна­чит, пло­хо слу­шал, зна­чит думай, где был невни­ма­те­лен. Поче­му не отец? Всё вер­но: пото­му что Вануй­ты на юге соби­ра­лись сни­мать­ся со сто­ян­ки в бли­жай­шие дни, а никто не умел с ними ладить, как он. К тому же, искус­ные сна­сти Вануйт­ских масте­ро­вых сей­час, перед еже­днев­но смы­ка­ю­щи­ми­ся объ­я­ти­я­ми осе­ни важ­нее несколь­ких оле­ней.

А я – стар­ший сын, – думал Нате­на. Дав­но всем пока­зал и силу, и лов­кость, и уме­ние. Теперь нуж­но пока­зать, что могу справ­лять­ся сам. Это нуж­но мне, а потом уже шама­ну или кому-то ещё. – с эти­ми мыс­ля­ми он шёл звать в доро­гу дру­зей и клял­ся духам, что имей к ста­ро­сти дар хотя бы поло­ви­ны муд­ро­сти кол­ду­на, был бы счаст­лив наве­ки.

Вско­ре все трое – Нате­на, сын бра­та его отца Мюсе­на и высокий,широкоплечий, веч­но казав­ший­ся угрю­мым для тех, кто его не знал, Яса­вей, спеш­но сна­ря­жа­ли нар­ту. Нате­на меж­ду делом ста­ра­тель­но пытал­ся вытя­нуть из немно­го­слов­но­го дру­га хоть немно­го о том, как пожи­ва­ет одна из его млад­ших сестёр, в кото­рую тот был влюб­лён с дет­ства и меч­тал сде­лать сво­ею женой. Яса­вей, не отры­ва­ясь от сбо­ров, ску­по бро­сал отдель­ны­ми фра­за­ми, что всё у неё бла­го­по­луч­но и ничто не тре­во­жит.

Солн­це едва пока­за­лось дале­ко за боль­шой рекой, а тро­и­ца в нар­те с пятью запря­жён­ны­ми оле­ня­ми мча­лась на север, силясь при­ме­чать малей­шие сле­ды вытоп­тан­но­го мха и подъ­еден­но­го яге­ля. Ску­пые при­зна­ки уга­ды­ва­лись с тру­дом, но по отдель­ным глу­бо­ким сле­дам было ясно, что оле­ни очень спе­ши­ли, всё вре­мя немно­го откло­ня­ясь к запа­ду. К полу­дню бег­ле­цов всё ещё не было вид­но, но более све­жие сле­ды ста­но­ви­лись всё отчет­ли­вее и мчать­ся мож­но было во всю прыть. Но как? Как без осо­бо­го пово­да отбив­шись от ста­да, они ока­за­лись так дале­ко? Ночью не было слыш­но ни вол­ков, ни бури – что мог­ло их так напу­гать, что­бы те часа­ми бежа­ли на север изо всех сил, почти не оста­нав­ли­ва­ясь для еды и отды­ха? Есть мыс­ли, от кото­рых рядом осо­бен­но не хва­та­ет шама­на.

Про­плы­ли мимо и оста­лись поза­ди несколь­ко замерз­ших озёр, отдель­ные пих­ты сме­ни­лись облез­лым ред­ко­ле­сьем, нар­та про­дви­га­лась тяже­лее от оби­лия мха. Оста­но­вив­шись на оче­ред­ной при­вал для кор­мёж­ки оле­ней и водо­поя, все трое в тяжё­лых раз­ду­мьях обсуж­да­ли, что за нелёг­кая гна­ла оле­ней с таким неве­ро­ят­ным упор­ством.

– Это демо­ны, гово­рю вам! – нерв­но повто­рил Мюсе­на.

– Вот ещё! Брось ты! Дались им наши оле­ни – гнать их в такую даль. Да и шаман любых демо­нов завсе­гда отва­дит, будь уве­рен. – Яса­вей был как обыч­но спо­ко­ен и кате­го­ри­чен.

– В ночи, да ещё поодаль от сто­ян­ки – поди раз­бе­рись, какая и чья сила мог­ла быть над ста­дом! Гово­ри что хочешь, но так и знай: не мог­ло тут без злых духов обой­тись! – выпа­лил Мюсе­на, сплё­вы­вая про­жё­ван­ную каши­цу из дре­вес­ной коры.

– Ветер, или скрыт­ный хищ­ник или нечисть – а если шаман дал доб­ро на пого­ню – зна­чит будь добр, испол­ни. Зна­чит, есть в нас сила догнать и вер­нуть. Тем более на небе пер­вый раз с про­шлой луны ни облач­ка — сам верх­ний мир нам бла­го­во­лит, дело ясное. – уве­рен­ность Яса­вея пере­да­ва­лась осталь­ным и немно­го успо­ки­ва­ла.

Укла­ды­вая меш­ки обрат­но в нар­ту, все трое напря­жён­но дума­ли и мол­ча­ли об одном – столь­ко гнать добы­чу может толь­ко стая вол­ков, сле­дов от кото­рой было бы боль­ше, чем от оле­ней, да и не любят они охо­ту на такой откры­той мест­но­сти. Дав­но не гре­мел гром, уж точ­но не тряс­лась зем­ля, ветер был уже почти по-зим­не­му жёсток, но при­вы­чен и людям, и живот­ным. Но оле­ни не оста­нав­ли­ва­лись. Навер­ня­ка уже измож­дён­ные и обез­во­жен­ные, слов­но пере­лёт­ные пти­цы, при­но­ся­щие души ещё нерож­дён­ных, стре­ми­лись они с юга на север.

Когда нелас­ко­вое белё­сое солн­це ста­ло жел­теть, кло­нясь к гори­зон­ту, забес­по­ко­ил­ся уже Яса­вей:

– Надо пово­ра­чи­вать. Бег­ство и трид­ца­ти оле­ней не сто­ит про­па­жи трёх охот­ни­ков, а там и того мень­ше.

– Не бес­по­кой­ся. Сего­дня луч­шая пого­да за мно­го дней, еды я взял куда боль­ше, огонь раз­ве­дём лег­ко. Тут на день пути вокруг ни одно­го опас­но­го зве­ря – сам видишь. — голос Нате­ны креп с каж­дым сло­вом – Мы впер­вые так дале­ко без отцов, и впер­вые всё зави­сит толь­ко от нас! Это же восемь оле­ней! — за такую пого­ню и такие ста­ра­ния, боги и стар­шие при­мут их как добы­тых нами, а не про­сто воз­вра­щён­ных! Хоть на убой, хоть на обмен – солид­ная добы­ча и вся наша, с такой даже стар­шие мно­го лет не при­хо­ди­ли!

– Готов риск­нуть собой и това­ри­ща­ми чтоб пока­зать себя? Боги не награж­да­ют за глу­пость! – когда Яса­вей сер­дил­ся, он был гро­зен и резок, точь-в-точь как его отец.

– А за сме­лость?! Да и мно­го ли надо сме­ло­сти – догнать сбе­жав­ших в сумер­ках, при­вя­зать, раз­ве­сти огонь, наесть­ся до отва­ла и спать в шку­рах под звёз­да­ми? Бури не будет, снег за послед­нее вре­мя почти весь унес­ло – да в такую бла­го­дать мож­но на зем­ле из под кост­ра спать, обло­жив­шись мхом, а у нас целая нар­та и при­па­сы!

