Говард Филлипс Лавкрафт

ГЕРБЕРТ УЭСТ — 
 РЕАНИМАТОР

(Herbert West — Reanimator)
Напи­са­но в 1922 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод А. Мороз, Г. Кот

////

Глава 1

О Гер­бер­те Уэсте, моем уни­вер­си­тет­ском дру­ге, я до сих пор не могу гово­рить без содро­га­ния. Преж­де все­го из-за его необык­но­вен­но­го при­стра­стия, кото­ро­му он посвя­тил свою жизнь, а так­же из-за зло­ве­ще­го его исчез­но­ве­ния, про­ис­шед­ше­го недав­но.

Сей­час он мертв, и я не испы­ты­ваю боль­ше его губи­тель­но­го воз­дей­ствия. Но мой страх не осла­бе­ва­ет и по сей день. Вос­по­ми­на­ния неред­ко таят в себе нечто более вол­ну­ю­щее и зло­ве­щее, чем реаль­ность.

Его иссле­до­ва­ния нача­лись сем­на­дцать лет назад. В то вре­мя мы оба были сту­ден­та­ми тре­тье­го кур­са меди­цин­ско­го факуль­те­та Мас­ка­то­ник­ско­го уни­вер­си­те­та… Я был его близ­ким дру­гом и мы почти не раз­лу­ча­лись, быва­ли повсю­ду вме­сте. Его дья­воль­ские опы­ты заво­ра­жи­ва­ли меня.

Во вре­мя нашей уче­бы Уэст уже был доста­точ­но изве­стен бла­го­да­ря сво­ей стран­ной тео­рии о при­ро­де смер­ти. Он пола­гал, что смерть мож­но искус­ствен­но побе­дить
Свои гипо­те­зы, вызы­вав­шие насмеш­ки, а порой и него­до­ва­ние со сто­ро­ны пре­по­да­ва­те­лей и сту­ден­тов, Уэст осно­вы­вал на пони­ма­нии жиз­ни, как неко­е­го меха­ни­че­ско­го про­цес­са. Он наме­ре­вал­ся воз­дей­ство­вать на чело­ве­че­ский орга­низм хими­че­ским пре­па­ра­том сра­зу же после пре­кра­ще­ния жиз­нен­ных про­цес­сов.

В ходе сво­их опы­тов Уэст истре­бил бес­чис­лен­ное коли­че­ство кро­ли­ков, мор­ских сви­нок, кошек, собак и обе­зьян, что было насто­я­щим бед­стви­ем для уни­вер­си­те­та. Мно­го­крат­но наблю­дая за уга­са­ни­ем жиз­ни уми­ра­ю­щих живот­ных, он пони­мал, что для совер­шен­ство­ва­ния его мето­дов потре­бу­ет­ся целая жизнь, и был готов к это­му.

Затем экс­пе­ри­мен­ти­руя, Уэст обра­тил вни­ма­ние на то, что один и тот же при­ем вызы­ва­ет раз­лич­ную реак­цию под­опыт­ных существ. Что­бы про­дви­гать­ся впе­ред, ему необ­хо­дим был чело­ве­че­ский мате­ри­ал и имен­но по этой при­чине он впер­вые откры­то столк­нул­ся с уни­вер­си­тет­ски­ми све­ти­лами. Декан меди­цин­ско­го факуль­те­та Алан Хэл­си, чьи рабо­ты в защи­ту пара­ли­ти­ков снис­ка­ли все­об­щее при­зна­ние, запре­тил ему про­дол­же­ние опы­тов. Я же все­гда про­яв­лял исклю­чи­тель­ную тер­пи­мость к заня­ти­ям мое­го дру­га, и мы часто обсуж­да­ли с ним его гипо­те­зы, заби­ра­ясь в такие дебри, что наши раз­го­во­ры про­дол­жа­лись бес­ко­неч­но. Я раз­де­лял его мне­ние о том, что жизнь пред­став­ля­ет собой физи­че­ский и хими­че­ский про­цес­сы, и так назы­ва­е­мая “душа” не более, чем миф. Мой друг пола­гал, что искус­ствен­ное ожив­ле­ние зави­сит лишь от функ­ци­о­ни­ро­ва­ния состо­я­ния тка­ней, и до тех пор пока не начал­ся про­цесс раз­ло­же­ния, мерт­вое тело бла­го­да­ря при­ня­тию соот­вет­ству­ю­щих мер мож­но вер­нуть в то состо­я­ние, кото­рое мы назы­ва­ем жиз­нью. Уэст пол­но­стью отда­вал себе отчет в том, что даже малей­шее повре­жде­ние кле­ток моз­га, воз­ник­шее вслед­ствие корот­ко­го пери­о­да смер­ти, может ока­зать самое пагуб­ное воз­дей­ствие на интел­лек­ту­аль­ное и физи­че­ское состо­я­ние чело­ве­че­ско­го суще­ства.

Поэто­му он начал искать экзем­пля­ры, после смер­ти кото­рых про­шло мини­маль­ное вре­мя, что­бы вве­сти рас­тво­ры сра­зу же после пре­кра­ще­ния жиз­нен­ных про­цес­сов. Имен­но эта деталь вызы­ва­ла про­тест пре­по­да­ва­те­лей, счи­тав­ших, что насто­я­щая смерть насту­па­ет не сра­зу. Они не спе­ши­ли нахо­дить, раци­о­наль­ное зер­но в его тео­рии. И неко­то­рое вре­мя спу­стя после того как уни­вер­си­тет­ское руко­вод­ство запре­тил Уэс­ту про­ве­де­ние опы­тов, послед­ний посвя­тил меня в свои пла­ны добы­вать тела любы­ми спо­со­ба­ми и тай­но про­дол­жать иссле­до­ва­ния.

Это услы­шан­ное мною “любы­ми спо­со­ба­ми”, зву­ча­ло доста­точ­но зло­ве­ще, так как в уни­вер­си­те­те было нала­же­но снаб­же­ние ана­то­ми­че­ски­ми образ­ца­ми. Каж­дый раз, когда морг не мог удо­вле­тво­рить потреб­но­сти сту­ден­тов- меди­ков, два негра выпол­ня­ли эту обя­зан­ность. И никто не зада­вал им лиш­них вопро­сов.

Уэст был худо­ща­вым и невы­со­ким моло­дым чело­ве­ком, с тон­ки­ми чер­та­ми лица, свет­лы­ми воло­са­ми, блед­но-голу­бы­ми гла­за­ми за стек­ла­ми очков и мяг­ким голо­сом. Такая интел­ли­гент­ная внеш­ность как-то не вяза­лась с его стран­ны­ми рас­суж­де­ни­я­ми о клад­би­ще для бед­ных Крист Чеч и его общих моги­лах. Эта тема посто­ян­но зву­ча­ла в наших раз­го­во­рах. Ведь все тру­пы перед захо­ро­не­ни­ем обыч­но под­вер­га­лись баль­за­ми­ро­ва­нию, а это дела­ло опы­ты Уэс­та бес­по­лез­ны­ми. В то вре­мя я был полон энту­зи­аз­ма и актив­но помо­гал ему не толь­ко в поис­ках необ­хо­ди­мых экзем­пля­ров, но и нашел место, вполне под­хо­дя­щее для нашей рабо­ты. Имен­но я пред­ло­жил забро­шен­ную фер­му в Чеп­мене, что за Мидоу Хил, на пер­вом эта­же кото­рой мы устро­и­ли опе­ра­ци­он­ную и лабо­ра­то­рию. Тер­тые што­ры на окнах долж­ны были остав­лять в тайне наши ноч­ные дея­ния. Мы при­ня­ли мно­го­чис­лен­ные меры предо­сто­рож­но­сти, что­бы какой-либо слу­чай­ный про­хо­жий не смог заме­тить даже узкой полос­ки све­та. Любая неосто­рож­ность мог­ла при­ве­сти нас к ката­стро­фе.

На слу­чай неуда­чи мы усло­ви­лись гово­рить, что устро­и­ли на фер­ме хими­че­скую лабо­ра­то­рию. Мало-пома­лу мы обо­ру­до­ва­ли наше убе­жи­ще при­спо­соб­ле­ни­я­ми и инстру­мен­та­ми как куп­лен­ны­ми в Бол­тоне, так и “заим­ство­ван­ны­ми” в уни­вер­си­те­те. Мы добы­ли так­же несколь­ко лопат и кирок, кото­рые мог­ли пона­до­бить­ся нам для захо­ро­не­ний тру­пов. На факуль­те­те в таких целях обыч­но исполь­зо­вал­ся спе­ци­аль­ный аппа­рат для кре­ма­ции, но нам он был не по кар­ма­ну. Необ­хо­ди­мость избав­ле­ния от тру­пов была нашей посто­ян­ной забо­той. Как вам­пи­ры сле­ди­ли мы за мест­ной ста­ти­сти­кой смер­ти. Нам тре­бо­ва­лись экзем­пля­ры осо­бо­го каче­ства. Это долж­ны были быть тру­пы, погре­бен­ные сра­зу же после смер­ти, без спе­ци­аль­ной обра­бот­ки, замед­ля­ю­щей про­цесс раз­ло­же­ния. Нам боль­ше под­хо­ди­ли физи­че­ски здо­ро­вые тела, без врож­ден­ных недо­стат­ков, со все­ми орга­на­ми. Исхо­дя из это­го, мы отда­ва­ли пред­по­чте­ние жерт­вам несчаст­ных слу­ча­ев.

В тече­ние дол­гих недель мы оста­ва­лись без объ­ек­тов иссле­до­ва­ния, несмот­ря на наши пере­го­во­ры с руко­вод­ством и обслу­жи­ва­ю­щим пер­со­на­лом боль­ни­цы, к кото­рым мы обра­ти­лись от име­ни уни­вер­си­те­та. И посколь­ку мы заяви­ли, что уни­вер­си­тет нуж­да­ет­ся в осо­бых экзем­пля­рах, нам не оста­ва­лось ниче­го дру­го­го как нахо­дить­ся в Аркане даже в пери­од лет­них кани­кул.

И нако­нец, уда­ча улыб­ну­лась нам, предо­ста­вив воз­мож­ность полу­чить почти иде­аль­ный экзем­пляр. Моло­дой рабо­чий креп­ко­го тело­сло­же­ния, уто­нув­ший нака­нуне утром в Сам­мар­ском боло­те, был захо­ро­нен на сред­ства горо­да сра­зу же и без баль­за­ми­ро­ва­ния.

После обе­да мы осмот­ре­ли све­жую моги­лу и реши­ли при­нять­ся за рабо­ту после полу­но­чи. Пред­сто­я­щее заня­тие было не из при­ят­ных, но тогда мы еще не испы­ты­ва­ли того стра­ха, в кото­рый нас вверг­ли после­ду­ю­щие опы­ты. Мы взя­ли лопа­ты и лам­пы и нача­ли копать зем­лю. Это была дол­гая и гряз­ная рабо­та с нале­том мрач­ной поэ­зии, кото­рая, что, воз­мож­но, понра­ви­лось бы поэту, но отнюдь не уче­но­му. И мы очень обра­до­ва­лись, почув­ство­вав, что наши лопа­ты наткну­лись на дере­во. Когда гроб был пол­но­стью отко­пан, Уэст спу­стил­ся в яму, под­нял крыш­ку и выта­щил тело. Я тоже спрыг­нул в моги­лу, и мы вытолк­ну­ли труп наверх. Все это силь­но било по нер­вам, осо­бен­но негну­ще­е­ся тело и застыв­шие чер­ты лица нашей пер­вой добы­чи. После это­го мы затра­ти­ли мно­го уси­лий, что­бы при­дать месту пер­во­на­чаль­ный вид. Необ­хо­ди­мо было уни­что­жить все сле­ды наше­го пре­бы­ва­ния. И нам это уда­лось. После того, как послед­ний ком зем­ли лег на свое место, мы затол­ка­ли труп в мешок и напра­ви­лись к ста­рой фер­ме.

На импро­ви­зи­ро­ван­ном хирур­ги­че­ском сто­ле при мощ­ном све­те лам­пы наше­му взо­ру пред­стал креп­кий широ­ко­пле­чий моло­дой чело­век, явно пле­бей­ско­го про­ис­хож­де­ния. На его застыв­шем лице не было даже наме­ка на какой-либо интел­лект. Типич­ное здо­ро­вое живот­ное без види­мых откло­не­ний и, воз­мож­но, с самой про­стой и здо­ро­вой физио­ло­ги­ей. Сей­час, с закры­ты­ми гла­за­ми, он казал­ся спя­щим, но осмотр, про­ве­ден­ный моим дру­гом, не остав­лял сомне­ний в его смер­ти.

У нас было, нако­нец, то, о чем Уэст меч­тал все это вре­мя: мерт­вое тело, в кото­рое пред­сто­я­ло впрыс­нуть рас­твор, при­го­тов­лен­ный в соот­вет­ствии с его тео­ри­ей.

