Говард Филлипс Лавкрафт

совместно с August Derleth

ТЕМНОЕ БРАТСТВО

(The Dark Brotherhood)
Напи­са­но в 1959 году
Дата пере­во­да 1993 год
Пере­вод Э. Серо­вой

////

Вполне воз­мож­но, что все обсто­я­тель­ства, свя­зан­ные с зага­доч­ным пожа­ром, кото­рый про­изо­шел в забро­шен­ном доме на хол­ме непо­да­ле­ку от Сикон­га в неболь­шом густо­на­се­лен­ном рай­оне меж­ду моста­ми Вашинг­то­на и Крас­ным, так нико­гда и не ста­нут извест­ны­ми широ­кой пуб­ли­ке. Поли­цию тогда бук­валь­но оса­жда­ли тол­пы чуда­ков, изъ­яв­ляв­ших жела­ние про­лить допол­ни­тель­ный свет на это дело, при­чем осо­бен­но в этом усерд­ство­вал некий Артур Филипс, являв­ший­ся потом­ком одно­го из ста­рин­ных ист-сайдских родов, кото­рые испо­кон веков про­жи­ва­ли на Энджел-стрит. Этот несколь­ко сума­тош­ный и слиш­ком воз­буж­ден­ный, но в целом, по-види­мо­му, вполне искрен­ний моло­дой чело­век даже под­го­то­вил сво­е­го рода отчет о собы­ти­ях, непо­сред­ствен­но пред­ше­ство­вав­ших воз­ник­но­ве­нию пожа­ра. Несмот­ря на то, что поли­ция тща­тель­но про­ве­ри­ла и допро­си­ла всех упо­ми­нав­ших­ся в сооб­ще­нии мисте­ра Филип­са лиц, ей так и не уда­лось извлечь из него какую-либо прак­ти­че­ской поль­зы для даль­ней­ше­го рас­сле­до­ва­ния, за исклю­че­ни­ем, пожа­луй, лишь того обсто­я­тель­ства, что биб­лио­те­карь Ате­не­ума [Ате­не­ум — назва­ние лите­ра­тур­ных и науч­ных обществ, спе­ци­а­ли­зи­ру­ю­щих­ся по про­бле­мам куль­ту­ры] пока­зал, что упо­мя­ну­тый мистер Филипс дей­стви­тель­но одна­жды встре­чал­ся в этом учре­жде­нии с мисс Роуз Декс­тер. Содер­жа­ние отче­та при­ла­га­ет­ся.

I

Для люби­те­ля ноч­ных про­гу­лок пустын­ные ули­цы едва ли не любо­го горо­да Восточ­но­го побе­ре­жья все­гда таят в себе мас­су стран­ных и ужас­ных, мрач­ных и неве­ро­ят­ных откры­тий. При­чи­на это­го, пожа­луй, заклю­ча­ет­ся в том, что тем­но­та слов­но спо­соб­на извле­кать нару­жу из все­воз­мож­ных щелей и зако­ул­ков, из чер­дач­ных поме­ще­ний и глу­хих под­ва­лов такие образ­чи­ки чело­ве­че­ских существ, кото­рые по тем или иным при­чи­нам, кор­ня­ми ухо­дя­щим в глу­бо­кое про­шлое, пред­по­чи­та­ют днев­ное вре­мя суток про­во­дить в сво­их укром­ных, сумрач­ных убе­жи­щах. Обыч­но к чис­лу таких лиц отно­сят­ся самые что ни на есть урод­ли­вые, боль­ные, очень ста­рые и немощ­ные, чуда­ко­ва­тые люди — одним сло­вом, почти про­па­щие души, — кото­рые столь стран­ным спо­со­бом слов­но пыта­ют­ся под покро­вом ночи заявить о сво­ей лич­но­сти, ибо толь­ко в это вре­мя, но никак не при ярком све­те сол­неч­но­го дня, подоб­ная цель ока­зы­ва­ет­ся хоть сколь-нибудь осу­ще­стви­мой. Все они – изуро­до­ван­ные жиз­нью, иска­ле­чен­ные муж­чи­ны и жен­щи­ны, кото­рым нико­гда не уда­ва­лось до кон­ца опра­вить­ся от лише­ний и травм дале­ко­го дет­ства, — настой­чи­во ищут таких встреч и ощу­ще­ний, кото­рые не пред­на­зна­че­ны для всех осталь­ных нор­маль­ных людей; имен­но поэто­му каж­дый город и вооб­ще любое место, где в тече­ние более или менее про­дол­жи­тель­но­го вре­ме­ни кон­цен­три­ро­ва­лись осо­би чело­ве­че­ско­го рода, бук­валь­но кишит подоб­ны­ми типа­ми, хотя видеть их мож­но исклю­чи­тель­но в тем­ное вре­мя суток, когда они выпол­за­ют — слов­но ноч­ные мотыль­ки выпар­хи­ва­ют — нару­жу, что­бы на про­тя­же­нии несколь­ких часов побро­дить по узким город­ским улоч­кам, пока неумо­ли­мое солн­це вновь не заста­вит их скрыть­ся в сво­их пота­ен­ных норах.

Будучи един­ствен­ным ребен­ком сво­их роди­те­лей, к тому же во мно­гом предо­став­лен­ным само­му себе по при­чине врож­ден­но­го хро­ни­че­ско­го неду­га, я так­же доволь­но рано обна­ру­жил в себе склон­ность к ноч­ным блуж­да­ни­ям, пона­ча­лу огра­ни­чи­вая их окрест­но­стя­ми Энджел-стрит, где про­шла боль­шая часть мое­го дет­ства, а затем посте­пен­но все более рас­ши­ряя рай­он про­гу­лок по ноч­но­му Про­ви­ден­су. В днев­ное вре­мя я, насколь­ко поз­во­ля­ло состо­я­ние мое­го здо­ро­вья, любил бро­дить вдоль бере­га Сикон­га, пока не выхо­дил за пре­де­лы горо­да и не ока­зы­вал­ся на откры­той мест­но­сти, а ино­гда, когда чув­ство­вал осо­бый при­ток сил и энер­гии, играл с несколь­ки­ми тща­тель­но ото­бран­ны­ми при­я­те­ля­ми в нашем “клу­бе”, кото­рый мы сами же ста­ра­тель­но соору­ди­ли в леси­стом месте непо­да­ле­ку от горо­да. Кро­ме того, я очень любил читать и про­во­дил дол­гие часы в про­стор­ной и бога­той биб­лио­те­ке мое­го деда, читая безо вся­ко­го раз­бо­ра все, что попа­да­лось под руку, в резуль­та­те чего при­об­рел весь­ма вну­ши­тель­ный багаж зна­ний — от гре­че­ских фило­со­фов до исто­рии англий­ской монар­хии, от сек­ре­тов древ­них алхи­ми­ков до экс­пе­ри­мен­тов Ниль­са Бора, от зна­ний, запе­чат­лен­ных на еги­пет­ских папи­ру­сах, до более при­бли­жен­ных к нам иссле­до­ва­ний Тома­са Хар­ди [Томас Хар­ди — англий­ский писа­тель­ре­а­лист; один из круп­ней­ших лири­че­ских поэтов XX века]. Мой дед даже при отбо­ре книг демон­стри­ро­вал вер­ность стро­гим прин­ци­пам като­ли­циз­ма, а пото­му, не при­зна­вая ника­кой спе­ци­а­ли­за­ции, при­об­ре­тал и хра­нил лишь то, что, по его разу­ме­нию, явля­лось “хоро­шей” лите­ра­ту­рой, ины­ми сло­ва­ми — кото­рая мог­ла заин­те­ре­со­вать и увлечь его само­го.

Вся­кий раз ноч­ной город захва­ты­вал меня цели­ком, отвле­кая от всех осталь­ных про­блем; даль­ние пешие про­гул­ки я пред­по­чи­тал любым дру­гим заня­ти­ям, а пото­му все послед­ние годы сво­е­го дет­ства И ран­ней юно­сти посвя­щал полу­ноч­ным блуж­да­ни­ям, что еще более сде­ла­ло меня — с уче­том того, что в пери­о­ды обостре­ния мое­го забо­ле­ва­ния я не мог посе­щать шко­лу — доволь­но само­уве­рен­ным и не осо­бен­но общи­тель­ным чело­ве­ком. Даже сей­час я не могу с доста­точ­ной уве­рен­но­стью ска­зать, что, имен­но с такой настой­чи­во­стью и целе­устрем­лен­но­стью отыс­ки­вал в ходе сво­их оди­но­ких полу­ноч­ных про­гу­лок; что тако­го осо­бен­но­го было в погру­жен­ном в тем­но­ту горо­де, поче­му меня так и мани­ло прой­тись по неосве­щен­ной Бене­фит-стрит или по едва раз­ли­чи­мым и почти неиз­вест­ным в гро­мад­ном Про­ви­ден­се зако­ул­кам вокруг По-стрит; что наде­ял­ся раз­гля­деть в изред­ка мель­кав­ших мимо лицах людей – таких же полу­ноч­ни­ков, кра­ду­щих­ся и про­скаль­зы­ва­ю­щих по мрач­ным алле­ям и уеди­нен­ным тро­пам почти опу­стев­ше­го горо­да. Воз­мож­но, это было все­го лишь свое­об­раз­ным спо­со­бом бег­ства от более гру­бых реа­лий жиз­ни, обна­жав­ших­ся в свет­лое вре­мя суток, к тому же помно­жен­ным на неуто­ли­мое любо­пыт­ство и инте­рес к тай­нам горо­да, рас­крыть кото­рые, как мне каза­лось, мож­но было лишь ночью.