Яса­вей мол­ча уста­вил­ся в недо­ся­га­е­мую точ­ку меж­ду тунд­рой и небом, к кото­рой стре­ми­лась их упряж­ка, а Нате­на то и дело нетер­пе­ли­во на него погля­ды­вал. Мюсе­на оза­бо­чен­но ждал, чем раз­ре­шит­ся тиши­на. Конеч­но, он не убо­ит­ся ни ночи, ни тунд­ры, ведь он муж­чи­на, охот­ник и вер­ный друг. Но, как же ему не хоте­лось туда, отку­да с такой силой вея­ло дур­ны­ми пред­чув­стви­я­ми… Он при­вык дове­рять дру­зьям, но уже хотел нару­шить затя­нув­шу­ю­ся пау­зу, при­звав всех ещё раз оце­нить выго­ды пого­ни и воз­вра­ще­ния.

– Если не най­дём их – всем рас­ска­жу какой дурак при­ду­мал попу­сту встре­чать ночь в тундре! – отре­зал Яса­вей. – А ты что дума­ешь, кто из упрям­цев глу­пый? – неожи­дан­но серьёз­но спро­сил он Мюсе­ну.

– Самые глу­пые те, кто спо­рят, когда труд­но. Едем уже, раз поеха­ли.

Яса­вей ува­жи­тель­но кив­нул, а Нате­на вос­хи­тил­ся умом и спо­кой­стви­ем их спут­ни­ка, даже не подо­зре­вая, чего ему сто­и­ло ради обще­го настроя пода­вить рас­ту­щее, почти пани­че­ское бес­по­кой­ство…

***

Спу­стя ещё несколь­ко часов и пару при­ва­лов, в послед­них лучах зака­та они уви­де­ли на гори­зон­те тон­кую поло­су исси­ня-чёр­ных вод – настоль­ко силь­но их уве­ли к запа­ду оле­ньи сле­ды, про­дол­жав­шие неумо­ли­мо сме­щать­ся в сто­ро­ну, угро­жая при­жать их вплот­ную к вет­ре­ной, бро­са­ю­щей­ся обжи­га­ю­ще ледя­ной пеной линии при­боя.

Никто не раз­го­ва­ри­вал, все были погло­ще­ны ожи­да­ни­ем резуль­та­та такой дол­гой и пуга­ю­ще даль­ней поезд­ки. Яса­вей украд­кой дер­жал руку за пазу­хой, креп­ко сжи­мая рез­ной идол сво­е­го рода и без­звуч­но про­ся под­держ­ки богов, духов и пред­ков. Он был само­уве­рен, настоль­ко, что мно­гих этим злил, и все­гда отвер­гал суе­ве­рия, но сей­час чув­ство­вал – при­шло вре­мя, когда любая стра­хов­ка не повре­дит.

Про­шёл ещё почти час, опу­стив­ши­е­ся на зем­лю сумер­ки сгу­ща­лись очень быст­ро. По левую руку мер­но гудел и обда­вал колюч­ка­ми ледя­но­го вет­ра бес­край­ний чёр­ный оке­ан. Они еха­ли совсем близ­ко к нему, сто­ро­нясь пес­ча­ных отме­лей, что­бы не увяз­нуть. Нико­му не хоте­лось оста­нав­ли­вать­ся на ноч­лег в таком него­сте­при­им­ном месте, поэто­му реше­но было ехать пока вид­но хоть что-то.

Впе­ре­ди пока­за­лись какие-то коря­ги или порос­шие тём­ным мхом кам­ни – раз­гля­деть луч­ше уже не полу­ча­лось. Не желая рис­ко­вать нар­той, Мюсе­на, чья была оче­редь пра­вить, замед­лил ход и заби­рал пра­вее, что­бы навер­ня­ка ни на что не нале­теть.

Чем бли­же они были к этим стран­ным «кам­ням», чем бы ни были, тем более непри­выч­ны­ми ста­но­ви­лись их очер­та­ния. Хао­тич­но раз­бро­сан­ные рядом с друг дру­гом, стран­ной плос­кой фор­мы, как буд­то с тор­ча­щи­ми вет­вя­ми – отку­да тут было взять­ся таким круп­ным ство­лам от пова­лен­ных дере­вьев?

В 20–30 шагах от наход­ки всё ста­ло ясно – перед ними откры­лась ужа­са­ю­щая кар­ти­на. Поис­ки увен­ча­лись успе­хом, впро­чем, уви­ден­ное мень­ше все­го на све­те мог­ло вызвать мыс­ли об успе­хе. Дол­го­ждан­ная встре­ча слу­чи­лась – это были те, кого они так дав­но и настой­чи­во хоте­ли уви­деть и кого пред­по­чли бы теперь не видеть нико­гда. Обез­об­ра­жен­ные тела оле­ней лежа­ли на зем­ле с застыв­ши­ми в самом неесте­ствен­ном виде мор­да­ми – гла­за были выпу­че­ны каза­лось, почти пол­но­стью поки­нув глаз­ни­цы, челю­сти вывих­ну­ты. Как и боль­шин­ство суста­вов ног… и шеи… и спи­ны… Им рас­ска­зы­ва­ли о таком в далё­ком дет­стве, но это быва­ет толь­ко, когда мно­го зем­ли спус­ка­ет­ся с гор, пере­ма­лы­вая на сво­ём пути всё сущее.

Ника­кой зверь и уж точ­но чело­век не обла­да­ют такой омер­зи­тель­ной силой уро­до­вать, создан­ное при­ро­дой. В абсо­лют­ной тишине, после дол­гой нере­ши­тель­но­сти они отва­жи­лись спу­стить­ся с нар­ты на зем­лю. Пере­ба­ры­вая себя что есть сил, подо­шли, но всё рав­но замер­ли в несколь­ких шагах, не в силах дви­нуть­ся с места. Как буд­то вывер­ну­тые сра­зу во все сто­ро­ны, тела были силь­но исху­дав­ши­ми, слов­но дол­го вяли­лись на солн­це. При­смот­рев­шись, они поня­ли — это от того, что те были начи­сто обес­кров­ле­ны через акку­рат­ные тре­уголь­ные раны на шеях.

Тиши­на дли­лась целую веч­ность. Хоро­вод мыс­лей нёс­ся в голо­вах как вода с гор, и так же как она, про­па­дал где-то в самых тём­ных поло­стях, куда нико­гда не доби­ра­ет­ся свет разу­ма. Даже шум гигант­ско­го оке­а­на затих и отда­лил­ся, при­глу­шён­ный шумом в ушах, пре­ры­ва­е­мым лишь бью­щим­ся пря­мо в гор­ле серд­цем.

Эта про­ти­во­есте­ствен­ное зре­ли­ще застав­ля­ло цепе­неть. Не шеве­лить­ся, застыв в судо­ро­ге все­го тела и разу­ма, силя­ще­го­ся понять, как ТАКОЕ мог­ло слу­чить­ся с живы­ми суще­ства­ми. Это было не убий­ство, не убой и даже не изощ­рён­ная пыт­ка. Невоз­мож­ность подо­брать назва­ние уви­ден­но­му лиша­ла вся­кой спо­соб­но­сти мыс­лить.

Невы­но­си­мо дол­гое мол­ча­ние все­го мира вокруг разо­рвал истош­ный вопль вда­ли. Все трое вздрог­ну­ли, слов­но он раз­дал­ся пря­мо перед ними, и чуть не попа­да­ли на негну­щих­ся ногах. Они нача­ли лихо­ра­доч­но пере­гля­ды­вать­ся, пыта­ясь в гла­зах друг дру­га сквозь пеле­ну сумра­ка про­чи­тать: все ли слы­ша­ли пол­ный нече­ло­ве­че­ско­го ужа­са крик, или он – плод раз­го­рав­ше­го­ся в душе от уви­ден­но­го безу­мия, а может – часть той безы­мян­ной силы, что всё это сотво­ри­ла?

