1919.12.11 / Лавкрафт к Галломо “Появление Рэндольфа Картера”

Преж­де чем покон­чить с темой Лав­ме­на и страш­ных исто­рий, хочу пере­ска­зать вам жут­кий сон, явив­ший­ся мне после послед­не­го пись­ма C.Л. Мы как раз подроб­но обсуж­да­ли бай­ки о поту­сто­рон­нем, и он поре­ко­мен­до­вал мне несколь­ко страш­ных книг; так что он сра­зу при­по­ми­нал­ся мне при вся­кой мыс­ли о кош­ма­рах или о сверхъ­есте­ствен­но ужас­ном. Не пом­ню, с чего начал­ся этот сон или о чем он вооб­ще был. В моей памя­ти сохра­нил­ся лишь один бук­валь­но леде­ня­щий кровь фраг­мент, чей финал все никак не дает мне покоя. Мы — по некой жут­кой, но неве­до­мой при­чине — были на очень стран­ном и очень древ­нем клад­би­ще, кото­рое я так и не узнал. Пола­гаю, ни один уро­же­нец Вис­кон­си­на не может вооб­ра­зить себе подоб­но­го — но они есть у нас, в Новой Англии: жут­ко­ва­тые ста­рин­ные пого­сты, где над­гроб­ные кам­ни покры­ва­ют стран­ные пись­ме­на и гро­теск­ные узо­ры, вро­де чере­па и скре­щен­ных костей. Порой по ним мож­но нема­ло побро­дить, но так и не наткнуть­ся ни на одну моги­лу моло­же ста пяти­де­ся­ти лет. Одна­жды, когда Кук издаст обе­щан­ный MONADNOCK, вы уви­ди­те мой рас­сказ “Склеп”, наве­ян­ный одним из подоб­ных мест. Так выгля­де­ло место дей­ствия и мое­го сна — страш­но­ва­тая лощи­на, порос­шая гру­бой, какой-то оттал­ки­ва­ю­щей длин­ной тра­вой, из кото­рой выгля­ды­ва­ли отвра­ти­тель­ные кам­ни и нагро­бия из кро­ша­ще­го­ся слан­ца. На косо­го­ре было несколь­ко скле­пов, чьи фаса­ды пре­бы­ва­ли в край­нем обвет­ша­нии. У меня была дико­ва­тая мысль, что ни одно живое суще­ство не сту­па­ло по этой зем­ле мно­го веков, пока не появи­лись мы с Лав­ме­ном. Сто­я­ла позд­няя ночь — воз­мож­но, пред­рас­свет­ные часы, посколь­ку ущерб­ный серп луны сто­ял доволь­но высо­ко на восто­ке. Лав­мен тащил, забро­сив на пле­чо, пере­нос­ное теле­фон­ное устрой­ство, а я нес два засту­па. Мы напра­ви­лись пря­ми­ком к низ­кой гроб­ни­це близ сере­ди­ны жут­ко­го пого­ста и нача­ли счи­щать и с нее порос­шую мхом зем­лю, что за бес­чис­лен­ные годы намы­ли на нее дожди. Лав­мен во сне выгля­дел точь-в-точь, как на сним­ках, кото­рые он мне при­слал — круп­ный, креп­кий моло­дой чело­век, нима­ло не семит­ской внеш­но­сти (хотя и смуг­лый), и очень кра­си­вый — если бы не тор­ча­щие уши. Мы не раз­го­ва­ри­ва­ли, пока он, поло­жив свое теле­фон­ное сна­ря­же­ние и взяв лопа­ту, помо­гал мне счи­щать зем­лю и сор­ную тра­ву. Каза­лось, что мы оба чем-то пора­же­ны — почти потря­се­ны. Нако­нец, мы завер­ши­ли под­го­тов­ку, и Лав­мен отсту­пил на шаг, что­бы обо­зреть гроб­ни­цу. Похо­же, он точ­но знал, что соби­ра­ет­ся сде­лать, и я тоже пони­мал — хотя сей­час я не могу вспом­нить, что имен­но! Все, что я пом­ню, — мы вопло­ща­ли некую идею, кото­рую Лав­мен обрел в резуль­та­те исто­во­го чте­ния неких ред­ких ста­рых книг, един­ствен­ны­ми сохра­нив­ши­ми­ся экзем­пля­ра­ми кото­рых он вла­дел. (У Лав­ме­на, как тебе, воз­мож­но, извест­но, огром­ная биб­лио­те­ка ред­ких пер­вых изда­ний и про­чих сокро­вищ, любез­ных серд­цу биб­лио­фи­ла.) Про­из­ве­дя в уме какие-то рас­че­ты, Лав­мен вновь взял­ся за лопа­ту и, исполь­зуя ее как рычаг, попро­бо­вал при­под­нять ту пли­ту, что покры­ва­ла гроб­ни­цу свер­ху. Но ему не уда­лось, так что я подо­шел и стал ему помо­гать сво­ей лопа­той. Нако­нец, мы рас­ка­ча­ли камень, сов­мест­ны­ми уси­ли­я­ми при­под­ня­ли его и столк­ну­ли в сто­ро­ну. Под ним был тем­ный ход с про­ле­том камен­ных сту­пе­ней, но столь ужас­ны были испа­ре­ния, вырвав­ши­е­ся из ямы, что нам при­шлось на вре­мя отсту­пить назад, воз­дер­жав­шись от даль­ней­ших наблю­де­ний. Затем Лав­мен подо­брал теле­фон и начал раз­ма­ты­вать про­вод — при этом впер­вые заго­во­рив.