Когда окон­ча­ние сред­ней шко­лы ста­ло свер­шив­шим­ся фак­том, неко­то­рые люди в моем скуд­ном окру­же­нии ожи­да­ли, что у меня появят­ся новые инте­ре­сы и заня­тия, одна­ко это­го не про­изо­шло, ибо состо­я­ние мое­го здо­ро­вья не поз­во­ля­ло мне отва­жить­ся на такую аван­тю­ру, как поступ­ле­ние в Бра­у­нов­ский уни­вер­си­тет, где, есте­ствен­но, я смог бы про­дол­жить свое обра­зо­ва­ние. Пред­ви­дя неиз­беж­ную неуда­чу подоб­но­го меро­при­я­тия, я лишь еще боль­ше оку­нул­ся в свое увле­че­ние — едва ли не вдвое боль­ше вре­ме­ни стал про­во­дить за кни­га­ми и до мак­си­му­ма про­длил свои про­гул­ки по ноч­но­му горо­ду, под­стро­ив под соб­ствен­ные нуж­ды рас­по­ря­док дня и отсы­па­ясь в свет­лое вре­мя суток. Во всем же осталь­ном я вел, мож­но ска­зать, вполне нор­маль­ный образ жиз­ни и отнюдь не забы­вал забо­тить­ся о сво­ей рано овдо­вев­шей мате­ри и тетуш­ках, вме­сте с кото­ры­ми мы жили. Това­ри­щи мое­го дет­ства к тому вре­ме­ни окон­ча­тель­но отда­ли­лись от меня, зато я открыл для себя Роуз Декс­тер — тем­но­во­ло­сую подру­гу, про­ис­хо­див­шую из семьи едва ли не пер­вых пере­се­лен­цев, при­быв­ших в ста­рый Про­ви­денс, и к тому же обла­дав­шую строй­ной фигур­кой и изу­ми­тель­ной кра­со­ты, лицом, кото­рую я посте­пен­но уго­во­рил при­со­еди­нить­ся к моим ноч­ным блуж­да­ни­ям.

Вме­сте с ней я про­дол­жал бро­дить по ноч­но­му Про­ви­ден­су, одна­ко теперь совер­шал эти про­гул­ки с осо­бым пылом, желая пока­зать Роуз все то, что уже успел открыть для себя в тай­нах затем­нен­но­го горо­да. Позна­ко­ми­лись мы с ней совер­шен­но слу­чай­но — это про­изо­шло в ста­ром Ате­не­уме, — регу­ляр­но встре­ча­лись там по вече­рам, после чего выхо­ди­ли за его глав­ные воро­та и отправ­ля­лись в стран­ствие по почти непро­гляд­ной ночи. То, что пона­ча­лу каза­лось ей экс­тра­ва­гант­ной заба­вой, вско­ре пере­рос­ло в устой­чи­вую при­выч­ку; девуш­ка не хуже меня при­стра­сти­лась к иссле­до­ва­нию полу­за­бро­шен­ных про­ул­ков и длин­ных, нехо­жен­ных аллей горо­да, а пото­му доволь­но ско­ро она, как и я, ста­ла чув­ство­вать себя на ноч­ных ули­цах столь же уют­но и спо­кой­но, как в соб­ствен­ном доме. Поми­мо все­го про­че­го Роуз ока­за­лась доволь­но милой бол­туш­кой, что яви­лось при­ят­ной ком­пен­са­ци­ей опре­де­лен­но­го дефи­ци­та это­го каче­ства у меня само­го.

Таким обра­зом мы в тече­ние несколь­ких меся­цев обсле­до­ва­ли Про­ви­денс, пока одна­жды ночью на Бене­фит-стрит к нам не подо­шел незна­ко­мый муж­чи­на в корот­ко­ва­том пла­ще, под кото­рым про­гля­ды­ва­ла мятая, несве­жая одеж­да. Когда мы свер­ну­ли на эту ули­цу, он сто­ял на тро­туа­ре непо­да­ле­ку от угла дома, и я, про­хо­дя мимо, оки­нул его вни­ма­тель­ным взгля­дом. Было во всем его обли­ке что-то необыч­ное, даже насто­ра­жи­ва­ю­щее, хотя я тут же пой­мал себя на мыс­ли, что его уса­тое лицо с тем­ны­ми гла­за­ми непо­кор­но тор­ча­щи­ми воло­са­ми на непо­кры­той шля­пой голо­ве пока­за­лось мне стран­но зна­ко­мым. Как толь­ко мы мино­ва­ли его, я услы­шал, что он дви­нул­ся сле­дом за нами, пока нако­нец не догнал и, опу­стив мне руку на пле­чо, не про­го­во­рил:

- Сэр, вы не под­ска­же­те мне доро­гу к клад­би­щу, по кото­ро­му неко­гда любил про­гу­ли­вать­ся гос­по­дин По?

Я объ­яс­нил ему, как туда прой­ти, после чего, пови­ну­ясь неожи­дан­но воз­ник­ше­му импуль­су, пред­ло­жил про­во­дить его пря­мо до места. Не про­шло и несколь­ких секунд, как мы все трое уже шага­ли по тро­туа­ру в сто­ро­ну ста­ро­го клад­би­ща. Я почти сра­зу же заме­тил, что незна­ко­мец вни­ма­тель­но погля­ды­ва­ет на мою спут­ни­цу, одна­ко уже доволь­но ско­ро от едва заро­див­ших­ся подо­зре­ний на этот счет у меня не оста­лось и сле­да, посколь­ку я понял, что в мане­рах это­го чело­ве­ка не было ниче­го оскор­би­тель­но­го, а все его пове­де­ние каза­лось ско­рее под­чи­нен­ным раци­о­наль­но­му рас­че­ту, неже­ли дви­жи­мым каки­ми-то стра­стя­ми. Со сво­ей сто­ро­ны я так­же ста­рал­ся при­гля­деть­ся к нему, исполь­зуя для это­го крат­кие осве­щен­ные участ­ки пути под туск­лы­ми улич­ны­ми фона­ря­ми, и при этом с каж­дой мину­той все боль­ше ловил себя на мыс­ли, что знаю или по край­ней мере когда-то в про­шлом знал это­го чело­ве­ка.

Одет он был почти во все чер­ное, если не счи­тать белой рубаш­ки и мяг­ко­го вин­дзор­ско­го гал­сту­ка. Одеж­да была негла­же­ной, как если бы ему при­хо­ди­лось носить ее доволь­но дол­го, не имея воз­мож­но­сти осно­ва­тель­но занять­ся сво­им туа­ле­том, хотя сле­до­ва­ло при­знать, что наряд его отнюдь не похо­дил на гряз­ные лох­мо­тья боль­шин­ства оби­та­те­лей ноч­но­го горо­да. У него были кру­то изо­гну­тые, почти купо­ло­об­раз­ные бро­ви, из-под кото­рых на собе­сед­ни­ка гля­де­ли вни­ма­тель­ные, запо­ми­на­ю­щи­е­ся гла­за, а все лицо сужа­лось кни­зу, закан­чи­ва­ясь тупым под­бо­род­ком. При­чес­ку он носил так­же более длин­ную, неже­ли было при­ня­то у боль­шин­ства людей мое­го поко­ле­ния, хотя по воз­рас­ту едва ли пре­вос­хо­дил меня боль­ше, чем лет на пять. Зато фасон костю­ма незна­ком­ца явно отно­сил­ся к более дав­ним вре­ме­нам, отче­го скла­ды­ва­лось впе­чат­ле­ние, буд­то порт­ной спе­ци­аль­но скро­ил его гар­де­роб по моде чуть ли не полу­ве­ко­вой дав­но­сти.

- А вы ведь не из Про­ви­ден­са, — запро­сто про­го­во­рил я. — Да, пого­стить при­е­хал, — корот­ко отве­тил он.

- И вас инте­ре­су­ет По? Он кив­нул.

- Вы мно­го про него зна­е­те? — было моим сле­ду­ю­щим вопро­сом.

- Отнюдь, — воз­ра­зил незна­ко­мец. — Кста­ти, не мог­ли бы вы про­све­тить меня на этот счет?

Меня не при­шлось дол­го упра­ши­вать и я почти сра­зу же выдал ему крат­кий био­гра­фи­че­ский очерк о родо­на­чаль­ни­ке детек­тив­но­го жан­ра и при­знан­ном масте­ре жут­ко­ва­тых рас­ска­зов, чьи­ми про­из­ве­де­ни­я­ми я когда-то про­сто зачи­ты­вал­ся. Более подроб­но я оста­но­вил­ся лишь на исто­рии его рома­на с мис­сис Сарой Элен Уитмэн, посколь­ку частич­но он про­те­кал в моем род­ном Про­ви­ден­се и имел опре­де­лен­ное отно­ше­ние к тому само­му клад­би­щу, к кото­ро­му мы как раз направ­ля­лись. Я заме­тил, что муж­чи­на слу­шал меня почти с вос­хи­щен­ным вни­ма­ни­ем, слов­но пытал­ся зафик­си­ро­вать в памя­ти все, что я ему гово­рил, хотя по выра­же­нию его лица было совер­шен­но невоз­мож­но опре­де­лить, нра­ви­лось ли ему или, напро­тив, вызы­ва­ло неудо­воль­ствие содер­жа­ние мое­го рас­ска­за. Кро­ме того, я не имел ни малей­ше­го пред­став­ле­ния о том, чем имен­но был вызван этот его инте­рес к покой­но­му писа­те­лю.