Сорвав­ший­ся на визг новый крик раз­ве­ял сомне­ния и вер­нул спо­соб­ность дви­гать­ся. В два прыж­ка не сго­ва­ри­ва­ясь ока­зав­шись у нар­ты, они схва­ти­ли копья и запас­ные ножи. Яса­вей уже не таясь потря­сал зажа­той в кула­ке рез­ной ста­ту­эт­кой, оче­вид­но мешав­шей ему воору­жать­ся, но ей он каза­лось дове­рял ничуть не мень­ше, чем метал­лу. Мюсе­на, ома­хи­ва­ясь тор­чав­шим из руко­я­ти риту­аль­но­го кин­жа­ла пуч­ком трав, всё вре­мя отплё­вы­вал­ся и слег­ка пока­чи­ва­ясь нарас­пев читал ведо­мые толь­ко его пред­кам заго­во­ры.

Где-то впе­ре­ди, почти у кром­ки при­боя, вновь раз­дал­ся ни с чем несрав­ни­мый вопль. Он при­над­ле­жал чело­ве­ку, похо­же жен­щине, но от чело­ве­че­ско­го в нём оста­лась лишь тень, вос­по­ми­на­ние. Сей­час же, в гас­ну­щем в соб­ствен­ном хри­пе про­тяж­ном вое, каза­лось, сли­лось всё – боль, исступ­ле­ние, зло­ба и бес­си­лие. Сно­ва пере­гля­нув­шись, все трое кив­ну­ли, и широ­ко обхо­дя кучу того, что рань­ше было живот­ны­ми, с копья­ми напе­ре­вес дви­ну­лись впе­рёд.

В глу­бине души каж­дый хотел отго­во­рить осталь­ных, объ­яс­нить: что бы там впе­ре­ди не про­ис­хо­ди­ло, не в их вла­сти это пре­кра­тить! А если будут спо­рить, страш­но кри­чать на глуп­цов, не пони­ма­ю­щих оче­вид­но­го, а если будут упор­ство­вать, рыдая умо­лять их оду­мать­ся и повер­нуть обрат­но!!! Так дума­ли все трое, но каж­дый из них отчёт­ли­во понял ещё в тот миг, когда уви­дел тела кош­мар­но изу­ве­чен­ных живот­ных: они ока­за­лись там, где у слов боль­ше нет силы. Пре­ры­ва­е­мая кри­ка­ми тиши­на вокруг ста­ла настоль­ко вяз­кой, что каза­лось лишь она укры­ва­ет их от вол­ны бес­ко­неч­но­го ужа­са и безу­мия, рож­дён­ных про­ис­хо­дя­щим.

При­гнув­шись, они бес­шум­но кра­лись впе­рёд още­ти­нен­ным копья­ми кли­ном, буд­то кто-то сза­ди тол­кал их в спи­ны точ­но таки­ми же остри­я­ми. Сно­ва крик. Уже не так душе­раз­ди­ра­ю­ще – сорван­ный голос тонул в рит­мич­ном при­бое оке­а­на, кото­рый вме­сте с уси­ли­ва­ю­щим­ся вет­ром исто­чал сырость и сту­жу. Впе­ре­ди пока­зал­ся сла­бый ого­нёк сре­ди высо­ких кам­ней. Само­го пла­ме­ни не было вид­но, оно игра­ло бли­ка­ми на уди­ви­тель­но ров­ных очер­та­ни­ях пря­мых высо­ких колонн, буд­то выте­сан­ных и рас­став­лен­ных здесь чьей-то огром­ной рукой. Какие-то из них были сло­же­ны из мень­ших кам­ней, то сужа­ясь, то рас­ши­ря­ясь по ходу клад­ки. Дру­гие – цель­ные, ров­ные и чёр­ные, слов­но отли­ты из обси­ди­а­на. Ничто не мог­ло ускольз­нуть от обост­рив­ших­ся чувств людей, нико­гда рань­ше ниче­го так не бояв­ших­ся, как того, что тво­ри­лось в глу­бине при­чуд­ли­вой колон­на­ды.

Когда до чёр­ных кам­ней оста­ва­лись десят­ки шагов, сквозь вол­ны послы­шал­ся низ­кий муж­ской голос, не пере­ста­вая гром­ко гово­рив­ший что-то на незна­ко­мом наре­чии, зву­чав­шем как рас­пе­вы шама­на, но куда гру­бее и нерит­мич­нее. Он то спеш­но тара­то­рил какую-то око­ле­си­цу, буд­то боясь, что его пере­бьют, то зыч­ным басом огла­шал отдель­ные сло­ги, чека­ня их как рас­ка­ты гро­ма в бурю. Стоя вплот­ную к одной колонн, в два чело­ве­че­ски роста высо­той и четы­ре-пять обхва­тов у осно­ва­ния, они мог­ли поклясть­ся, что отчёт­ли­во слы­шат каж­дое сло­во, но запом­нить или повто­рить в голо­ве, что­бы поз­же пере­дать шама­ну, как ни ста­ра­лись не мог­ли ни зву­ка.

Шед­ший пер­вым, Нате­на, подра­ги­вая от напря­же­ния, мед­лен­но выгля­нул из-за угла во внут­ренне про­стран­ство меж­ду нестрой­ны­ми ряда­ми идо­лов, а без сомне­ний, имен­но идо­ла­ми эти глы­бы и были. От открыв­ше­го­ся вида ему ста­ло ещё хуже. Про­стран­ство внут­рен­не­го кру­га кам­ней было застав­ле­но чаша­ми с дур­но пах­ну­щим несве­жим жиром, в кото­рых тле­ло мно­же­ство фити­лей, давая боль­ше едко­го дыма, чем све­та. Вопре­ки оке­ан­ским вет­рам, этот дым не рас­се­и­вал­ся, а мед­лен­но клу­бил­ся в пре­де­лах свя­ти­ли­ща, то под­ни­ма­ясь выше, то сколь­зя по зем­ле. Все поверх­но­сти были испещ­ре­ны гру­бо нама­лё­ван­ны­ми кро­вью рисун­ка­ми, лини­я­ми и каки­ми-то совер­шен­но не укла­ды­ва­ю­щи­ми­ся в голо­ве узо­ра­ми. В цен­тре, на боль­шом плос­ком камне высо­той в пол роста, была при­вя­за­на нагая жен­щи­на с ног до голо­вы в кро­ви, кото­рой было так мно­го, что, покры­вая всё тело и камень под ним, несмот­ря на окру­жа­ю­щих мороз, она сте­ка­ла, зали­вая зем­лю. С раз­ных сто­рон от неё, в кони­че­ских оде­я­ни­ях из меха, скры­вав­ших ноги до самой зем­ли и голо­ву вме­сте с лицом, сто­я­ли три фигу­ры неопре­де­лён­но­го роста, пола и воз­рас­та, чем-то похо­див­шие в этих стран­ных наря­дах на сто­я­щих на хво­стах тюле­ней. Обво­ла­ки­вав­ший всё вокруг голос, при­над­ле­жал тому, что сто­ял у изго­ло­вья. Поодаль, у про­ти­во­по­лож­ной сте­ны сто­я­ли, пока­чи­ва­ясь, три измож­дён­ных, но живых оле­ня, вокруг кото­рых были сва­ле­ны свёрт­ки, кор­зи­ны и тюки.

Читав­ший свои лома­ные наго­во­ры чело­век вре­мя от вре­ме­ни то обрыз­ги­вал жен­щи­ну новой пор­ци­ей кро­ви из висев­ше­го у него на поя­се меш­ка, то капал на лоб горя­чим жиром из чаши, вызы­вая сла­бые попыт­ки кри­чать. Двое по сто­ро­нам сто­я­ли непо­движ­но, дер­жа в руках длин­ные рез­ные кин­жа­лы.

