Говард Филлипс Лавкрафт

совместно с Zealia Bishop

ПРОКЛЯТИЕ ЙИГА

(The Curse of Yig)
Напи­са­но в 1928 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод Rovdyr

////

В 1925 году я при­е­хал в Окла­хо­му для иссле­до­ва­ния легенд о зме­ях, а вер­нул­ся отту­да, испы­ты­вая перед зме­я­ми страх, кото­рый оста­нет­ся со мной до кон­ца жиз­ни. Я пони­маю всю бес­смыс­лен­ность это­го стра­ха, так как навер­ня­ка суще­ству­ют есте­ствен­ные объ­яс­не­ния все­му, что я видел и слы­шал, но, тем не менее, он пол­но­стью овла­дел мною. Я не был бы столь силь­но потря­сен этим, если бы слу­чив­ше­му­ся не соот­вет­ство­ва­ло древ­нее пове­рье. Будучи этно­ло­гом – спе­ци­а­ли­стом по аме­ри­кан­ским индей­ским пле­ме­нам, я при­вык отно­сить­ся скеп­ти­че­ски к раз­но­об­раз­ным экс­тра­ва­гант­ным мифам, хотя знаю, что белые люди могут попасть под вли­я­ние крас­но­ко­жих, когда в жиз­ни стал­ки­ва­ют­ся с тем, что напо­ми­на­ет при­чуд­ли­вые выдум­ки. Но я не могу забыть того, что видел соб­ствен­ны­ми гла­за­ми в кош­мар­ном доме для душев­но­боль­ных в Гат­ри.

Я заин­те­ре­со­вал­ся этим домом, посколь­ку несколь­ко мест­ных ста­ри­ков ска­за­ли мне, что я най­ду здесь нечто очень важ­ное. Ни индей­цы, ни белые нико­гда не упо­ми­на­ли леген­ду о змее-боге, кото­рую я начал изу­чать. Новые посе­лен­цы, при­е­хав­шие сюда в пери­од неф­тя­но­го бума, конеч­но, ниче­го не зна­ли об этом мифе, а крас­но­ко­жие и ста­рые пер­во­про­ход­цы были явно напу­га­ны мои­ми попыт­ка­ми раз­го­во­рить их. Не более шести-семи чело­век упо­мя­ну­ло эту боль­ни­цу, а те, кто осме­лил­ся, сде­ла­ли это осто­рож­ным шепо­том. Украд­кой они пове­да­ли мне, что док­тор Мак-Нилл мог бы пока­зать мне в выс­шей сте­пе­ни ужас­ный реликт и рас­ска­зать мне обо всем, что я хочу узнать. Он может объ­яс­нить мне, поче­му Йиг, напо­ло­ви­ну чело­ве­ко­об­раз­ный отец змей, явля­ет­ся жут­кой, пуга­ю­щей фигу­рой в цен­траль­ной Окла­хо­ме, и поче­му ста­рые посе­лен­цы тре­пе­щут перед тай­ны­ми индей­ски­ми орги­я­ми, кото­рые напол­ня­ют осен­ние дни и ночи отвра­ти­тель­ным непре­кра­ща­ю­щим­ся роко­том там­та­мов, доно­ся­щим­ся из уеди­нен­ных мест. Подоб­но псу, иду­ще­му по сле­ду, я при­был в Гат­ри, потра­тив мно­го лет для сбо­ра инфор­ма­ции об эво­лю­ции зме­и­но­го куль­та сре­ди индей­цев. Я все­гда чув­ство­вал в хоро­шо раз­ли­чи­мых полу­то­нах легенд и архео­ло­ги­че­ских изыс­ка­ний, что вели­кий Кецаль­ко­атль, мило­сти­вый бог-змей мек­си­кан­ских пле­мен, име­ет гораз­до более древ­не­го и тем­но­го пред­ше­ствен­ни­ка. В тече­ние послед­них меся­цев я почти дока­зал это в ходе серии иссле­до­ва­ний, охва­ты­ва­ю­щих про­стран­ство от Гва­те­ма­лы до окла­хом­ских рав­нин. Но все это было непол­но и напо­ми­на­ло тан­та­лов труд, посколь­ку культ змеи был укрыт за огра­дой стра­ха и тай­ны.

Теперь ста­ло ясно, что пере­до мной открыл­ся новый обиль­ный источ­ник дан­ных, и с нескры­ва­е­мой стра­стью в сво­их поис­ках я взял курс на зага­доч­ную пси­хи­ат­ри­че­скую кли­ни­ку. Док­тор Мак-Нилл ока­зал­ся малень­ким, глад­ко выбри­тым чело­ве­ком почтен­но­го воз­рас­та, и по его речи и мане­рам я решил, что он был уче­ным, добив­шим­ся зна­чи­тель­ных успе­хов во мно­гих обла­стях, лежа­щих, в том чис­ле, вне его про­фес­сии. Его лицо, недо­воль­ное и выра­жа­ю­щее сомне­ние в тот момент, когда я впер­вые пред­стал перед док­то­ром, ста­но­ви­лось задум­чи­вым по мере того, как он вни­ма­тель­но изу­чил мое удо­сто­ве­ре­ние лич­но­сти и вери­тель­ное пись­мо, кото­рое любез­но дал мне один ста­рый офи­цер.

«Ста­ло быть, вы зани­ма­е­тесь иссле­до­ва­ни­ем леген­ды о Йиге, не прав­да ли?» – про­мол­вил он. – «Я знаю, что мно­гие из наших окла­хом­ских этно­ло­гов пыта­лись свя­зать его с Кецаль­ко­ат­лем, но я не думаю, что кто-либо из них сумел отыс­кать про­ме­жу­точ­ные зве­нья. Вы про­ве­ли суще­ствен­ную рабо­ту для тако­го моло­до­го чело­ве­ка, каким вы выгля­ди­те, и вы опре­де­лен­но заслу­жи­ва­е­те тех реко­мен­да­ций, что при­нес­ли с собой. Я не допус­каю мыс­ли, что ста­рый май­ор Мур или кто-то еще ска­за­ли вам, что у меня здесь нахо­дит­ся. Они не любят рас­ска­зы­вать об этом, и почти нико­гда не дела­ют это­го. Весь­ма при­скорб­но и тра­гич­но, но это – все. Я отка­зы­ва­юсь обсуж­дать все сверхъ­есте­ствен­ное. Суще­ству­ет исто­рия, кото­рую я рас­ска­жу вам после того, как вы уви­ди­те это – дья­воль­ская, мрач­ная исто­рия, но и ее я не хочу свя­зы­вать с маги­ей. Она про­сто пока­зы­ва­ет мне, что вера слиш­ком захва­ти­ла неко­то­рых людей. Я допус­каю, что вре­ме­на­ми чув­ствую дрожь, пре­вос­хо­дя­щую физи­че­скую, но при днев­ном све­те пони­маю, что это от нер­вов. Увы, я уже дале­ко не молод!

То суще­ство, что хра­нит­ся у меня – то, что вы може­те назвать жерт­вой про­кля­тья Йига, при­чем жерт­вой, живу­щей в насто­я­щий момент. Нам не при­дет­ся при­кла­ды­вать боль­ших уси­лий, что­бы уви­деть его; но боль­шин­ство людей о нем поня­тия не име­ет. Есть толь­ко два ста­рых надеж­ных чело­ве­ка, кото­рым я поз­во­ляю кор­мить суще­ство и уби­рать­ся в его ком­на­те – рань­ше их было трое, но ста­ри­на Сти­венс ушел несколь­ко лет назад. Я пола­гаю, что вско­ре мне при­дет­ся набрать новую груп­пу, посколь­ку это суще­ство, кажет­ся, не ста­ре­ет и не меня­ет­ся, так что мы – ста­ри­ки – вско­ре не смо­жем забо­тить­ся о нем. Может быть, мораль бли­жай­ше­го буду­ще­го поз­во­лит нам выпу­стить его с Богом, но сей­час на это труд­но наде­ять­ся. Когда вы при­е­ха­ли сюда, обра­ти­ли вни­ма­ние на оди­ноч­ное окно с мато­вым стек­лом, обра­щен­ное на восток? Это суще­ство за ним. Сей­час я сам про­ве­ду вас туда. Вам не сто­ит пытать­ся как-то ком­мен­ти­ро­вать это. Про­сто посмот­ри­те через щель в две­ри и побла­го­да­ри­те Бога за то, что в ком­на­те доволь­но туск­лый свет. Затем я рас­ска­жу вам исто­рию – в той мере, в какой я смо­гу соеди­нить ее в нечто связ­ное».