Со сво­ей сто­ро­ны, Роуз, несо­мнен­но, отме­ти­ла и горя­чую заин­те­ре­со­ван­ность наше­го попут­чи­ка моим рас­ска­зом, а так­же и его инте­рес к ее соб­ствен­ной пер­соне, одна­ко при этом она ничуть не застес­ня­лась, так как чув­ство­ва­ла, что вни­ма­ние это не лише­но амур­ной коры­сти. Лишь когда незна­ко­мец спро­сил, как ее зовут, я пой­мал себя на мыс­ли о том, что сам не поин­те­ре­со­вал­ся его име­нем. Он пред­ста­вил­ся “мисте­ром Ала­ном” — услы­шав это имя, Роуз едва уло­ви­мо улыб­ну­лась, что не ускольз­ну­ло от мое­го вни­ма­ния, посколь­ку в тот самый момент мы про­хо­ди­ли под одним из ред­ких улич­ных фона­рей.

После того как про­изо­шла про­це­ду­ра наше­го импро­ви­зи­ро­ван­но­го зна­ком­ства, наш спут­ник, каза­лось, вооб­ще утра­тил ко все­му какой либо инте­рес, и пото­му оста­ток пути до клад­би­ща мы про­шли в почти пол­ном мол­ча­нии. Я поду­мал, было, что мистер Алан вой­дет на его тер­ри­то­рию, одна­ко, как выяс­ня­лось, ему хоте­лось лишь уточ­нить его место­на­хож­де­ние, что­бы посе­тить это место позд­нее, уже при днев­ном све­те. На мой взгляд, это было вполне разум­ным реше­ни­ем, посколь­ку, хотя я доволь­но непло­хо знал клад­би­щен­скую тер­ри­то­рию и не раз бывал там даже ночью, в тем­ное вре­мя для ново­го чело­ве­ка там было бы мало инте­рес­но­го.

Рас­ста­лись мы у ворот клад­би­ща, после чего, поже­лав ему спо­кой­ной ночи, пошли даль­ше.

- Зна­ешь, — ска­зал я, обра­ща­ясь к Роуз, когда мы уда­ли­лись на зна­чи­тель­ное рас­сто­я­ние от наше­го ново­го зна­ко­мо­го, так что он не мог уже нас услы­шать, — я все вре­мя смут­но ощу­щал, что знаю это­го чело­ве­ка, но никак не мог при­пом­нить, где имен­но его видел. Может, в биб­лио­те­ке?

- Да уж, опре­де­лен­но в биб­лио­те­ке, — про­го­во­ри­ла Роуз с харак­тер­ным для нее корот­ким гор­тан­ным смеш­ком. — И не ина­че как на настен­ном порт­ре­те.

- Да что ты! — не удер­жав­шись, вос­клик­нул я.

- Раз­ве ты не уло­вил сход­ства, Артур?! — в свою оче­редь вос­клик­ну­ла девуш­ка. — Хотя бы по его име­ни. Да это же выли­тый Эдгар Алан По.

И в самом деле, это был имен­но он. Как толь­ко Роуз про­из­нес­ла это имя, я сра­зу же вспом­нил пора­зи­тель­ное сход­ство, даже в одеж­де, и тут же при­чис­лил мисте­ра Ала­на к доволь­но без­вред­ной когор­те идо­ло­по­клон­ни­ков, кото­рые в сво­ей люб­ви к куми­рам под­час даже ста­ра­ют­ся копи­ро­вать их внеш­ность, вплоть до ста­ро­мод­ных наря­дов. Стран­но было лишь то, что он взду­мал в оди­ноч­ку бро­дить по ули­цам ноч­но­го горо­да.

- И все же дол­жен при­знать, что это самый стран­ный тип, кото­ро­го мы с тобой когда-либо встре­ча­ли во вре­мя наших про­гу­лок, — заме­тил я.

Она слег­ка сжа­ла мою руку.

- Артур, а ты не заме­тил ниче­го необыч­но­го в этом чело­ве­ке?

- Ну, пожа­луй, во всех ноч­ных бро­дя­гах, вро­де нас с тобой, есть что-то необыч­ное. Хотя бы в том, что мы сами созда­ем соб­ствен­ную реаль­ность,

И все же, несмот­ря на свой полу­шут­ли­вый ответ, я дога­дал­ся, что имен­но име­ла в виду Роуз, а пото­му не испы­ты­вал осо­бой потреб­но­сти в после­до­вав­шем затем с ее сто­ро­ны пото­ке допол­не­ний и пояс­не­ний. Я так­же смут­но осо­зна­вал, что во всем обли­ке и пове­де­нии это­го само­го мисте­ра Ала­на опре­де­лен­но было что-то “не то”, какой-то намек на неумест­ность, даже неле­пость не толь­ко его внеш­но­сти, но и все­го суще­ство­ва­ния. И про­яв­ля­лось все это, как я теперь пони­мал, в целой серии самых баналь­ных и обыч­ных вещей. Напри­мер, в почти пол­ном отсут­ствии мими­ки на под­черк­ну­то бес­страст­ном лице; в его речи — прав­да, доволь­но лако­нич­ной, одна­ко так­же лишен­ной при­выч­ных слу­ху оттен­ков и вари­а­ций темб­ра голо­са, что дела­ло ее почти меха­ни­че­ской. За все вре­мя наше­го раз­го­во­ра он ни разу не улыб­нул­ся, и вооб­ще ни коим обра­зом не изме­нил под­черк­ну­то отстра­нен­но­го выра­же­ния сво­е­го лица, и мими­ка его, рав­но как и сло­ва, отли­ча­лись пора­зи­тель­ной бес­при­страст­но­стью, почти отчуж­ден­но­стью, кото­рые были весь­ма необыч­ны для нор­маль­но­го чело­ве­ка, тем более муж­чи­ны, нахо­дя­ще­го­ся в обще­стве моло­день­кой девуш­ки. Даже тот инте­рес, кото­рый он про­явил по отно­ше­нию к Роуз, носил ско­рее, если так мож­но выра­зить­ся, кли­ни­че­ский, неже­ли лич­ност­ный харак­тер. К это­му сле­до­ва­ло так­же доба­вить, что по мере того, как меня раз­би­ра­ло все боль­шее любо­пыт­ство от встре­чи с этим чело­ве­ком, я поче­му-то начи­нал испы­ты­вать какую-то смут­ную насто­ро­жен­ность, почти тре­во­гу, а пото­му поспе­шил пере­ве­сти раз­го­вор на дру­гую тему и вско­ре про­во­дил Роуз до крыль­ца ее дома.

II

Похо­же на то, что мне было пред­на­чер­та­но свы­ше сно­ва повстре­чать мисте­ра Ала­на, при­чем не далее как дву­мя ноча­ми поз­же — на сей раз непо­да­ле­ку от две­рей мое­го соб­ствен­но­го дома. Воз­мож­но, это пока­жет­ся абсурд­ным, одна­ко я не мог отде­лать­ся от ощу­ще­ния, что он спе­ци­аль­но под­жи­дал меня, и что ему не мень­ше меня хоте­лось про­дол­жить наше зна­ком­ство.

Я сер­деч­но попри­вет­ство­вал его — как това­ри­ща по ноч­ным блуж­да­ни­ям, и сра­зу же заме­тил, что хотя голос мисте­ра Ала­на доволь­но уме­ло ими­ти­ро­вал ответ­ную радость от встре­чи, на лице его не отра­зи­лось ни малей­ше­го наме­ка на какие-то чув­ства — оно оста­ва­лось совер­шен­но непо­движ­ным, “дере­вян­ным”, если поль­зо­вать­ся язы­ком роман­тич­ных писа­те­лей; губы его не тро­ну­ла даже самая сла­бая улыб­ка, а в тем­ных гла­зах не про­мельк­ну­ло ни малей­ше­го про­блес­ка истин­но­го воз­буж­де­ния. Вспом­нив раз­го­вор с Роуз, я повни­ма­тель­нее при­смот­рел­ся к нему и отме­тил, что внеш­нее сход­ство с покой­ным писа­те­лем дей­стви­тель­но было пора­зи­тель­ным. Более того, если бы в даль­ней­шем он стал наста­и­вать на том, что и в самом деле явля­ет­ся одним из потом­ков Эдга­ра По, то я, пожа­луй, был бы скло­нен ему пове­рить.

Вооб­ще же все это пока­за­лось мне ред­чай­шим сов­па­де­ни­ем, хотя и не более того, посколь­ку в ходе даль­ней­ше­го раз­го­во­ра мистер Алан ни коим обра­зом не касал­ся ни лич­но­сти само­го По, ни пери­о­да его жиз­ни в Про­ви­ден­се. Как вско­ре выяс­ни­лось, он был гораз­до боль­ше заин­те­ре­со­ван в том, что­бы выслу­шать мои речи, тогда как со сво­ей сто­ро­ны, как и при пер­вой нашей встре­че, демон­стри­ро­вал явную нераз­го­вор­чи­вость, да и мане­ры его, как ни стран­но, оста­лись преж­ни­ми — как если бы ранее мы с ним нико­гда не встре­ча­лись. Впро­чем, нель­зя было исклю­чить, что он лишь искал в моих сло­вах нечто такое, что мог­ло бы стать пред­ме­том обще­го раз­го­во­ра, посколь­ку как толь­ко я обмол­вил­ся, что регу­ляр­но читаю в про­ви­ден­сов­ском “Жур­на­ле” колон­ку, посвя­щен­ную про­бле­мам аст­ро­но­мии, как он тут же при­нял ожив­лен­ное уча­стие в бесе­де. Таким обра­зом, то, что на про­тя­же­нии чуть ли не семи квар­та­лов нашей про­гул­ки явля­лось не чем иным, как моим соль­ным выступ­ле­ни­ем, неожи­дан­но пере­рос­ло в самый насто­я­щий диа­лог.