Ведо­мый тем же немым поры­вом к дей­ствию, Нате­на жеста­ми пере­дал дру­зьям, что про­тив­ни­ков трое, Яса­вей дол­жен обой­ти камень с дру­гой сто­ро­ны, а Мюсе­на дер­жать­ся спра­ва, и как толь­ко кто-то из этих мерз­ких слуг ниж­не­го мира отвле­чёт­ся…

Всё про­шло как нель­зя удач­нее. Двое из-за сво­их плот­ных капю­шо­нов, даже не успе­ли понять, что про­ис­хо­дит, преж­де чем были прон­зе­ны копья­ми. Тре­тий же, истош­но что-то кри­ча на всё том же непо­нят­ном язы­ке, совер­шен­но не забо­тясь о себе, бро­сил­ся вски­нув нож к несчаст­ной на алта­ре, за что немед­лен­но запла­тил жиз­нью.

Мюсе­на спеш­но пере­ре­зал верёв­ки, глу­бо­ко впив­ши­е­ся в её тон­кие руки. Нате­на, при­под­няв, завер­нул обмяк­шее, тря­су­ще­е­ся круп­ной дро­жью тело в шубу, под­хва­тил на руки и не огля­ды­ва­ясь, чуть ли не бегом, спо­ты­ка­ясь выбе­жал из гряз­но­го, про­пах­ше­го гарью и кро­вью капи­ща.

Яса­вей под­жёг от одной из чаш лежав­ший сре­ди вещей факел, пере­дал в тря­су­щи­е­ся руки Мюсе­ны, отвя­зал оле­ней и пошёл сле­дом за их буду­щим вождём, бред­ше­го в тем­но­те наугад. Ина­че и быть не мог­ло, ина­че, зачем бы Боги дали ему испы­та­ние таким ужа­сом?

В бес­силь­но тре­пы­хав­шем­ся, чуть живом пла­ме­ни факе­ла, они ещё пол­ча­са иска­ли нар­ту, кото­рую оле­ни, не желав­шие нахо­дить­ся рядом с тем, во что безум­ная сила пре­вра­ти­ла их собра­тьев, отта­щи­ли на доб­рую сот­ню шагов в сто­ро­ну.

Совер­шен­но обес­си­лен­ные, они впо­вал­ку рух­ну­ли на свои вещи. Немно­го пере­ве­дя дух, собрав­шись с сила­ми, спеш­но напо­и­ли водой и ста­ра­тель­но уку­та­ли пре­бы­вав­шую в бре­до­вом полу­за­бы­тье жен­щи­ну, досы­та накор­ми­ли и напо­и­ли как пере­жив­ших этот мерз­кий риту­ал оле­ней, так и тех, что были в упря­жи.

– Надо обрат­но. – неожи­дан­но пре­рвал увле­чён­ную суе­ту Яса­вей.

–Т‑ты чего? Куда?? – Нате­на с тру­дом при­вы­кал к воз­вра­ще­нию в окру­жа­ю­щий мир чело­ве­че­ской речи.

– Мы не зна­ем, кто они и чего хоте­ли. Отку­да они, сколь­ко ещё таких в этих зем­лях. И сами теперь не узна­ем. Толь­ко шаман ска­жет. Но шама­ну нуж­ны будут их вещи.

– Я с тобой… – обес­си­лен­но согла­сил­ся Нате­на, из послед­них сил дер­жа гла­за откры­ты­ми.

– И я… – с обре­чён­ной готов­но­стью согла­сил­ся Мюсе­на.

– Моя оче­редь быть сме­лым. А ты, пои и кор­ми оле­ней, да сле­ди чтоб эти двое не око­че­не­ли, у тебя сил боль­ше. – с эти­ми сло­ва­ми Яса­вей забрал факел и ушёл в сто­ро­ну про­кля­то­го все­ми бога­ми места.

Про­шла веч­ность, преж­де чем Нате­на, очнув­шись, узнал, что тот три­жды воз­вра­щал­ся на капи­ще, соби­рая по меш­кам всё, что мог­ло хоть как-то ука­зать на пле­мя, наме­ре­ния и источ­ник силы этих безум­цев, а после без чувств пова­лил­ся на нар­ту. Узнал, что Мюсе­на, несколь­ко часов при све­те звёзд и рас­ту­щей луны поне­мно­гу отпа­и­вал и откарм­ли­вал обес­си­лев­ших оле­ней, после чего поса­дил тро­их най­ден­ных на длин­ную при­вязь и пол ночи, не пом­ня себя, уво­дил их подаль­ше от все­ляв­ше­го тре­пет бере­га тём­но­го оке­а­на, сле­дя, что­бы ось неба была немно­го левее края нар­ты, когда он обо­ра­чи­вал­ся назад, что дава­лось ему с боль­шим тру­дом.

Когда же оле­ням в упряж­ке уже было не сде­лать и шага от уста­ло­сти, он оста­но­вил­ся, раз­бу­дил Нате­ну и не успев ниче­го рас­ска­зать, уснул так креп­ко, как не спал с дет­ства…

А Нате­на сидел, смот­рел на звёз­ды и бла­го­да­рил весь верх­ний мир за то, что сего­дняш­няя ночь была тёп­лой и лас­ко­вой в срав­не­нии с любой дру­гой в это вре­мя года.

***

Когда нар­та с изму­чен­ны­ми пут­ни­ка­ми под­хо­ди­ла к сто­ян­ке, солн­це уже спус­ка­лось к гори­зон­ту. Мюсене про­шлой ночью после всех пере­жи­тых ужа­сов не уда­лось по тем­но­те про­ве­сти их той же доро­гой, из-за чего, сде­лав крюк к восто­ку, они, несмот­ря на спеш­ку, силь­но задер­жи­ва­лись.

Отды­хать по оче­ре­ди не полу­ча­лось – если ночью, упав без сил, им уда­ва­лось про­ва­лить­ся в тём­ное забы­тье без сно­ви­де­ний, то после рас­све­та каж­дая попыт­ка подре­мать закан­чи­ва­лась бес­по­кой­ной чере­дой уди­ви­тель­но ярких и реа­ли­стич­ных сно­ви­де­ний. Спер­ва в дре­мо­ту про­са­чи­ва­лись вол­ны крас­но­ва­то­го све­че­ния и при­глу­шён­но-далё­кий бой бара­ба­нов. Когда нестрой­ный ритм боя ста­но­вил­ся отчёт­ли­вее и гром­че, свет начи­нал мер­цать и кру­жить­ся в похо­жем на пла­мя кру­го­во­ро­те, в кото­ром уга­ды­ва­лись тём­ные тени стран­ных форм. Затем, сквозь ста­но­вив­ший­ся угро­жа­ю­ще неисто­вым гро­хот сотен там-тамов, всё настой­чи­вее про­би­вал­ся хор гор­тан­ных воплей и рас­пе­вов, застав­ляв­ших урод­ли­вые тени, под­хва­ты­ва­е­мые вих­рем алых вспо­ло­хов, вра­щать­ся в безум­ном тан­це. А после того, как зву­ки, кото­рые сили­лись казать­ся какой-то безум­ной музы­кой, и кри­ки, и «пение» захо­ди­лись до такой сте­пе­ни, что оглу­шая, вво­ди­ли в сту­пор и уно­си­ли оце­пе­нев­шее созна­ние в голо­во­кру­жи­тель­ный полёт за кор­ча­щи­ми­ся, буд­то в огне, чёр­ны­ми силу­эта­ми неиз­вест­ных существ. После сле­до­ва­ло рез­кое про­буж­де­ние, оглу­ша­ю­щее уже зве­ня­щей тиши­ной, кото­рой каза­лись все зву­ки мира после пере­жи­той вак­ха­на­лии.