- Мне, прав­да, жаль, — ска­зал он мяг­ким, при­ят­ным голо­сом, веж­ли­вым и не очень низ­ким, — про­сить тебя остать­ся навер­ху, но я не отве­чаю за послед­ствия, если ты отпра­вишь­ся со мной вниз. Откро­вен­но гово­ря, я сомне­ва­юсь, что кто-то с тво­и­ми нер­ва­ми смо­жет выне­сти такое. Ты не пред­став­ля­ешь, что мне пред­сто­ит уви­деть и сде­лать — даже после того, что было напи­са­но в кни­ге, и того, что я рас­ска­зал тебе, — и я не думаю, что без сталь­ных нер­вов воз­мож­но спу­стить­ся вниз и вый­ти отту­да живым и в здра­вом уме. В любом слу­чае, там не место для того, кто не может прой­ти армей­скую мед­ко­мис­сию. Я обна­ру­жил эту шту­ку, и я в каком-то смыс­ле отве­чаю за того, кто пошел со мной — так что и за тыся­чу дол­ла­ров я не поз­во­лю тебе так рис­ко­вать. Но я буду сооб­щать тебе о каж­дом сво­ем шаге по теле­фо­ну — видишь, здесь доста­точ­но про­во­да, что­бы добрать­ся до цен­тра Зем­ли и обрат­но!

Я заспо­рил с ним, но он отве­тил, что, если я не согла­шусь, он все пре­кра­тит и най­дет себе дру­го­го спут­ни­ка — он упо­мя­нул како­го-то “док­то­ра Бер­ка”, совер­шен­но незна­ко­мое мне имя. И доба­вил, что мне нет смыс­ла спус­кать в оди­ноч­ку, посколь­ку толь­ко у него есть ключ к про­ис­хо­дя­ще­му. В кон­це кон­цов, я согла­сил­ся и с теле­фо­ном в руке усел­ся на мра­мор­ную ска­мью у раз­вер­стой моги­лы. Он вынул элек­три­че­ский фонарь, под­го­то­вил теле­фон­ный кабель и ушел вниз по волг­лым камен­ным сту­пе­ням — толь­ко изо­ли­ро­ван­ный про­вод зашур­шал, раз­ма­ты­ва­ясь. Мину­ту я сле­дил за отсве­том его фона­ря, но вне­зап­но тот потух, слов­но на камен­ной лест­ни­це ока­зал­ся пово­рот. Ста­ло совсем тихо. Потом настал срок тупо­го стра­ха и тре­вож­но­го ожи­да­ния. Ущерб­ная луна караб­ка­лась все выше, и туман, или мгла, каза­лось, сгу­щал­ся в лощине. Было страш­но сыро от росы, и как-то раз мне почу­ди­лась сова, мельк­нув­шая сре­ди теней. Затем в теле­фон­ной труб­ке раз­дал­ся щел­чок.