Мне сра­зу ста­ло ясно, что в про­бле­мах аст­ро­но­мии мистер Алан отнюдь не нови­чок. С неко­то­рой, как мне пока­за­лось, горяч­но­стью, неожи­дан­но про­ре­зав­шей­ся в его голо­се, он выска­зал ряд соб­ствен­ных, при­чем под­час доволь­но спор­ных суж­де­ний по ряду про­блем. При этом он, одна­ко, не стал тра­тить мно­го вре­ме­ни на отста­и­ва­ние точ­ки зре­ния о прин­ци­пи­аль­ной воз­мож­но­сти меж­пла­нет­ных путе­ше­ствий, и лишь крат­ко обмол­вил­ся, что не толь­ко неко­то­рые пла­не­ты нашей сол­неч­ной систе­мы, но и огром­ное коли­че­ство звезд во все­лен­ной явля­ют­ся оби­та­е­мы­ми.

- Чело­ве­че­ски­ми суще­ства­ми? — с явным недо­ве­ри­ем уточ­нил я.

- А поче­му имен­но чело­ве­че­ски­ми? — пере­спро­сил он. — Жизнь вполне может суще­ство­вать не толь­ко в обли­ке чело­ве­ка. Ведь даже здесь, на этой пла­не­те, она весь­ма мно­го­об­раз­на.

После это­го я спро­сил его, читал ли он рабо­ты Чарль­за Фор­та.

Выяс­ни­лось, что не читал. Более того, он вооб­ще впер­вые услы­шал имя это­го уче­но­го, и я по его прось­бе изло­жил ему содер­жа­ние неко­то­рых тео­рий Фор­та, при­со­во­ку­пив к ним рад фак­тов, кото­рые тот сам при­во­дил в под­твер­жде­ние сво­их идей. При этом я обра­тил вни­ма­ние на то, что в ходе мое­го рас­ска­за мистер Алан несколь­ко раз корот­ко кивал голо­вой, явно согла­ша­ясь с выска­зы­ва­е­мы­ми мыс­ля­ми, хотя на лице

его по-преж­не­му не дрог­нул ни один мускул. В одном месте он даже пере­бил меня.

- Да, это дей­стви­тель­но так. То, что он пред­по­ла­га­ет, пол­но­стью соот­вет­ству­ет дей­стви­тель­но­сти.

В тот момент я как раз гово­рил о наблю­де­ни­ях неопо­знан­ных лета­ю­щих объ­ек­тов, кото­рые отме­ча­лись во вто­рой поло­вине девят­на­дца­то­го века непо­да­ле­ку от Япо­нии.

- Но вы-то отку­да это зна­е­те?! — не удер­жав­шись, вос­клик­нул я.

Мистер Алан тут же уда­рил­ся в про­стран­ные объ­яс­не­ния, суть кото­рых заклю­ча­лась в сле­ду­ю­щем. Любой даль­но­вид­ный и талант­ли­вый аст­ро­ном, где бы он ни жил и ни рабо­тал, нико­гда не счи­тал, что зем­ля явля­ет­ся един­ствен­ной пла­не­той, на кото­рой суще­ству­ет жизнь. Из это­го со всей оче­вид­но­стью сле­до­ва­ло, что если оби­та­ю­щие в неко­то­рых сосед­них мирах фор­мы жиз­ни нахо­дят­ся на менее орга­ни­зо­ван­ном и более при­ми­тив­ном по срав­не­нию с зем­лей уровне сво­е­го раз­ви­тия, то суще­ству­ют так­же такие кос­ми­че­ские обра­зо­ва­ния, где этот уро­вень намно­го выше зем­но­го. Дан­ная пред­по­сыл­ка, в свою оче­редь, поз­во­ля­ла сде­лать вполне логич­ный вывод о том, что имен­но эти более высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ные фор­мы жиз­ни постиг­ли спо­со­бы совер­ше­ния меж­пла­нет­ных путе­ше­ствий, в резуль­та­те чего после доволь­но дли­тель­но­го пери­о­да наблю­де­ний они смог­ли весь­ма непло­хо изу­чить и саму зем­лю, и ее оби­та­те­лей, как если бы это была одна из род­ствен­ных им пла­нет.

- Но с какой целью? — спро­сил я. — Что­бы пой­ти с вой­ной на нас? Осу­ще­ствить втор­же­ние на зем­лю?

- Более высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ные фор­мы жиз­ни едва ли ста­нут пола­гать­ся на столь при­ми­тив­ные мето­ды, — заме­тил мой спут­ник. — Они наблю­да­ют за нами, точ­но так же, как мы наблю­да­ем за луной и слу­ша­ем радио­сиг­на­лы с дру­гих пла­нет — ведь мы нахо­дим­ся лишь на самых низ­ших сту­пе­нях под­го­тов­ки к меж­пла­нет­ным кон­так­там и соб­ствен­но кос­ми­че­ским поле­там, тогда как расы, оби­та­ю­щие на уда­лен­ных звез­дах, дав­ным-дав­но осво­и­ли и то, и дру­гое.

- Но как вы може­те гово­рить обо всем этом с такой без­апел­ля­ци­он­но­стью?- вновь спро­сил я.

- Дело в том, что я это знаю. Впро­чем, ведь вы и сами же при­шли к точ­но таким же выво­дам.

Я согла­сил­ся, что это так.

- И вы про­дол­жа­е­те при­дер­жи­вать­ся преж­ней широ­ты взгля­дов? Я при­знал и это.

- В доста­точ­ной сте­пе­ни, что­бы озна­ко­мить­ся с дока­за­тель­ства­ми подоб­ной тео­рии, если тако­вые будут вам предъ­яв­ле­ны?

- Разу­ме­ет­ся, — кив­нул я, хотя, пожа­луй, неко­то­рый скеп­ти­цизм, неиз­беж­но про­зву­чав­ший в моих сло­вах, все же труд­но было не заме­тить.

- Это хоро­шо, — ска­зал он. — В таком слу­чае, если вы поз­во­ли­те, я и мои бра­тья хоте­ли бы прий­ти к вам домой на Энджел-стрит, где мы попы­та­лись бы убе­дить вас в суще­ство­ва­нии жиз­ни в дру­гих мирах воз­мож­но, не в точ­но такой же чело­ве­че­ской фор­ме, но опре­де­лен­но жиз­ни, и к тому же обла­да­ю­щей гораз­до более мощ­ным интел­лек­ту­аль­ным потен­ци­а­лом, неже­ли любой из ныне живу­щих на зем­ле самых обра­зо­ван­ных людей.

Меня бук­валь­но оше­ло­ми­ла широ­та подоб­ных взгля­дов и убеж­де­ний, хотя я и поста­рал­ся не пока­зать сво­их чувств. Его убеж­ден­ность заста­ви­ла меня вновь поду­мать о том, сколь раз­но­род­ные лич­но­сти порой встре­ча­ют­ся на ноч­ных ули­цах Про­ви­ден­са, при­чем мистер Алан, несо­мнен­но, при­над­ле­жал к чис­лу тех, кто был одер­жим самы­ми неве­ро­ят­ны­ми иде­я­ми, и пото­му был пре­ис­пол­нен при­су­ще­го боль­шин­ству из них стрем­ле­ния обра­тить в соб­ствен­ную веру как мож­но боль­ше новых сто­рон­ни­ков.

- Ну что ж, — про­го­во­рил я, при­ни­мая его идею, — когда и где вам будет угод­но. Впро­чем, раз все это состо­ит­ся у меня дома, я бы пред­по­чел вре­мя попозд­нее, что­бы дать воз­мож­ность моей матуш­ке улечь­ся в постель. Дело в том, что вся­кие новые опы­ты и экс­пе­ри­мен­ты неиз­мен­но все­ля­ют в нее чув­ство тре­во­ги.

- Как бы вы отнес­лись к идее встре­тить­ся в сле­ду­ю­щий поне­дель­ник, так­же ночью?

- Дого­во­ри­лись.

Боль­ше мой спут­ник этой темы не касал­ся, да и вооб­ще прак­ти­че­ски не при­ни­мал уча­стия в бесе­де, так что основ­ное бре­мя раз­го­во­ра опять при­шлось нести мне. Воз­мож­но, я ока­зал­ся не осо­бен­но уме­лым рас­сказ­чи­ком, посколь­ку где-то через три квар­та­ла, когда мы подо­шли к широ­кой аллее, мистер Алан неожи­дан­но стал про­щать­ся и, поже­лав мне спо­кой­ной ночи, сту­пил на ее широ­кий тро­туар и скрыл­ся в ночи.

Мог ли он жить где-то побли­зо­сти от это­го места? Мне это пока­за­лось мало­ве­ро­ят­ным и я пред­по­ло­жил, что в таком слу­чае он вско­ре дол­жен появить­ся на дру­гом кон­це аллеи. Под­чи­ня­ясь неожи­дан­но­му импуль­су, я поспе­шил к про­ти­во­по­лож­но­му краю квар­та­ла и при­та­ил­ся в тени парал­лель­ной ули­цы, отку­да, неза­ме­чен­ный для посто­рон­них глаз, мог доста­точ­но ясно видеть откры­вав­ше­е­ся пере­до мной про­стран­ство.

Не успел я еще отды­шать­ся, как мистер Алан доволь­но празд­ной поход­кой вышел на осве­щен­ную часть ули­цы. Пона­ча­лу я поду­мал, что после пере­крест­ка он пой­дет даль­ше по аллее, одна­ко вме­сто это­го мой ноч­ной зна­ко­мый свер­нул на боко­вую ули­цу и, чуть при­ба­вив шагу, дви­нул­ся по ней. Меня про­сто обу­я­ло любо­пыт­ство и я стал неза­мет­но сле­до­вать за ним, ста­ра­ясь дер­жать­ся самых тем­ных углов и зако­ул­ков. Впро­чем, дан­ная предо­сто­рож­ность, как выяс­ни­лось, ока­за­лась совер­шен­но напрас­ной, посколь­ку мистер Алан ни разу даже не обер­нул­ся; он шел, устре­мив взор пря­мо перед собой и, насколь­ко я мог судить, совер­шен­но не гля­дел по сто­ро­нам и, тем более, не про­ве­рял, не идет ли кто за ним сле­дом. Тогда я пред­по­ло­жил, что он направ­ля­ет­ся к себе домой, посколь­ку в столь позд­ний час – вре­мя пере­ва­ли­ло дале­ко за пол­ночь — это было бы самым есте­ствен­ным.