Спа­сён­ная так и не очну­лась, всю доро­гу без­звуч­но лёжа под воро­хом шкур. С рас­све­том, украд­кой погля­ды­вая на неё, каж­дый из тро­их под­ме­чал что-то своё. Нате­ну пора­зи­ла белиз­на кожи, подоб­ная пене мор­ско­го при­боя или под­све­чен­но­му маре­вом зари небу лет­них ночей. Мюсе­на вгля­ды­вал­ся в неесте­ствен­но, непро­гляд­но чёр­ные, длин­ные спу­тан­ные воло­сы, кото­рые будучи иде­аль­но чисты­ми, бле­сте­ли как воро­но­во кры­ло, чего он нико­гда рань­ше не видел. Яса­вей же был оза­да­чен дру­ги­ми стран­но­стя­ми вида незна­ком­ки: выгля­дев­шие уди­ви­тель­но боль­ши­ми, даже будучи закры­ты­ми, гла­за, обрам­лён­ные таки­ми отчёт­ли­вы­ми тём­ны­ми кру­га­ми, буд­то она не спа­ла уже мно­го дней, гро­теск­но выде­ляв­ши­е­ся, слов­но выто­чен­ные из кости нос и ску­лы, туго обтя­ну­тые белё­сой кожей, слиш­ком иде­аль­но про­пор­ци­о­наль­ные дру­гим чер­там лица. Что­бы про­ве­рить, не мёрз­нет ли она, Яса­вей стя­нул рука­ви­цу и кос­нув­шись тыль­ной сто­ро­ной ладо­ни бело­снеж­ной щеки, рез­ко её одёр­нул, ибо не имев­шее и сле­да румян­ца лицо горе­ло, слов­но угли. Чело­век с таким жаром дол­жен был обли­вать­ся потом, тря­стись в лихо­рад­ке и смот­реть неви­дя­щим взгля­дом в мир духов, но их попут­чи­ца лежа­ла спо­кой­но и недви­жи­мо, лишь глу­бо­кое мер­ное дыха­ние было немно­го уча­щён­ным.

Нар­та лег­ко сколь­зи­ла по влаж­но­му ков­ру из зелё­ных, тём­но-оран­же­вых и крас­но­ва­тых мхов и лишай­ни­ков. Оле­ни, кото­рым было труд­нее бежать по мяг­кой поверх­но­сти, осту­па­лись и оскаль­зы­ва­лись, сби­вая темп. Зама­я­чив­шие на гори­зон­те огрыз­ки тощих дере­вьев гово­ри­ли о вер­ном выбо­ре пути, хотя эта чах­лая поросль и долж­на была остать­ся по левую руку, а не при­бли­жать­ся.

Зная, чем гро­зит телу дол­го нахо­дить­ся в таком состо­я­нии, реше­но было сде­лать при­вал и облег­чить состо­я­ние несчаст­ной отва­ром. Не теряя вре­ме­ни, Мюсе­на ещё до оста­нов­ки нашёл нуж­ный мешо­чек с высу­шен­ной тру­хой побе­гов кис­лич­ни­ка и каких-то ещё тём­ных листьев, а Яса­вей достал из тюков с при­па­са­ми немно­го хво­ро­ста. Не желая ни мину­той боль­ше про­ве­сти в этой поезд­ке, пол­ной неиз­ве­дан­ных стра­хов, оста­но­вив­шись, они схо­ду раз­ве­ли с под­вет­рен­ной сто­ро­ны неболь­шой косте­рок, наспех разо­гре­ли в нём немно­го воды, после чего Мюсе­на, шеп­ча обе­ща­ния духам за помощь, высы­пал в неё целеб­ный сбор. Про­ки­пя­тив смесь пару минут, они так же спеш­но поту­ши­ли костёр, помог­ли Яса­вею, кото­ро­му при­шла оче­редь пра­вить, закон­чить с под­кор­мом оле­ней и дви­ну­лись в путь. Когда клу­бя­ще­е­ся паром раз­но­тра­вье немно­го осты­ло, Нате­на при­под­нял голо­ву жен­щи­ны, а Мюсе­на, зажав ей нос, осто­рож­но влил в рот пор­цию отва­ра. Та поперх­ну­лась, но, к сча­стью, лекар­ство не выплю­ну­ла. Укла­ды­вая её обрат­но и поправ­ляя сполз­шую с пле­ча оле­нью шку­ру, Нате­на отме­тил, что, несмот­ря на худо­бу, жен­ские шея и пле­чи были неесте­ствен­но жили­сты­ми и муску­ли­сты­ми, как у быва­лых охот­ни­ков.

При­бли­же­ние нар­ты с воз­вра­щён­ны­ми оле­ня­ми при­влек­ло вни­ма­ние все­го пле­ме­ни. Их жда­ли намно­го рань­ше, а теперь засы­па­ли вопро­са­ми о том, где были, что их задер­жа­ло, и что ста­ло с осталь­ны­ми живот­ны­ми.

Мюсе­на крат­ко отве­чал обсту­пив­шим людям, что оле­ней испу­гал нале­тев­ший у побе­ре­жья ветер, они их дол­го гна­ли, но боль­шин­ство так обе­зу­ме­ли, что погиб­ли, бро­сив­шись в оке­ан со ска­лы. И хотя исто­рия была несвяз­ной и вызы­ва­ю­щей ещё боль­ше вопро­сов, видя, как измо­та­ны пут­ни­ки, их при­гла­си­ли пой­ти по чумам греть­ся и ужи­нать. При­звав людей не тол­пить­ся на моро­зе, а зани­мать­ся оча­га­ми и гото­вить­ся к тра­пе­зе, Нате­на дал дру­зьям знак рас­пря­гать и вести оле­ней в ста­до.

Так нико­му и не ска­зав о тайне, спря­тан­ной под шку­ра­ми в нар­те, на вопрос, у себя ли шаман, он узнал от мате­ри, что тот ушёл на юго-восток, где, по его сло­вам, из хол­ма у малой топи бил древ­ний род­ник кис­лой воды. Шама­ну сроч­но пона­до­би­лось дер­жать совет с мест­ны­ми духа­ми, а о чём, и поче­му отправ­лять­ся нуж­но было немед­лен­но, про­мол­чал.

Когда мать ушла к себе, Нате­на сослав­шись на необ­хо­ди­мость разо­брать вещи, остал­ся сна­ру­жи, чув­ствуя, что кош­мар про­шлой ночи нель­зя так про­сто обру­шить на голо­вы близ­ких. Осто­рож­но взяв завёр­ну­тую в шку­ры жен­щи­ну на руки, в ран­них сумер­ках он занёс её украд­кой в чум шама­на. Захо­дить во внут­рен­нее поме­ще­ние без раз­ре­ше­ния было запре­ще­но, поэто­му он береж­но уло­жил тело на сво­бод­ное место сле­ва от наруж­но­го вхо­да, под­ло­жив под голо­ву свёр­ток шер­сти. Кажет­ся, теп­ло чума и всё в нём про­пи­тав­шие аро­ма­ты бла­го­во­ний подей­ство­ва­ли на жен­щи­ну, воз­вра­щая её в здра­вие — гла­за под сомкну­ты­ми века­ми при­шли в дви­же­ние, выра­же­ние лица ста­ло неуло­ви­мо подвиж­ным, и она впер­вые вяло заво­ро­ча­лась, как и поло­же­но спя­ще­му.