Наши нер­вы были напря­же­ны до пре­де­ла. Мы созна­ва­ли, что у нас было очень мало шан­сов на пол­ный успех и, конеч­но, боя­лись неожи­дан­но­стей, кото­рые мог­ли воз­ник­нуть в слу­чае уда­чи и были непред­ска­зу­е­мы. У нас появи­лось бес­по­кой­ство отно­си­тель­но умствен­но­го состо­я­ния суще­ства и его воз­мож­ных дей­ствий, так как в момент смер­ти мог­ли быть повре­жде­ны несколь­ко очень чув­стви­тель­ных кле­ток моз­га. Лич­но у меня пред­став­ле­ние о “душе” в ее тра­ди­ци­он­ном пони­ма­нии нахо­ди­ло опре­де­лен­ный отклик, и я испы­ты­вал вол­не­ние при мыс­ли, что кто-то вер­нув­ший­ся с того све­та рас­кро­ет мне его сек­ре­ты.

Я спра­ши­вал себя, что мог видеть этот отле­тев­ший в иной мир моло­дой чело­век, витая в недо­ступ­ных для нас сфе­рах, и что он смо­жет нам рас­ска­зать, если вер­нуть его к жиз­ни. К сча­стью, эти вопро­сы не зани­ма­ли меня слиш­ком дол­го, так как я в основ­ном раз­де­лял мате­ри­а­лизм мое­го дру­га. Он был спо­кой­нее меня, хотя имен­но он вво­дил в вену на руке тру­па боль­шое коли­че­ство при­го­тов­лен­ной им жид­ко­сти. Затем он сра­зу же нало­жил шов.

Ожи­да­ние ста­но­ви­лось тягост­ным, но Уэст не сда­вал­ся. Вре­мя от вре­ме­ни он брал в руки сте­то­скоп и кон­ста­ти­ро­вал отсут­ствие малей­ше­го про­яв­ле­ния жиз­ни. По про­ше­ствии трех чет­вер­тей часа, разо­ча­ро­ван­ный, он заявил, что ошиб­ся в рас­че­тах, но решил все же извлечь поль­зу из предо­ста­вив­ше­го­ся слу­чая попро­бо­вать изме­нить фор­му­лу рас­тво­ра, преж­де чем мы изба­вим­ся от тру­па. После обе­да мы выры­ли в погре­бе моги­лу, а зако­пать труп реши­ли на рас­све­те. Сле­до­ва­ло соблю­дать все меры предо­сто­рож­но­сти, учи­ты­вая, что труп вско­ре нач­нет раз­ла­гать­ся.

Выклю­чив свет и оста­вив таким обра­зом наше­го мол­ча­ли­во­го гостя в тем­но­те на сто­ле в опе­ра­ци­он­ной, мы заня­лись при­го­тов­ле­ни­ем ново­го рас­тво­ра. Уэст состав­лял его с почти фана­ти­че­ской тща­тель­но­стью. Неожи­дан­но про­изо­шло нечто ужас­ное.

Я как раз нали­вал жид­кость в про­бир­ку, а Уэст скло­нил­ся над спир­тов­кой, заме­няв­шей ему при отсут­ствии газа в доме горел­ку Бан­со­на, когда из тем­ной ком­на­ты, кото­рую мы поки­ну­ли, раз­да­лись дья­воль­ские кри­ки, — ниче­го подоб­но­го мы не слы­ша­ли за всю свою жизнь. Даже хаос ада, напол­нен­ный жут­ки­ми кри­ка­ми аго­ни­зи­ру­ю­щих греш­ни­ков, не был бы ужас­нее, чем эта непо­сти­жи­мая како­фо­ния, вобрав­шая в себя вели­чай­шее отча­я­ние и сверхъ­есте­ствен­ный страх живо­го суще­ства. Это был нече­ло­ве­че­ский крик — ни один чело­век не в силах был издать подоб­ные зву­ки — и, забыв о нашей рабо­те, мы бро­си­лись к окну как зве­ри, попав­шие в ловуш­ку, опро­ки­ды­вая про­бир­ки и ретор­ты, и исчез­ли во мра­ке ночи.

Обе­зу­мев от ужа­са, мы мча­лись к горо­ду и толь­ко достиг­нув пред­ме­стий, смог­ли, нако­нец, взять себя в руки, что­бы при­дать себе вид гуляк, воз­вра­ща­ю­щих­ся с ноч­ной попой­ки. Мы про­скольз­ну­ли в ком­на­ту Уэс­та, где шепо­том про­го­во­ри­ли до само­го рас­све­та. У нас было вре­мя, что­бы немно­го успо­ко­ить­ся, тща­тель­но взве­сить и обсу­дить все про­ис­шед­шее. Нако­нец, когда совсем рас­све­ло, мы усну­ли и уже не попа­ли в тот день на заня­тия. Но вече­ром две замет­ки в газе­те, никак не свя­зан­ные меж­ду собой, опять не дали нам уснуть. Ста­рый забро­шен­ный дом в Чеп­мене был сожжен дотла. Ско­рее все­го это про­изо­шло из-за опро­ки­ну­той нами спир­тов­ки. Вто­рая новость: кто-то пытал­ся рас­ко­пать све­жую моги­лу на город­ском клад­би­ще. Зем­ля, каза­лось, была взрых­ле­на ног­тя­ми без при­ме­не­ния како­го-либо инстру­мен­та. Нам это было непо­нят­но. Мы пре­крас­но пом­ни­ли, что тща­тель­но раз­ров­ня­ли зем­лю и не оста­ви­ли ника­ких сле­дов.

В тече­ние сем­на­дца­ти лет после это­го Уэст часто огля­ды­вал­ся через пле­чо, заяв­ляя, что он слы­шит шаги у себя за спи­ной. И вот недав­но он исчез.

Глава 2 Демон чумы

Я нико­гда не забу­ду то ужас­ное лето шест­на­дцать лет назад, когда, слов­но демон, поки­нув­ший дебри Эби­са, Аркан посе­ти­ла эпи­де­мия тифа. Это была какая-то сата­нин­ская напасть. Все дума­ли, что ее при­нес­ли лету­чие мыши на сво­их пере­пон­ча­тых кры­льях, ско­пи­ще кото­рых мно­гие виде­ли над клад­би­щем Крист Чеч.

Но для меня это вре­мя было отме­че­но дру­гим стра­хом, овла­дев­шим мною. Тогда я ниче­го не пони­мал. Это теперь я мно­гое знаю и свя­зы­ваю те ужас­ные собы­тия с исчез­но­ве­ни­ем. Уэс­та. Мы учи­лись вме­сте с ним на меди­цин­ском факуль­те­те уни­вер­си­те­та. Бла­го­да­ря сво­им зло­ве­щим экс­пе­ри­мен­там мой друг при­об­рел опре­де­лен­ную извест­ность.

После мно­го­чис­лен­ных лабо­ра­тор­ных убийств под­опыт­ных живот­ных его стран­ные иссле­до­ва­ния были пре­рва­ны по при­ка­зу наше­го дека­на. Но Уэст все же про­дол­жал сек­рет­ные рабо­ты в сво­ей лабо­ра­то­рии. Одна­жды, тот ужас­ный день я не могу забыть до сих пор, мы выта­щи­ли из моги­лы на город­ском клад­би­ще труп и пере­нес­ли его на одну забро­шен­ную фер­му, что за Мидоу Хил. Я был вме­сте с ним и видел, как он ввел в вену на руке непо­движ­но­го тела элик­сир, кото­рый, как он наде­ял­ся, вос­ста­но­вит в какой-то сте­пе­ни хими­че­ские и физи­че­ские про­цес­сы жиз­не­де­я­тель­но­сти. Все это закон­чи­лось самым ужас­ным обра­зом, слов­но в кош­мар­ном бре­ду. Мало- пома­лу нер­вы наши успо­ко­и­лись, но в даль­ней­шем Уэст никак не мог изба­вить­ся от чув­ства, что кто-то пре­сле­ду­ет его и зама­ни­ва­ет в ловуш­ку.

Пожар поме­шал нам захо­ро­нить остав­лен­ный на фер­ме труп. Мы хоте­ли бы быть уве­рен­ны­ми, что он нахо­дит­ся в зем­ле, одна­ко у нас этой уве­рен­но­сти не было. После того опы­та Уэст на неко­то­рое вре­мя пре­рвал свои иссле­до­ва­ния.

Но мысль про­дол­жить экс­пе­ри­мент не остав­ля­ла его. Вско­ре он опять начал доку­чать пре­по­да­ва­те­лям уни­вер­си­те­та, наста­и­вая, что­бы ему раз­ре­ши­ли про­дол­жить рабо­ту, поль­зо­вать­ся ана­то­ми­че­ской лабо­ра­то­ри­ей и под­опыт­ным мате­ри­а­лом. Его тре­бо­ва­ния не были удо­вле­тво­ре­ны. Декан Хэл­си ока­зал­ся несги­ба­ем и дру­гие пре­по­да­ва­те­ли под­дер­жа­ли его.

В тео­рии ожив­ле­ния Уэс­та они не виде­ли ниче­го, кро­ме пустых бред­ней экзаль­ти­ро­ван­но­го моло­до­го чело­ве­ка. Несмот­ря на хруп­кий силу­эт, свет­лые воло­сы, голу­бые гла­за за стек­ла­ми очков и тихий голос — таков внеш­ний вид Уэс­та, у меня не оста­ва­лось сомне­ний в его холод­ном и твер­дом мыш­ле­нии. Я видел его таким, какой он есть, и это вызы­ва­ло страх.

А сей­час слу­чи­лось это про­ис­ше­ствие в Сеф­тоне… В кон­це послед­не­го кур­са меж­ду ним и д‑ром Хэл­си про­изо­шла доволь­но гром­кая ссо­ра, кото­рая при­нес­ла вре­да боль­ше Уэс­ту, чем дека­ну. Мой друг рас­счи­ты­вал на под­держ­ку уни­вер­си­те­та в сво­ей очень важ­ной рабо­те, для кото­рой здесь суще­ство­ва­ли такие вели­ко­леп­ные воз­мож­но­сти. Он не мог понять, поче­му ста­рые пре­по­да­ва­те­ли, свя­зан­ные тра­ди­ци­я­ми, но при­зна­ва­ли его резуль­та­тов, полу­чен­ных в опы­тах над живот­ны­ми, и упор­но отри­ца­ли вся­кую воз­мож­ность ожив­ле­ния орга­низ­ма. Все это вызы­ва­ло у Уэс­та чув­ства неува­же­ния к ним и даже пре­зре­ния. Несмот­ря на ало­гич­ность рас­суж­де­ний, свой­ствен­ную Уэс­ту, он не достиг такой зре­ло­сти, что­бы понять кон­сер­ва­тизм, свой­ствен­ный про­фес­со­рам и пре­по­да­ва­те­лям — эда­ко­му про­дук­ту пури­та­низ­ма, — бла­го­по­луч­ным людям, не лишен­ным поэ­зии, чест­но­сти, ино­гда бла­го­ду­шия и любез­но­сти, но все­гда огра­ни­чен­ным, нетер­пи­мым плен­ни­кам тра­ди­ций, чуж­дым новых, сме­лых откры­тий.

Уэст, обла­дая подвиж­ным умом, несмот­ря на свои уди­ви­тель­ные позна­ния, не смог про­явить доста­точ­но тер­пе­ния к д‑ру Хэл­си и его эру­ди­ро­ван­ным кол­ле­гам. Он под­пи­ты­вал свое все воз­рас­та­ю­щее зло­па­мят­ство жела­ни­ем дока­зать свою соб­ствен­ную право­ту этим ува­жа­е­мым, но огра­ни­чен­ным гос­по­дам самым скан­даль­ным и аффек­ти­ро­ван­ным обра­зом. Как и у каж­до­го моло­до­го чело­ве­ка, его мыс­ли оста­нав­ли­ва­лись то на жесто­кой мести, то на пол­ном три­ум­фе над про­тив­ни­ком и под конец на вели­ко­душ­ном его про­ще­нии. Имен­но тогда и обру­ши­лось на город это бед­ствие, несу­щее смерть, исхо­дя­щее из кош­мар­ных окрест­но­стей Тар­та­рии. Мы оба, Уэст и я, как раз полу­чи­ли дипло­мы, когда появи­лись пер­вые при­зна­ки эпи­де­мии. Мы оста­лись на лет­ние заня­тия для допол­ни­тель­ных работ и, есте­ствен­но, были в Аркане, когда несча­стье постиг­ло его жите­лей.

Несмот­ря на полу­чен­ные дипло­мы, мы еще не име­ли пра­ва прак­ти­ко­вать. Одна­ко обста­нов­ка в горо­де потре­бо­ва­ла при­сту­пить к испол­не­нию обя­зан­но­стей, так как чис­ло слу­ча­ев забо­ле­ва­ния воз­рас­та­ло. Поло­же­ние было почти без­на­деж­ным, и смер­тель­ные исхо­ды сле­до­ва­ли с такой быст­ро­той, что похо­рон­ные бюро не успе­ва­ли выпол­нять свои печаль­ные обя­зан­но­сти.

В спеш­ке никто и не думал баль­за­ми­ро­вать тру­пы, и клад­би­ще Крист Чеч было зава­ле­но гро­ба­ми, Уэст часто думал об этом. Какая иро­ния судь­бы! Такое боль­шое коли­че­ство толь­ко что поки­нув­ших этот мир людей и вме­сте с тем ни одно­го экзем­пля­ра, при­год­но­го для иссле­до­ва­ний. Мы очень уста­ва­ли, и гро­мад­ное нерв­ное и умствен­ное напря­же­ние болез­нен­но изме­ни­ло мыс­ли мое­го дру­га.