- Лав­крафт… по-мое­му, я это нашел, — голос зву­чал напря­жен­но и взвол­но­ван­но. Затем корот­кая пау­за, а сле­дом — сло­ва, напол­нен­ные неопи­су­е­мым тре­пе­том и ужа­сом.

- Гос­по­ди, Лав­крафт! Видел бы ты то, что вижу я! — До край­но­сти взвол­но­ван­ный, я вопро­шал, что про­ис­хо­дит. Лав­мен отве­чал дро­жа­щим голо­сом: — Я не могу тебе ска­зать… не смею… такое мне и во сне не сни­лось… не могу ска­зать… Это­го доста­точ­но, что­бы све­сти с ума… постой… что это? — Затем пау­за, щелч­ки в труб­ке, и подо­бие отча­ян­но­го сто­на. И сно­ва голос: — Лав­крафт… ради Бога… все кон­че­но! Беги! Беги! Не теряй вре­ме­ни! — Весь вне себя, я лихо­ра­доч­но про­сил Лав­ме­на ска­зать мне, что про­ис­хо­дит. Он отве­тил толь­ко: — Неваж­но! Торо­пись! — Тогда сквозь страх я ощу­тил что-то вро­де оби­ды — меня раз­дра­жа­ло, что мож­но пове­рить, что я так про­сто бро­шу това­ри­ща в беде. Не обра­щая вни­ма­ния на его пре­ду­пре­жде­ние, я сооб­щил ему, что спус­ка­юсь на помощь. Но он закри­чал:

- Не будь дура­ком… слиш­ком позд­но… это бес­смыс­лен­но… теперь не ты, никто ниче­го не поде­ла­ет. — Каза­лось, что он успо­ко­ил­ся — жут­ким, обре­чен­ным спо­кой­стви­ем, слов­но уви­дев и при­знав неми­ну­е­мую, неиз­беж­ную поги­бель. Но все же его явно бес­по­ко­и­ло, что я нахо­жусь в некой неве­до­мой опас­но­сти

- Бога ради, выби­рай­ся отту­да, если най­дешь доро­гу! Я не шучу… Про­щай, Лав­крафт, мы боль­ше не уви­дим­ся… Гос­по­ди! Беги! Беги!

Когда он выкри­ки­вал послед­ние сло­ва, его голос стал безум­ным и прон­зи­тель­ным. Я пыта­юсь как мож­но точ­нее при­пом­нить сло­ва, но этот тон вос­про­из­ве­сти не могу. Затем после­до­ва­ло дол­гое — чудо­вищ­но дол­гое — мол­ча­ние. Я пытал­ся бро­сить­ся на помощь Лав­ме­ну, но меня как пара­ли­чом раз­би­ло. Малей­шее дви­же­ние было невоз­мож­ным. Прав­да, я мог гово­рить и про­дол­жал в вол­не­нии звать в труб­ку:

   — Лав­мен! Лав­мен! Что это? Что слу­чи­лось?