В пра­вом углу при вхо­де было доста­точ­но сво­бод­но­го места, и Нате­на решил, что до при­хо­да шама­на нуж­но пере­не­сти сюда все их дико­вин­ные тро­феи, отби­тые у таин­ствен­ных куль­ти­стов. Он запоз­да­ло понял, что не слиш­ком умно было остав­лять рас­пря­жён­ную нар­ту на дру­гом кон­це сто­ян­ки. От неё до чума шама­на было неда­ле­ко, но сгу­щав­ши­е­ся сумер­ки и начи­на­ю­щий­ся обиль­ный сне­го­пад не при­да­ва­ли ско­ро­сти. Пере­но­ся вещи в два захо­да, он про­ве­рял состо­я­ние девуш­ки, сон кото­рой ста­но­вил­ся всё бес­по­кой­нее, а немно­го ослаб­ший было жар, сно­ва вер­нул­ся и нарас­тал. Она то болез­нен­но мор­щи­лась, то при­глу­шён­но сто­на­ла, то буд­то пыта­лась что-то бор­мо­тать хрип­лым и сев­шим после вче­раш­ней вак­ха­на­лии голо­сом.

– Теперь точ­но лихо­рад­ка… – впол­го­ло­са посе­то­вал Нате­на. – Шаман луч­ше всех зна­ет, что нель­зя ходить одно­му по тем­но­те, да ещё и в сне­го­пад – зна­чит вот-вот при­дёт и помо­жет ей. А потом объ­яс­нит, что мы виде­ли и что делать даль­ше. – он верил в шама­на сле­по, как в пред­ков, и эта вера дава­ла ему спо­кой­ствие и уве­рен­ность.

В тре­тий раз дой­дя до нар­ты, и собрав остат­ки покла­жи, уже изряд­но уто­мив­ший­ся Нате­на побрёл обрат­но, как вдруг услы­шал впе­ре­ди гром­кий гнев­ный выкрик, муж­ской голос, кото­рый спу­стя секун­ду сме­нил пара­ли­зу­ю­щий, такой зна­ко­мый и леде­ня­щий душу жен­ский вопль. Хрип­лый, гор­тан­ный, но от того ничуть не менее гром­кий, пере­пол­нен­ный всё той же исступ­лён­ной яро­стью, что про­би­ра­ла до костей про­шлой ночью. Нате­на не видел вхо­да в чум, под­хо­дя к нему сза­ди, но видел вспыш­ку изу­мруд­но-зелё­но­го све­та, рез­ко оза­рив­шую всё вокруг с той сто­ро­ны. Мгно­ве­ние спу­стя, его, нахо­дя­ще­го­ся в сту­по­ре от леде­ня­ще­го душу кри­ка, оглу­шил удар гро­ма, слов­но хлы­стом полос­нув­ший по ушам и сотряс­ший всё нут­ро. Он был готов упасть на снег, но чув­ство что это его дом, и сей­час он и все его жите­ли в огром­ной опас­но­сти, не поз­во­ли­ло про­явить сла­бость.

Бро­сив ношу на зем­лю, он нащу­пал руко­ять в одном из свёрт­ков, рыв­ком выта­щил стран­ный кин­жал с тре­уголь­ным лез­ви­ем и, что было сил, рва­нул к чуму. Блед­ные зелё­ные пят­на пля­са­ли перед гла­за­ми, в ушах прон­зи­тель­но зве­не­ло от рас­ка­та, сотряс­ше­го воз­дух во всей окру­ге, а в голо­ве пче­ли­ным роем гуде­ли мыс­ли:

– Зна­чит, их было не трое! Конеч­но, нет – столь­ко вещей, чаш, масел, идо­лов, ору­жия – трое бы не донес­ли! Чего они хотят?! Что она им сде­ла­ла?? Как они так быст­ро догна­ли нас?? – пута­ясь в соб­ствен­ных ногах и вопро­сах, Нате­на, под­бе­гая к чуму, еле успел при­крыть гла­за рукой, ина­че ослеп бы от вто­рой вспыш­ки, хотя она и была сла­бым подо­би­ем пер­вой. Оче­ред­ной хло­пок боль­но реза­нул по бара­бан­ным пере­пон­кам, но оглу­шил не так силь­но, как преды­ду­щий.

Выбе­гая из-за чума, он уви­дел стрем­глав ринув­шу­ю­ся от его вхо­да в ночь белё­сую обна­жён­ную фигу­ру спа­сён­ной ими жен­щи­ны. Нате­на оклик­нул её, но она как буд­то не заме­ти­ла. Отвлёк­шись на неё, он с раз­ма­ху поскольз­нул­ся на гря­зи и нич­комь упал лицом в лужу тёп­лой воды. Вско­чив на ноги, он уви­дел, что снег вокруг рас­топ­лен, от зем­ли идёт пар, а шку­ры у вхо­да опа­ле­ны и дымят­ся. Не успел он решить, бро­сать­ся в пого­ню за несчаст­ной, или спер­ва искать про­кля­тых кол­ду­нов, охо­тя­щих­ся на неё, как из чер­не­ю­ще­го вхо­да с осы­па­ю­щим­ся пеп­лом было­го убран­ства выпрыг­ну­ла тём­ная фигу­ра в опа­лён­ных лох­мо­тьях неопре­де­лён­но­го цве­та. Нате­на инстинк­тив­но отско­чил в сто­ро­ну, выста­вив ору­жие перед собой на слу­чай, если неиз­вест­ный схо­ду бро­сит­ся на него, и тут же застыл в изум­ле­нии, когда при­хра­мы­ва­ю­щий чело­век с дву­мя костя­ны­ми ножа­ми отки­нул капю­шон.

– Т‑ты?! Как? Поче­му ты?!

– Потом! Нуж­но догнать её! Быст­ро!!! – не давая опом­нить­ся, шаман с неви­дан­ной для ста­ри­ка пры­тью побе­жал за жен­щи­ной. Не раз­ду­мы­вая рва­нув за ним, кра­ем гла­за Нате­на видел, что в их сто­ро­ну бегут воору­жён­ные муж­чи­ны со всей сто­ян­ки, высы­пав­шие из чумов в чём были.

Её кожа была так бела, а воло­сы так чер­ны, что даже позд­ние тём­но-синие сумер­ки и сне­го­пад не мог­ли их скрыть сво­ею неяс­ной пеле­ной. Ярко выде­ля­ясь на фоне уны­ло­го, полу­за­не­сён­но­го сне­гом пей­за­жа, она каза­лось ничуть не испы­ты­ва­ла неудобств от бега боси­ком по усы­пан­ной кам­ня­ми ледя­ной тундре. Пыта­ясь выров­нять дыха­ние, пере­би­ва­е­мое нев­по­пад коло­тя­щим­ся в гру­ди серд­цем, Нате­на не отста­вал от пре­сле­до­вав­ше­го её шама­на. Вся сила воли ухо­ди­ла на то, что­бы одо­леть уста­лость и смя­те­ние. Отку­да в ста­ри­ке столь­ко жиз­ни?! Нате­на пом­нит его с дет­ства и нико­гда не видел даже спе­ша­щим куда-то, не то что бегу­щим! А теперь он буд­то всю жизнь толь­ко этим и зани­мал­ся! И эти ножи… Длин­ные, широ­кие, чуд­но изо­гну­тые — когда-то стар­шие часто спо­ри­ли, из костей како­го живот­но­го они сде­ла­ны, но сам шаман все­гда ухо­дил от рас­спро­сов. Их не дава­ли охот­ни­кам, ими не раз­де­лы­ва­ли добы­чу, их не исполь­зо­ва­ли в ремес­ле. Теперь же он не сбав­ляя ско­ро­сти креп­ко дер­жал их обрат­ным хва­том, буд­то это были его соб­ствен­ные огром­ные зазуб­рен­ные ког­ти. Сза­ди слы­шал­ся гул и топот ринув­шей­ся на помощь тол­пы, но огля­нуть­ся на них, зна­чи­ло если не упасть в полу­мра­ке, то уж точ­но без­на­дёж­но отстать от исступ­лён­но гнав­шей­ся друг за дру­гом пары зага­доч­ных фигур, кото­рых, как ока­за­лось, Нате­на знал оди­на­ко­во пло­хо.