Про­тив­ни­ки Уэс­та так­же были вовле­че­ны в тягост­ные собы­тия. Уни­вер­си­тет прак­ти­че­ски закры­ли, и все пре­по­да­ва­те­ли меди­цин­ско­го факуль­те­та были направ­ле­ны на борь­бу с эпи­де­ми­ей тифа.

Д‑р Хэл­си выде­лял­ся сре­ди дру­гих сво­им стрем­ле­ни­ем при­но­сить себя в жерт­ву, зани­ма­ясь теми боль­ны­ми, от кото­рых отка­зы­ва­лось боль­шин­ство его кол­лег. Не про­шло и меся­ца, как дерз­кий декан пре­вра­тил­ся в насто­я­ще­го героя, пре­одо­ле­ва­ю­ще­го уста­лость и нерв­ное напря­же­ние и не забо­тя­ще­го­ся о сво­ем состо­я­нии. Уэст не скры­вал вос­хи­ще­ния сме­ло­стью сво­е­го про­тив­ни­ка, но он еще боль­ше укре­пил­ся в мыс­ли дока­зать ему спра­вед­ли­вость сво­ей уди­ви­тель­ной тео­рии. Вос­поль­зо­вав­шись бес­по­ряд­ком, царив­шим на факуль­те­те, и вве­ден­ны­ми муни­ци­па­ли­те­том сани­тар­ны­ми пра­ви­ла­ми, Уэс­ту уда­лось одна­жды ночью тай­но пере­не­сти в лабо­ра­то­рии для вскры­тий доста­точ­но “све­жий” труп и впрыс­нуть ему в вену руки в моем при­сут­ствии усо­вер­шен­ство­ван­ный рас­твор.

“Паци­ент” дей­стви­тель­но открыл гла­за и так страш­но уста­вил­ся в пото­лок, что души наши затре­пе­та­ли от ужа­са. Затем он сно­ва погру­зил­ся в сон, и ника­кие наши уси­лия не смог­ли выве­сти его из это­го состо­я­ния. Уэст объ­яс­нил неуда­чу тем, что сто­яв­шая лет­няя жара ока­за­ла на труп небла­го­при­ят­ное воз­дей­ствие. В этот раз из бояз­ни быть ули­чен­ны­ми мы отка­за­лись вос­поль­зо­вать­ся факуль­тет­ской лабо­ра­то­ри­ей для кре­ма­ции тру­па.

Сво­е­го зени­та эпи­де­мия достиг­ла в авгу­сте. Мы оба, Уэст и я, смер­тель­но уста­ли, а д‑р Хэл­си дей­стви­тель­но умер 14 авгу­ста. Все сту­ден­ты при­сут­ство­ва­ли 15 чис­ла на его спеш­ных похо­ро­нах и воз­ло­жи­ли на моги­лу огром­ней­ший венок, кото­рый все же ока­зал­ся мень­ше того, кото­рый был данью ува­же­ния жите­лей Арка­ма и отцов горо­да. Похо­ро­ны выли­лись в сво­е­го рода обще­ствен­ное меро­при­я­тие, ведь д‑р Хэл­си был широ­ко изве­стен сво­ей бла­го­тво­ри­тель­но­стью. Цере­мо­ния настоль­ко нас уто­ми­ла, что едва она окон­чи­лась, как мы напра­ви­ли свои сто­пы в бар Комм­мер­шл Хауз. Имен­но там Уэст, хотя он и был силь­но подав­лен смер­тью про­тив­ни­ка, сно­ва заго­во­рил о сво­ей уди­ви­тель­ной тео­рии. Насту­пал вечер, и боль­шин­ство сту­ден­тов разо­шлись по сво­им делам, Уэст же убе­дил меня про­ве­сти еще одну “неза­бы­ва­е­мую” ночь… Хозяй­ка, у кото­рой Уэст сни­мал ком­на­ту, виде­ла еще одно­го субъ­ек­та, кото­ро­го мы тащи­ли на сво­их пле­чах, воз­вра­ща­ю­щи­ми­ся око­ло двух часов ночи. Она не пре­ми­ну­ла заме­тить сво­е­му мужу, что мы, несо­мнен­но, непло­хо погу­ля­ли и выпи­ли. Эта свар­ли­вая меге­ра име­ла все осно­ва­ния для подоб­но­го заяв­ле­ния, так как за три часа до рас­све­та весь дом был раз­бу­жен кри­ка­ми, доно­сив­ши­ми­ся из ком­на­ты Уэс­та. Когда хозя­е­ва выло­ма­ли дверь, то уви­де­ли нас обо­их, лежа­щих без созна­ния на заля­пан­ном кро­вью ков­ре, поби­тых, исца­ра­пан­ных и истер­зан­ных, сре­ди оскол­ков стек­ла и раз­бро­сан­ных инстру­мен­тов. Лишь откры­тое окно ука­зы­ва­ло на то, куда мог исчез­нуть зло­дей, и тут же воз­ни­кал вопрос, в каком состо­я­нии он был после это­го фан­та­сти­че­ско­го прыж­ка с тре­тье­го эта­жа. В ком­на­те на полу были раз­бро­са­ны пред­ме­ты какой-то стран­ной одеж­ды. При­дя в себя, Уэст заявил, что они не при­над­ле­жат незна­ком­цу, а явля­ют­ся лишь образ­ца­ми для бак­те­рио­ло­ги­че­ско­го ана­ли­за и исполь­зу­ют­ся при обна­ру­же­нии раз­нос­чи­ков болез­ни. Он при­ка­зал сжечь их как мож­но ско­рее. В поли­ции мы заяви­ли, что не зна­ем име­ни наше­го позд­не­го гостя. По сло­вам Уэс­та, это был сим­па­тич­ный незна­ко­мец, кото­рый повстре­чал­ся нам в баре. Мы вели­ко­леп­но раз­влек­лись, и ни я, ни Уэст не хоте­ли бы, что­бы у наше­го при­я­те­ля воз­ник­ли какие-либо непри­ят­но­сти.

В ту же ночь в Аркане про­изо­шло еще одно ужас­ное собы­тие, кото­рое в моих гла­зах затми­ло даже эпи­де­мию.

Клад­би­ще Крист Чеч яви­лось аре­ной жесто­ко­го убий­ства: клад­би­щен­ский сто­рож был звер­ски убит, и его раны наво­ди­ли на раз­ные мыс­ли отно­си­тель­но их про­ис­хож­де­ния. Было ли это делом рук чело­ве­че­ских? После полу­но­чи жерт­ву виде­ли еще живым и невре­ди­мым, а на рас­све­те нашли его труп. Был допро­шен дирек­тор город­ско­го цир­ка, нахо­дя­ще­го­ся непо­да­ле­ку, но он поклял­ся, что ни одно живот­ное не поки­да­ло ночью сво­ей клет­ки.

Те, кто нашел тело, заме­ти­ли полос­ку кро­ви, веду­щую к клад­би­щу, где на цемен­те пря­мо перед вход­ной решет­кой име­лась малень­кая лужи­ца кро­ви. Еще одна неболь­шая полос­ка кро­ви вела к лесу, но вско­ре сле­ды поте­ря­лись. В сле­ду­ю­щую ночь какая-то злая сила гуля­ла по кры­шам Арка­ма под сума­сшед­шее завы­ва­ние вет­ра. Про­кля­тие опу­сти­лось на боль­ной город, про­кля­тие, по сло­вам неко­то­рых, еще более ужас­ное, неже­ли эпи­де­мия. Гово­ри­ли даже, что оно при­ня­ло облик реаль­но­го суще­ства.

Какое-то чудо­ви­ще про­ник­ло в восемь домов, сея повсю­ду ужас­ную смерть. Сем­на­дцать изуро­до­ван­ных тру­пов были най­де­ны там, где про­шел этот мол­ча­ли­вый монстр-садист. Несколь­ко чело­век виде­ли его в тем­но­те. Они гово­ри­ли, что он похож на бес­фор­мен­ную белую обе­зья­ну или чело­ве­ко­об­раз­ное чудо­ви­ще. Оно было про­жор­ли­во и не остав­ля­ло шан­сов уце­леть тем людям, на кото­рых напа­да­ло. Его жерт­ва­ми ста­ли четыр­на­дцать чело­век. Еще три нахо­ди­лись в домах, пора­жен­ных эпи­де­ми­ей. И они так­же были мерт­вы.

На тре­тью ночь поис­ко­вые груп­пы, ведо­мые поли­ци­ей, захва­ти­ли чудо­ви­ще в доме на Крэн-стрит, непо­да­ле­ку от Мас­ка­то­ник­ско­го уни­вер­си­те­та. Поис­ки были тща­тель­но орга­ни­зо­ва­ны, исполь­зо­ва­лись все сред­ства, в том чис­ле и теле­фон­ная связь. И когда один из жите­лей уни­вер­си­тет­ско­го квар­та­ла теле­фо­ни­ро­вал, что кто-то скре­бет­ся в запер­тое окно, охо­та нача­лась. Бла­го­да­ря все­об­щей тре­во­ге и при­ня­тым предо­сто­рож­но­стям опе­ра­ция завер­ши­лась с мини­маль­ны­ми поте­ря­ми. Еще лишь две жерт­вы попол­ни­ли печаль­ный спи­сок. После того как “суще­ство” полу­чи­ло огне­стрель­ную рану, его пере­вез­ли в мест­ный гос­пи­таль.

Это дей­стви­тель­но ока­зал­ся чело­век, что было неоспо­ри­мо, несмот­ря на обе­зья­но­по­доб­ные чер­ты лица, омер­зи­тель­ные гла­за, отсут­ствие голо­са и необык­но­вен­ную дикость. Ему была ока­за­на помощь, раны пере­вя­за­ны. Затем мон­стра отпра­ви­ли в пси­хи­ат­ри­че­скую кли­ни­ку в Сеф­тоне, где в тече­ние дол­гих шест­на­дца­ти лет оно было обре­че­но нахо­дить­ся в клет­ке и бить­ся голо­вой о ее мяг­кие сте­ны.

Пока недав­но не про­изо­шло страш­ное собы­тие, во вре­мя кото­ро­го он исчез. Но самой ужас­ной мину­той для судеб­ных сле­до­ва­те­лей была та, когда мон­стру вытер­ли лицо, и все уви­де­ли и при­зна­ли его неве­ро­ят­ное сход­ство с муче­ни­ком, запла­тив­шим столь доро­гую цену за свою пре­дан­ность горо­ду, с покой­ным Ала­ном Хэл­си, быв­шим дека­ном наше­го факуль­те­та, похо­ро­нен­ным три дня назад.

Невы­но­си­мый страх и отвра­ще­ние овла­де­ли мною и Гер­бер­том Уэс­том. Даже сего­дня при вос­по­ми­на­нии об этом дрожь бьет меня силь­нее, чем тем утром, когда Уэст зло­ве­ще про­шеп­тал:

Черт побе­ри, он же был недо­ста­точ­но све­жим.

Глава 3 Шесть выстрелов при лунном свете

Обще­из­вест­но, что нет необ­хо­ди­мо­сти делать шесть выстре­лов, когда доста­точ­но и одно­го. Но нуж­но при­знать, что Гер­берт Уэст обла­дал выда­ю­щим­ся харак­те­ром. Напри­мер, ред­ко мож­но встре­тить моло­до­го меди­ка, ута­и­ва­ю­ще­го по каким-либо при­чи­нам место­на­хож­де­ние сво­е­го каби­не­та и место житель­ства. Одна­ко мой друг посту­пал имен­но так. Полу­чив уни­вер­си­тет­ские дипло­мы, мы при­сту­пи­ли к прак­ти­ке, при­няв все меры предо­сто­рож­но­сти, что­бы не рас­крыть место­на­хож­де­ние наше­го уеди­нен­но­го жили­ща. К тому же рас­по­ла­га­лось оно непо­да­ле­ку от клад­би­ща. Этот выбор был свя­зан с теми отвер­га­е­мы­ми все­ми иссле­до­ва­ни­я­ми, кото­рые мы про­дол­жа­ли вести. Для окру­жа­ю­щих мы были толь­ко вра­ча­ми, но под этой обо­лоч­кой скры­ва­лись замыс­лы гораз­до более често­лю­би­вые. Ведь смыс­лом жиз­ни Уэс­та был дерз­кий поиск в мрач­ном и запре­щен­ном мире неиз­вест­но­сти, в кото­ром он наде­ял­ся най­ти раз­гад­ку смыс­ла жиз­ни и сде­лать воз­мож­ным воз­вра­ще­ние из цар­ства смер­ти к сует­но­му суще­ство­ва­нию, кото­рое мы назы­ва­ем жиз­нью. Но подоб­ные иссле­до­ва­ния тре­бу­ют неор­ди­нар­ных мате­ри­а­лов, в част­но­сти чело­ве­че­ских тру­пов, кото­рых почти не кос­ну­лось тле­ние. Что­бы обес­пе­чить как мож­но более бес­пе­ре­бой­ное снаб­же­ние опыт­ны­ми экзем­пля­ра­ми, нам необ­хо­ди­мо было оби­тать в тихом угол­ке, непо­да­ле­ку от мест погре­бе­ния.

Моя друж­ба с Уэс­том нача­лась еще в сту­ден­че­ские годы, и я един­ствен­ный из его окру­же­ния про­явил инте­рес к его опы­там. Посте­пен­но мы ста­ли нераз­луч­ны, и сей­час, уже после окон­ча­ния уни­вер­си­те­та, мы по-преж­не­му были вме­сте.