Мы спу­сти­лись по лест­ни­це вниз, и про­би­ра­ясь по кори­до­рам кажу­ще­го­ся пустын­ным под­ва­ла, не нару­ша­ли мол­ча­ние. Док­тор Мак-Нилл открыл выкра­шен­ную в серый цвет сталь­ную дверь, ока­зав­шу­ю­ся вхо­дом в при­строй­ку, кото­рая про­сти­ра­лась в дру­гой кори­дор. Нако­нец, мы оста­но­ви­лись у отме­чен­ной кодом B‑116 две­ри; док­тор открыл малень­кую обзор­ную панель, кото­рую мож­но было исполь­зо­вать толь­ко стоя на цыпоч­ках. Затем он несколь­ко раз уда­рил по выкра­шен­но­му метал­лу, слов­но будя оби­та­те­ля поме­ще­ния, кем бы тот ни был.

Еле уло­ви­мое зло­во­ние донес­лось из откры­той док­то­ром щели, и меня пора­зи­ло, что в ответ на стук Мак-Нил­ла послы­ша­лось что-то вро­де сла­бо­го, сви­стя­ще­го отве­та. Нако­нец, он жестом пред­ло­жил мне занять место рядом с ним воз­ле смот­ро­вой щели, и я сде­лал это с необъ­яс­ни­мой нарас­та­ю­щей дро­жью. Заре­ше­чен­ное мато­вое окно, закры­тое с внеш­ней сто­ро­ны, про­пус­ка­ло лишь весь­ма незна­чи­тель­ный свет, и мне при­шлось вгля­ды­вать­ся в про­стран­ство воню­чей камор­ки в тече­ние несколь­ких секунд, преж­де чем я смог уви­деть то, что изги­ба­лось и изви­ва­лось на покры­том соло­мой полу, вре­мя от вре­ме­ни изда­вая тон­кий хао­ти­че­ский свист. Затем туман­ные очер­та­ния нача­ли при­об­ре­тать фор­му, и я обна­ру­жил, что изви­ва­ю­ще­е­ся суще­ство име­ло неко­то­рое отда­лен­ное сход­ство с чело­ве­ком, лежа­щим на живо­те. Я ухва­тил­ся за двер­ную руч­ку, что­бы удер­жать­ся на ногах и пыта­ясь избе­жать обмо­ро­ка.

Дви­га­ю­щий­ся объ­ект был при­мер­но чело­ве­че­ских раз­ме­ров и совер­шен­но лишен одеж­ды. У него не было волос, а его рыже­ва­то-корич­не­вая спи­на, каза­лось, была покры­та тон­кой чешу­ей, све­тя­щей­ся в туск­лых, при­зрач­ных лучах. Вокруг плеч кожа суще­ства была испещ­ре­на пят­ныш­ка­ми корич­не­во­го цве­та, а голо­ва выгля­де­ла забав­но плос­кой. Когда оно с шипе­ни­ем взгля­ну­ло на меня, я уви­дел, что бусин­ки его малень­ких чер­ных глаз чер­тов­ски похо­жи на чело­ве­че­ские, но не смог заста­вить себя дол­го смот­реть в них. Тварь сама с ужа­са­ю­щим упор­ством уста­ви­лась на меня, так что я рез­ко закрыл двер­цу смот­ро­вой щели и оста­вил суще­ство неви­ди­мо изви­вать­ся на сво­ей соло­ме в потем­ках. Шата­ясь, я побрел прочь, дер­жа за руку веду­ще­го меня док­то­ра. Заи­ка­ясь, я вновь и вновь спра­ши­вал его: “Н‑но, ради Бога, что это?”

Док­тор Мак-Нилл пове­дал мне свою исто­рию в каби­не­те, в то вре­мя как я рас­тя­нул­ся в крес­ле напро­тив него. Золо­ти­стые и мали­но­вые лучи позд­не­го дня пре­вра­ща­лись в фио­ле­то­вое заре­во ран­них суме­рек, но я по-преж­не­му сидел непо­движ­но, испы­ты­вая бла­го­го­вей­ный страх. Меня раз­дра­жал каж­дый теле­фон­ный зво­нок, каж­дый гудок с ули­цы, и я про­кли­нал мед­се­стер и сту­ден­тов, чьи вызо­вы пери­о­ди­че­ски вынуж­да­ли док­то­ра поки­дать офис. Насту­пи­ла ночь, и я был рад, когда мой хозя­ин вклю­чил все лам­пы. Несмот­ря на то, что я был уче­ным, мое иссле­до­ва­тель­ское рве­ние было поза­бы­то вслед­ствие душа­ще­го экс­та­ти­че­ско­го стра­ха, кото­рый мог бы испы­ты­вать мелень­кий маль­чик, когда у ками­на слу­шал рас­ска­зы­ва­е­мые шепо­том бай­ки о ведь­мах.

По сло­вам док­то­ра, Йиг, бог-змей пле­мен цен­траль­ных рав­нин – пред­по­ло­жи­тель­но пер­вич­ный источ­ник южных легенд о Кецаль­ко­ат­ле или Кукул­кане – был стран­ным, частич­но антро­по­морф­ным демо­ном чрез­вы­чай­но про­из­воль­ной и непо­сто­ян­ной при­ро­ды. Он не являл­ся абсо­лют­ным злом и обык­но­вен­но был весь­ма рас­по­ло­жен к тем, кто выпол­нял обря­ды в честь его и его детей – змей. Но осе­нью он ста­но­вил­ся необыч­но про­жор­ли­вым, и его мож­но было задоб­рить лишь посред­ством осо­бых цере­мо­ний. Вот поче­му там­та­мы в обла­стях Поуни, Вичи­та и

Кад­до неде­ля­ми не пре­кра­ща­ли роко­тать в авгу­сте, сен­тяб­ре и октяб­ре, и вот поче­му шама­ны изда­ва­ли стран­ные шумы с помо­щью тре­що­ток и свист­ков, весь­ма похо­жих на те, что исполь­зо­ва­ли ацте­ки и майя.

Глав­ной чер­той Йига была без­услов­ная при­вя­зан­ность к сво­им детям при­вя­зан­ность столь силь­ная, что крас­но­ко­жие почти боя­лись защи­щать­ся от ядо­ви­тых гре­му­чих змей, кото­рые изоби­ло­ва­ли в этих местах. Ужас­ные тай­ные исто­рии наме­ка­ли на его месть тем смерт­ным, что глу­ми­лись над ним или при­чи­ня­ли ущерб его изви­ва­ю­ще­му­ся наро­ду; таких людей после жесто­ких муче­ний он пре­вра­щал в пят­ни­стых змей.