Мне не соста­ви­ло боль­шо­го тру­да сле­до­вать за моим ноч­ным спут­ни­ком, посколь­ку я пре­крас­но ори­ен­ти­ро­вал­ся в окру­жав­ших меня и зна­ко­мых с дет­ства ули­цах. Мистер Алан опре­де­лен­но дви­гал­ся в направ­ле­нии Сикон­га и так ни разу и не свер­нул, пока мы не ока­за­лись в доволь­но заху­да­лом рай­оне Про­ви­ден­са, где он пошел чуть в сто­ро­ну дав­но забро­шен­но­го дома, сто­яв­ше­го на гребне невы­со­ко­го хол­ма.

К сча­стью, я про­дол­жал оста­вать­ся в тени, посколь­ку мистер Алан, как выяс­ни­лось, отнюдь не спе­шил укла­ды­вать­ся в постель. Вме­сто это­го он, похо­же, про­шел через дом, неза­мет­но вышел через зад­нюю дверь и вновь обо­гнул квар­тал, посколь­ку я неожи­дан­но уви­дел, как он опять под­хо­дит к дому с той же сто­ро­ны, с кото­рой совсем недав­но шли мы оба. Мино­вав место мое­го укры­тия, он сно­ва вошел в дом, по-преж­не­му не зажи­гая в нем све­та.

На сей раз он опре­де­лен­но остал­ся внут­ри. Я про­ждал еще минут пять или что-то око­ло того, после чего повер­нул­ся и побрел назад в сто­ро­ну сво­е­го соб­ствен­но­го дома на Энджел-стрит. При этом я был явно дово­лен тем, что в сво­ем пре­сле­до­ва­нии мисте­ра Ала­на не пре­вы­сил того, что про­шлой ночью поз­во­лил себе сде­лать он сам — я уже дав­но при­шел к выво­ду, что наша сего­дняш­няя встре­ча про­изо­шла отнюдь не слу­чай­но, но по пред­ва­ри­тель­но­му умыс­лу со сто­ро­ны мое­го ново­го зна­ко­мо­го.

Уда­лив­шись на несколь­ко квар­та­лов от дома мисте­ра Ала­на, я, тем не менее, испы­тал под­лин­ное изум­ле­ние, уви­дев, как со сто­ро­ны Бене­фит стрит мне навстре­чу дви­жет­ся мой вез­де­су­щий зна­ко­мый! Пока я тер­зал­ся пред­по­ло­же­ни­я­ми отно­си­тель­но того, как ему уда­лось, вый­дя из сво­е­го дома, совер­шить столь боль­шой крюк, что­бы не толь­ко опе­ре­дить меня, но и дви­гать­ся мне навстре­чу, а заод­но тщет­но пытал­ся выстро­ить пред­по­ла­га­е­мый марш­рут его пере­дви­же­ния, он пре­спо­кой­но про­шел мимо меня, не про­явив при этом ни малей­ше­го при­зна­ка того, что узнал во мне сво­е­го недав­не­го спут­ни­ка по блуж­да­ни­ям по ноч­но­му горо­ду.

И все же это был опре­де­лен­но он — столь харак­тер­ную внеш­ность невоз­мож­но было спу­тать даже в усло­ви­ях затем­нен­но­го горо­да. Бор­мо­ча про себя его имя, я обер­нул­ся и посмот­рел ему вслед, тогда как сам он даже ни разу не под­вер­нул голо­вы и про­дол­жал спо­кой­но идти впе­ред, явно направ­ля­ясь к тому само­му месту, кото­рое я совсем недав­но поки­нул. Я про­дол­жал сто­ять и смот­реть ему в спи­ну, пока его фигу­ра окон­ча­тель­но не зате­ря­лась в ноч­ной тем­но­те, тогда как в моз­гу моем про­кру­чи­ва­лись бес­ко­неч­ные вари­ан­ты его про­дви­же­ния по мало­зна­ко­мо­му — для него, но не для меня — горо­ду, в резуль­та­те чего он смог в оче­ред­ной раз встре­тить­ся со мной лицом к лицу.

Встре­ти­лись мы с ним на Энджел-стрит, по Бене­фит про­шли даль­ше на север, после чего свер­ну­ли в сто­ро­ну реки. Лишь перей­дя на самый насто­я­щий бег, он мог сде­лать немыс­ли­мый крюк и повер­нуть на встреч­ное мне направ­ле­ние, Но самое непо­нят­ное заклю­ча­лось в том, что ему это вооб­ще зачем-то пона­до­би­лось. Какую цель он этим пре­сле­до­вал? Это пол­но­стью сби­ва­ло меня с тол­ку, осо­бен­но если учесть, что, судя по выра­же­нию его лица, он в самом деле не при­знал меня, слов­но мы были самы­ми насто­я­щи­ми незна­ком­ца­ми!

И все же, даже если собы­тия этой ночи пока­за­лись мне поис­ти­не необъ­яс­ни­мы­ми, то наша встре­ча с Роуз у Ате­не­ума на сле­ду­ю­щий вечер окон­ча­тель­но сби­ла меня с тол­ку. Девуш­ка опре­де­лен­но под­жи­да­ла меня и, как толь­ко я пока­зал­ся из-за угла, тут же бро­си­лась мне навстре­чу.

- Ты видел мисте­ра Ала­на? — спро­си­ла она.

- Толь­ко вче­ра, — отве­тил я, и готов был уже пере­ска­зать ей про­изо­шед­шие непо­нят­ные собы­тия, но девуш­ка не поз­во­ли­ла мне даже рта рас­крыть.

- Я тоже! Он про­во­дил меня от биб­лио­те­ки до дома. Я напряг­ся и выслу­шал до кон­ца ее рас­сказ. Ока­зы­ва­ет­ся, мистер Алан под­жи­дал ее, когда она выхо­ди­ла из биб­лио­те­ки. Встре­тив ее и убе­див­шись в том, что меня побли­зо­сти нет, он спро­сил, не может ли соста­вить ей ком­па­нию. Так они про­шли при­мер­ное час, почти не раз­го­ва­ри­вая, а если и обме­ни­ва­лись каки­ми-то фра­за­ми, то исклю­чи­тель­но на темы досто­при­ме­ча­тель­но­стей горо­да, архи­тек­ту­ры отдель­ных стро­е­ний и тому подоб­но­го — в общем, как вел бы себя любой дру­гой уме­рен­но пыт­ли­вый гость Про­ви­ден­са, — после чего он про­во­дил ее до дома. Ины­ми сло­ва­ми полу­ча­лось, что пока я нахо­дил­ся в обще­стве мисте­ра Ала­на в одной части горо­да, Роуз состав­ля­ла ему ком­па­нию в совер­шен­но дру­гом рай­оне, при­чем ни один из нас не испы­ты­вал ни малей­ше­го сомне­ния в том, что име­ет дело с самым “насто­я­щим” мисте­ром Ала­ном.

- Я видел его после полу­но­чи, — про­го­во­рил я, и это было прав­дой, хотя и не всей прав­дой.

Столь необыч­ное сов­па­де­ние, разу­ме­ет­ся, име­ло какое-то вполне логич­ное объ­яс­не­ние, хотя я и не испы­ты­вал жела­ния обсуж­дать его с девуш­кой, а тем более бес­при­чин­но зарож­дать в ее серд­це какую-то тре­во­гу. В самом деле, мистер Алан упо­ми­нал каких-то “бра­тьев”, так что ско­рее все­го мы име­ли дело с дву­мя близ­не­ца­ми. Но как тогда мож­но было объ­яс­нить этот вполне явный и, несо­мнен­но, зара­нее под­стро­ен­ный обман? Ведь один из этих джентль­ме­нов опре­де­лен­но не мог быть тем самым мисте­ром Ала­ном, с кото­рым мы позна­ко­ми­лись и гуля­ли в ту самую первую ночь. Но кото­рый из них? Про себя я был уве­рен, что имел дело с тем самым, “пер­вым” мисте­ром Ала­ном, с кото­рым мы позна­ко­ми­лись дву­мя ноча­ми рань­ше.

Ста­ра­ясь мак­си­маль­но тща­тель­но под­би­рать выра­же­ния, я стал осто­рож­но выпы­ты­вать у Роуз дета­ли ее про­гул­ки и бесе­ды с мисте­ром Ала­ном, явно наде­ясь на то, что в каком-нибудь месте она все же выска­жет неко­то­рое сомне­ние в истин­но­сти, иден­тич­но­сти ее спут­ни­ка тому ноч­но­му незна­ком­цу, одна­ко выяс­ни­лось, что надеж­дам моим не суж­де­но сбыть­ся. Она не выска­за­ла подоб­ных сомне­ний и была искренне уве­ре­на в том, что гуля­ла с тем самым джентль­ме­ном, с кото­рым мы позна­ко­ми­лись две ночи назад, посколь­ку он изред­ка ссы­лал­ся на содер­жа­ние наше­го пер­во­го раз­го­во­ра, а пото­му она была убеж­де­на, что име­ет дело с уже зна­ко­мым ей чело­ве­ком. Она так и оста­лась убеж­ден­ной в этом, посколь­ку сам я дер­жал язык за зуба­ми — мне было ясно, что здесь кро­ет­ся какая-то доволь­но мрач­ная тай­на, ибо бра­тья опре­де­лен­но про­яв­ля­ли осо­бый инте­рес к нашим пер­со­нам, при­чем инте­рес этот явно выхо­дил за рам­ки сов­мест­ных блуж­да­ний по ноч­но­му горо­ду и рас­кры­тия его зага­док, доступ­ных пони­ма­нию имен­но в тем­ное вре­мя суток и ста­но­вив­ших­ся совер­шен­но непри­ступ­ны­ми с появ­ле­ни­ем пер­вых пред­рас­свет­ных лучей солн­ца.