Пот лил по лицу, лёг­кие уже горе­ли, а ноги нали­ва­лись тяже­стью, но рас­сто­я­ние до жен­щи­ны мед­лен­но сокра­ща­лось. Это было немыс­ли­мо – шаман полон чудес и тайн, но она – как? Как жен­щи­на, толь­ко что быв­шая при смер­ти от лихо­рад­ки, ничем не защи­щён­ная от моро­за, боси­ком нес­лась по раз­ле­тав­шим­ся под её ступ­ня­ми кам­ням?

Все они, как и их пред­ки, упраж­ня­лись всю жизнь – выжи­ва­ли дого­няя и убе­гая, заго­няя диких живот­ных и выры­ва­ясь из окру­же­ния вра­гов. И что же теперь? Теперь он, чуть не падая от уста­ло­сти, из послед­них сил молил духов, что­бы ещё хоть мину­ту не отстать от ста­ри­ка, впе­ре­ди всех охот­ни­ков бегу­ще­го за не менее стре­ми­тель­ной чуже­зем­кой. Он бы улыб­нул­ся это­му, если бы оста­лись силы хоть на что-то, кро­ме бега. Зато пред­ки уж навер­ня­ка вво­лю поте­ша­ют­ся над его неле­пы­ми поту­га­ми, — зло­рад­но поду­мал Нате­на и стыд перед сво­им родом помог ему не сбить­ся с рит­ма.

Осталь­ную часть пого­ни пот так застил гла­за, что впе­ре­ди вид­не­лись лишь смут­но под­пры­ги­ва­ю­щее бес­цвет­ное пят­но шама­на и еле раз­ли­чи­мая белё­сая фигу­ра за ним. В какой момент они ока­за­лись бегу­щи­ми к жен­щине, сто­я­щей к ним лицом. Та что-то звуч­но выкри­ки­ва­ла при­бли­жа­ю­щим­ся пре­сле­до­ва­те­лям, вытя­нув в их сто­ро­ну ладонь с рас­то­пы­рен­ны­ми паль­ца­ми, напря­жён­ны­ми настоль­ко, что каза­лись пере­ло­ман­ны­ми.

При­бли­зив­шись доста­точ­но, что­бы раз­ли­чать сло­ва, он успел смут­но услы­шать что-то вро­де «Фата­ен!», после чего жен­щи­на рез­ко рас­пря­ми­ла болез­нен­но изо­гну­тые паль­цы и широ­кая поло­са поля меж­ду ними, взре­вев, выплес­ну­лась к небу огром­ной вол­ной, в кото­рой окру­жа­ю­щий пей­заж и пла­сты зем­ли под ним вмиг сме­ша­лись в тём­ную бес­цвет­ную кашу, взмыв­шую сте­ной каза­лось до самых звёзд.

***

Очнул­ся Нате­на уже глу­бо­кой ночью, совер­шен­но не пом­ня, как догнав­шие их сопле­мен­ни­ки отко­па­ли его из-под полу­мет­ро­вой насы­пи раз­ле­тев­ших­ся зем­ли, кам­ней, мхов и кустар­ни­ков. Как его спеш­но нес­ли на руках обрат­но к сто­ян­ке. Как шаман, запре­тив кому-либо под­хо­дить к чуму, куда занес­ли Нате­ну, и рисуя на нём витые узо­ры отвра­ти­тель­но пах­ну­щей чёр­но-бурой жид­ко­стью, за счи­тан­ные часы срас­тил сло­ман­ные кости и разо­рван­ные сухо­жи­лия, исце­лил отби­тые внут­рен­но­сти.

Нате­на очнул­ся и думал, что безум­ная пого­ня в сумер­ках ему почу­ди­лась, как и вызы­ва­ю­щая тош­но­ту вос­по­ми­на­ни­я­ми о себе ночь у оке­а­на. Воз­мож­но, шаман под­ме­шал что-то в отвар. Может, это и было испы­та­ние? Может, пере­жив такое в мире снов, теперь он готов ко все­му в мире людей? Пер­вая же попыт­ка при­под­нять­ся на ложе раз­би­ла вся­кие надеж­ды – тело с ног до голо­вы ско­ва­ла жгу­чая, сад­ня­щая боль, от кото­рой он обмяк и чуть не поте­рял созна­ние. Отход моло­до­го охот­ни­ка обрат­но в цар­ство сна не вхо­дил в пла­ны шама­на, кото­рый уви­дев его состо­я­ние, спеш­но сунул ему пря­мо в лицо откры­тый мешо­чек с настоль­ко едко пах­ну­щим содер­жи­мым, что один вдох каза­лось напол­нил весь его череп жгу­чей пыль­цой, кото­рая, одна­ко, тут же вывет­ри­лась, не вызвав пугав­ше­го в его нынеш­нем состо­я­нии при­сту­па каш­ля.

– Мол­чи, бере­ги силы. – шаман сде­лал осте­ре­га­ю­щий знак рукой, — Сто­ян­ка сво­ра­чи­ва­ет­ся, почти все гото­вы. Ждать рас­све­та нель­зя, ухо­дим по тем­ну, если успе­ем. По пути встре­тим тво­е­го отца и бра­тьев и отпра­вим­ся на юг, к Вануй­там, заби­рая к восто­ку, пока не дой­дём туда, где нет дол­гой ночи. А когда люди и оле­ни осво­ят­ся, пой­дём даль­ше.

Хоть содер­жи­мое пыль­но­го мешоч­ка отлич­но про­чи­сти­ло голо­ву, про­гнав сон и уста­лость, Нате­на с тру­дом пони­мал ска­зан­ное. В этот момент, отки­нув обуг­лен­ный полог внут­рен­не­го чума, вошли Мюсе­на и Яса­вей. Кив­нув им в сто­ро­ну сто­ли­ка для под­но­ше­ний и подо­ждав, пока они сло­жат дары, в ответ шаман сунул руку в тот же древ­ний лос­ня­щий­ся мешо­чек из оле­ньей кожи и ни сло­ва не гово­ря утёр обо­им носы щепот­кой всё той же нестер­пи­мо едкой тру­хи. Обес­ку­ра­жен­ные таким при­ё­мом, но явно взбод­рив­ши­е­ся, дру­зья Нате­ны сели у оча­га по обе сто­ро­ны от его ложа.

– На дары — дар про­буж­де­ния. Дол­го ходи­те, мед­лен­но соби­ра­е­тесь.

– Всё почти гото­во, ско­ро можем ухо­дить! – оби­жен­но выпа­лил Мюсе­на.