В ста­рые вре­ме­на на Индей­ской тер­ри­то­рии, куда при­е­хал док­тор, миф о Йиге еще не был страш­ной тай­ной. Рав­нин­ные пле­ме­на, менее осто­рож­ные, чем кочев­ни­ки пре­рий и Пуэб­ло, несколь­ко более откро­вен­но рас­ска­зы­ва­ли о сво­их пове­рьях и риту­а­лах пер­вым белым людям и поз­во­ля­ли рас­про­стра­нять свои зна­ния сре­ди белых посе­лен­цев в сосед­них реги­о­нах. Вели­кий страх при­шел в пери­од актив­но­го засе­ле­ния стра­ны в 1889 году, когда несколь­ко экс­тра­ор­ди­нар­ных собы­тий поро­ди­ли слу­хи, кото­рые были под­креп­ле­ны явны­ми отвра­ти­тель­но дока­за­тель­ства­ми. Индей­цы гово­ри­ли, что при­ез­жие белые люди не зна­ли, как ладить с Йигом, после чего посе­лен­цы лицом к лицу столк­ну­лись с под­твер­жде­ни­ем этих слов. Теперь нико­го из ста­ро­жи­лов цен­траль­ной Окла­хо­мы, будь то белый или крас­но­ко­жий, нель­зя было убе­дить вымол­вить хоть сло­во о боге-змее, кро­ме как в фор­ме туман­ных наме­ков. И все же толь­ко после это­го, под­черк­нул док­тор, про­изо­шел дей­стви­тель­ный, под­лин­ный кош­мар, озна­ме­но­вав­ший жут­кую и уди­ви­тель­ную тра­ге­дию. Этот кош­мар был вполне мате­ри­аль­ным и от того еще более чудо­вищ­ным – даже при том, что его послед­няя ста­дия вызва­ла мно­же­ство спо­ров. Док­тор Мак-Нилл сде­лал пау­зу и про­чи­стил гор­ло, преж­де чем пере­шел соб­ствен­но к сво­ей исто­рии, и я чув­ство­вал нарас­та­ю­щее вол­не­ние по мере того, как над тай­ной посте­пен­но под­ни­мал­ся зана­вес. Эта исто­рия нача­лась, когда Уокер Дэвис и его жена Одри поки­ну­ли Аркан­зас с тем, что­бы посе­лить­ся в новой стране вес­ной 1889 года. В резуль­та­те они осе­ли на зем­ле Вичи­та к севе­ру от реки Вичи­та – теперь это граф­ство Кад­до. Там нахо­дит­ся малень­кая дере­вуш­ка под назва­ни­ем Бин­гер, туда про­хо­дит желез­ная доро­га, но во всем осталь­ном это место изме­ни­лось мень­ше, чем дру­гие части Окла­хо­мы. На этой зем­ле по-преж­не­му сто­ит мно­же­ство про­дук­тив­ных ферм и ран­чо, а боль­шие неф­те­нос­ные поля пока не подо­шли сюда слиш­ком близ­ко. Уокер и Одри при­е­ха­ли из граф­ства Фран­клин в Озарк­се в покры­том пару­си­ной фур­гоне, с дву­мя мула­ми и ста­рой бес­по­лез­ной соба­кой по кли­ке Волк, а так­же со все­ми домаш­ни­ми пожит­ка­ми. Они были типич­ны­ми оби­та­те­ля­ми хол­мов, моло­ды­ми и, воз­мож­но, несколь­ко более амби­ци­оз­ны­ми, чем боль­шин­ство. Они наде­я­лись, что в буду­щем их жизнь изме­нит­ся к луч­ше­му по срав­не­нию со вре­ме­на­ми тяже­ло­го тру­да в Аркан­за­се. Оба были худо­ща­вы­ми, кост­ля­вы­ми людь­ми; он – высо­кий, рыже­во­ло­сый, зеле­но­гла­зый, а жен­щи­на – низ­ко­рос­лая и смуг­лая, с чер­ны­ми пря­мы­ми воло­са­ми. Каза­лось, в ней есть немно­го при­ме­си индей­ской кро­ви.

В общем, в них было немно­го осо­бен­но­го, и толь­ко одна их осо­бен­ность была непо­хо­жа на харак­тер тысяч пио­не­ров, хлы­нув­ших в то вре­мя в новую стра­ну. Этой осо­бен­но­стью был пато­ло­ги­че­ский страх Уоке­ра перед зме­я­ми, кото­рый то ли был зало­жен в нем еще до рож­де­ния, в утро­бе мате­ри, то ли, как гова­ри­вал кое-кто, про­ис­хо­дил от мрач­но­го про­ро­че­ства насчет его кон­чи­ны, кото­рым ста­рая инди­ан­ка пуга­ла его, когда Уокер был малень­ким. Како­ва бы ни была при­чи­на, ее эффект был дей­стви­тель­но замет­ным, и несмот­ря на то, что в целом Уокер был силь­ным и храб­рым муж­чи­ной, даже мысль о пре­смы­ка­ю­щих­ся застав­ля­ла его блед­неть и содро­гать­ся, в то вре­мя как вид самой малень­кой змей­ки дово­дил его до шока, ино­гда гра­ни­ча­ще­го на гра­ни кон­вуль­сив­но­го при­пад­ка. Дэви­сы выеха­ли из Аркан­за­са в нача­ле года, наде­ясь при­быть в новую зем­лю к откры­тию пахот­но­го сезо­на. Их путе­ше­ствие было мед­лен­ным; в Аркан­за­се доро­ги были пло­хи­ми, но на Индей­ской тер­ри­то­рии повсю­ду про­сти­ра­лись толь­ко округ­лые хол­мы и крас­ные пес­ча­ные дюны без вся­ко­го при­зна­ка дорог. По мере того, как рав­ни­на ста­но­ви­лась более плос­кой, раз­ни­ца ново­го ланд­шаф­та с их род­ны­ми гора­ми угне­та­ла их боль­ше, чем они ожи­да­ли. Но они обна­ру­жи­ли, что жите­ли погра­нич­ных с индей­ца­ми посе­ле­ний при­вет­ли­вы, а боль­шин­ство индей­цев выгля­дят дру­же­люб­ны­ми и ведут себя циви­ли­зо­ван­но. Вре­мя от вре­ме­ни они встре­ча­ли пио­не­ров, с кото­ры­ми обме­ни­ва­лись нехит­ры­ми выра­же­ни­я­ми доб­ро­же­ла­тель­но­го сопер­ни­че­ства. Как и поло­же­но для дан­но­го сезо­на, на гла­за попа­да­лось немно­го змей, так что Уокер не осо­бо стра­дал от сво­ей спе­ци­фи­че­ской сла­бо­сти. На ран­них эта­пах их путе­ше­ствия индей­ские леген­ды о зме­ях так­же не достав­ля­ли им затруд­не­ний, посколь­ку пере­се­лен­ные пле­ме­на юго-восто­ка не при­дер­жи­ва­лись диких веро­ва­ний сво­их запад­ных сосе­дей. Роко­вым стал для них рас­сказ одно­го бело­го в посел­ке Окмул­ги, рас­по­ло­жен­ном в рай­оне Крик. Этот чело­век впер­вые намек­нул им о куль­те Йига, и это намек про­из­вел необы­чай­но маги­че­ское впе­чат­ле­ние на Уоке­ра, заста­вив его задать мно­же­ство вопро­сов рас­сказ­чи­ку.

Вско­ре зача­ро­ван­ность Уоке­ра пере­рос­ла в край­ний испуг. Он осу­ществ­лял мас­су чрез­вы­чай­ных мер предо­сто­рож­но­сти вся­кий раз, когда они раз­би­ва­ли лагерь на ночь, все­гда тща­тель­но рас­чи­щая любую рас­ти­тель­ность, что попа­да­лась ему. По воз­мож­но­сти он ста­рал­ся избе­гать каме­ни­стых мест. В каж­дой груп­пе хилых кустар­ни­ков и в каж­дой тре­щине в боль­ших пли­то­об­раз­ных ска­лах ему мере­щи­лись зата­ив­ши­е­ся злоб­ные змеи, а каж­дый чело­век, кото­рый явно не отно­сил­ся к посе­лен­цам или эми­гран­там, казал­ся ему потен­ци­аль­ным богом-зме­ем, пока он не убеж­дал­ся в обрат­ном при близ­кой встре­че. К сча­стью, никто из встре­ча­ю­щих­ся на пути людей не уси­ли­вал его нев­роз новы­ми рас­ска­за­ми.

Достиг­нув рай­о­на Кика­пу, они обна­ру­жи­ли, что ста­но­вит­ся все труд­нее и труд­нее ста­вить лагерь в сто­роне от скал. Нако­нец, это ста­ло совер­шен­но невоз­мож­но, и бед­ный Уокер решил­ся исполь­зо­вать дет­ское сред­ство – про­петь какие-то дере­вен­ские закли­на­ния про­тив змей, кото­рые он пом­нил из дет­ства. Два или три раза мимо про­мельк­ну­ли змеи, и их вид отнюдь не спо­соб­ство­вал попыт­кам стра­да­ю­ще­го Уоке­ра сохра­нить само­об­ла­да­ние. В два­дцать вто­рой вечер их путе­ше­ствия дикий ветер выну­дил их из-за мулов сде­лать при­вал в насколь­ко воз­мож­но укры­том месте. Одри уго­во­ри­ла мужа вос­поль­зо­вать­ся ска­лой, кото­рая воз­вы­ша­лась необы­чай­но высо­ко над высох­шим дном быв­ше­го рус­ла Канад­ской реки. Ему не нра­ви­лось ска­ли­стое место, но он убе­дил себя на этот раз под­чи­нить­ся. Уокер с тос­кой отвел живот­ных к защит­но­му скло­ну, высо­та кото­ро­го над зем­лей не поз­во­ля­ла заве­сти туда фур­гон.