Полу­чить доста­точ­ную кли­ен­ту­ру одно­вре­мен­но для двух моло­дых вра­чей было нелег­ким делом, но все же уни­вер­си­тет­ское руко­вод­ство смог­ло предо­ста­вить нам каби­нет в Бол­тоне, инду­стри­аль­ном горо­де непо­да­ле­ку от Арка­ма. Заво­ды Уор­сте­да в Бол­тоне были наи­бо­лее круп­ны­ми во всей Мас­ка­то­ник­ской рав­нине, но рабо­чий люд навряд ли мог стать достой­ной кли­ен­ту­рой для мест­ных вра­чей. Мы тща­тель­но под­би­ра­ли себе дом и, нако­нец, оста­но­ви­ли свой выбор на обвет­ша­лом кот­те­дже, рядом с Пон- стрит; бли­жай­шие сосе­ди нахо­ди­лись через четы­ре дома от нас, а мест­ное клад­би­ще и общую моги­лу отде­ля­ли от нашей оби­те­ли лес и неболь­шой луг. Это рас­сто­я­ние было боль­ше, чем нам хоте­лось бы, но нам не уда­лось най­ти дом в рабо­чем квар­та­ле, сто­я­щий к клад­би­щу бли­же.

Мы были не слиш­ком огор­че­ны всем этим, ведь меж­ду зло­ве­щим местом и нашим убе­жи­щем не было ника­ких пре­град. Нуж­но было, прав­да, прой­ти лиш­нюю чет­верть мили, но зато ничто не мог­ло поме­шать пере­но­сить “образ­цы”.

Мы были силь­но удив­ле­ны тем огром­ным коли­че­ством кли­ен­тов, кото­рые у нас появи­лись. Завод­ские рабо­чие были шум­ные, физи­че­ски креп­кие люди, и их частые ссо­ры, где в ход шли ножи, достав­ля­ли нам мно­го хло­пот. Но что дей­стви­тель­но пол­но­стью зани­ма­ло нас, так это тай­ная лабо­ра­то­рия, устро­ен­ная в погре­бе. Там сто­ял длин­ный осве­ща­е­мый яркой элек­три­че­ской лам­пой стол, и часто ран­ним утром мы вво­ди­ли при­го­тов­лен­ные Уэс­том раз­лич­ные рас­тво­ры в вены рук тел, извле­чен­ных нами из обшей моги­лы. Уэст про­во­дил иссле­до­ва­ния по совер­шен­ство­ва­нию пре­па­ра­та, кото­рый смог бы ожи­вить мерт­ве­ца, но чис­ло пре­пят­ствий на его пути все воз­рас­та­ло. Для каж­до­го ново­го слу­чая тре­бо­вал­ся новый рас­твор. То, что под­хо­ди­ло для мор­ской свин­ки, не ока­зы­ва­ло воз­дей­ствия на чело­ве­ка. Тела долж­ны были быть “све­жи­ми”, так как малей­шее раз­ло­же­ние моз­го­вых тка­ней дела­ло ожив­ле­ние невоз­мож­ным. Да, глав­ной про­бле­мой оста­ва­лась про­бле­ма “све­жих” экзем­пля­ров. Во вре­мя тай­ных уни­вер­си­тет­ских иссле­до­ва­ний Уэст рабо­тал с тела­ми, уже тро­ну­ты­ми тле­ни­ем.

Мы зна­ли, что резуль­та­ты непол­но­го или неза­кон­чен­но­го ожив­ле­ния могут быть гораз­до опас­нее пол­но­го про­ва­ла. Ведь у нас сохра­ни­лись жут­кие вос­по­ми­на­ния об этих собы­ти­ях. После наше­го пер­во­го опы­та на забро­шен­ной фер­ме в Мидоу Хил мы ощу­ща­ли посто­ян­ную угро­зу, и Уэст, хотя и про­из­во­дил впе­чат­ле­ние спо­кой­но­го, урав­но­ве­шен­но­го иссле­до­ва­те­ля, чело­ве­ка-авто­ма­та с науч­ным скла­дом ума, при­зна­вал­ся, что его не поки­да­ет чув­ство, буд­то кто-то его пре­сле­ду­ет. Нерв­ное пере­на­пря­же­ние и неопро­вер­жи­мый факт того, что один из ожив­лен­ных нами образ­цов оста­вал­ся в живых, дер­жа­ли нас в посто­ян­ном стра­хе. Это было ужас­ное суще­ство, нахо­див­ше­е­ся в пси­хи­ат­ри­че­ской лечеб­ни­це.

С само­го нача­ла нашей рабо­ты в Бол­тоне уда­ча сопут­ство­ва­ла нам. Не про­шло и неде­ли после наше­го пере­ез­да, как мы смог­ли вос­поль­зо­вать­ся жерт­вой несчаст­но­го слу­чая. Экс­пе­ри­мент про­шел в первую же ночь после похо­рон. Нам уда­лось заста­вить труп открыть гла­за, и в них мы уви­де­ли уди­ви­тель­но осо­знан­ное вос­при­я­тие мира. Но на этом дей­ствие рас­тво­ра закон­чи­лось. Во вре­мя несчаст­но­го слу­чая муж­чи­на поте­рял руку, и мы пола­га­ли, что если бы тело было невре­ди­мым, резуль­та­ты мог­ли быть успеш­нее. После это­го и вплоть до янва­ря мы пред­при­ня­ли еще три попыт­ки: пер­вая была пол­ным пора­же­ни­ем, во вре­мя вто­рой появи­лись замет­ные мускуль­ные рефлек­сы, послед­ний же был наи­бо­лее зна­чи­мым труп сел и заго­во­рил. Затем был пери­од, когда уда­ча отвер­ну­лась от нас. Хоро­ни­ли в горо­де мало, да и то в основ­ном людей, пере­нес­ших болез­ни или с уве­чья­ми; и те и дру­гие не пред­став­ля­ли для нас инте­ре­са. Но мы посто­ян­но сле­ди­ли за ста­ти­сти­кой и были в кур­се всех про­ис­ше­ствий.

В одну из мар­тов­ских ночей нам пред­ста­ви­лась воз­мож­ность полу­чить труп, кото­рый не был пре­дан зем­ле. В Бол­тоне, где цар­ство­ва­ли пури­тан­ские нра­вы, мат­чи по бок­су были запре­ще­ны. Но завод­ские рабо­чие ино­гда устра­и­ва­ли под­поль­ные схват­ки, и даже спе­ци­аль­но при­гла­ша­ли про­фес­си­о­на­лов.

Имен­но в эту весен­нюю ночь один из мат­чей при­вел к печаль­но­му исхо­ду, и два испу­ган­ных поля­ка яви­лись к нам и что-то взвол­но­ван­но пыта­лись объ­яс­нить. Вслед за ними мы отпра­ви­лись в забро­шен­ный амбар, где мол­ча­ли­вая тол­па, охва­чен­ная ужа­сом, смот­ре­ла на скрю­чен­ное чер­ное тело, лежав­шее на зем­ле. Матч про­во­дил­ся меж­ду непо­хо­жим на ирланд­ца Кидом О’Брай­ном, креп­ким уваль­нем, кото­ро­го сей­час била дрожь, и Баком Робин­со­ном, “исча­ди­ем Гар­ле­ма”. Негр ока­зал­ся сла­бее Кида О’Брай­на. И одно­го взгля­да было доста­точ­но, что­бы понять, что он уже ото­шел в мир иной.

Он был урод­лив и похо­дил на горил­лу с ненор­маль­но длин­ны­ми рука­ми (не могу удер­жать­ся, что­бы не назвать их перед­ни­ми конеч­но­стя­ми). Его лицо застав­ля­ло думать о тем­ных силах дале­ко­го Кон­го и о зву­ках там-тама под таин­ствен­ным лун­ным све­том. При жиз­ни он был, веро­ят­но, еще ужас­нее, но мало ли отвра­ти­тель­но­го в этом мире. Жалость и страх были напи­са­ны на лицах стол­пив­ших­ся людей. Никто из них не знал, что преду­смат­ри­ва­ет закон, если это дело не будет замя­то. Все были бла­го­дар­ны Уэс­ту, когда тот, несмот­ря на охва­тив­шее его вол­не­ние, пред­ло­жил им при усло­вии сохра­не­ния тай­ны изба­вить их от тру­па по при­чине, кото­рая была мне хоро­шо извест­на…

Мы про­ник­ли в дом через чер­ный ход, спу­сти­ли “объ­ект” в погреб и под­го­то­ви­ли все для опы­та. Мы очень боя­лись поли­ции, хотя на обрат­ном пути были осто­рож­ны и нам уда­лось мино­вать един­ствен­ный пат­руль. Резуль­тат был мало­уте­ши­тель­ным, так как наша “добы­ча” оста­ва­лась бес­чув­ствен­ной после несколь­ких инъ­ек­ций: рас­тво­ры, при­го­тов­лен­ные для опы­тов с тру­па­ми белой расы, не годи­лись для чер­ных. Вот поче­му, едва лишь забрез­жил рас­свет, мы совер­ши­ли уже при­выч­ное дело: отта­щи­ли труп через поле к неболь­шо­му лесу на краю клад­би­ща и похо­ро­ни­ли в моги­ле, кото­рую нам кое-как уда­лось вырыть в еще мерз­лой зем­ле. Моги­ла была неглу­бо­кая, такая же, как и для преды­ду­ще­го наше­го кли­ен­та — того, что под­нял­ся и заго­во­рил. При све­те фона­ри­ков мы при­кры­ли моги­лу лист­вой и кор­ня­ми, почти уве­рен­ные, что поли­ция не смо­жет ее най­ти в этом густом и сумрач­ном лесу. На сле­ду­ю­щий день страх опять овла­дел нами, когда один из паци­ен­тов пере­дал слу­хи, каса­ю­щи­е­ся мат­ча и стран­ной смер­ти. У Уэс­та была еще и дру­гая при­чи­на для вол­не­ний. После обе­да его позва­ли к паци­ент­ке, — не помочь кото­рой он не смог, и все закон­чи­лось самым печаль­ным обра­зом. При­па­док, слу­чив­ший­ся с этой ита­льян­кой, был вызван исчез­но­ве­ни­ем ее сына, маль­чи­ка лет пяти, кото­ро­го не виде­ли с утра и кото­рый не вер­нул­ся вече­ром домой. Ребе­нок исче­зал уже несколь­ко раз, и таким обра­зом ее болез­нен­ный при­па­док был необъ­яс­ним. Но ита­льян­ские кре­стьяне очень суе­вер­ны и жен­щине виде­лось в этом исчез­но­ве­нии какое-то ужас­ное пред­зна­ме­но­ва­ние. Состо­я­ние боль­ной все ухуд­ша­лось и око­ло семи часов вече­ра она умер­ла. Ее муж, поте­ряв от горя голо­ву, пытал­ся убить Уэс­та, на кото­ро­го он воз­ло­жил всю вину за смерть жены. Дру­зья набро­си­лись на него, когда он выхва­тил кин­жал, и Уэст ушел под его душе­раз­ди­ра­ю­щие кри­ки, про­кля­тия и клят­вы о мести. В сво­ем горе муж­чи­на, каза­лось, забыл о ребен­ке, кото­рый, несмот­ря на насту­пив­шую ночь, еще не был най­ден. Выска­зы­ва­лись при­зы­вы про­че­сать лес, но боль­шин­ство дру­зей семьи были заня­ты обла­че­ни­ем покой­ной и ста­ра­лись уте­шить мужа. Нерв­ное напря­же­ние Уэс­та было чрез­мер­ным. Мыс­ли о поли­ции и беше­ном ита­льян­це тяже­лым гру­зом лежа­ли на наших серд­цах.

Мы лег­ли спать око­ло один­на­дца­ти часов, но сон не шел. Лич­ный состав поли­ции Бол­то­на был доста­точ­но солид­ным для тако­го неболь­шо­го горо­да, и я не сомне­вал­ся в послед­стви­ях, если откро­ет­ся тай­на про­шед­шей ночи. Это озна­ча­ло конец нашей рабо­те, а может быть, нас обо­их ожи­да­ла тюрь­ма. Мне не нра­вил­ся шум, под­няв­ший­ся вокруг про­шед­ше­го мат­ча.

Часы про­би­ли три, и луна зали­ва­ла ком­на­ту мерт­вым све­том. Не под­ни­ма­ясь, я повер­нул­ся, что­бы задер­нуть што­ру. И в этот миг услы­шал рав­но­мер­ное цара­па­нье в дверь с чер­но­го хода. Я оста­вал­ся непо­движ­ным, и был оза­да­чен, уви­дев на поро­ге сво­ей ком­на­ты Уэс­та в хала­те и тапоч­ках, с револь­ве­ром в одной руке и элек­три­че­ским фона­ри­ком в дру­гой. Уви­дев ору­жие, я понял, что он боль­ше боял­ся безум­но­го ита­льян­ца, чем поли­цию. — Будет луч­ше, если мы пой­дем посмот­рим вме­сте, — про­шеп­тал он. — Это ни на что не похо­же, но, может быть, это и паци­ент. В самом деле, у неко­то­рых из этих иди­о­тов вошло в при­выч­ку бара­ба­нить в зад­нюю дверь.