– Знаю, знаю. – одоб­ри­тель­но кив­нул шаман. – Заста­вить бы вас сра­бо­тать мне новый чум в эту зиму – он хму­ро поко­сил­ся на пепел и сви­стя­щие вет­ром про­ре­хи у вхо­да. Они нико­гда не виде­ли его таким серьёз­ным, почти сер­ди­тым. – За неуме­ние выби­рать гостей… Я хотел заве­сти риту­ал у род­ни­ка до рас­све­та. Не рас­ска­жи мне духи ржа­вых вод, во что вы ввя­за­лись– при­шлось бы сооб­ра­жать не новый чум, а новое пле­мя…

Все трое чув­ство­ва­ли, что шама­на по-насто­я­ще­му не забо­тят ни чум, ни бро­шен­ный у источ­ни­ка обряд. Он бес­по­ко­ил­ся о сопле­мен­ни­ках, но ему было не по чину пока­зы­вать пере­жи­ва­ния. Когда он сно­ва нахму­рив­шись повер­нул­ся к выхо­ду, Нате­на впер­вые уви­дел в бли­ках оча­га, что левая поло­ви­на его лица обо­жже­на до вол­ды­рей и поверх нама­за­на чем-то тём­но-зелё­ным.

– Твои дру­зья всё рас­ска­за­ли. В ту ночь она может и была на закла­ние, но уж точ­но не бес­по­мощ­ной жерт­вой. Это ведь­ма – пото­мок мерз­ких сно­ше­ний древ­них кол­ду­нов с духа­ми болот и чёр­ных лесов. Их вышвыр­ну­ли отсю­да за хре­бет пару веков назад, и они сюда не сова­лись. Теперь и те, кто про­гнал раз­бре­лись по све­ту, и эти набра­лись сил, най­дя себе новых хозя­ев…

– Зна­чит те трое, – про­чи­щая гор­ло сип­ло заго­во­рил Нате­на, — не были зло­де­я­ми?

– Доб­ры ли те, кто в чёр­ный час режут ведь­му в осквер­нён­ном свя­ти­ли­ще? Я бы не наде­ял­ся. Даже, завер­шив нача­тое, вряд ли в дол­гой ночи эти трое были бы хоро­ши­ми сосе­дя­ми.

– Хоро­шо что при­кон­чи­ли их, пло­хо, что без неё… – сквозь зубы про­ши­пел Яса­вей и стук­нув себя рез­ным идо­лом по коле­ну сухо плю­нул в сто­ро­ну выхо­да из чума.

– Не жалей. Твоё копьё меж­ду ребер толь­ко разо­зли­ло бы её. Даже если бы вам повез­ло взять про­кля­тые кин­жа­лы, неиз­вест­но, чем ото­зва­лась бы её смерть на алта­ре – почти рав­но­душ­но пожал пле­ча­ми шаман, нико­гда на их памя­ти не быв­ший таким раз­го­вор­чи­вым.

– Но ты ведь силь­нее, а, шаман? Ты же можешь её одо­леть?! – по-маль­чи­ше­ски зади­ри­сто, почти с вызо­вом спро­сил Мюсе­на.

– На сто­ян­ке, в сво­ём чуме, с охра­ной и помо­щью не смог (он обвёл рас­кры­той ладо­нью раз­ве­шен­ные и рас­став­лен­ные повсю­ду вокруг идо­лы, тоте­мы, аму­ле­ты и про­чие непо­нят­ные вещи). Дума­ешь, смо­гу сре­ди тунд­ры или в тай­ге, в чёр­ном брю­хе у дол­гой ночи? – ехид­но при­щу­рив­шись, шаман гля­нул на Мюсе­ну так, что тот сжал­ся и заёр­зал. – Для вас тро­их, я теперь не «шаман». Зови­те меня Анан­да. Но толь­ко вы, и толь­ко наедине. При­дёт­ся вас учить, как защи­тить себя и близ­ких. Про­чие забо­ты оставь­те им.

– Анан­да – твоё насто­я­щее имя? – тихо про­из­нёс Яса­вей, пом­нив­ший с ран­не­го дет­ства, как даже деды зва­ли шама­на «шаман».

– Все мои име­на – насто­я­щие. Но это мне все­гда нра­ви­лось.

– Но поче­му?! Бежать в чужие зем­ли, учить­ся шаман­ству – для чего всё это? Она сво­бод­на, спас­лась бла­го­да­ря нам. Ей неза­чем нас боять­ся, и тем более не за что мстить – выска­зал сомне­ние Нате­на.

– Ты прав, мстить ей не за что. Вы ока­за­ли ей боль­шую услу­гу. Совер­ши­ли подвиг, рискуя жиз­нью, вырва­ли из рук страш­ной опас­но­сти. Пре­одо­ле­ли страх перед ниж­ним миром и ста­ли геро­я­ми в месте вели­кой силы. Такие поступ­ки свя­зы­ва­ют. Твои «бра­тья по духу» рас­ска­за­ли, что вы чув­ство­ва­ли это, когда дума­ли, что всё кон­чи­лось. И она чув­ство­ва­ла. В отли­чие от вас, она чуя­ла, что в тех мерз­ких кам­нях, подвиг сре­ди кро­ви и безу­мия свя­зал не тро­их, а чет­ве­рых.

– Она свя­за­на с наши­ми душа­ми?! – выдох­нул Мюсе­на, с отвра­ще­ни­ем пред­ста­вив, как чёр­ная, холод­ная хват­ка мерз­кой тва­ри про­са­чи­ва­ет­ся и впи­ва­ет­ся в его душу, про­рас­тая в разум и тело.

– Ско­рее вы трое с её душой, чем наобо­рот. Теперь для любо­го риту­а­ла ей не най­ти луч­ше послуш­ни­ков или жертв. И нет для неё мощ­нее аму­ле­тов и сосу­дов силы, чем ваши тела и внут­рен­но­сти.

Нате­ну сквозь жар про­би­ва­ла дрожь, Яса­вей до хру­ста сжи­мал побе­лев­ши­ми паль­ца­ми рук рез­ной идол, а Мюсе­на сидел непо­движ­но, гля­дя остек­ле­нев­ши­ми гла­за­ми в сла­бе­ю­щие язы­ки пла­ме­ни.

– Теперь ей ни к чему поби­рать­ся по алта­рям и кур­га­нам, в поис­ках вещей силы, или тра­тить годы на созда­ние сво­их. Вы трое – кла­дезь таких «без­де­лу­шек», даже если не удаст­ся пора­бо­тить вас цели­ком… – впер­вые на их памя­ти, Анан­да оста­вил всю свою зага­доч­ность и гово­рил пря­мо.

– Глу­по рис­ко­вать все­ми, если ей нуж­ны трое. – поду­мав, отре­зал Яса­вей. — Ста­ри­ки, жен­щи­ны, дети, оле­ни, чумы – глу­по убе­гать вме­сте куда гла­за гля­дят. Мы можем уйти сами. Бежать на юг, пока дер­жат ноги, да хоть вер­нуть­ся к тем кам­ням и дать бой, если научишь – не важ­но, глав­ное осталь­ные будут в без­опас­но­сти.

– Позд­но. Она умна. Может умнее нас всех — смот­ря сколь­ко живёт и насколь­ко демо­ны све­ли её с ума. Все кров­ные род­ствен­ни­ки, близ­кие и дру­зья – ниточ­ки, веду­щие к вам. Соби­рая их, она будет луч­ше чув­ство­вать вас и про­ни­кать в ваши в голо­вы. Теперь нуж­но дер­жать­ся вме­сте, учить­ся защи­те и ухо­дить как мож­но даль­ше – тогда может кто-то и выжи­вет.

– Это неспра­вед­ли­во… – обхва­тил голо­ву рука­ми Мюсе­на – Мы ввя­за­лись в её судь­бу, но поче­му осталь­ные долж­ны бежать, стра­дать и уми­рать?!

– Может, для того они и есть? – задум­чи­во про­го­во­рил Анан­да, гля­дя на дого­ра­ю­щее пла­мя, и в невер­ном све­те гас­ну­ще­го оча­га, Натене на секун­ду пока­за­лось, что тот улыб­нул­ся.

2021–2023