Одри, осмат­ри­вая ска­лы побли­зо­сти от фур­го­на, тем вре­ме­нем отме­ти­ла оди­ноч­ное фыр­ка­нье в том месте, где сидел ста­рый немощ­ный пес. Взяв ружье, она напра­ви­лась по направ­ле­нию к псу, тут же побла­го­да­рив звез­ды за то, что не пре­ду­пре­ди­ла Уоке­ра о сво­ем откры­тии. Посколь­ку там, уют­но раз­ме­стив­шись в про­ме­жут­ке меж­ду дву­мя валу­на­ми, нахо­ди­лось то, чего ему не сле­до­ва­ло бы видеть. Види­мая толь­ко как один свер­нув­ший­ся пред­мет, воз­мож­но, состо­я­щий из трех или четы­рех отдель­ных частей, там лежа­ла лени­во шеве­ля­ща­я­ся мас­са, кото­рая не мог­ла быть ничем иным, кро­ме как вывод­ком ново­рож­ден­ных гре­му­чих змей.

Стре­мясь убе­речь Уоке­ра от оче­ред­но­го шока, Одри реши­ла, что ей пред­при­нять; она креп­ко сжа­ла ствол ружья и мед­лен­но наве­ла его на кор­ча­щих­ся тва­рей. Она испы­ты­ва­ла к ним силь­ней­шее отвра­ще­ние, но никак не страх. Нако­нец, уви­дев, что дело сде­ла­но, она при­ня­лась пал­кой засы­пать змей крас­ным пес­ком и высох­шей тра­вой. Ей сле­ду­ет, рас­суж­да­ла Одри, при­крыть их до того, как Уокер при­вя­жет мулов и при­дет сюда. Ста­рый Волк, помесь пас­ту­шьей соба­ки и кой­о­та, про­пал, и Одри опа­са­лась, что он отпра­вил­ся за хозя­и­ном.

Най­ден­ные тут же сле­ды под­твер­ди­ли ее догад­ку. Секун­ду спу­стя Уокер уви­дел все. Одри сде­ла­ла дви­же­ние, что­бы удер­жать его в тот момент, когда он застыл на месте, но он коле­бал­ся лишь мгно­ве­ние. Затем выра­же­ние чисто­го ужа­са на его побе­лев­шем лице мед­лен­но сме­ни­лось чем-то подоб­ным сме­си тре­пе­та и гне­ва, и дро­жа­щим голо­сом он при­нял­ся уко­рять жену. «Ради Бога, Од, неуже­ли ты при­шла сюда, что­бы сде­лать это? Раз­ве ты не слы­ша­ла все те вещи, что нам рас­ска­зы­ва­ли о зме­и­ном дья­во­ле Йиге? Ты долж­на была про­сто пре­ду­пре­дить меня, и мы бы ушли отсю­да. Зна­ешь, что сде­ла­ет с нами этот дья­вол за то, что ты уби­ла его детей? Что ты дума­ешь насчет всех этих индей­ских тан­цев и бара­ба­нов? Эта зем­ля про­кля­та, гово­рю тебе – и каж­дая живая душа ска­жет тебе то же самое. Здесь пра­вит Йиг, и он при­дет за сво­и­ми жерт­ва­ми и обра­тит их в змей.

Поче­му, Од, никто из индей­цев по все­му Канай­хи­ну ни за какие день­ги не осме­лит­ся убить змею! Толь­ко Богу ведо­мо, на что ты обрек­ла себя, убив вылу­пив­ших­ся дете­ны­шей Йига. Он при­дет за тобой, рано или позд­но, сколь­ко бы я ни пытал­ся заклясть его по сове­там индей­ских шама­нов. Он при­дет за тобой, Од, – он при­дет за тобой ночью и пре­вра­тит тебя в пят­ни­стую пол­зу­чую тварь!»

Всю остав­шу­ю­ся часть пути Уокер про­дол­жал отме­чать пуга­ю­щие под­твер­жде­ния и пред­ска­за­ния. Они пере­сек­ли Канад­скую реку воз­ле Нью­кас­ла и вско­ре после это­го встре­ти­лись с пер­вы­ми индей­ца­ми с рав­ни­ны – оде­ты­ми в шер­стя­ные пон­чо вичи­та. Их вождь пове­дал (пред­ва­ри­тель­но уго­стив­шись пред­ло­жен­ным Уоке­ром вис­ки) древ­нее закли­на­ние про­тив Йига, полу­чив потом еще чет­верть бутыл­ки той же бод­ря­щей жид­ко­сти. К кон­цу неде­ли семей­ная пара достиг­ла выбран­но­го места в зем­ле вичи­та. Дэви­сы при­ня­лись поспеш­но отме­чать гра­ни­цы сво­их вла­де­ний и нача­ли весен­нюю вспаш­ку еще до того, как обу­стро­и­ли домик.

Зем­ля пред­став­ля­ла собой плос­кую, про­ду­ва­е­мую вет­ра­ми рав­ни­ну с ред­кой рас­ти­тель­но­стью, но обе­ща­ла в слу­чае тща­тель­но­го ухо­да бога­тый уро­жай. Встре­ча­ю­щи­е­ся кое-где выхо­ды гра­нит­ных пород вно­си­ли раз­но­об­ра­зие в крас­ную пес­ча­ную поч­ву. Тут и там на зем­ле, напо­ми­на­ю­щей отпо­ли­ро­ван­ный пол, были раз­бро­са­ны боль­шие плос­кие ска­лы. Каза­лось, что змей здесь почти нет или они глу­бо­ко запря­та­лись, так что Одри, в кон­це кон­цов, убе­ди­ла Уоке­ра постро­ить одно­ком­нат­ный домик на широ­кой сгла­жен­ной пли­те из голых кам­ней. С таким полом и ками­ном боль­шо­го раз­ме­ра мож­но было не опа­сать­ся сырой пого­ды – хотя вско­ре ста­ло оче­вид­но, что влаж­ность была нети­пич­на для этой мест­но­сти. Дэви­сы при­вез­ли в фур­гоне брев­на из бли­жай­ше­го лес­но­го рай­о­на, кото­рый рас­по­ла­гал­ся на уда­ле­нии во мно­го миль от гор Вичи­та. Уокер постро­ил дом с широ­кой дымо­вой тру­бой и с помо­щью дру­гих посе­лен­цев кое-как соору­дил сарай, хотя все­го в миле отсю­да нахо­дил­ся амбар. В свою оче­редь он помог сво­им новым дру­зьям в воз­ве­де­нии таких же жилищ, так что у Дэви­сов появи­лось предо­ста­точ­но дру­же­ских свя­зей со сво­и­ми сосе­дя­ми. Не было ни одно­го заслу­жи­ва­ю­ще­го упо­ми­на­ния город­ка бли­же Эль-Рено, кото­рый нахо­дил­ся в трид­ца­ти или более милях к севе­ро-восто­ку по желез­ной доро­ге, и про­шло мно­го недель, преж­де чем жите­ли это­го рай­о­на уста­но­ви­ли меж­ду собой отно­ше­ния вопре­ки необъ­ят­ным про­сто­рам стра­ны. Индей­цы, неболь­шое чис­ло кото­рых посе­ли­лось побли­зо­сти от ран­чо, были по боль­шей части совер­шен­но без­вред­ны, хотя ино­гда меж­ду ними и белы­ми воз­ни­ка­ли ссо­ры, раз­жи­га­е­мые «огнен­ной водой», кото­рая про­ни­ка­ла сюда, несмот­ря на все пра­ви­тель­ствен­ные запре­ты. Сре­ди всех сосе­дей Дэви­сы нашли наи­бо­лее полез­ны­ми и близ­ки­ми по духу Джо и Сал­ли Комп­то­нов, кото­рые подоб­но им при­бы­ли из Аркан­за­са. Сал­ли, по сло­ва док­то­ра, все еще жива и извест­на по про­зви­щу Бабуш­ка Комп­тон, а ее сын Клайд, в то вре­мя груд­ной ребе­нок, ныне стал одним из наи­бо­лее вли­я­тель­ных людей в шта­те. Сал­ли и Одри часто посе­ща­ли друг дру­га, так как их дома были раз­де­ле­ны все­го дву­мя миля­ми; длин­ны­ми весен­ни­ми и лет­ни­ми дня­ми они рас­ска­зы­ва­ли мно­же­ство исто­рий про ста­рый Аркан­зас и дели­лись слу­ха­ми про свою новую стра­ну.