Мы на цыпоч­ках спу­сти­лись по лест­ни­це, дро­жа от стра­ха. Цара­па­нье про­дол­жа­лось и даже уси­ли­ва­лось. Стоя перед две­рью, я осто­рож­но снял засов и затем рез­ко открыл дверь, за кото­рой ока­зал­ся осве­щен­ный лун­ным све­том силу­эт. В этот миг Уэст повел себя доволь­но стран­но. Не боясь при­влечь вни­ма­ние и наве­сти на наш дом поли­цию, — чего мож­но было избе­жать бла­го­да­ря уда­лен­но­сти наше­го дома, мой друг раз­ря­дил весь бара­бан револь­ве­ра в ноч­но­го гостя. Все это про­изо­шло неожи­дан­но и очень быст­ро, хотя в выстре­лах не было необ­хо­ди­мо­сти: на поро­ге мы не уви­де­ли ни поли­ции, ни ита­льян­ца. Луна высве­ти­ла гигант­ский, урод­ли­вый, кош­мар­ный силу­эт — суще­ство на четы­рех лапах, с остек­ле­нев­ши­ми гла­за­ми, покры­тое листья­ми, мхом, кор­ня­ми, отвра­ти­тель­ное, с пят­на­ми кро­ви. В его бле­стя­щих зубах нахо­дил­ся белый, как снег пред­мет. Это была малень­кая дет­ская рука…

Глава 4 Крик смерти

Смер­тель­ный крик, кото­рый до сих пор сто­ит в моих ушах, вновь все­лил в нас тот безум­ный страх, с кото­рым жили мы с Уэс­том послед­ние годы. Но я испу­гал­ся не мерт­во­го чело­ве­ка.

У Уэс­та, чьим дру­гом и неиз­мен­ным помощ­ни­ком я являл­ся, был науч­ный инте­рес, выхо­дя­щий дале­ко за рам­ки буд­нич­ной жиз­ни обыч­но­го вра­ча. Вот поче­му, обос­но­вав­шись в Бол­стоне, он выбрал уеди­нен­ный дом око­ло клад­би­ща. Если гово­рить пря­мо, то един­ствен­ным инте­ре­сом Уэс­та было изу­че­ние фено­ме­на жиз­ни и смер­ти в плане ожив­ле­ния мерт­ве­цов путем вве­де­ния им спе­ци­аль­но­го рас­тво­ра. Для этих леде­ня­щих кровь опы­тов необ­хо­ди­мо было посто­ян­ное поступ­ле­ние “све­жих” чело­ве­че­ских тру­пов, так как даже незна­чи­тель­ное раз­ло­же­ние необ­ра­ти­мо раз­ру­ша­ло клет­ки моз­га. Мы убе­ди­лись, что рас­твор дол­жен быть состав­лен в зави­си­мо­сти от вида орга­низ­ма. Испы­та­ния на огром­ном коли­че­стве кро­ли­ков и мор­ских сви­нок ниче­го не дали. Еще ни разу опы­ты Уэс­та не увен­ча­лись пол­ным успе­хом, ведь он не мог вос­поль­зо­вать­ся мате­ри­а­лом “выс­ше­го каче­ства”. Ему необ­хо­ди­мы были тела, в кото­рых толь­ко-толь­ко угас огонь жиз­ни, и клет­ки еще спо­соб­ны были вос­при­нять внеш­ние импуль­сы и воз­вра­тить тело в то состо­я­ние, кото­рое назы­ва­ет­ся жиз­нью. Мы наде­я­лись, что это вто­рое, искус­ствен­ное, суще­ство­ва­ние мог­ло бы стать веч­ным с помо­щью посто­ян­но повто­ря­ю­щих­ся инъ­ек­ций, но поня­ли, что нель­зя про­длить жизнь таким спо­со­бом. Уэст все же наде­ял­ся вызвать эту искус­ствен­ную дея­тель­ность, для чего ему тре­бо­ва­лись “све­жие” образ­цы в отлич­ном состо­я­нии.
Эти мрач­ные иссле­до­ва­ния нача­лись еще семь лет назад, когда мы были сту­ден­та­ми и вери­ли в меха­ни­че­скую при­ро­ду жиз­ни. Уэст почти не изме­нил­ся за это вре­мя. Это был блон­дин в очках, с тихим голо­сом, все­гда под­тя­ну­тый и чисто выбри­тый. Лишь ино­гда его сталь­ные гла­за выда­ва­ли в нем фана­ти­ка, пре­дан­но­го сво­ей идее.

Наши опы­ты были жесто­ки­ми, а резуль­та­ты пла­чев­ны­ми. Посту­пав­шие с клад­би­ща тро­ну­тые тле­ни­ем чело­ве­че­ские тела нам уда­ва­лось ожи­вить путем впрыс­ки­ва­ния спе­ци­аль­но­го рас­тво­ра, но послед­ствия были непред­ска­зу­е­мы. Одно из этих созда­ний заора­ло голо­сом, заста­вив­шим застыть кровь в жилах; дру­гое вско­чи­ло, изби­ло нас и затем смер­тель­ным смер­чем про­шлось по все­му горо­ду преж­де, чем его пой­ма­ли и поса­ди­ли в клет­ку; еще одно­му, отвра­ти­тель­но­му афри­кан­ско­му мон­стру, уда­лось выбрать­ся из сво­ей неглу­бо­кой моги­лы и совер­шить убий­ство. Уэст вынуж­ден был уни­что­жить его. Так как мы не мог­ли полу­чить тела необ­хо­ди­мой “све­же­сти”, то все резуль­та­ты наших опы­тов по ожив­ле­нию нас не удо­вле­тво­ря­ли. Мы испы­ты­ва­ли огром­ное вол­не­ние при мыс­ли о том, что, воз­мож­но, двое из вос­со­здан­ных нами мон­стров были еще живы. Эта мысль неот­ступ­но пре­сле­до­ва­ла нас до того момен­та, когда при жут­ких обсто­я­тель­ствах исчез Уэст.

Но в те вре­ме­на в лабо­ра­то­рии, кото­рую мы обо­ру­до­ва­ли в погре­бе уеди­нен­но­го кот­те­джа, наши стра­хи были свя­за­ны с труд­но­стью добы­ва­ния “све­жих” образ­цов. Уэст был более алчен, чем я. Мне каза­лось даже, что он с вожде­ле­ни­ем погля­ды­вал на всех живых людей, ода­рен­ных хоро­шим здо­ро­вьем.

Все наши неуда­чи нача­лись одна­жды летом. Я про­во­дил выход­ные у моих роди­те­лей в Илли­ной­се и по воз­вра­ще­нии нашел Уэс­та в стран­ном воз­буж­де­нии. Он ска­зал мне, что, воз­мож­но, с помо­щью новой мето­ди­ки, мето­ди­ки искус­ствен­ной кон­сер­ва­ции, ему удаст­ся решить про­бле­му сохра­не­ния нетлен­но­сти тру­па. Я знал, что мой друг рабо­та­ет над новым спо­со­бом баль­за­ми­ро­ва­ния и не был удив­лен, услы­шав, что он чего-то достиг. Но до того момен­та, когда он рас­крыл мне все дета­ли, я спра­ши­вал себя, чем смо­жет помочь нам эта мето­ди­ка, ведь при­чи­ной сомни­тель­но­го состо­я­ния образ­цов был про­ме­жу­ток вре­ме­ни, про­те­ка­ю­щий меж­ду смер­тью и тем момен­том, когда мы начи­на­ли опыт Уэст вели­ко­леп­но созна­вал это. Он соста­вил фор­му­лу рас­тво­ра для баль­за­ми­ро­ва­ния, не осо­бен­но наде­ясь при­ме­нять свое откры­тие в бли­жай­шее вре­мя, а рас­счи­ты­вая ско­рее на буду­щее. Мы пола­га­лись на судь­бу в том плане, что когда-нибудь нам удаст­ся полу­чить “све­жий” экзем­пляр, как это слу­чи­лось с телом негра. Судь­ба, нако­нец, ока­за­лась к нам бла­го­склон­на, и труп, про­цесс раз­ло­же­ния кото­ро­го еще не начал­ся, был най­ден. Этот опыт дол­жен был стать важ­ным эта­пом в наших иссле­до­ва­ни­ях: Уэст решил испы­тать свой новый спо­соб баль­за­ми­ро­ва­ния и сохра­нить тело до мое­го воз­вра­ще­ния, что­бы мы вме­сте смог­ли про­ве­сти экс­пе­ри­мент Поз­же Уэст рас­ска­зал мне, как он полу­чил этот обра­зец. Это был креп­кий, хоро­шо оде­тый муж­чи­на, ино­стра­нец, кото­рый сошел с поез­да, что­бы ула­дить свои дела на одном из заво­дов в Бол­тоне. Он дол­го блуж­дал по горо­ду, пока не оста­но­вил­ся перед Уэс­том, что­бы спро­сить доро­гу к заво­ду. Это были послед­ние мину­ты его жиз­ни: боль­ное серд­це завер­ши­ло свою рит­ми­че­скую рабо­ту, и он замерт­во упал мгно­ве­ние спу­стя. Тело пока­за­лось Уэс­ту насто­я­щим подар­ком небес. В сво­ей корот­кой бесе­де муж­чи­на успел рас­ска­зать, что он чужой в Бол­тоне, а осмотр кар­ма­нов открыл его имя — некий Роберт Левит из Сен-Луи­са, без семьи, кото­рая мог­ла бы начать поис­ки после его исчез­но­ве­ния. Уэст похо­ро­нил его в густом лесу, что про­ле­гал меж­ду нашим домом и клад­би­щем. Если не удаст­ся вер­нуть к жиз­ни это­го чело­ве­ка, никто не узна­ет о наших опы­тах. Но если заду­ман­ное осу­ще­ствит­ся, уди­ви­тель­ная тео­рия Уэс­та полу­чит все­об­щее при­зна­ние. Вот поче­му Уэст перед захо­ро­не­ни­ем ввел в вену на руке тру­па рас­твор, кото­рый дол­жен был сохра­нить его “све­жим” до мое­го при­ез­да. То, что у паци­ен­та было сла­бое серд­це, по мое­му мне­нию, ста­ви­ло под сомне­ние успех опы­та. Одна­ко Уэс­та это совсем не сму­ща­ло. Он наде­ял­ся, нако­нец, вер­нуть хотя бы искру созна­ния и добить­ся ожив­ле­ния. Итак, теп­лой июль­ской ночью Уэст и я нахо­ди­лись в погре­бе в лабо­ра­то­рии. Под ослеп­ля­ю­щим све­том лам­пы мы рас­смат­ри­ва­ли нечто белое и мол­ча­ли­вое. Эффект баль­за­ми­ро­ва­ния был пол­ным. Наше­му взо­ру пред­ста­ло тело кото­ро­го в тече­ние двух недель не кос­нул­ся тлен.

Пока Уэст зани­мал­ся пред­ва­ри­тель­ны­ми при­го­тов­ле­ни­я­ми я пытал­ся осмыс­лить про­ис­шед­шее, пора­жен­ный слож­но­стью его ново­го откры­тия. Он и сам, конеч­но, пони­мал его важ­ность, и поэто­му при про­ве­де­нии опы­та дове­рял толь­ко себе. Запре­тив мне при­ка­сать­ся к телу, он ввел рас­твор сна­ча­ла в запястье, рядом с тем местом, куда ранее впрыс­ки­вал баль­за­ми­ру­ю­щую жид­кость. По его сло­вам, инъ­ек­ция долж­на ней­тра­ли­зо­вать дей­ствие баль­за­ма и при­ве­сти тело в состо­я­ние рас­слаб­ле­ния, что­бы реани­ма­ци­он­ный рас­твор смог дей­ство­вать с наи­боль­шей эффек­тив­но­стью. Несколь­ко минут спу­стя тело ста­ло подер­ги­вать­ся, как бы пыта­ясь совер­шить неяс­ное дви­же­ние. Уэст набро­сил мяг­кую подуш­ку на кон­вуль­сив­но подер­ги­ва­ю­ще­е­ся лицо и дер­жал ее, пока труп не стал непо­движ­ным, гото­вым к наше­му опы­ту ожив­ле­ния. Воз­буж­ден­ный Уэст с помо­щью несколь­ких тестов убе­дил­ся в пол­ном отсут­ствии при­зна­ков жиз­ни и затем ввел в вену левой руки отме­рен­ную пор­цию элик­си­ра, при­го­тов­лен­но­го им после обе­да с боль­шой тща­тель­но­стью У меня нет слов, что­бы опи­сать ту тре­во­гу и нетер­пе­ние, с кото­ры­ми мы ожи­да­ли резуль­та­тов опы­та. Нако­нец перед нами был “мате­ри­ал”, кото­рый отве­чал всем нашим тре­бо­ва­ни­ям. Мы жда­ли его дол­гие годы. Воз­мож­но, мы услы­шим, если он заго­во­рит со здра­вым смыс­лом, о том, что он видел на дру­гом краю без­дон­ной про­па­сти. Уэст был мате­ри­а­ли­стом.

