Говард Филлипс Лавкрафт

УЛИЦА

(The Street)
Напи­са­но в 1920 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод А. Мороз, Г. Кот

////

Одни утвер­жда­ют, что пред­ме­ты и вещи име­ют душу, дру­гие кате­го­ри­че­ски отри­ца­ют это. Что каса­ет­ся меня, то я не знаю, что ска­зать; но мне очень хочет­ся пове­дать гам об Ули­це, на кото­рой жили силь­ные и отваж­ные люди. В их жилах тек­ла такая же кровь, как и у нас с вами; они при­бы­ли с ост­ро­вов Бени­ты, рас­по­ло­жен­ных на дру­гом бере­гу моря. В самом нача­ла Ули­ца была не ули­цей, а про­сто тро­пин­кой, по кото­рой бега­ли взад и впе­ред рас­то­роп­ные носиль­щи­ки воды, от колод­ца, нахо­див­ше­го­ся в лесу, к доми­кам на бере­гу. Но по мере того как посе­лок раз­рас­тал­ся, на север­ной сто­роне Ули­цы появ­ля­лись новые пере­се­лен­цы, воз­во­див­шие дома из круг­ля­ка, защи­щая их камен­ной или кир­пич­ной клад­кой для предо­хра­не­ния от огнен­ных стрел индей­цев. Еще несколь­ко лет спу­стя эми­гран­ты ста­ли стро­ить дома и на южной сто­роне Ули­цы.

В то вре­мя на Ули­це часто мож­но было встре­тить бра­вых и креп­ких муж­чин в шап­ках кони­че­ской фор­мы, все­гда воору­жен­ных муш­ке­та­ми, а так­же их жен в чеп­цах, веду­щих за руку спо­кой­ных детей. Вече­ра­ми все рас­хо­ди­лись по домам. Каж­дый жил сво­им малень­ким мир­ком. Люди соби­ра­лись воз­ле оча­га, чита­ли или вели неспеш­ные раз­го­во­ры. Гово­ри­ли они о про­стых вещах, и это при­да­ва­ло им храб­рость и силу, помо­га­ло выжи­вать в лесу, воз­де­лы­вать поля. Дети син­те­ре­сом слу­ша­ли раз­го­во­ры взрос­лых. Осо­бен­но им нра­ви­лись рас­ска­зы о доб­рой ста­рой Англии, о кото­рой они не мог­ли ниче­го вспом­нить, пото­му что нико­гда не виде­ли этой стра­ны. Одно вре­мя пере­се­лен­цы вели непри­ми­ри­мую вой­ну с индей­ца­ми. Но после несколь­ких лет сра­же­ний индей­цы пере­ста­ли совер­шать воин­ствен­ные набе­ги на Ули­цу. Окон­чи­лась вой­на, и все, кто жил на Ули­це, узна­ли, что такое про­цве­та­ние и сча­стье. Их дети жили в уюте и ком­фор­те. Из род­ной и люби­мой Англии при­ез­жа­ли новые семьи пере­се­лен­цев. Шло вре­мя, вырас­та­ли дети пио­не­ров и недав­них эми­гран­тов. Неза­мет­но неболь­шой посе­лок пре­вра­тил­ся в город. Хижи­ны усту­па­ли место доб­рот­ным боль­шим домам. Их стро­и­ли из кир­пи­ча и дере­ва, камен­ное крыль­цо обыч­но укра­ша­ли метал­ли­че­ски­ми зави­туш­ка­ми. По все­му было вид­но, что рас­счи­та­ны они на несколь­ко поко­ле­ний. Внут­рен­няя отдел­ка домов тоже отли­ча­лась богат­ством: леп­ные ками­ны, кра­си­вые лест­ни­цы, доб­рот­ная мебель, а так­же фар­фор и сто­ло­вое сереб­ро, при­ве­зен­ное еще из дале­кой матуш­ки-Англии. Теперь, когда на Ули­це вырос­ло юное поко­ле­ние, она выра­жа­ла меч­ты и чая­ния этих моло­дых людей. По мере того как моло­дые ста­но­ви­лись пре­крас­нее и муже­ствен­нее, Ули­ца моло­де­ла и рас­цве­та­ла вме­сте с ними. Рань­ше здесь цари­ли толь­ко отва­га и сила духа, теперь же у моло­дых появил­ся инте­рес к нау­ке, искус­ству, воз­ник­ла жаж­да зна­ний. В дома “про­ник­ли” музы­ка, живо­пись и лите­ра­ту­ра. Моло­дые люди учи­лись в уни­вер­си­те­те, воз­двиг­ну­том на севе­ре рав­ни­ны. Пыль­ные доро­ги заме­ни­ли кра­си­вые моще­ные ули­цы, по кото­рым поро­ди­стые кони тяну­ли бле­стя­щие эки­па­жи. На кир­пич­ных тро­туа­рах здесь соору­жа­ли спе­ци­аль­ные стой­ки с коль­ца­ми для лоша­дей. Муж­чи­ны носи­ли шпа­ги и белые пари­ки. На ули­це рос­ло мно­го дере­вьев: дубы, вязы, кле­ны. Летом все бла­го­уха­ло от аро­ма­та неж­ной­зе­ле­ни, слад­ко щебе­та­ли пти­цы. Воз­ле каж­до­го дома рас­ки­нул­ся розо­вый сад, окру­жен­ный сте­на­ми, укра­шен­ный сол­неч­ны­ми часа­ми. Пре­крас­ные аллеи сада окайм­ля­ли зеле­ные изго­ро­ди. Вече­ра­ми хозя­е­ва выхо­ди­ли туда, что­бы полю­бо­вать­ся свер­ка­ни­ем Луны и звезд, мер­ца­ни­ем влаж­ных почек на дере­вьях. Несмот­ря на вой­ны и ката­стро­фы, потря­сав­шие мир. Ули­ца про­дол­жа­ла­про­цве­тать. Одна­жды все моло­дые люди одно­вре­мен­но поки­ну­ли город, а мно­гие боль­ше нико­гда не вер­ну­лись на роди­ну. Это слу­чи­лось, когда ста­рое зна­мя горо­да заме­ни­ли новым, звезд­но поло­са­тым. Хотя мно­го гово­ри­ли о боль­ших изме­не­ни­ях, они едва кос­ну­лись Ули­цы. Жите­ли горо­да оста­лись таки­ми же и были вер­ны сво­им дав­ним при­выч­кам.