Вме­сте с тем, мой спут­ник дого­во­рил­ся со мной о после­ду­ю­щей встре­че, тогда как из слов Роуз у меня не сло­жи­лось впе­чат­ле­ния о том, что ее ком­па­ньон так­же назна­чил ей сви­да­ние в один из бли­жай­ших вече­ров. Но зачем ему вооб­ще пона­до­би­лось под­жи­дать ее у биб­лио­те­ки? Одна­ко на этом чере­да моих дога­док и пред­по­ло­же­ний рез­ко обры­ва­лась, посколь­ку ни один из гипо­те­ти­че­ских “бра­тьев” мисте­ра Ала­на, с кото­ры­ми я рас­про­щал­ся у поро­га их вре­мен­но­го жили­ща, не мог быть спут­ни­ком Роуз, и при­чи­на тому была совер­шен­но про­стой и оче­вид­ной: девуш­ка жила слиш­ком дале­ко от того места, где я в послед­ний раз видел этих людей, а пото­му никто из них не мог даже тео­ре­ти­че­ски добрать­ся с дома на хол­ме до места их встре­чи. И все же во мне мед­лен­но зарож­да­лось непри­ят­ное чув­ство тре­во­ги. А вдруг на самом деле суще­ство­ва­ло трое бра­тьев Ала­нов — самая насто­я­щая трой­ня? Или их было даже чет­ве­ро? Но нет же, я был убеж­ден в том, что встре­тил тогда повтор­но того же само­го, “пер­во­го” мисте­ра Ала­на, даже если тре­тий на самом деле был совер­шен­но дру­гим чело­ве­ком.

Сколь­ко я ни ломал себе голо­ву, загад­ка по-преж­не­му оста­ва­лась совер­шен­но нераз­ре­ши­мой. Что и гово­рить, я пре­бы­вал в состо­я­нии край­ней неопре­де­лен­но­сти, ибо до сро­ка нашей пред­сто­я­щей встре­чи с мисте­ром Ала­ном оста­ва­лось все­го два дня.

III

Но даже с уче­том все­го это­го, я был как-то не вполне готов к пред­сто­я­щей в поне­дель­ник ночью встре­че с мисте­ром Ала­ном и его бра­тья­ми. Они при­шли в чет­верть один­на­дца­то­го, когда моя матуш­ка уже ушла к себе в ком­на­ту. Я ожи­дал уви­деть мак­си­мум тро­их, но их ока­за­лось семе­ро, и они были похо­жи друг на дру­га как, разу­ме­ет­ся, не две, а уже семь капель воды, при­чем мне не уда­лось даже уста­но­вить, кто из них явля­ет­ся тем самым мисте­ром Ала­ном, с кото­рым мы совер­ша­ли наши про­гул­ки по ноч­но­му Про­ви­ден­су, хотя и пред­по­ло­жил, что имен­но он высту­пал от име­ни всей груп­пы.

Они про­шли в гости­ную и сра­зу же при­ня­лись рас­став­лять в ней сту­лья в фор­ме неко­е­го полу­кру­га, что-то бор­мо­ча насчет “при­ро­ды экс­пе­ри­мен­та”, хотя я, надо при­знать, все еще нахо­дил­ся под воз­дей­стви­ем шока, кото­рый испы­тал при виде семе­рых совер­шен­но иден­тич­ных муж­чин, имев­ших столь пора­зи­тель­ное сход­ство с Эдга­ром Ала­ном По, а пото­му едва ли обра­щал вни­ма­ние на то, что они в те мину­ты гово­ри­ли. К тому вре­ме­ни я, одна­ко, успел заме­тить в све­те сво­ей газо­вой лам­пы, что все семе­ро име­ли какой то стран­ный, блед­ный, почти вос­ко­вой цвет лица, кото­рый если и не застав­лял усо­мнить­ся в том, что они были созда­ны, подоб­но мне, из пло­ти и кро­ви, одна­ко наво­дил на мысль о доволь­но необыч­ной болез­ни, чем-то вро­де ане­мии или ино­го неду­га, делав­шей их лица столь бес­цвет­ны­ми. Их тем­ные гла­за были устрем­ле­ны пря­мо перед собой и в то же вре­мя как бы оста­ва­лись незря­чи­ми, хотя пове­де­ние этих людей отнюдь не наво­ди­ло на мысль о дефи­ци­те вос­при­я­тия окру­жа­ю­щей обста­нов­ки, как слов­но они полу­ча­ли инфор­ма­цию о ней посред­ством неких недо­ступ­ных мне орга­нов чувств. Не могу ска­зать, что в те мину­ты меня охва­тил страх, хотя я опре­де­лен­но испы­ты­вал силь­ней­шее любо­пыт­ство, сме­шан­ное со все воз­рас­та­ю­щим ощу­ще­ни­ем чего-то совер­шен­но чуж­до­го, при­чем не толь­ко мое­му пред­ше­ству­ю­ще­му опы­ту, но и мое­му есте­ству как тако­во­му.

Таким обра­зом, мы почти не обме­ни­ва­лись взгля­да­ми и фра­за­ми, когда жела­е­мый полу­круг из сту­льев нако­нец был обра­зо­ван, после чего все бра­тья рас­се­лись на них, а самый стар­ший, как я мыс­лен­но опре­де­лил его для себя, ука­зал и пред­ло­жил мне сесть на вось­мой стул, сто­яв­ший как бы в цен­тре обра­зо­вав­ше­го­ся полу­кру­га, лицом к осталь­ным.

Я сде­лал, как мне было ска­за­но, и тут же стал объ­ек­том их напря­жен­ных взгля­дов, хотя, сле­ду­ет при­знать, у меня сло­жи­лось тогда такое ощу­ще­ние, что они смот­ре­ли не столь­ко на меня, слов­но сквозь меня, всмат­ри­ва­ясь во что-то, нахо­дя­ще­е­ся у меня за спи­ной.

- Наша цель, мистер Филипс, — про­го­во­рил стар­ший, кото­ро­го я счи­тал имен­но тем гос­по­ди­ном, с кото­рым повстре­чал­ся тогда на Бене­фит-стрит, — заклю­ча­ет­ся в том, что­бы сфор­ми­ро­вать у вас неко­то­рое пред­став­ле­ние о вне­зем­ной жиз­ни. От вас тре­бу­ет­ся немно­гое: рас­сла­бить­ся и быть спо­соб­ным к вос­при­я­тию наших сиг­на­лов.

- Я готов, — про­го­во­рил я.

Я пред­по­ла­гал, что они попро­сят при­глу­шить свет, посколь­ку счи­тал эту деталь неотъ­ем­ле­мой частью всех подоб­ных сеан­сов, одна­ко это не пона­до­би­лось. Неко­то­рое вре­мя про­си­дев в пол­ном мол­ча­нии, нару­ша­е­мом лишь тика­ньем часов в хол­ле и отда­лен­ным гулом город­ской жиз­ни за окна­ми, бра­тья неожи­дан­но запе­ли — пожа­луй, это сло­во в наи­боль­шей сте­пе­ни отра­жа­ло харак­тер их дей­ствий. Голо­са у них были низ­ки­ми, мож­но ска­зать, даже при­ят­ны­ми, а изда­ва­е­мые зву­ки каза­лись уба­ю­ки­ва­ю­щи­ми, чем-то напо­ми­ная колы­бель­ную, и изред­ка пере­ме­жа­лись стран­ны­ми похри­пы­ва­ни­я­ми, кото­рые я посчи­тал сло­ва­ми, хотя, разу­ме­ет­ся, совер­шен­но не раз­би­рал их смыс­ла. И само пение, и то, как они его испол­ня­ли, каза­лось мне совер­шен­но непри­выч­ным, абсо­лют­но чуж­дым; инто­на­ции были явно минор­ны­ми, а интер­ва­лы меж­ду зву­ка­ми не име­ли ника­ко­го сход­ства с любой из извест­ных мне зем­ных музы­каль­ных систем, хотя в чем-то все это отда­лен­но похо­ди­ло на восточ­ную, но никак не запад­ную мело­дию.

Впро­чем, не успел я как сле­ду­ет вслу­шать­ся в окру­жав­шее меня мело­дич­ное зву­ча­ние, как почув­ство­вал, что со мной про­ис­хо­дит нечто совер­шен­но нево­об­ра­зи­мое: лица всей семер­ки поте­ря­ли былую отчет­ли­вость и ста­ли слов­но рас­плы­вать­ся, одно­вре­мен­но соеди­ня­ясь в некое подо­бие еди­но­го колы­ха­ю­ще­го­ся лица, а сам я слов­но поплыл сквозь раз­вер­нув­ше­е­ся пере­до мной про­стран­ство бес­чис­лен­ных исто­ри­че­ских и дои­сто­ри­че­ских эпох. Я пони­мал, что нахо­жусь в состо­я­нии сво­е­го рода гип­но­за, одна­ко не испы­ты­вал при этом ни малей­ше­го дис­ком­фор­та; меня оно абсо­лют­но не тяго­ти­ло, ибо было совер­шен­но новым, неиз­ве­дан­ным ранее, и к тому же доволь­но при­ят­ным, хотя в нем и при­сут­ство­вал неко­то­рый намек на дис­со­ни­ру­ю­щие ощу­ще­ния, как если бы за пеле­ной охва­тив­ших меня рас­слаб­лен­ных чувств смут­но мая­чи­ло что-то тре­вож­ное и даже зло­ве­щее.