Он не верил в суще­ство­ва­ние души и отно­сил все про­яв­ле­ния созна­ния к физи­че­ским про­цес­сам. Поэто­му он не ждал ника­ких откро­ве­ний о тай­нах загроб­ной жиз­ни. Тео­ре­ти­че­ски я согла­шал­ся с ним, но инстинк­тив­но у меня еще оста­ва­лись неко­то­рые пред­рас­суд­ки, уна­сле­до­ван­ные от моих пред­ков. Есте­ствен­но, поэто­му я не мог смот­реть на тело без неко­то­ро­го суе­вер­но­го стра­ха. К тому же мне не уда­ва­лось изгнать из сво­ей памя­ти ужас­ный крик, услы­шан­ный той дале­кой ночью, когда мы про­во­ди­ли наш пер­вый опыт на пустын­ной фер­ме в Аркане…

Про­шло немно­го вре­ме­ни, и я уви­дел, что на сей раз наша попыт­ка не была обре­че­на на пол­ный про­вал: кожа лица, быв­ше­го ранее белее мела, поне­мно­гу ста­ла при­об­ре­тать есте­ствен­ный цвет. Уэст щупал пульс на левом заня­тье. В это же вре­мя лег­кое облач­ко пара осе­ло на зер­ка­ле, при­сло­нен­ном к губам тру­па. Сна­ча­ла мы заме­ти­ли спаз­ма­ти­че­ские дви­же­ния мышц, затем услы­ша­ли сла­бое дыха­ние. Я посмот­рел на закры­тые гла­за тру­па и мне пока­за­лось, что дрог­ну­ли веки. Нако­нец, они откры­лись, серые спо­кой­ные гла­за, еще лишен­ные разу­ма и даже не выра­жав­шие удив­ле­ния. Дви­жи­мый какой-то фан­та­сти­че­ской при­хо­тью, я шеп­тал вопро­сы ему на уже розо­вев­шее ухо, вопро­сы о поту­сто­рон­нем мире, кото­рый еще мог удер­жать­ся в его памя­ти. Страх, при­шед­ший позд­нее, заста­вил меня забыть их, вычерк­нул из моей памя­ти, но, кажет­ся, напо­сле­док я шеп­тал ему:
-
- Где вы были?

До сих пор сомне­ва­юсь, полу­чил ли я ответ, так как ни один звук не сле­тел с его губ, одна­ко я уве­рен, что в этот момент они бес­шум­но шеве­ли­лись, и его послед­ние сло­ва я понял так:

“Толь­ко сей­час…”, если все же эта фра­за име­ет смысл. В этот миг я лико­вал: мы доби­лись нашей глав­ной цели — впер­вые ожив­лен­ный труп отчет­ли­во про­из­нес осмыс­лен­ные сло­ва. Спу­стя мгно­ве­ние мы осо­зна­ли: три­умф был пол­ный. Рас­твор цели­ком выпол­нил (во вся­ком слу­чае вре­мен­но) свое назна­че­ние: вер­нуть мерт­ве­ца к осмыс­лен­ной жиз­ни и пода­рить ему спо­соб­ность раз­го­ва­ри­вать. Но этот успех поро­дил во мне огром­ный страх. Но не из-за того, что труп заго­во­рил, а из-за дей­ствий мое­го кол­ле­ги, кото­рые при­ве­ли к тако­му резуль­та­ту. Пото­му что ожив­ший чело­век, нахо­дя­щий­ся в созна­нии, с рас­ши­рен­ны­ми гла­за­ми (каза­лось в них засты­ли вос­по­ми­на­ния о послед­них мину­тах жиз­ни) под­нял руки, как бы желая защи­тить себя от навис­шей над ним смер­тель­ной опас­но­сти. За секун­ду до того, как послед­ний раз поте­рять созна­ние, он издал крик, кото­рый навсе­гда вре­зал­ся в мой вос­па­лен­ный мозг:

На помощь! Назад, про­кля­тый демон! Не тро­гай меня боль­ше этой ужас­ной иглой!

Глава 5
 Страх, идущий из тьмы

Я слы­шал мно­го исто­рий об ужа­сах, про­ис­хо­див­ших на полях сра­же­ний вели­кой вой­ны, но нико­гда не видел опуб­ли­ко­ван­ны­ми такие рас­ска­зы. Неко­то­рые из них вызы­ва­ют у меня отвра­ще­ние, а дру­гие застав­ля­ют дро­жать от стра­ха. Все же я чув­ствую себя спо­соб­ным рас­ска­зать исто­рию, кото­рая может затмить все осталь­ные, самую потря­са­ю­щую, самую сверхъ­есте­ствен­ную и неве­ро­ят­ную. В годы вой­ны я был меди­ком и слу­жил в чине лей­те­нан­та в канад­ском пол­ку во Фланд­рии, одном из мно­го­чис­лен­ных аме­ри­кан­ских пол­ков, бро­шен­ных по при­ка­зу пра­ви­тель­ства в жер­ло гигант­ской бит­вы. Я не был ини­ци­а­то­ром мое­го при­зы­ва в армию, а после­до­вал туда за чело­ве­ком, чьим нераз­луч­ным асси­стен­том я был, за извест­ным хирур­гом из Бол­то­на док­то­ром Уэс­том. Он рвал­ся при­нять уча­стие в войне в каче­стве хирур­га. И когда такой слу­чай пред­ста­вил­ся, он увлек меня почти про­тив мое­го жела­ния. По мно­гим при­чи­нам я был бы рад, если бы вой­на раз­лу­чи­ла нас, я лишил­ся бы обще­ства Уэс­та и не смог зани­мать­ся тяже­лы­ми для меня опы­та­ми. Уэст отпра­вил­ся в Отта­ву и бла­го­да­ря наше­му кол­ле­ге смог полу­чить назна­че­ние на фронт в чине май­о­ра, насто­яв на том, что­бы я сопро­вож­дал его.

Когда я гово­рю, что док­тор Уэст хотел участ­во­вать в бое­вых дей­стви­ях, то это вовсе не озна­ча­ет, что он был осо­бен­но воин­ствен­ный или забо­тил­ся о спа­се­нии циви­ли­за­ции. Он напо­ми­нал хоро­шо орга­ни­зо­ван­ную интел­лек­ту­аль­ную маши­ну — этот холод­ный как лед, рас­су­доч­ный худо­ща­вый голу­бо­гла­зый блон­дин в очках. Я подо­зре­ваю, что втайне он пре­зи­рал мой про­бу­див­ший­ся энту­зи­азм и бра­вые поры­вы. В охва­чен­ной вой­ной Фланд­рии у него были свои соб­ствен­ные инте­ре­сы. Что­бы добить­ся жела­е­мо­го, ему необ­хо­ди­мо было стать воен­ным. А при­вле­ка­ло его здесь не боль­ше, же мень­ше, как ско­пи­ще уби­тых людей с ампу­ти­ро­ван­ны­ми орга­на­ми. Уэс­ту нуж­ны были “све­жие” тру­пы, тела, не тро­ну­тые тле­ни­ем. При­ви­ле­ги­ро­ван­ная кли­ен­ту­ра, создав­шая ему авто­ри­тет за вре­мя его рабо­ты в Бол­тоне, ниче­го не веда­ла о его тай­ных заня­ти­ях, но мне-то все было извест­но луч­ше, чем кому бы то ни было, ведь я был его луч­шим дру­гом и асси­стен­том со вре­ме­ни нашей уче­бы. Имен­но в то вре­мя Уэст про­во­дил свои ужас­ные опы­ты, сна­ча­ла на живот­ных, а затем на чело­ве­че­ских тру­пах. Он впрыс­ки­вал спе­ци­аль­ный рас­твор в вены рук тру­па, и тот, если был, конеч­но, не очень под­вер­жен тле­нию, реа­ги­ро­вал на это стран­ным обра­зом. Подо­брать необ­хо­ди­мый состав сме­си было нелег­ким делом, так как каж­до­му виду орга­низ­ма тре­бо­вал­ся спе­ци­аль­но адап­ти­ро­ван­ный воз­бу­ди­тель. Ужас охва­ты­вал его при мыс­ли о воз­мож­ных неуда­чах, порож­дав­ших чудо­вищ­ных мон­стров, в слу­чае при­ме­не­ния некор­рект­но состав­лен­но­го рас­тво­ра или недо­ста­точ­ной “све­же­сти” под­опыт­ных экзем­пля­ров. Неко­то­рая часть “про­дук­ции” его неудач­ных опы­тов была жива — одно суще­ство содер­жа­лось в клет­ке, а дру­гие исчез­ли. Я знал, что под внеш­ней невоз­му­ти­мо­стью Уэс­та скры­вал­ся страх, охва­ты­вав­ший его при мыс­ли о пред­по­ло­жи­тель­но невоз­мож­ном, но все же не исклю­чен­ном их появ­ле­нии.

Вско­ре Уэст открыл, что пер­вей­шим усло­ви­ем успе­ха явля­лась абсо­лют­ная “све­жесть” опыт­но­го мате­ри­а­ла. Имен­но поэто­му он при­бег к ужа­са­ю­щим и про­ти­во­есте­ствен­ным сред­ствам — к кра­же тру­пов. В уни­вер­си­те­те и в пер­вые годы нашей про­фес­си­о­наль­ной рабо­ты в Бол­тоне, неболь­шом инду­стри­аль­ном город­ке, я испы­ты­вал по отно­ше­нию к нему неко­то­рое вос­хи­ще­ние, но по мере того, как его мето­ды ста­но­ви­лись все более дерз­ки­ми, меня стал пре­сле­до­вать навяз­чи­вый страх. Мне не нра­ви­лось, как Уэст смот­рел на здо­ро­вых людей.

Одна­жды в лабо­ра­то­рии, в погре­бе, про­изо­шло кош­мар­ное собы­тие: мой друг убил “обра­зец”, с кото­рым рань­ше рабо­тал. Впер­вые ему уда­лось воз­ро­дить в тру­пе раци­о­наль­ное мыш­ле­ние, и этот успех оже­сто­чил его. Я не осме­ли­вал­ся заго­во­рить с ним о его мето­дах после­ду­ю­щие пять лет. Толь­ко страх застав­лял меня оста­вать­ся под­ле него, я видел сце­ны, опи­сать кото­рые про­сто невоз­мож­но. Мало-пома­лу я стал думать, что сам Уэст еще более ужа­сен, чем то, чем он зани­мал­ся. Одна­жды я при­шел к откры­тию, что быв­шее у него когда-то науч­ное стрем­ле­ние про­длить жизнь поне­мно­гу пере­рос­ло в мрач­ное любо­пыт­ство. Мне ста­ло казать­ся, что он полу­ча­ет тай­ное насла­жде­ние, экс­пе­ри­мен­ти­руя с тру­па­ми. Меня пугал его инте­рес ко все­му амо­раль­но­му, извра­щен­но­му, нездо­ро­во­му: его зани­ма­ли мер­зо­сти, при виде кото­рых нор­маль­ный чело­век умер бы от отвра­ще­ния. За его интел­лек­ту­аль­ной внеш­но­стью скры­вал­ся деге­не­ри­ро­вав­ший Бод­лер. Он не оши­бал­ся, рискуя, и уби­вал невоз­му­ти­мо. Я думаю, что сво­е­го пре­де­ла Уэст достиг в тот миг, когда ему уда­лось вос­кре­сить созна­тель­ную жизнь. Он пытал­ся про­ник­нуть в новые, еще не раз­ра­бо­тан­ные обла­сти нау­ки: про­во­дил опы­ты по ожив­ле­нию частей тела. У него были неве­ро­ят­ные идеи отно­си­тель­но того, что клет­ки орга­низ­ма и нерв­ные тка­ни неза­ви­си­мы от есте­ствен­ной физио­ло­ги­че­ской систе­мы. Он добил­ся неко­то­рых пред­ва­ри­тель­ных резуль­та­тов в виде искус­ствен­но вскорм­лен­ной тка­ни, полу­чен­ной из выси­жен­ных яиц тро­пи­че­ско­го пре­смы­ка­ю­ще­го­ся. Ему не тер­пе­лось выне­сти на все­об­щее обсуж­де­ние две био­ло­ги­че­ские про­бле­мы:

Воз­мож­но ли раз­бу­дить созна­ние или добить­ся каких-либо разум­ных дей­ствий без помо­щи моз­га, имея в рас­по­ря­же­нии лишь раз­лич­ные нерв­ные цен­тры и спин­ной мозг?