По-преж­не­му на дере­вьях весе­ло щебе­та­ли пти­цы. По-преж­не­му цве­ли розо­вы­е­са­ды и лил­ся свет мер­ца­ю­щих звезд и Луны. Прав­да, теперь уже не носи­ли ни шпаг, ни белых пари­ков. По мосто­вым боль­ше не про­ез­жа­ли бога­тые эки­па­жи. А как теперь непри­выч­но выгля­де­ли жите­ли горо­да: с корот­ко остри­жен­ны­ми воло­са­ми, покры­ты­ми боб­ро­вы­ми шап­ка­ми! Теперь все муж­чи­ны носи­ли тро­сти. Дру­гой шум доно­сил­ся из-за гори­зон­та. Он похо­дил на лег­кий вете­рок, доле­тав­ший из-за реки, нахо­дя­щей­ся в миле от горо­да. Еще поз­же дру­гие неиз­вест­ные зву­ки и гул ста­ли­до­но­сить­ся до горо­да. Воз­дух уже не был таким чистым, как в былые вре­ме­на, но обста­нов­ка в самом горо­де оста­ва­лась преж­ней. Она почти не изме­ни­лась и после того, как воз­ле домов нача­ли про­кла­ды­вать шос­се, рыть тран­шеи, укла­ды­вать тру­бы, кабель,устанавливать стол­бы.