Сал­ли с сочув­стви­ем отнес­лась к сла­бо­сти Уоке­ра в отно­ше­нии змей, но, воз­мож­но, при­нес­ла боль­ше вре­да, чем поль­зы, уси­лив страх Одри, вну­шен­ный ей непре­стан­ны­ми молит­ва­ми и про­ро­че­ства­ми мужа насчет про­кля­тья Йига. Она зна­ла чрез­вы­чай­но мно­го вся­ких мерз­ких баек про змей и про­из­ве­ла колос­саль­ное впе­чат­ле­ние сво­ей выда­ю­щей­ся исто­ри­ей про чело­ве­ка в граф­стве Скотт, на кото­ро­го одна­жды напа­ла целая орда гре­му­чих змей. Его тело настоль­ко чудо­вищ­но раз­ду­лось от яда, что, в кон­це кон­цов, с шумом лоп­ну­ло. Нуж­но ли гово­рить, что Одри не ста­ла пере­ска­зы­вать эту бай­ку мужу и умо­ля­ла Комп­то­нов не рас­про­стра­нять ее в сель­ской окру­ге. К чести Джо и

Сал­ли эта прось­ба была без­упреч­но выпол­не­на. Уокер рано закон­чил обу­строй­ство сво­е­го куку­руз­но­го поля, и в сере­дине лета его тру­ды были воз­на­граж­де­ны сбо­ром пре­вос­ход­но­го зер­на. С помо­щью Джо Комп­то­на он вырыл коло­дец, кото­рый стал обес­пе­чи­вать его отлич­ной водой, хотя все же заду­мал позд­нее про­бу­рить арте­зи­ан­скую сква­жи­ну. Змеи доволь­но ред­ко пуга­ли его, а Уокер сде­лал свою зем­лю как мож­но более него­сте­при­им­ной для пол­зу­чих гостей. Вре­мя от вре­ме­ни он вер­хом при­ез­жал в глав­ную дерев­ню вичи­та, пред­став­ляв­шую собой ско­пи­ще соло­мен­ных хижин, и дол­го бесе­до­вал со ста­ри­ка­ми и шама­на­ми о зме­и­ном боге и о том, каким обра­зом умень­шить его ярость. У тех посто­ян­но были наго­то­ве закля­тья (в обмен на вис­ки), но по боль­шей части они не при­да­ва­ли ему успо­ко­е­ние. «Йиг был вели­ким богом. Йиг был злым вол­шеб­ни­ком. Он ниче­го не забыл. Осе­нью его дети голод­ны и сви­ре­пы, и Йиг так­же голо­ден и сви­реп. Все пле­ме­на про­из­но­сят закля­тья про­тив Йига, когда поспе­ва­ет уро­жай куку­ру­зы. Они при­но­сят ему часть зер­на и, под­но­ся дань, тан­цу­ют под зву­ки свист­ков, тре­що­ток и бара­ба­нов. Они не пре­кра­ща­ют бара­бан­ный бой, что­бы ото­гнать Йига и при­зы­ва­ют на помощь Тира­ву, чьи дети – люди, так же как дети Йига – это змеи. Пло­хо, что жена Дэви­са уби­ла детей Йига. Пусть Дэвис ска­жет закли­на­ние мно­го раз, когда поспе­ет уро­жай куку­ру­зы. Йиг – это Йиг. Йиг – вели­кий бог», – бор­мо­та­ли шама­ны.

К тому вре­ме­ни, когда созре­ла куку­ру­за, Уокер довел свою жену до пла­чев­но­го исте­ри­че­ско­го состо­я­ния. Его молит­вы и поза­им­ство­ван­ные у индей­цев закли­на­ния ужас­но раз­дра­жа­ли ее. Когда нача­лись осен­ние индей­ские обря­ды, ветер стал посто­ян­но раз­но­сить по окрест­но­стям зло­ве­щий рокот там­та­мов. Над обшир­ной крас­ной рав­ни­ной непре­стан­но раз­но­сил­ся безум­ный при­глу­шен­ный стук. Поче­му они нико­гда не оста­нав­ли­ва­лись? День и ночь, неде­лю за неде­лей, он про­дол­жал­ся с неустан­ной силой, так же устой­чи­во, как ветер раз­но­сил крас­но­ва­тую пыль. Одри нена­ви­де­ла этот звук в боль­шей сте­пе­ни, чем ее муж, посколь­ку он вос­при­ни­мал его как допол­ни­тель­ный эле­мент защи­ты. Ощу­щая в роко­те бара­ба­нов могу­чий неося­за­е­мый басти­он про­тив зла, он собрал уро­жай зер­на и под­го­то­вил дом к при­бли­жа­ю­щей­ся зиме.

Осень выда­лась ано­маль­но теп­лой, и кро­ме сво­ей при­ми­тив­ной кух­ни Дэви­сы доволь­но ред­ко поль­зо­ва­лись камен­ным ками­ном, кото­рый Уокер соору­дил с такой тща­тель­но­стью. Нечто неесте­ствен­ное в горя­чих обла­ках пыли тер­за­ло нер­вы всех посе­лен­цев, но боль­ше все­го – Одри и Уоке­ра. Мысль о навис­шем зме­и­ном про­кля­тье и дикий бес­ко­неч­ный ритм дале­ких индей­ских бара­ба­нов обра­зо­ва­ли мрач­ное соче­та­ние, кото­рое уси­ли­ва­лось от любой допол­ни­тель­ной стран­но­сти и необыч­но­сти.

Несмот­ря на это гне­ту­щее поло­же­ние, после сбо­ра уро­жая в неко­то­рых домах про­шли празд­нич­ные меро­при­я­тия; эти древ­ние сель­ско­хо­зяй­ствен­ные риту­а­лы чело­ве­че­ства вно­си­ли живую тра­ди­цию в совре­мен­ный мир. Лафай­ет Смит, при­е­хав­ший из обла­сти Южной Мис­су­ри и посе­лив­ший­ся в доме при­мер­но в трех милях от Уоке­ра, был весь­ма недур­ным скри­па­чом, и его мело­дии нема­ло спо­соб­ство­ва­ли тому, что­бы празд­ну­ю­щие поза­бы­ли о моно­тон­ном роко­те дале­ких там­та­мов. Под­сту­пил Хэл­ло­уин, и посе­лен­цы запла­ни­ро­ва­ли дру­гое весе­лье – они зна­ли, что это собы­тие име­ет гораз­до более древ­нее про­ис­хож­де­ние, чем даже сель­ское хозяй­ство. Ужас­ный Шабаш ведьм доарий­ских эпох века­ми сохра­нял­ся в полу­ноч­ной тьме тай­ных лесов и по- преж­не­му скры­вал­ся в смут­ных кош­ма­рах под днев­ной мас­кой коме­дии и све­та. Хэл­ло­уин при­шел­ся на чет­верг, и сосе­ди дого­во­ри­лись собрать­ся на их первую пируш­ку в доме Дэви­сов.