Суще­ству­ет ли какая-либо неви­ди­мая связь меж­ду клет­ка­ми орга­нов, раз­де­лен­ных хирур­ги­че­ским путем и быв­ших ранее еди­ным живым орга­низ­мом? Все эти иссле­до­ва­ния тре­бо­ва­ли огром­но­го коли­че­ства под­опыт­но­го мате­ри­а­ла — толь­ко что или недав­но уби­тых людей, ранее здо­ро­вых и жиз­не­стой­ких. Вот поче­му Уэст отпра­вил­ся на вой­ну.
Фан­та­сти­че­ское собы­тие про­изо­шло ночью в одном из воен­ных гос­пи­та­лей в Сент-Элуа. До сих пор я спра­ши­ваю себя, не было ли это сата­нин­ским сном, виден­ным мною в горя­чеч­ном бре­ду. У Уэс­та име­лась соб­ствен­ная лабо­ра­то­рия в зда­нии, напо­ми­нав­шем амбар. Что­бы полу­чить его, мой друг заявил, что раз­ра­ба­ты­ва­ет новые мето­ды лече­ния в слу­ча­ях уве­чий, кото­рые до сего дня счи­та­лись без­на­деж­ны­ми. Он рабо­тал там, как мяс­ник, сре­ди зали­тых кро­вью “объ­ек­тов” — я не мог при­вык­нуть к той лег­ко­сти, с кото­рой он мани­пу­ли­ро­вал раз­лич­ны­ми орга­на­ми чело­ве­че­ских тел. Быва­ли момен­ты, когда он тво­рил насто­я­щие хирур­ги­че­ские чуде­са, спа­сал сол­дат, но его люби­мое заня­тие оста­ва­лось в тайне от всех. Часто из лабо­ра­то­рии доно­сил­ся шум, револь­вер­ные выстре­лы, что, есте­ствен­но, было более при­выч­ным для поля боя, чем для гос­пи­та­ля. “Образ­цы”, ожив­лен­ные док­то­ром Уэс­том, не пред­на­зна­ча­лись ни для дли­тель­но­го суще­ство­ва­ния, ни для пока­за пуб­ли­ке. Для под­дер­жа­ния жиз­ни отдель­ных частей чело­ве­че­ско­го орга­низ­ма Уэст исполь­зо­вал тка­ни заро­ды­шей пре­смы­ка­ю­щих­ся. Сей­час это ста­ло основ­ной дея­тель­но­стью мое­го дру­га. В тем­ном углу лабо­ра­то­рии, в инку­ба­то­ре хра­нил он огром­ное коли­че­ство кле­точ­но­го мате­ри­а­ла реп­ти­лий. Той ночью нам достал­ся вели­ко­леп­ный обра­зец муж­чи­на, одно­вре­мен­но силь­ный физи­че­ски, с огром­ным интел­лек­том и очень чув­стви­тель­ной нерв­ной систе­мой. Иро­ния судь­бы — это был наш кол­ле­га, тот самый офи­цер, кото­рый помог Уэс­ту добить­ся его назна­че­ния на фронт и соби­рал­ся стать нашим парт­не­ром. К тому же рань­ше он тай­но изу­чал тео­рию реани­ма­ции вме­сте с Уэс­том.

Май­ор Эрик Мор­ленд Чепхэм Ли был све­ти­лом в обла­сти хирур­гии. Он полу­чил назна­че­ние в нашу диви­зию в тот момент, когда про­изо­шло жесто­кое сра­же­ние на участ­ке Сент-Элуа. Само­лет, пило­ти­ру­е­мый отваж­ным Робер­том Хилом, на кото­ром он летел, был сбит точ­но над пунк­том назна­че­ния. Паде­ние было ужас­ным. Хил был изуро­до­ван до неузна­ва­е­мо­сти. Судь­ба ока­за­лась жесто­ка к вели­ко­му хирур­гу: он был обез­глав­лен, но тело ока­за­лось непо­вре­жден­ным. Уэст алч­но завла­дел тем, что когда-то было его дру­гом и това­ри­щем по уче­бе. Меня нача­ла бить дрожь, когда, пол­но­стью отде­лив голо­ву от тела, он поме­стил ее в спе­ци­аль­ный сосуд, в кото­ром уже нахо­ди­лись тка­ни пре­смы­ка­ю­ще­го­ся, с целью сохра­нить ее для даль­ней­ших опы­тов. Я бук­валь­но затре­пе­тал, когда он при­го­то­вил­ся раз­де­лы­вать обез­глав­лен­ное тело на опе­ра­ци­он­ном сто­ле. Уэст впрыс­нул в вены на руках све­жую кровь, пере­тя­нул сосу­ды и сухо­жи­лия на шее, лишен­ной голо­вы и транс­план­ти­ро­вал на жут­кую зия­ю­щую рану кожу, сня­тую с неопо­знан­но­го тру­па офи­це­ра. Я знал, чего он хотел: про­ве­рить, смо­жет ли столь высо­ко орга­ни­зо­ван­ное тело, без голо­вы, подать какие-либо зна­ки, помо­га­ю­щие узнать в нем Эри­ка Мор­лен­да. Быв­ший тай­ный реани­ма­тор, а ныне лишь без­молв­ное тело, при­зван был сей­час сыг­рать роль под­опыт­но­го кро­ли­ка. Я вновь вижу Уэс­та, вво­дя­ще­го рас­твор в руку обез­глав­лен­но­го тела. Я не могу опи­сать эту сце­ну — я сой­ду с ума, если попро­бую сде­лать это, пото­му что в ком­на­те цари­ло сума­сше­ствие: кус­ки мяса, лужи кро­ви покры­ва­ли лип­кий пол до уров­ня лодыж­ки. Шер­ша­вые остан­ки пре­смы­ка­ю­щих­ся, пузы­рясь, мед­лен­но вари­лись на сла­бом пла­ме­ни в оку­тан­ном мра­ком углу. Наш быв­ший кол­ле­га, обсле­до­ван­ный Уэс­том, обла­дал вели­ко­леп­ной нерв­ной систе­мой. Он мно­го ждал от него. При пер­вых спаз­ма­ти­че­ских дви­же­ни­ях тру­па на лице Уэс­та отчет­ли­во про­явил­ся лихо­ра­доч­ный инте­рес. Он был готов, как мне каза­лось, уви­деть дока­за­тель­ство того, в чем был убеж­ден: созна­ние, разум могут суще­ство­вать неза­ви­си­мо от моз­га, даже если у чело­ве­ка нет свя­зу­ю­ще­го цен­тра.

Этим три­ум­фаль­ным опы­том Уэст рас­счи­ты­вал низ­ве­сти веч­ную тай­ну жиз­ни до уров­ня про­сто­го мифа.

Дви­же­ния тела ста­но­ви­лись все интен­сив­нее. Под наши­ми жад­ны­ми взгля­да­ми оно нача­ло под­ни­мать­ся. Руки и ноги шеве­ли­лись в раз­лич­ных направ­ле­ни­ях, муску­лы сокра­ща­лись. Затем обез­глав­лен­ное тело под­ня­ло руки с видом пол­ней­ше­го отча­я­ния, отча­я­ния разум­но­го, что без сомне­ния дока­зы­ва­ло пра­виль­ность тео­рии Уэс­та. Нерв­ные волок­на сохра­ни­ли вос­по­ми­на­ние о послед­них мину­тах суще­ство­ва­ния это­го чело­ве­ка, его борь­бе за жизнь и стрем­ле­ние поки­нуть пада­ю­щий само­лет.
О том, что про­изо­шло даль­ше, я не могу гово­рить с пол­ной уве­рен­но­стью. Это мог­ло быть след­стви­ем гал­лю­ци­на­ции, вызван­ной в момент попа­да­ния немец­ко­го сна­ря­да в зда­ние. Кто может с уве­рен­но­стью это утвер­ждать, ведь Уэст и я оста­лись един­ствен­ны­ми живы­ми сви­де­те­ля­ми? До сво­е­го недав­не­го исчез­но­ве­ния Уэст пред­по­чи­тал имен­но эту вер­сию, но были момен­ты, когда он тоже в нее не верил. Ведь стран­но, что у нас обо­их были оди­на­ко­вые гал­лю­ци­на­ции.

Тело при­под­ня­лось на сто­ле, ощу­пы­вая рука­ми все вокруг себя, как сле­пой, и мы услы­ша­ли звук. Я не назы­ваю этот звук голо­сом, так как он был жут­ким. Его тембр не шел ни в какое срав­не­ние со смыс­лом про­из­не­сен­ной им фра­зы — он про­сто про­кри­чал: “Пры­гай, Рональд, ради все­го свя­то­го, пры­гай!” Но этот звук исхо­дил из огром­но­го сосу­да, сокры­то­го в тем­но­те мрач­но­го угла…

Глава 6 Легионы могил

Когда год назад исчез док­тор Уэст, поли­ция бук­валь­но изве­ла меня сво­и­ми изну­ри­тель­ны­ми допро­са­ми. Поли­цей­ские подо­зре­ва­ли, что я что-то скры­ваю, воз­мож­но что-то очень важ­ное. Но я не мог ска­зать им прав­ду, тем более, что они бы мне не пове­ри­ли. Разу­ме­ет­ся, они зна­ли, что Уэст зани­мал­ся дея­тель­но­стью, кото­рая пре­вос­хо­дит вооб­ра­же­ние обыч­но­го чело­ве­ка. Его опы­ты по ожив­ле­нию достиг­ли столь высо­ко­го уров­ня, что сохра­не­ние пол­ной тай­ны ста­ло невоз­мож­ным. Та ката­стро­фа, кото­рой все завер­ши­лось и кото­рая спо­соб­на потря­сти любо­го, нес­ла в себе столь­ко демо­ни­че­ско­го, что я до сих пор сомне­ва­юсь в реаль­но­сти того, сви­де­те­лем чего я стал. Я был самым близ­ким дру­гом Уэс­та и его един­ствен­ным помощ­ни­ком. Мы встре­ти­лись мно­го лет назад, учась на меди­цин­ском факуль­те­те, и я участ­во­вал в его иссле­до­ва­ни­ях с само­го нача­ла. Дол­гое вре­мя он бил­ся над усо­вер­шен­ство­ва­ни­ем рас­тво­ра, кото­рый, будучи вве­ден­ным в вены без­жиз­нен­но­го тела, мог вер­нуть его обрат­но к жиз­ни. Эта рабо­та тре­бо­ва­ла боль­шо­го коли­че­ства еще не тро­ну­тых тле­ни­ем тру­пов, и тем про­ти­во­ре­чи­ла нор­маль­ной пси­хи­ке чело­ве­ка, здо­ро­вым есте­ствен­ным силам, зало­жен­ным в нем при­ро­дой. “Про­дук­ция” же, полу­ча­е­мая им в резуль­та­те опы­тов, — жут­кие обез­глав­лен­ные и рас­чле­нен­ные чело­ве­че­ские тела, кото­рые Уэст вер­нул к безум­но­му суще­ство­ва­нию. Ведь для успеш­ных экзем­пля­ров тре­бо­ва­лись образ­цы пер­вой “све­же­сти”, в нерв­ных клет­ках кото­рых еще не начал­ся пагуб­ный про­цесс раз­ло­же­ния. Эта посто­ян­ная нуж­да в таком мате­ри­а­ле ста­ла при­чи­ной мораль­но­го паде­ния Уэс­та. И так как добы­вать их все­гда было труд­но, одна­жды он “вос­поль­зо­вал­ся” еще живым и здо­ро­вым чело­ве­ком. Корот­кая борь­ба, укол алко­ло­и­да и вот перед ним уже без­ды­хан­ное тело, гото­вое для про­ве­де­ния опы­та, кото­рый удач­но завер­шил­ся. После это­го слу­чая душа Уэс­та ста­ла бес­чув­ствен­ной и жесто­кой, а взгляд холод­ным. Ино­гда сво­им жут­ким оце­ни­ва­ю­щим взгля­дом он смот­рел на людей с вели­ко­леп­ны­ми креп­ки­ми тела­ми. Потом и на меня он стал смот­реть подоб­ным обра­зом. Окру­жа­ю­щие не мог­ли оце­нить его взгляд, но они отме­ти­ли мой страх, и после исчез­но­ве­ния Уэс­та меня ста­ли подо­зре­вать в самых не прав­до­по­доб­ных вещах. Жут­кие опы­ты Уэс­та обрек­ли его на скрыт­ную, замкну­тую жизнь. С одной сто­ро­ны, он боял­ся поли­ции. Но ино­гда его нер­воз­ность усу­губ­ля­лась, почти дости­га­ла пре­де­ла; это было свя­за­но с теми неопи­су­е­мы­ми суще­ства­ми, в кото­рые он вдох­нул жизнь и кото­рые затем исчез­ли. Неред­ко Уэст закан­чи­вал свои опы­ты с помо­щью револь­ве­ра. И если он был в этом деле не доста­точ­но про­во­рен, то ожив­лен­ные им “объ­ек­ты” пред­став­ля­ли посто­ян­ную угро­зу. Это был его пер­вый обра­зец, моги­ла кото­ро­го ока­за­лась взры­та, а так­же жут­кое суще­ство с обли­ком про­фес­со­ра, кото­рое успе­ло совер­шить мно­же­ство актов кан­ни­ба­лиз­ма до того, как его пой­ма­ли и бро­си­ли в каме­ру, где в тече­ние шест­на­дца­ти лет оно билось голо­вой о сте­ны.

Затруд­ня­юсь назвать дру­гие суще­ства, остав­ши­е­ся в живых после опы­тов, так как с года­ми науч­ное рве­ние Уэс­та при­об­ре­ло фан­та­сти­че­ский болез­нен­ный харак­тер. Он зани­мал­ся уже не толь­ко ожив­ле­ни­ем тел, но и пытал­ся реани­ми­ро­вать отдель­ные части тела как чело­ве­ка, так ж дру­гих живых орга­низ­мов. К момен­ту его исчез­но­ве­ния чис­ло подоб­ных опы­тов было огром­ным. Вели­кая вой­на, в кото­рой мы участ­во­ва­ли в каче­стве хирур­гов, еще боль­ше раз­ви­ла его мрач­ную склон­ность. Уэс­та не поки­да­ло чув­ство стра­ха, он боял­ся сво­их созда­ний. И его болез­нен­ный тре­пет частич­но был рож­ден тем, что он не знал чис­ла создан­ных чудо­вищ, но был твер­до уве­рен в том, что при под­хо­дя­щих обсто­я­тель­ствах они не пре­ми­нут с ним рас­счи­тать­ся. Его исчез­но­ве­ние доба­ви­ло еще боль­ше стра­ха в суще­ству­ю­щее поло­же­ние, ведь Уэст досто­вер­но знал судь­бу лишь одно­го из сво­их быв­ших “паци­ен­тов” — того, кто нахо­дил­ся за решет­кой.