Для горо­да насту­пи­ли мрач­ные дни, мно­гие жите­ли не узна­ва­ли его и вос­при­ни­ма­ли его по-ново­му. Неко­то­рые ста­ро­жи­лы поки­ну­ли город. На сме­ну им при­е­ха­ло мно­го новых сует­ли­вых людей, с непри­ят­ны­ми лица­ми, хрип­лы­ми и скри­пу­чи­ми голо­са­ми. Но когда новое поко­ле­ние ново­бран­цев про­шло по ули­цам горо­да, печа­тая шаг, жите­ли Ули­цы сно­ва ощу­ти­ли гор­дость за свой город. И опять мно­гие из них уже нико­гда не вер­ну­лись домой. Новые неуда­чи и несча­стья обру­ши­лись на город. Теперь здесь не было ни одно­го дерев­ца. На месте пре­крас­ных розо­вых садов появи­лись урод­ли­вые и деше­вые стро­е­ния, тянув­ши­е­ся вдоль улиц. Но, несмот­ря на раз­ру­ше­ния и опу­сто­ше­ния, вызван­ные вре­ме­нем, буря­ми, зем­ле­тря­се­ни­я­ми, ста­рые доми­ки Ули­цы высто­я­ли, ведь ихстро­и­ли для несколь­ких поко­ле­ний. Теперь в горо­де появи­лось мно­го людей с обвет­рен­ны­ми, злы­ми лица­ми, с гру­бы­ми чер­та­ми, с бега­ю­щим взгля­дом. Эти люди гово­ри­ли на неиз­вест­ном язы­ке и рисо­ва­ли непо­нят­ные зна­ки на поки­ну­тых домах ста­ро­жи­лов. Руч­ные тележ­ки запол­ни­ли ули­цы; отвра­ти­тель­ный, тош­но­твор­ный запах уста­но­вил­ся по все­му горо­ду. Ста­рый дух, царив­ший до это­го в горо­де, поки­нул его.

В один из дней боль­шое воз­буж­де­ние охва­ти­ло весь город. Рево­лю­ция и вой­на сви­реп­ство­ва­ли на дру­гом бере­гу оке­а­на. Дина­стия была низ­верг­ну­та. В город хлы­ну­ла мас­са бежен­цев, и никто не знал ни их целей, ни их наме­ре­ний. Они сели­лись в поки­ну­тых домах, забыв­ших, что такое трель пти­цы и запах розы. Вско­ре город при­со­еди­нил­ся к матуш­ке-Англии в сво­ей тита­ни­че­ской борь­бе за циви­ли­за­цию. Ста­рое зна­мя над горо­дом заме­ни­ли на трех­цвет­ное. Но теперь в горо­де пари­ли толь­ко страх, нена­висть и неве­же­ство. И сно­ва город поки­да­ли моло­дые люди, но про­ис­хо­ди­ло это уже не в столь тор­же­ствен­ной обста­нов­ке, как мно­го лет назад. Строй­ные ряды ново­бран­цев, оде­тые в корич­не­вую уни­фор­му, отправ­ля­лись в даль­ние стра­ны. Они ниче­го уже не зна­ли ни об Ули­це, ни о слав­ном “звезд­но- поло­са­том” зна­ме­ни их пред­ков. Из похо­да они вер­ну­лись с три­ум­фом. Город про­цве­тал. Но на Ули­це по преж­не­му пра­ви­ли страх, нена­висть и неве­же­ство. Мно­гие при­ез­жие из даль­них стран жили в домах ста­ро­жи­лов, и моло­дые люди, вер­нув­ши­е­ся из три­ум­фаль­но­го похо­да, пред­по­чи­та­ли жить в новых домах, одна­ко сре­ди жите­лей горо­да очень ред­ко встре­ча­лись люди чем-то похо­жие на тех, кто когда-то в дав­ние вре­ме­на насе­лял Ули­цу и созда­вал ее неза­бы­ва­е­мую атмо­сфе­ру. Они напо­ми­на­ли жите­лей Ули­цы, и в то же вре­мя отли­ча­лись от них бес­по­кой­ным нездо­ро­вым блес­ком в гла­зах, в кото­ром сме­ши­ва­лись в раз­ных про­пор­ци­ях зависть, скры­тое често­лю­бие, жела­ние мстить, жаж­да дея­тель­но­сти.