Толь­ко 31 октяб­ря нача­лось похо­ло­да­ние. Утром небо заво­лок­ло серы­ми свин­цо­вы­ми туча­ми, и к полу­дню непре­кра­ща­ю­щий­ся ветер сме­нил­ся с иссу­ша­ю­ще­го на влаж­ный. Люди встре­во­жи­лись, так как они не были гото­вы к холо­дам, а ста­рый пес Дэви­сов Волк кое-как вполз в дом, что­бы занять место побли­же к теп­лу. Но дале­кие бара­ба­ны по-преж­не­му гуде­ли, так же как и белые посе­лен­цы были не наме­ре­ны отка­зы­вать­ся от наме­чен­но­го меро­при­я­тия. В четы­ре часа попо­лу­дни фур­го­ны нача­ли подъ­ез­жать к дому Уоке­ра, и вече­ром, после запом­нив­ше­го­ся всем бар­бекю, скрип­ка Лафай­е­та Сми­та подвиг­ла весе­лую ком­па­нию на гро­теск­ные пляс­ки в боль­шой запол­нен­ной ком­на­те. Моло­дежь поз­во­ли­ла себе раз­лич­ны­ми милы­ми шало­стя­ми отдать дань сезо­ну, и вре­ме­на­ми ста­рый Волк под­вы­вал в такт жалоб­ным и визг­ли­вым зву­кам и каким-то осо­бен­но зло­ве­щим тонам прон­зи­тель­ной скрип­ки Лафай­е­та инстру­мен­та, кото­ро­го он преж­де нико­гда не слы­шал. По боль­шей части, одна­ко, этот мно­гое пови­дав­ший вете­ран спал, невзи­рая на тор­же­ство, посколь­ку у него дав­но про­шел пери­од актив­но­сти, и в основ­ном он жил во снах. Том и Джен­ни Риг­би при­ве­ли сво­е­го кол­ли Зеке, но соба­ки не пооб­ща­лись меж­ду собой. Зеке казал­ся стран­но обес­по­ко­ен­ным чем-то, и весь вечер при­ню­хи­вал­ся к чему-то вокруг.

Одри и Уокер пред­став­ля­ли собой пре­вос­ход­ную пару, и Бабуш­ка Комп­тон до сих пор любит вспо­ми­нать о том, какое впе­чат­ле­ние про­из­вел их ноч­ной танец. Каза­лось, что их тре­во­ги на вре­мя забы­ты; Уокер побрил­ся, при­вел себя в поря­док и выгля­дел на удив­ле­ние щего­ле­ва­то. К деся­ти часам все уста­ли, и гости при­ня­лись обме­ни­вать­ся руко­по­жа­ти­я­ми и делить­ся мне­ни­я­ми насчет того, как хоро­шо они про­ве­ли вре­мя. Том и Джен­ни пола­га­ли, что тоск­ли­вый вой Зеке, кото­рый он изда­вал по пути к фур­го­ну, был при­зна­ком того, что он не хочет ехать домой, хотя Одри ска­за­ла, что, долж­но быть, дале­кие там­та­мы раз­дра­жа­ют и его, посколь­ку после про­шед­шей вече­рин­ки рокот бара­ба­нов зву­чал осо­бен­но ужас­но.

Ночь была очень холод­ной, и в пер­вый раз Уокер раз­ло­жил несколь­ко круп­ных поле­ньев в камине, засы­пав их пеп­лом, что­бы они тле­ли до утра. Ста­рый Волк под­полз к ярко­му пла­ме­ни и погру­зил­ся в свое обыч­ное кома­тоз­ное состо­я­ние. Одри и Уокер, слиш­ком устав­шие, что­бы думать о каких-то закли­на­ни­ях или про­кля­тьях, сва­ли­лись на ско­ло­чен­ную из сос­ны кро­вать и усну­ли преж­де, чем деше­вый будиль­ник на пол­ке отсчи­тал три мину­ты. А изда­ле­ка рит­ми­че­ский гро­хот дья­воль­ских там­та­мов по-преж­не­му раз­но­сил­ся холод­ным ноч­ным вет­ром. Док­тор Мак-Нилл в этом месте пре­рвал­ся и снял очки, слов­но рас­плыв­ши­е­ся очер­та­ния окру­жа­ю­ще­го мира сде­ла­ли его вос­по­ми­на­ния яснее. «Вско­ре вы пой­ме­те, – ска­зал он, – что мне доволь­но слож­но собрать в памя­ти воеди­но все, что слу­чи­лось после ухо­да гостей.

Это было дав­но, но, тем не менее, я все же попы­та­юсь вспом­нить». Спу­стя секун­ду мол­ча­ния он воз­об­но­вил рас­сказ.

Одри при­снил­ся ужас­ный сон про Йига, кото­рый явил­ся к ней в обли­чье Сата­ны, како­вое она виде­ла на деше­вых гра­вю­рах. Он являл собой настоль­ко ярко выра­жен­ное вопло­ще­ние кош­ма­ра, что она немед­лен­но просну­лась, обна­ру­жив, что Уокер уже бодр­ству­ет и сидит на посте­ли. Каза­лось, он вни­ма­тель­но при­слу­ши­вал­ся к чему-то и шепо­том при­звал ее к мол­ча­нию, когда она при­ня­лась спра­ши­вать, что про­бу­ди­ло его. «Слу­шай, Од! – выдох­нул он. – Ты не слы­шишь, как что-то поет, гудит и шур­шит? Тебе не кажет­ся, что это похо­же на сверч­ков?» В самом деле, в доме явствен­но слы­ша­лось что-то подоб­ное зву­ку, кото­рый он опи­сал. Одри попы­та­лась про­ана­ли­зи­ро­вать это, и ее пора­зи­ло нечто ужас­ное и зна­ко­мое в этом зву­ке, зата­ив­ше­е­ся на краю ее памя­ти. И еще в глу­бине души она вос­при­ни­ма­ла тот моно­тон­ный неумолч­ный рокот дале­ких бара­ба­нов, доно­ся­щий­ся через чер­ную рав­ни­ну, над кото­рой взо­шла напо­ло­ви­ну скры­тая обла­ка­ми луна.

«Уокер, ты дума­ешь… это… это про­кля­тье Йига?» Она мог­ла чув­ство­вать его дрожь.

«Нет, доро­гая, я не думаю, что он при­шел таким путем. Он подо­бен чело­ве­ку до тех пор, пока ты не уви­дишь его вбли­зи. Об этом гово­рил вождь Серый Орел. Те тва­ри, что про­бра­лись сюда с ули­цы, с холо­да – это не сверч­ки, я уве­рен, но что-то подоб­ное им. Я попро­бую выгнать их преж­де, чем они попы­та­ют­ся про­ник­нуть в буфет».

Он встал, нао­щупь отыс­кал фонарь, кото­рый висел непо­да­ле­ку, и достал оло­вян­ную короб­ку со спич­ка­ми, при­би­тую к зад­ней стен­ке. Одри села на посте­ли и наблю­да­ла за тем, как вспыш­ка спич­ки разо­жгла ров­ное пла­мя в фона­ре. Затем, после того, как их гла­за осмот­ре­ли всю ком­на­ту, гру­бо ско­ло­чен­ные стро­пи­ла бук­валь­но сотряс­лись от их одно­вре­мен­ных кри­ков. Ибо на плос­ком камен­ном полу, осве­щен­ном фона­рем, кише­ла корич­не­вая мас­са изви­ва­ю­щих­ся гре­му­чих змей, пол­зу­щих по направ­ле­нию к огню. Теперь они отво­ра­чи­ва­ли свои отвра­ти­тель­ные голо­вы, испу­гав­шись ярко­го све­та фона­ря. Одри виде­ла этих тва­рей лишь в тече­ние мгно­ве­ния. Бес­чис­лен­ное мно­же­ство реп­ти­лий были раз­ных раз­ме­ров и видов, и пока она смот­ре­ла на них, две или три змеи под­ня­ли голо­вы, как буд­то бы наме­ре­ва­ясь напасть на Уоке­ра. Она не упа­ла в обмо­рок – это Уокер, рух­нув­ший на пол, пога­сил фонарь и оста­вил ее в тем­но­те. Он не вскрик­нул; види­мо, страх пара­ли­зо­вал его, и он упал, слов­но сра­жен­ный бес­шум­ной стре­лой из како­го-то сверхъ­есте­ствен­но­го лука. Одри пока­за­лось, что весь мир фан­та­сти­че­ски закру­тил­ся, сме­шав­шись с кош­ма­ром, кото­рый нача­ла она сама.