Посте­пен­но свет лам­пы, обра­зы стен и сидев­ших пере­до мной людей ста­ли терять свои очер­та­ния, слов­но рас­тво­ря­ясь в небы­тии, хотя я по преж­не­му созна­вал, что нахо­жусь у себя дома на Энджел-стрит; но одно­вре­мен­но ощу­щал, что каким-то обра­зом ока­зал­ся пере­не­сен­ным в иное окру­же­ние, и во мне с каж­дой секун­дой при виде этой чуж­дой мне сре­ды все более зре­ло тре­вож­ное ожи­да­ние, к кото­ро­му при­ме­ши­ва­лось под­со­зна­тель­ное вос­при­я­тие чего-то оттал­ки­ва­ю­ще­го и даже враж­деб­но­го. Созда­ва­лось впе­чат­ле­ние, буд­то я теряю созна­ние, нахо­дясь во враж­деб­ной мне обста­нов­ке, и лишен каких-либо средств для воз­вра­ще­ния на род­ную зем­лю — ибо это была явно незем­ная обста­нов­ка, испол­нен­ная гро­мад­но­го, пора­жа­ю­ще­го вооб­ра­же­ние сво­и­ми раз­ме­ра­ми вели­чия, но одно­вре­мен­но совер­шен­но недо­ступ­ная для осмыс­ле­ния сила­ми чело­ве­че­ско­го разу­ма.

Вокруг меня кру­жи­ли без­бреж­ные, иска­жен­ные и совер­шен­но ино­род­ные про­стран­ства, а в цен­тре их нахо­ди­лась неплот­ная груп­па каких-то гигант­ских кубов, раз­бро­сан­ных в без­дне фио­ле­то­во­го, стран­но воз­буж­да­ю­ще­го све­че­ния. Меж­ду ними пере­ме­ща­лись дру­гие объ­ек­ты — гро­мад­ные, пере­лив­ча­тые, мор­щи­ни­стые кону­сы, бази­ро­вав­ши­е­ся на широ­ких, почти трех­мет­ро­вых в попе­реч­ни­ке осно­ва­ни­ях, под­ни­мав­ши­е­ся на такую же трех­мет­ро­вую высо­ту и состо­я­щие из како­го-то реб­ри­сто­го, чешуй­ча­то­го, полу­эла­стич­но­го веще­ства. В верх­ней части из этих кони­че­ских фигур вырас­та­ли по четы­ре гиб­ких цилин­дри­че­ских отрост­ка, каж­дый при­мер­но сан­ти­мет­ров трид­цать в тол­щи­ну и состо­я­щий из тако­го же веще­ства, одна­ко на вид более похо­жие на реаль­ную плоть, отче­го я пред­по­ло­жил, что сами кону­сы пред­став­ля­ли собой сво­е­го рода тела неве­до­мых мне существ, а отрост­ки были их свое­об­раз­ны­ми чле­на­ми или конеч­но­стя­ми, спо­соб­ны­ми то сокра­щать­ся, то вытя­ги­вать­ся, при­чем под­час на весь­ма вну­ши­тель­ную дли­ну, сопо­ста­ви­мую с высо­той само­го тела. Двое из этих отрост­ков увен­чи­ва­лись огром­ны­ми лапа­ми или клеш­ня­ми, тогда как на тре­тьем был гре­бень из четы­рех крас­ных ворон­ко­об­раз­ных при­дат­ков, а чет­вер­тый закан­чи­вал­ся вну­ши­тель­ных раз­ме­ров жел­тым шаром не менее полу­мет­ра в диа­мет­ре, пря­мо по цен­тру кото­ро­го рас­по­ла­га­лись три гро­мад­ных гла­за тем­но-опа­ло­во­го цве­та, спо­соб­ных бла­го­да­ря сво­е­му спе­ци­фи­че­ско­му креп­ле­нию пово­ра­чи­вать­ся прак­ти­че­ски в любом направ­ле­нии.

Совер­шен­но зача­ро­ван­ный, я лице­зрел это неви­дан­ное зре­ли­ще, одна­ко одно­вре­мен­но ощу­щал, что во мне зре­ет жут­кое отвра­ще­ние при виде этих совер­шен­но чуж­дых мне существ. Одно­вре­мен­но с этим я слов­но пред­вку­шал момент неожи­дан­но­го откры­тия, спо­соб­но­го про­яс­нить мне зна­че­ние все­го это­го пере­ме­ща­ю­ще­го­ся и шеве­ля­ще­го­ся кош­ма­ра. Со все боль­шей отчет­ли­во­стью и ясно­стью осо­зна­вая, что дви­га­ю­щи­е­ся кони­че­ские фигу­ры с под­черк­ну­той забо­той отно­сят­ся к гро­мад­ным кубам, я уви­дел, что их стран­ные голо­вы были увен­ча­ны четырь­мя неж­ны­ми на вид серо­ва­ты­ми сте­бель­ка­ми, закан­чи­вав­ши­ми­ся похо­жи­ми на буто­ны отрост­ка­ми, тогда как с ниж­ней их сто­ро­ны про­из­рас­та­ли восемь изви­ли­стых эла­стич­ных щупа­лец буро­ва­то-зеле­но­го цве­та, кото­рые нахо­ди­лись в состо­я­нии посто­ян­но­го змее­по­доб­но­го дви­же­ния, рас­тя­ги­ва­ясь и сокра­ща­ясь, удли­ня­ясь и уко­ра­чи­ва­ясь, колы­ха­ясь из сто­ро­ны в сто­ро­ну, как если бы они жили само­сто­я­тель­ной жиз­нью, никак не свя­зан­ной с более груз­ны­ми и вялы­ми кону­со­по­доб­ны­ми тела­ми. И вся эта сце­на уто­па­ла в блед­ном крас­но­ва­то-сире­не­вом све­че­нии, слов­но исхо­див­шем от уми­ра­ю­ще­го небес­но­го све­ти­ла, спектр лучей кото­ро­го все боль­ше сдви­гал­ся к уль­тра­фи­о­ле­то­вой гам­ме цве­тов.

Зре­ли­ще это про­из­ве­ло на меня совер­шен­но непе­ре­да­ва­е­мое впе­чат­ле­ние; мне каза­лось, что я полу­чил воз­мож­ность загля­нуть в совер­шен­но иной мир, гораз­до более обшир­ный и без­бреж­ный, чем наш соб­ствен­ный, отлич­ный от него сво­и­ми совер­шен­но необыч­ны­ми раз­ме­ра­ми и фор­ма­ми жиз­ни, и нахо­дя­щий­ся в без­мер­но дале­ком уда­ле­нии как во вре­ме­ни, так и в про­стран­стве. Гля­дя на этот чуж­дый мне мир, я посте­пен­но все более осо­зна­вал — ибо слов­но впи­ты­вал в себя его без­бреж­ное и чудо­вищ­ное зна­ние, — что вижу перед собой уми­ра­ю­щую расу, перед кото­рой сто­ял жесто­кий выбор: либо поки­нуть дан­ную пла­не­ту, либо погиб­нуть вме­сте с ней. В какое-то мгно­ве­ние я слов­но рас­по­знал рост­ки все более надви­га­ю­щей­ся на меня злоб­ной силы, и страст­ным, отча­ян­ным уси­ли­ем ски­нул с себя око­вы это­го стран­но­го, ско­вы­ва­ю­ще­го все мое есте­ство пения, кри­ком про­те­ста слов­но рас­пах­нул отду­ши­ну для выхо­да все более уси­ли­ва­ю­ще­го­ся стра­ха, а затем рез­ко под­нял­ся на ноги, с гро­хо­том опро­ки­нув при этом на пол стул.

В то же мгно­ве­ние виде­ние, зави­сав­шее у меня перед гла­за­ми, исчез­ло, и ком­на­та при­об­ре­ла свои былые очер­та­ния. Напро­тив меня сиде­ли мои гости — все те же семе­ро уди­ви­тель­но похо­жих на Эдга­ра По джентль­ме­нов, теперь еще более блед­ных и апа­тич­ных, ибо и их гудя­щее пение и стран­ные хрип­ло­ва­тые сло­вес­ные встав­ки окон­ча­тель­но смолк­ли.

Я поста­рал­ся взять себя в руки и успо­ко­ить отча­ян­но бью­ще­е­ся серд­це.

- То, что вы виде­ли, мистер Филипс, пред­став­ля­ло собой сце­ну из жиз­ни, про­те­ка­ю­щей на одной из крайне уда­лен­ных отсю­да звезд, — ска­зал мистер Алан. — Она рас­по­ло­же­на дале­ко в кос­мо­се, мож­но ска­зать, в иной Все­лен­ной. Ну как, вас это хоть немно­го в чем-то убе­ди­ло?

- Я видел вполне доста­точ­но, — с горяч­но­стью вос­клик­нул я.

Труд­но было опре­де­лить, какие чув­ства испы­та­ли эти люди при моих сло­вах, посколь­ку все они, вклю­чая и их стар­ше­го, сохра­ни­ли преж­нюю бес­страст­ность. Нако­нец он слег­ка накло­нил голо­ву и про­го­во­рил:

- А сей­час, если не воз­ра­жа­е­те, мы бы хоте­ли уда­лить­ся.

После этих слов они мол­ча, один за дру­гим вышли на пустын­ную Энджел-стрит.