Суще­ство­вал еще один факт, послед­ствий кото­ро­го Уэст боял­ся. Его не поки­да­ло какое-то в выс­шей сте­пе­ни фан­та­сти­че­ское ощу­ще­ние, появив­ше­е­ся у него после одно­го опы­та, про­ве­ден­но­го на фрон­те. В момент жесто­ко­го сра­же­ния Уэст ожи­вил одно­го сво­е­го дру­га, меди­ка, кото­рый был зна­ком с его иссле­до­ва­ни­я­ми и даже сам мог про­во­дить подоб­ные опы­ты. В резуль­та­те паде­ния само­ле­та этот чело­век был обез­глав­лен, что дало Уэс­ту воз­мож­ность про­дол­жить иссле­до­ва­ния по изу­че­нию моз­го­вой дея­тель­но­сти. Экс­пе­ри­мент был успеш­ным, но все было уни­что­же­но в одно мгно­ве­ние: немец­кий сна­ряд пол­но­стью раз­ру­шил зда­ние, в кото­ром про­во­дил­ся опыт. Остыв­шее тело дви­га­лось очень разум­но и, хоть это и немыс­ли­мо, но я и Уэст, мы оба были абсо­лют­но уве­ре­ны, что про­из­не­сен­ные зву­ки исхо­ди­ли от отре­зан­ной голо­вы, поко­я­щей­ся в сосу­де в тем­ном углу лабо­ра­то­рии. Сна­ряд поща­дил нас, но мы не были уве­ре­ны, что, кро­ме нас, никто боль­ше не остал­ся в живых. Мож­но делать лишь ужас­ные пред­по­ло­же­ния о воз­мож­ных дей­стви­ях тела без голо­вы, наше­го быв­ше­го кол­ле­ги, зна­ко­мо­го с рабо­та­ми по ожив­ле­нию.

В послед­нее вре­мя сво­им местом житель­ства Уэст избрал почтен­ный и весь­ма эле­гант­ный дом, непо­да­ле­ку от одно­го из ста­рых клад­бищ Бол­то­на. Его при­влек этот уго­лок из чисто эсте­ти­че­ских и сим­во­ли­че­ских сооб­ра­же­ний, так как боль­шин­ство могил появи­лись здесь еще в эпо­ху коло­ни­аль­ных войн и, сле­до­ва­тель­но, они не пред­став­ля­ли боль­шо­го инте­ре­са для уче­но­го, кото­ро­му тре­бо­вал­ся лишь “све­жий” мате­ри­ал. В погре­бе Уэст соору­дил лабо­ра­то­рию, осна­щен­ную боль­шой кре­ма­ци­он­ной печью для сжи­га­ния тру­пов или частей тела, слу­жив­ших для опы­тов или кощун­ствен­ных раз­вле­че­ний реани­ма­то­ра.

Копая погреб, рабо­чие обна­ру­жи­ли часть сте­ны ста­рин­но­го зда­ния, кото­рое, без сомне­ния, было свя­за­но со ста­рым клад­би­щем. Глу­би­на была слиш­ком боль­шая, и навряд ли сте­на име­ла отно­ше­ние к одно­му из ста­рин­ных погре­бе­ний.

Одна­ко про­из­ве­дя неко­то­рые под­сче­ты, Уэст заклю­чил, что это мог­ла быть тай­ная ком­на­та рядом с моги­ла­ми Аве­ри­ли­ев, послед­нее захо­ро­не­ние кото­рых про­изо­шло в 1786 году. Я был вме­сте с ним, когда он обсле­до­вал влаж­ную сте­ну, откры­тую для обо­зре­ния рабо­чи­ми, и при­го­то­вил­ся уже пере­жить мрач­ное чув­ство, появ­ля­ю­ще­е­ся все­гда при рас­кры­тии сек­ре­тов сто­лет­них могил. Но впер­вые коле­ба­ния Уэс­та пере­си­ли­ли его при­род­ное любо­пыт­ство. Он отсту­пил от прин­ци­пов сво­ей цинич­ной нату­ры: при­ка­зал оста­вить нетро­ну­той камен­ную клад­ку и даже ошту­ка­ту­рить ее. Таким обра­зом, вплоть до послед­ней ужас­ной ночи она слу­жи­ла сте­ной сек­рет­ной лабо­ра­то­рии.

Я гово­рил о паде­нии Уэс­та, но вынуж­ден доба­вить, что имею в виду лишь его пси­хи­че­ское состо­я­ние. Внешне он оста­вал­ся все тем же холод­ным, спо­кой­ным, худо­ща­вым блон­ди­ном с голу­бы­ми гла­за­ми за стек­ла­ми очков. Моло­дой чело­век, перед кото­рым годы и страх ока­за­лись бес­силь­ны. Он казал­ся спо­кой­ным, даже когда думал о моги­ле, сосед­ству­ю­щей с лабо­ра­то­ри­ей и хра­ня­щей страш­ную тай­ну. Даже когда он вспо­ми­нал о пло­то­яд­ном мон­стре, сидя­щем за решет­кой в Сеф­тоне. Послед­ний миг для Уэс­та насту­пил одна­жды вече­ром, когда мы оба сиде­ли в каби­не­те. Он читал газе­ту, рас­по­ло­жив­шись напро­тив меня. Один заго­ло­вок силь­но взвол­но­вал его, каза­лось, какое-то жут­кое виде­ние вне­зап­но появи­лось из глу­би­ны про­шед­ших шест­на­дца­ти лет. Слу­чи­лось нечто ужас­ное в тюрь­ме в пяти­де­ся­ти кило­мет­рах от наше­го дома: ран­ним утром, мол­ча­ли­вая груп­па чело­ве­ко­об­раз­ных существ про­ник­ла в гос­пи­таль. Их гла­варь раз­бу­дил слу­жа­щих. Это был воен­ный доволь­но гроз­ной наруж­но­сти, гово­рив­ший не раз­жи­мая губ; каза­лось, что его почти чре­во­ве­ща­тель­ный голос исхо­дил из чер­но­го чемо­дан­чи­ка, быв­ше­го в его руке. Его лицо было очень кра­си­во, но лише­но вся­ко­го выра­же­ния. Он набро­сил­ся на вышед­ше­го навстре­чу тол­пе дирек­то­ра в тот момент, когда вклю­чен­ный в хол­ле свет упал на его лицо: все уви­де­ли, что это было вос­ко­вое лицо с гла­за­ми из цвет­но­го стек­ла. Затем от груп­пы отде­лил­ся оттал­ки­ва­ю­ще­го вида ске­лет, чье голу­бо­ва­тое лицо каза­лось напо­ло­ви­ну обез­об­ра­же­но какой-то неиз­вест­ной болез­нью. Он попро­сил охран­ни­ка открыть ком­на­ту, в кото­рой содер­жал­ся монстр- кан­ни­бал. Когда слу­жи­тель отка­зал­ся это сде­лать, был дан сиг­нал к ата­ке. Чудо­ви­ща изби­ли, рас­топ­та­ли над­зи­ра­те­лей, не успев­ших скрыть­ся, убив чет­ве­рых из них, и в кон­це кон­цов осво­бо­ди­ли узни­ка Остав­ши­е­ся в живых сви­де­те­ли кля­лись, что эти суще­ства вели себя не как люди, а как безум­ные робо­ты, управ­ля­е­мые чело­ве­ком с вос­ко­вым лицом. Подо­спев­шие на помощь не нашли ни сле­дов напа­дав­ших, ни похи­щен­но­го узни­ка… Про­чи­тав ста­тью, Уэст дол­гое вре­мя оста­вал­ся в состо­я­нии пол­ной про­стра­ции. Мы дол­го не рас­хо­ди­лись по сво­им ком­на­там. В пол­ночь кто-то позво­нил в дверь, и Уэст пря­мо-таки под­ско­чил от стра­ха. Все слу­ги уже спа­ли, поэто­му мне само­му при­шлось откры­вать дверь. Как я позд­нее заявил поли­ции, на ули­це не было маши­ны, зато там нахо­ди­лось несколь­ко стран­ных лич­но­стей, дер­жав­ших боль­шой квад­рат­ный ящик, кото­рый они поста­ви­ли перед вхо­дом, после чего один из них про­из­нес:
Сроч­но! Достав­ка опла­че­на.

Они уда­ли­лись неров­ны­ми шага­ми, и когда я смот­рел им вслед, у меня появи­лось чув­ство, буд­то они свер­ну­ли к ста­ро­му клад­би­щу, что тяну­лось поза­ди дома. Я закрыл дверь, Уэст спу­стил­ся по лест­ни­це и посмот­рел на ящик. Каж­дая его сто­ро­на при­мер­но была рав­на шести­де­ся­ти сан­ти­мет­рам. На ящи­ке была над­пись с ука­за­ни­ем име­ни Уэс­та и его адре­са. Чуть ниже рас­по­ла­гал­ся текст: “По пору­че­нию Эри­ка Моря­ен­да Чепхэ­ма Ли, Сент-Элуа, Фланд­рия. Мно­го лет назад во Фланд­рии, в резуль­та­те пря­мо­го попа­да­ния сна­ря­дом был раз­ру­шен гос­пи­таль, в кото­ром было ожив­ле­но обез­глав­лен­ное тело док­то­ра Чепхэ­ма Ли и его голо­ва, кото­рая как нам тоща пока­за­лось, про­из­но­си­ла хоро­шо понят­ные сло­ва. Уэст был не про­сто воз­буж­ден. Его вид был ужа­сен. Он быст­ро ска­зал:

Это конец! Но сна­ча­ла сожжем это!

Мы осто­рож­но пере­нес­ли ящик в лабо­ра­то­рию. Я не пом­ню дета­лей мож­но лишь пред­ста­вить сей­час то состо­я­ние, в кото­ром я нахо­дил­ся,
но это гру­бая и необос­но­ван­ная ложь утвер­ждать, буд­то я бро­сил в кре­ма­ци­он­ную печь тело Уэс­та.

Не вскры­вая, мы поло­жи­ли ящик в печь и вклю­чи­ли ее. Ни еди­но­го зву­ка не донес­лось из короб­ки. Уэст пер­вым заме­тил кусок шту­ка­тур­ки, отва­лив­шей­ся от той части сте­ны, кото­рая пред­став­ля­ла собой кир­пич­ную клад­ку древ­ней моги­лы. Я хотел убе­жать немед­лен­но, но он оста­но­вил меня. В этот момент я уви­дел чер­ную дыру, из кото­рой потя­ну­ло ледя­ным воз­ду­хом, шед­шим из гни­ю­ще­го чре­ва зем­ли. Не было слыш­но ни малей­ше­го шума, но в то же мгно­ве­ние погас свет. В тем­но­те я смог лишь раз­ли­чить на неко­ем фос­фо­рес­ци­ру­ю­щем фоне груп­пу мол­ча­ли­вых существ, кото­рые могут быть лишь пло­дом боль­но­го вооб­ра­же­ния. Они име­ли фан­та­сти­че­ские полу­че­ло­ве­че­ские очер­та­ния. Суще­ства спо­кой­но один за дру­гим вытас­ки­ва­ли кир­пи­чи из сте­ны. Когда брешь достиг­ла под­хо­дя­щих раз­ме­ров, они про­ник­ли в лабо­ра­то­рию под пред­во­ди­тель­ством чело­ве­ка с вос­ко­вой голо­вой. Пере­хва­тив безум­ный взгляд того, кто сто­ял поза­ди пред­во­ди­те­ля, Гер­берт Уэст не сопро­тив­лял­ся, и не про­из­нес ни сло­ва. Дикая тол­па бро­си­лась и мгно­вен­но разо­рва­ла его на части. Все это про­изо­шло на моих гла­зах. Они уво­лок­ли его остан­ки в это жут­кое под­зе­ме­лье.

Голо­ву Уэс­та унес­ло суще­ство с вос­ко­вым лицом, оде­тое в фор­му офи­це­ра канад­ской армии. И в миг, когда голо­ва Уэс­та уже исче­за­ла, я впер­вые уви­дел в голу­бых гла­зах за стек­ла­ми очков нечто незна­ко­мое какой-то про­блеск чело­ве­че­ских чувств. Утром слу­ги обна­ру­жи­ли меня без созна­ния. Уэст исчез… В печи оста­лась лишь куч­ка пеп­ла.

Меня допра­ши­ва­ли детек­ти­вы, но что я мог им ска­зать? Они не уста­но­ви­ли свя­зи меж­ду про­ис­шед­шей тра­ге­ди­ей и людь­ми, при­нес­ши­ми ящик. Даже само их суще­ство­ва­ние они отвер­га­ли. Я гово­рил им про под­зе­ме­лье, а они, сме­ясь, ука­за­ли мне на без­упреч­но ошту­ка­ту­рен­ную сте­ну. Тогда я замол­чал. Они пред­по­ла­га­ют, что я сума­сшед­ший, но я нико­гда не сошел бы с ума, если бы эти про­кля­тые пол­чи­ща могил не мол­ча­ли и мог­ли рас­ска­зать о том, что про­изо­шло.