Ника­кое осо­знан­ное дви­же­ние было невоз­мож­но, посколь­ку воля и ощу­ще­ние реаль­но­сти поки­ну­ли ее. Она по инер­ции упа­ла на подуш­ку, наде­ясь, что вско­ре очнет­ся. Неко­то­рое вре­мя она совер­шен­но не мог­ла понять, что же про­изо­шло. Затем, мало-пома­лу, у нее нача­ло закра­ды­вать­ся подо­зре­ние, что она уже на самом деле просну­лась, и после корот­кой пау­зы, во вре­мя кото­рой она оне­ме­ла, Одри содрог­ну­лась от нарас­та­ю­щей сме­си пани­ки и горя, и дол­го пла­ка­ла.

Уокер умер, и она была не спо­соб­на помочь ему. Он умер от змей, точ­но так, как пред­ска­за­ла ему ста­рая ведь­ма, когда он был малень­ким маль­чи­ком. Бед­ный Волк так­же ничем не смог помочь – воз­мож­но, пото­му, что так и не про­бу­дил­ся от сво­е­го стар­че­ско­го сту­по­ра. И теперь пол­зу­чие тва­ри долж­ны были добрать­ся до нее, с каж­дой секун­дой под­пол­зая все бли­же и бли­же в тем­но­те. Воз­мож­но, уже теперь они обви­ва­ли и сколь­зи­ли по нож­кам кро­ва­ти и мед­лен­но заби­ра­лись наверх на гру­бое шер­стя­ное оде­я­ло. В бес­со­зна­тель­ном состо­я­нии она зары­лась под оде­я­ло и дро­жа­ла. Долж­но быть, это и было про­кля­тье Йига. Он послал сво­их чудо­вищ­ных отро­дий на День всех свя­тых, и пер­вым они забра­ли Уоке­ра. Поче­му имен­но его – ведь он был неви­но­вен? Поче­му они не при­шли пря­мо за ней – раз­ве не она одна уби­ла тех малень­ких гре­му­чих змей? Затем она поду­ма­ла о той фор­ме про­кля­тья, о кото­рой тол­ко­ва­ли индей­цы. Она не будет уби­та – она пре­вра­тит­ся в пят­ни­стую змею. Ах! Она ста­нет подоб­ной тем тва­рям, что заме­ти­ла на полу – тем тва­рям, кото­рых Йиг послал, что­бы забрать и при­со­еди­нить ее к их рядам! Она пыта­лась про­бор­мо­тать закли­на­ния, кото­рым научил ее Уокер, но не смог­ла издать ни зву­ка. Гром­кое тика­нье будиль­ни­ка зву­ча­ло над сво­дя­щим с ума боем дале­ких там­та­мов. Змеи про­ве­ли здесь уже мно­го вре­ме­ни – было ли их целью поиг­рать на ее нер­вах? Вре­ме­на­ми она пола­га­ла, что чув­ству­ет едва замет­ное, но устой­чи­вое дав­ле­ние на постель­ном белье, но каж­дый раз это ока­зы­ва­лось лишь непро­из­воль­ны­ми судо­ро­га­ми ее пере­на­пря­жен­ных нер­вов. Часы тика­ли в тем­но­те, и мед­лен­но ее мыс­ли изме­ни­лись.

Эти змеи не могут быть здесь так дол­го! В кон­це кон­цов, они не послан­ни­ки Йига, но все­го лишь гре­му­чие змеи, кото­рые угнез­ди­лись под кам­ня­ми и при­полз­ли сюда на огонь. Воз­мож­но, они при­шли не за ней – воз­мож­но, им хва­ти­ло и одно­го несчаст­но­го Уоке­ра. Где они сей­час? Ушли? Свер­ну­лись воз­ле огня? Все еще пол­за­ют по рас­про­стер­то­му телу их жерт­вы? Часы тика­ли, а дале­кие бара­ба­ны по-преж­не­му гуде­ли.

При мыс­ли о теле мужа, лежа­щем в тем­но­те, Одри содрог­ну­лась от абсо­лют­но­го физи­че­ско­го ужа­са. Та исто­рия, что рас­ска­за­ла Сал­ли Комп­тон о чело­ве­ке из граф­ства Скотт! Он тоже под­верг­ся напа­де­нию целой стаи гре­му­чих змей, и что про­изо­шло с ним? Яд отра­вил плоть и раз­дул весь труп, и, в кон­це кон­цов, рас­пух­шее тело ужа­са­ю­щим обра­зом взо­рва­лось – взо­рва­лось с отвра­ти­тель­ным хлоп­ком. Про­изой­дет ли то же самое с Уоке­ром, лежа­щим на камен­ном полу? Инстинк­тив­но она почув­ство­ва­ла, что нача­ла при­слу­ши­вать­ся к чему-то столь кош­мар­но­му, чего даже нель­зя назвать. Часы про­дол­жа­ли тикать, вме­сте с раз­но­си­мым ноч­ным вет­ром гулом дале­ких бара­ба­нов отсчи­ты­вая сво­е­го рода изде­ва­тель­ское, сар­до­ни­че­ское вре­мя. Она жале­ла, что это были не отби­ва­ю­щие вре­мя часы, так что она не мог­ла узнать, сколь дол­го длит­ся это жут­кое бодр­ство­ва­ние. Она про­кли­на­ла жест­кую ткань, кото­рая не дава­ла ей задре­мать, и зада­ва­лась вопро­сом, что, нако­нец, может при­не­сти ей облег­че­ние. Воз­мож­но, при­дут сосе­ди – несо­мнен­но, кто-нибудь оклик­нет ее – най­дут ли они ее еще в здра­вом уме? А в сво­ем уме ли она сей­час? Подо­зри­тель­но при­слу­ши­ва­ясь, Одри, в кон­це кон­цов, в какой-то момент осо­зна­ла нечто такое, в чем она долж­на удо­сто­ве­рить­ся во что бы то ни ста­ло; и, удо­сто­ве­рив­шись, она не зна­ла радо­вать­ся это­му или нет. Дале­кий рокот индей­ских там­та­мов пре­кра­тил­ся. Он все­гда сво­дил ее с ума но раз­ве Уокер не счи­тал его защи­той про­тив неиме­ну­е­мо­го зла из-за пре­де­лов все­лен­ной? Что же он повто­рял ей шепо­том после бесед с Серым Орлом и шама­на­ми вичи­та?

Ей вовсе не понра­ви­лась эта вне­зап­но уста­но­вив­ша­я­ся тиши­на. В ней было что-то зло­ве­щее. Гром­ко тика­ю­щие часы выгля­де­ли дико на фоне это­го без­мол­вия. Нако­нец, обре­тя спо­соб­ность к разум­ным дей­стви­ям, она сбро­си­ла с лица оде­я­ло и всмот­ре­лась в тем­но­ту сквозь окно. Долж­но быть, после вос­хо­да луны небо очи­сти­лось, посколь­ку она ясно виде­ла яркие звез­ды в квад­рат­ном про­еме окна.

А затем вдруг раз­дал­ся тот пуга­ю­щий неопи­су­е­мый звук… ах!.. этот при­глу­шен­ный отвра­ти­тель­ный шорох чешуй­ча­той кожи надви­га­ю­ще­го­ся во тьме зла. Боже! Исто­рия Сал­ли, это ужас­ное зло­во­ние, и это тер­за­ю­щее, раз­ры­ва­ю­щее нер­вы мол­ча­ние. Это было уже слиш­ком. Чары немо­ты спа­ли, и чер­ная ночь безум­но отра­зи­ла крик Одри, пол­ный отча­ян­но­го необуз­дан­но­го неистов­ства.