Неко­то­рые из этих моло­дых людей исполь­зо­ва­ли и лозун­ги и пре­да­тель­ство, стре­мясь нане­сти роко­вой удар по Запа­ду, что­бы захва­тить власть так, как это дела­ли уго­лов­ни­ки в тех стра­нах, где оста­лись их кор­ни. Цен­тром кон­спи­ра­тив­ной орга­ни­за­ции была Ули­ца. В ее домах соби­ра­лись люди, счи­тав­шие себя “рево­лю­ци­о­не­ра­ми”, и вели страст­ные и бур­ные спо­ры о так­ти­ке и стра­те­гии. Все с нетер­пе­ни­ем ожи­да­ли того дня, когда в горо­де “заго­во­рят” кровь, огонь и ору­жие. Поли­ция инте­ре­со­ва­лась эти­ми сбо­ри­ща­ми, но не мог­ла предъ­явить серьез­ных улик. Ее аген­ты посто­ян­но кру­жи­ли воз­ле булоч­ной Пет­ро­ви­ча, воз­ле Шко­лы совре­мен­ной эко­но­ми­ки Рив­ки­на, воз­ле Клу­ба соци­аль­ных круж­ков и кафе “Сво­бо­да”. Имен­но здесь соби­ра­лось боль­шин­ство аги­та­то­ров, но они все­гда раз­го­ва­ри­ва­ли едва уло­ви­мым шепо­том и все­гда на ино­стран­ных язы­ках.
Ста­рые дома, постро­ен­ные для мно­гих поко­ле­ний, с розо­вы­ми сада­ми, свер­ка­ю­щи­ми под Луной, еще сто­я­ли на Ули­це, но уже начи­на­ли при­хо­дить в упа­док. Зна­ния и нау­ка в лице ста­ро­жи­лов еще бро­са­ла вызов вре­ме­ни. Ино­гда сюда, на Ули­цу, забре­дал оди­но­кий поэт или путе­ше­ствен­ник, что­бы взгля­нуть на дома, пыта­ясь пред­ста­вить их былые, а теперь угас­шие сла­ву и вели­чие. Но таких были еди­ни­цы.

Мол­ва уве­ря­ла, что дома, рас­по­ло­жен­ные на Ули­це, слу­жат укры­ти­ем боль­шой бан­ды тер­ро­ри­стов, кото­рые одна­жды могут подать сиг­нал к мас­со­вым убий­ствам, что­бы раз­ру­шить Аме­ри­ку и уни­что­жить все слав­ные и доб­рые тра­ди­ции Ули­цы — гор­до­сти горо­да. Бро­шю­ры и листов­ки пла­ва­ли в водо­сточ­ных жело­бах. Они были напе­ча­та­ны на раз­ных язы­ках и под­стре­ка­ли жите­лей горо­да к мяте­жу и бун­ту. Они содер­жа­ли при­зы­вы рас­топ­тать те зако­ны, кото­ры­ми гор­ди­лись еще их отцы и деды, уни­что­жить “душу” ста­рой Аме­ри­ки, все то, что на про­тя­же­нии четыр­на­дца­ти веков сим­во­ли­зи­ро­ва­ло собой Сво­бо­ду, Спра­вед­ли­вость и Пра­во­су­дие англо­сак­сон­ской нации.
Гово­ри­ли так­же и о том, что тай­но избран­ные пред­ста­ви­те­ли “рево­лю­ци­о­не­ров” явля­ют­ся под­стре­ка­те­ля­ми и вождя­ми мерз­кой и гряз­ной рево­лю­ции. По одно­му их при­ка­зу тыся­чи “без­мозг­лых живот­ных” гото­вы вый­ти из сво­их зло­вон­ных тру­щоб, что­бы сжи­гать, уби­вать, гра­бить всех и вся, что будет встре­чать­ся на их пути, до тех пор, пока окон­ча­тель­но не исчез­нут даже сле­ды ста­ро­го горо­да. Такие слу­хи и пред­по­ло­же­ния ходи­ли по горо­ду, обрас­тая новы­ми жут­ки­ми подроб­но­стя­ми, и все-таки мно­гие доб­ро­де­тель­ные горо­жане не вери­ли в роко­вую дату 4 июля, на кото­рую наме­ка­ли газе­ты. Несмот­ря на все попыт­ки поли­ции, не уда­лось най­ти винов­ных. Мно­го­чис­лен­ные обыс­ки были без­ре­зуль­тат­ны­ми. В кон­це кон­цов поли­ция отка­за­лась выпол­нять долг и оста­ви­ла город на про­из­вол судь­бы.