Но он не отве­чал. А затем слу­чи­лось нечто немыс­ли­мо ужас­ное — кош­мар­ное, необъ­яс­ни­мое, почти неопи­су­е­мое. Как я уже ска­зал, Лав­мен замол­чал, но после бес­ко­неч­но­го про­ме­жут­ка испу­ган­но­го ожи­да­ния в труб­ке раз­дал­ся новый щел­чок. Я позвал:

- Лав­мен… ты там?

И в ответ раз­дал­ся голос — голос, что я не могу опи­сать ника­ки­ми чело­ве­че­ски­ми сло­ва­ми. Ска­зать, что он был глу­хим… очень глу­бо­ким… неров­ным… сту­де­ни­стым… бес­ко­неч­но отда­лен­ным… незем­ным… гор­тан­ным… хрип­лым? Что мне ска­зать? В теле­фоне я слы­шал его… слы­шал, сидя на мра­мор­ной ска­мье на на том древ­нем неве­до­мом могиль­ни­ке сре­ди кро­ша­щих­ся над­гро­бий и гроб­ниц, высо­кой тра­вы и сыро­сти, поле­та сов и ущерб­но­го сер­па луны. Пря­мо из моги­лы он исхо­дил, и вот что он про­из­нес:

- ГЛУПЕЦ, ЛАВМЕН МЕРТВ!

Вот и вся эта про­кля­тая исто­рия! Во сне я поте­рял созна­ние и в сле­ду­ю­щий миг проснул­ся — с пер­во­класс­ной голов­ной болью! Я так и не знаю, что это было — что на (или под) зем­ле мы иска­ли, или чьим был тот кош­мар­ный голос в кон­це. Я читал об упы­рях… о могиль­ных при­зра­ках… но черт… голов­ная боль, кото­рую я зара­бо­тал, ока­за­лась поху­же сна! Лав­мен посме­ет­ся, когда я пере­ска­жу ему этот сон! Со вре­ме­нем я соби­ра­юсь вклю­чить эту сце­ну в какой-нибудь рас­сказ, как вклю­чил дру­гой сон в “Рок над Сар­на­том”. Не знаю, прав­да, имею ли я пра­во пре­тен­до­вать на автор­ство того, что мне при­сни­лось? Нена­ви­жу ста­вить себе в заслу­гу то, до чего я на самом деле не дошел созна­тель­но, сво­им умом. Хотя, если не себя, кого же, Бога ради, тогда хва­лить? Колридж объ­явил сво­им “Куб­ла Хана”, так что, пожа­луй, объ­яв­лю-ка я эту вещь сво­ей, и черт с ним со всем! Но, не пове­ришь, что за про­кля­ту­щий сон!

Примечание переводчика:

Вот таким обра­зом и появил­ся Рэн­дольф Кар­тер, люби­мый про­та­го­нист и аль­тер-эго ГФЛ… по край­ней мере, его автор не убил, но вывел в целых пяти про­из­ве­де­ни­ях, счи­тая “Неве­до­мый Кадат” (и не счи­тая бег­ло­го упо­ми­на­ния в “Чарль­зе Декс­те­ре Вар­де”), — бес­пре­це­дент­ный слу­чай!

Сэмю­эль Лав­мен, один из луч­ших дру­зей ГФЛ, стал Хар­ли Уор­ре­ном. О нем будет рас­ска­за­но в 9‑ой гла­ве био­гра­фии Джо­ши; Лав­мен был тре­мя года­ми стар­ше Лав­краф­та, был доволь­но непло­хим поэтом, евре­ем (“семит­ская внеш­ность”, да) и, самое любо­пыт­ное, гомо­сек­су­а­ли­стом.

Сло­во “Гал­ло­мо” (Gallomo) состав­ле­но из пер­вых сло­гов фами­лий Аль­фре­да Галь­пи­на, само­го Лав­краф­та и Мори­са Мо (в сети пись­мо оши­боч­но поме­че­но как адре­со­ван­ное Огюсту Дер­ле­ту). Посмот­реть его в ори­ги­на­ле мож­но здесь.