Осо­зна­ние про­ис­хо­дя­ще­го не ушло от насту­пив­ше­го шока. Для нее это было бы таким мило­сер­ди­ем! Содро­га­ясь от эха соб­ствен­ных кри­ков, Одри по- преж­не­му виде­ла перед собой пол­ный звезд квад­рат окна и слы­ша­ла роко­вое тика­нье страш­ных часов. Слы­ша­ла ли она дру­гой звук? Было ли это квад­рат­ное окно все еще иде­аль­но квад­рат­ным? Она была не в состо­я­нии трез­во оце­нить свои ощу­ще­ния и раз­ли­чить дей­стви­тель­ность и гал­лю­ци­на­ции. Нет — это окно уже не было иде­аль­но квад­рат­ным. Нечто забра­лось на его ниж­ний край. Теперь в ком­на­те раз­да­ва­лось не толь­ко тика­нье часов. Здесь слы­ша­лось, без сомне­ния, тяже­лое сопе­ние, кото­рое не изда­ва­ли ни она, ни бед­ный Волк. Волк спал очень тихо, и его без­мя­теж­ное дыха­ние мож­но было опре­де­лить без­оши­боч­но. Затем Одри уви­де­ла на фоне звезд чер­ный демо­ни­че­ский силу­эт чего-то чело­ве­ко­об­раз­но­го – мед­лен­но тяну­щи­е­ся по направ­ле­нию к ней неров­ную гро­ма­ду чудо­вищ­ной голо­вы и плеч. «Йааааа! Йааааа! Ухо­ди прочь! Ухо­ди прочь, зме­и­ный дья­вол! Ухо­ди прочь, Йиг! Я не соби­ра­лась уби­вать их — я боя­лась, что они напу­га­ют его. Нет, Йиг, нет! Я не хоте­ла при­чи­нить боль тво­им детям… не при­бли­жай­ся ко мне… не пре­вра­щай меня в пят­ни­стую змею!» Но бес­фор­мен­ная голо­ва и пле­чи толь­ко тихо при­бли­жа­лись к посте­ли. Все разум­ное поки­ну­ло голо­ву Одри, и в секун­ду она пре­вра­ти­лась из сжав­ше­го­ся от стра­ха ребен­ка в ярост­ную безум­ную жен­щи­ну. Она зна­ла, где хра­нит­ся топор – он висел на гвоз­де, вби­том в сте­ну воз­ле фона­ря. До него было неслож­но достать, и она суме­ла отыс­кать его в тем­но­те. Преж­де, чем она осо­зна­ла что-либо, топор ока­зал­ся в ее руках, и она осто­рож­но под­полз­ла к спин­ке кро­ва­ти – по направ­ле­нию к мон­стру­оз­ной голо­ве и пле­чам, кото­рые с каж­дым мгно­ве­ни­ем ста­но­ви­лись все бли­же и бли­же. Будь там свет­ло, выра­же­ние ее лица вряд ли понра­ви­лось бы при­шель­цу.

«Вот тебе, полу­чай! И еще, еще, еще!» Теперь она прон­зи­тель­но сме­я­лась, и ее смех ста­но­вил­ся все гром­че по мере того, как свет звезд поза­ди окна блед­нел и зату­ма­ни­вал­ся перед насту­па­ю­щим рас­све­том.

Док­тор Мак-Нилл вытер пот, высту­пив­ший на лбу, и сно­ва надел очки. Я ожи­дал про­дол­же­ния рас­ска­за, и пока он сохра­нял мол­ча­ние, я осто­рож­но заго­во­рил.

«Она выжи­ла? Ее нашли? Чем же это все объ­яс­ня­ет­ся?» Док­тор про­каш­лял­ся.

«Да – она оста­лась жива, в каком-то смыс­ле. И это­му есть объ­яс­не­ние. Я гово­рил вам, что здесь нет ника­ко­го кол­дов­ства – лишь жесто­кий, отвра­ти­тель­ный и вполне мате­ри­аль­ный ужас. Пер­вой ее обна­ру­жи­ла Сал­ли Комп­тон. На сле­ду­ю­щий день она при­е­ха­ла на лоша­ди к дому Дэви­сов, что­бы побол­тать с Одри, и не заме­ти­ла дыма из печ­ной тру­бы. Это было стран­но. Хотя сно­ва вер­ну­лось теп­ло, Одри обыч­но гото­ви­ла еду в этот час. Мулы про­го­ло­да­лись и гром­ко реве­ли в хле­ву, и нигде не было при­зна­ков ста­ро­го Вол­ка, при­выч­но гре­ю­ще­го­ся у две­ри. Поми­мо все­го про­че­го, Сал­ли не понра­вил­ся вид это­го места, но, пре­одо­лев робость и нере­ши­тель­ность, она спе­ши­лась и посту­ча­ла в ско­ло­чен­ную из поло­ман­ных досок дверь. Отве­та не после­до­ва­ло, и она неко­то­рое вре­мя подо­жда­ла. Ока­за­лось, что замок открыт, и она мед­лен­но толк­ну­ла дверь. Затем, уви­дев, что нахо­дит­ся там, она, зады­ха­ясь, отпря­ну­ла назад и ухва­ти­лась за двер­ной косяк, что­бы удер­жать рав­но­ве­сие. Ужас­ный запах уда­рил ей в нос, когда она откры­ла дверь, но не это оше­ло­ми­ло ее. Ее пора­зи­ло то, что она уви­де­ла. Ибо внут­ри погру­жен­но­го в сумер­ки дома на полу нахо­ди­лись мон­стру­оз­ная тварь и три омер­зи­тель­ных змеи, кото­рые, испу­гав­шись вошед­шей жен­щи­ны, ста­ли усколь­зать от нее. Воз­ле потух­ше­го ками­на валял­ся труп пса – его побаг­ро­вев­шая гни­ю­щая кожа была ого­ле­на от чесот­ки и ста­ро­сти, а тело разо­рва­лось от эффек­та яда гре­му­чих змей. Долж­но быть, на него напал целый леги­он реп­ти­лий. Спра­ва от две­ри лежа­ли изруб­лен­ные остан­ки того, что неко­гда было муж­чи­ной. Он был одет в ноч­ную рубаш­ку и сжи­мал в одной руке раз­би­тый вдре­без­ги фонарь. На чело­ве­ке не было ни еди­но­го сле­да зме­и­но­го уку­са. Рядом с ним лежал небреж­но бро­шен­ный окро­вав­лен­ный топор. Изви­ва­ю­ща­я­ся мас­са на полу – отвра­ти­тель­ная тварь с пусты­ми гла­за­ми ока­за­лась жен­щи­ной, но сей­час она пред­став­ля­ла собой лишь мол­ча­ли­вую безум­ную кари­ка­ту­ру на чело­ве­ка. Все, что мог­ло делать это суще­ство – шипеть и сви­стеть.

Одно­вре­мен­но с док­то­ром мы вытер­ли высту­пив­шие на лицах холод­ные кап­ли. Он налил себе что-то из гра­фи­на на пол­ке, сде­лал гло­ток и про­тя­нул дру­гой ста­кан мне. Я мог лишь дро­жа­щим глу­пым голо­сом спро­сить:

«Ста­ло быть, в пер­вый момент Уокер толь­ко лишил­ся чувств от испу­га

– затем он очнул­ся от ее воплей, а осталь­ное доде­лал топор?» «Да,

– тихо отве­тил док­тор Мак-Нилл. – Но все-таки он встре­тил свою смерть от змей. Его страх повлек за собой два след­ствия – он зача­ро­вал само­го себя и довел дики­ми рас­ска­за­ми свою жену до безу­мия, когда она уви­де­ла то, что пока­за­лось ей зме­и­ным дья­во­лом».

Секун­ду я раз­мыш­лял.

«А Одри – стран­но, но ведь про­кля­тье Йига подей­ство­ва­ло на нее само по себе? Похо­же, впе­чат­ле­ние от шипя­щих змей совер­шен­но сло­ми­ло ее». «Да. Пона­ча­лу у нее были момен­ты про­свет­ле­ния, но посте­пен­но они ста­но­ви­лись все сла­бее и сла­бее. Ее воло­сы посе­де­ли до самых кор­ней и поз­же ста­ли отпа­дать. Кожа покры­лась пят­на­ми, и когда она умер­ла…» Я пре­рвал его на полу­сло­ве:

«Умер­ла? Тогда что это было – та тварь в под­ва­ле?» Мак-Нилл мрач­но про­из­нес:

«Это суще­ство роди­лось у нее спу­стя девять меся­цев. Спер­ва их было трое… двое были еще более отвра­ти­тель­ны – но выжи­ло толь­ко одно».