В груст­ном сне, в кото­рый погру­зи­лась Ули­ца, она вновь загля­ну­ла в дале­кие вре­ме­на, когда по ней чин­но про­ха­жи­ва­лись горо­жане в шап­ках кони­че­ской фор­мы со шпа­га­ми, шуст­рые раз­нос­чи­ки воды бега­ли взад и впе­ред от колод­ца, рас­по­ло­жен­но­го в лесу, к доми­кам на бере­гу реки.

Но уже ничто не мог­ло поме­шать свер­шить­ся ката­стро­фе. Люди с обвет­рен­ны­ми и злы­ми лица­ми ожи­да­ли сво­е­го часа.

Ули­ца спа­ла тре­вож­ным сном, когда одна­жды глу­бо­кой ночью люди с горя­щи­ми от нена­ви­сти и надеж­ды на успех гла­за­ми собра­лись в булоч­ной Пет­ро­ви­ча, в Шко­ле совре­мен­ной эко­но­ми­ки Рив­ки­на, в кафе “Сво­бо­да”, в Клу­бе соци­аль­ных круж­ков. Стран­ные при­ка­за­ния были пере­да­ны тай­но по теле­гра­фу. Никто точ­но не зна­ет, что про­изо­шло вско­ре после этих собы­тий, но Восток был спа­сен от опас­но­сти.

Поли­цей­ские так и не смог­ли раз­га­дать цели заго­вор­щи­ков, а мно­гие из них будут пом­нить о той страш­ной ночи, когда им при­шлось занять­ся неожи­дан­ным для себя делом. Лого­во анар­хи­стов про­из­во­ди­ло жал­кое впе­чат­ле­ние — сто­яв­шие вдоль Ули­цы дома разом рух­ну­ли, пре­вра­тив­шись в гру­ду раз­ва­лин. Ниче­го не оста­лось, за исклю­че­ни­ем двух доми­ков и одной кир­пич­ной сте­ны. Не было нико­го, кто бы выжил в этой ката­стро­фе.

Поэт и путе­ше­ствен­ник, быв­шие там с тол­пой зевак, желав­ших посмот­реть на место разыг­рав­шей­ся тра­ге­дии, рас­ска­зы­ва­ли страш­ные исто­рии. Поэт утвер­ждал, что за несколь­ко часов до рас­све­та он видел див­ный пей­заж, едва раз­ли­чи­мый всве­те туск­лых фона­рей. В лун­ном сия­нии сто­я­ли пре­крас­ные дома с кле­на­ми, дуба­ми, вяза­ми. Путе­ше­ствен­ник наста­и­вал на том, что вме­сто зло­вон­но­го и жут­ко­го запа­ха, кото­рый был обыч­ным для этих мест, он вды­хал неж­ней­ший аро­мат цве­ту­щих розо­вых садов.
Но раз­ве мож­но дове­рять меч­там и рас­ска­зам путе­ше­ствен­ни­ка-иде­а­ли­ста!

Неко­то­рые счи­та­ют, что пред­ме­ты и места име­ют душу, а дру­гие, наобо­рот, отри­ца­ют это. Что каса­ет­ся меня, я не знаю, что вам отве­тить, но я пове­дал вам свой рас­сказ об Ули­це.