Говард Филлипс Лавкрафт

ЧТО ПРИНОСИТ ЛУНА

(What the Moon Brings)
Напи­са­но в 1922 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод Thrary

////

Луну нена­ви­жу — боюсь — она может мизан­сце­ну: при­выч­ную и люби­мую, выхва­тив из мра­ка, пре­вра­тить в чуж­дую и отвра­ти­тель­ную.

Имен­но в то при­зрач­ное лето луна затми­ла все над ста­рым садом, в кото­ром я блуж­дал; имен­но то при­зрач­ное лето дур­ма­ня­щих цве­тов и сыро­сти мор­ской лист­вы, при­нес­ло дикие, мно­го­цвет­ные виде­ния. И пока я про­гу­ли­вал­ся вдоль мел­ко­го кри­сталь­но­го пото­ка, уви­дал непри­выч­ную рябь, слег­ка подер­ну­тую жел­тым све­том, как если бы те без­мя­теж­ные воды уно­си­лись бес­по­кой­ным тече­ни­ем к неиз­вест­ным оке­а­нам, кото­рым не нашлось места в нашем мире. Тихие и искря­щи­е­ся, яркие и зло­ве­щие, те про­кля­тые луной воды спе­ши­ли — я не знал куда: лишь белые цве­ты лото­са, сто­ро­ня­щи­е­ся бере­гов, сры­ва­лись дур­ма­ня­щим ноч­ным вет­ром один за дру­гим и, кру­жась, в отча­я­нии, пада­ли в поток (ужас­но дале­ко под изо­гну­тым, рез­ным мостом) огля­ды­ва­ясь назад со зло­ве­щим сми­ре­ни­ем спо­кой­ных, мерт­вых лиц.

И пока, сми­ная спя­щие цве­ты бес­по­лез­ны­ми нога­ми, я бежал вдоль бере­га, схо­дил с ума от стра­ха перед неве­до­мы­ми созда­ни­я­ми и соблаз­ни­тель­ны­ми мерт­вы­ми соцве­ти­я­ми, я уви­дел — сад в све­те луны бес­ко­не­чен; где днем под­ни­ма­лись сте­ны — лишь дере­вья, тро­пин­ки, цве­ты и кусты, камен­ные идо­лы и паго­ды, да изги­бы све­тя­ще­го­ся жел­тым пото­ка: меж­ду тра­вя­ни­стых бере­гов и под неле­пым мра­мор­ным мостом. А губы мерт­вых соцве­тий лото­са груст­но шеп­та­ли — зва­ли меня за собой, сле­до­вать не оста­нав­ли­ва­ясь, пока ручей не ста­нет рекой и не соеди­нит­ся (сре­ди болот с колы­шу­щи­ми­ся трост­ни­ка­ми и отме­ля­ми с бле­стя­щим пес­ком) с побе­ре­жьем огром­но­го и безы­мян­но­го моря.

Над тем морем све­ти­ла пол­ная нена­ви­сти луна, и при­чуд­ли­вые запа­хи мно­жи­лись над без­звуч­ны­ми вол­на­ми. Я страст­но меч­тал о сетях – посколь­ку видел, как в вол­нах исче­за­ли соцве­тья лото­са — что­бы выло­вить соцве­тья и вызнать от них сек­ре­ты, что луна при­внес­ла в ночь. Но когда луна про­дви­ну­лась к запа­ду, а от угрю­мо­го побе­ре­жья отхлы­ну­ли бес­шум­ные вол­ны, я видел в том све­те, что вол­ны не скры­ва­ют более ста­рые шпи­ли и укра­шен­ные зеле­ны­ми водо­рос­ля­ми белые колон­ны. И зная: сюда, к это­му зато­нув­ше­му горо­ду при­бы­ва­ют все мерт­вые, я дро­жал, и не жаж­дал более гово­рить с соцве­ти­я­ми лото­са.

Все же, уви­дав дале­ко в море чер­но­го кон­до­ра, спус­ка­ю­ще­го­ся с небес отдох­нуть на гро­мад­ном рифе, я был скло­нен задать ему вопрос и рас­спро­сить о тех, кого знал, когда они все еще были живы. Вот о чем я спро­сил бы кон­до­ра, будь он не так дале­ко, но был он слиш­ком дале­ко — при­бли­зил­ся почти вплот­ную к гигант­ско­му рифу — едва раз­ли­чим.
Так я наблю­дал за пото­ком теку­щим под гиб­ну­щей луной, видел свер­ка­ю­щие шпи­ли, баш­ни и кры­ши мерт­во­го, зали­то­го водой горо­да. И пока я смот­рел, нозд­ри пыта­лись закрыть­ся, сопро­тив­ля­ясь давя­ще­му запа­ху мерт­во­го мира; поис­ти­не, в этом поте­рян­ном и забы­том месте собра­ли всю плоть с клад­бищ, собра­ли, что­бы одут­ло­ва­тые мор­ские чер­ви ее гло­да­ли и насы­ща­лись.

Над эти­ми кош­ма­ра­ми завис­ла зло­ве­щая луна,.. толь­ко чер­вям, что­бы питать­ся, не нуж­на луна. И пока я смот­рел на вол­ны, иду­щие от изви­ва­ю­щих­ся вни­зу чер­вей, я ощу­тил холод, при­шед­ший изда­ле­ка, где кру­жил кон­дор (как если бы моя плоть испу­га­лась, преж­де чем гла­за заме­ти­ли при­чи­ну стра­ха).

Толь­ко плоть не дол­го дро­жа­ла бес­при­чин­но, я под­нял гла­за и уви­дел — воды отхлы­ну­ли, пока­зы­вая боль­шую часть огром­но­го рифа, чей край я видел ранее. И тогда я уви­дел — риф, лишь чер­ная базаль­то­вая коро­на ужа­са­ю­ще­го созда­ния, чей огром­ный лоб теперь вид­нел­ся в туск­лом лун­ном све­те и чьи отвра­ти­тель­ные копы­та, долж­но быть топ­та­ли ил миля­ми ниже, я виз­жал, виз­жал пока ранее скры­тое лицо не под­ня­лось из вод, и пока скры­тые ранее гла­за не скольз­ну­ли прочь от той при­сталь­но гля­дя­щей, пре­да­тель­ской, жел­той луны и посмот­ре­ли на меня.

И дабы избег­нуть это­го без­жа­лост­но­го созда­ния, я с насла­жде­ни­ем, реши­тель­но погру­зил­ся в смер­дя­щие воды, где сре­ди порос­ших сор­ня­ка­ми стен и зато­нув­ших улиц тол­стые мор­ские чер­ви пиро­ва­ли на тру­пе мира.