При­зна­юсь, я был про­сто оше­лом­лен. Я не рас­по­ла­гал ника­ки­ми реаль­ны­ми дока­за­тель­ства­ми того, что дей­стви­тель­но лице­зрел кар­ти­ну из жиз­ни ино­го мира, одна­ко был готов поклясть­ся в том, что пере­жил пора­зи­тель­ную, неве­ро­ят­ную гал­лю­ци­на­цию, вызван­ную, оче­вид­но, гип­но­ти­че­ским воз­дей­стви­ем.

Но зачем все это было устро­е­но? Такая мысль ни на мгно­ве­ние не поки­да­ла меня, пока я наво­дил поря­док у себя в ком­на­те, одна­ко так и не при­шел к каким-то более или менее убе­ди­тель­ным выво­дам о побу­ди­тель­ных при­чи­нах подоб­ной демон­стра­ции. Не вызы­ва­ло ника­ко­го сомне­ния то обсто­я­тель­ство, что мои стран­ные визи­те­ры наме­ре­ва­лись про­де­мон­стри­ро­вать мне свои пора­зи­тель­ные спо­соб­но­сти — но с какой целью? Кро­ме того, сле­до­ва­ло при­знать, что сам по себе факт появ­ле­ния у меня в доме семе­рых совер­шен­но иден­тич­ных людей про­из­вел на меня не мень­шее впе­чат­ле­ние, чем вся эта пора­зи­тель­ная гал­лю­ци­на­ция. То, что на свет появ­ля­лись пяте­ро близ­не­цов, это мне было извест­но, но что­бы семе­ро — нет, это было про­сто­не­воз­мож­но. А кро­ме того, даже если рож­да­лись близ­не­цы, они лишь крайне ред­ко име­ли столь пора­зи­тель­ное сход­ство. И все же, хотя в моз­гу у меня не появ­ля­лось ни малей­ше­го про­блес­ка на объ­яс­не­ние все­го слу­чив­ше­го­ся, я видел перед собой семе­рых совер­шен­но оди­на­ко­вых муж­чин, одно­го и того же воз­рас­та.

Столь же неуло­ви­мым оста­вал­ся и смысл всей той сце­ны, сви­де­те­лем кото­рой я ока­зал­ся. Каким-то обра­зом до меня дошло, что стран­ные куби­че­ские тела были чув­ству­ю­щи­ми обра­зо­ва­ни­я­ми, для кото­рых фио­ле­то­вое све­че­ние явля­лось источ­ни­ком жиз­нен­ных сил; пони­мал я и то, что кону­со­по­доб­ные суще­ства в неко­ем роде уха­жи­ва­ли, забо­ти­лись о Них, одна­ко не имел ни малей­ше­го пред­став­ле­ния о том, как имен­но это про­ис­хо­ди­ло. Вся эта сце­на оста­ва­лась для меня совер­шен­но бес­смыс­лен­ной; она явно при­над­ле­жа­ла к чис­лу виде­ний, порож­ден­ных в выс­шей сте­пе­ни орга­ни­зо­ван­ным вооб­ра­же­ни­ем с после­ду­ю­щей теле­па­ти­че­ской пере­кач­кой инфор­ма­ции от доно­ра к реци­пи­ен­ту, в дан­ном слу­чае ко мне. То, что она дока­зы­ва­ла суще­ство­ва­ние вне­зем­ной жиз­ни, каза­лось мне чудо­вищ­но неле­пым, и един­ствен­ный вывод, кото­рый мож­но было из все­го это­го сде­лать, был таким, что я пере­жил неви­дан­ную досе­ле гал­лю­ци­на­цию.

Совер­шив пол­ный круг в сво­их умо­за­клю­че­ни­ях, в ту ночь я еще дол­го не мог заснуть, мучи­мый тре­вож­ны­ми чув­ства­ми и пере­жи­ва­ни­я­ми от пере­жи­то­го.

IV

Как ни стран­но, на сле­ду­ю­щее утро тре­вож­ное состо­я­ние не толь­ко не ослаб­ло, но еще более уси­ли­лось. Несмот­ря на выра­бо­тав­шу­ю­ся у меня при­выч­ку доволь­но часто стал­ки­вать­ся во вре­мя сво­их блуж­да­ний по ноч­но­му Про­ви­ден­су с раз­лич­ны­ми про­яв­ле­ни­я­ми чело­ве­че­ской экс­цен­трич­но­сти и стран­но­стя­ми пове­де­ния раз­лич­ных людей, я не мог не при­знать, что обсто­я­тель­ства, свя­зан­ные с появ­ле­ни­ем в моей жиз­ни зага­доч­но­го мисте­ра Ала­на и его бра­тьев, ока­за­лись слиш­ком фан­та­сти­че­ски­ми и неза­у­ряд­ны­ми, что­бы их мож­но было так лег­ко вытес­нить из созна­ния.

Пови­ну­ясь импуль­су, я в тот день решил не при­сту­пать к рабо­те и вме­сто это­го отпра­вил­ся к тому само­му дому на хол­ме непо­да­ле­ку от Сикон­га, явно наме­ре­ва­ясь повстре­чать там кого-нибудь из сво­их ноч­ных гостей. Одна­ко, когда я при­бли­зил­ся к инте­ре­со­вав­ше­му меня стро­е­нию, мне пока­за­лось, что в нем не толь­ко нико­го не было в насто­я­щий момент, но и вооб­ще уже дав­но никто не жил: отча­ян­но изо­рван­ные што­ры жал­ко бол­та­лись по кра­ям окон, за стек­ла­ми не чув­ство­ва­лось ни еди­но­го при­зна­ка жиз­ни, да и вся пред­став­шая мое­му взо­ру кар­ти­на наво­ди­ла на мысль о пол­ней­шем запу­сте­нии и забро­шен­но­сти.

Тем не менее, я подо­шел к две­ри и посту­чал­ся.

Не услы­шав отве­та, я еще немно­го подо­ждал и посту­чал сно­ва.

И вновь изнут­ри не донес­лось ни малей­ше­го зву­ка.

Сго­рая от мучив­ше­го меня любо­пыт­ства, я попро­бо­вал нада­вить на руч­ку

две­ри — та откры­лась от пер­во­го при­кос­но­ве­ния. Я все же испы­ты­вал неко­то­рую нере­ши­тель­ность и рас­те­рян­но огля­дел­ся по сто­ро­нам. Побли­зо­сти не было вид­но ни души — по край­ней мере, в двух сосед­них домах так­же никто дав­но не жил, а пото­му если за мной кто-то и наблю­дал, я это­го совер­шен­но не заме­тил.

Я открыл дверь и вошел в дом, задер­жав­шись на несколь­ко минут у вхо­да, что­бы гла­за при­вык­ли к окру­жав­ше­му меня полу­мра­ку. После это­го по узень­ко­му кори­до­ру я напра­вил­ся к бли­жай­шей ком­на­те — это была сво­е­го рода гости­ная, застав­лен­ная мебе­лью не менее, чем два­дца­ти­лет­ней дав­но­сти. Нигде не было замет­но ни малей­ше­го при­зна­ка чье­го-либо при­сут­ствия, и все же мне пока­за­лось, что совсем недав­но здесь кто то побы­вал, посколь­ку по покры­то­му тол­стым сло­ем пыли голо­му полу тяну­лась цепоч­ка доволь­но отчет­ли­во про­смат­ри­вав­ших­ся сле­дов. Я пере­сек гости­ную и вошел в неболь­шую сто­ло­вую, мино­вав кото­рую, ока­зал­ся в кухне. Кух­ня, как и осталь­ные поме­ще­ния, каза­лась совер­шен­но необи­та­е­мой: нигде не было ни малей­ших при­зна­ков еды, а сто­ла­ми, похо­же, не поль­зо­ва­лись уже мно­го лет. Но и здесь на полу вид­не­лось мно­же­ство сле­дов, что одно­знач­но ука­зы­ва­ло на то, что домом все же поль­зо­ва­лись. То же самое мож­но было ска­зать и про лест­ни­цу.

Одна­ко самое пора­зи­тель­ное и тре­вож­ное откры­тие под­жи­да­ло меня в даль­ней части дома. Здесь рас­по­ла­га­лась лишь одна доволь­но про­стор­ная ком­на­та, хотя я сра­зу понял, что неко­гда их было три, впо­след­ствии соеди­нен­ных вме­сте посред­ством уда­ле­ния пере­го­ро­док, при­чем ремонт поме­ще­ния так и не был закон­чен. Все это я заме­тил лишь кра­ем гла­за, посколь­ку основ­ное мое вни­ма­ние сра­зу же при­влек­ло то, что нахо­ди­лось в цен­тре ком­на­ты. Само поме­ще­ние уто­па­ло в мяг­ком и ров­ном фио­ле­то­вом све­че­нии, исхо­див­шем из того, что пока­за­лось мне длин­ной, окру­жен­ной стек­лян­ным кор­пу­сом пли­той; рядом с ней сто­я­ла точ­но такая же, но неосве­щен­ная, и все это было окру­же­но при­чуд­ли­вы­ми меха­низ­ма­ми совер­шен­но непо­нят­ной мне кон­струк­ции и назна­че­ния.

Я осто­рож­но про­шел в ком­на­ту, в любую секун­ду ожи­дая воз­мож­но­го про­ти­во­дей­ствия сво­е­му втор­же­нию, одна­ко все оста­ва­лось спо­кой­но. Подой­дя побли­же к стек­лян­но­му кон­тей­не­ру с фио­ле­то­вым све­че­ни­ем, я уви­дел, что внут­ри него что-то нахо­дит­ся, хотя не имел вре­ме­ни разо­брать, что имен­но, посколь­ку в тот же момент все мое вни­ма­ние при­влек­ло к себе то, что лежа­ло свер­ху — это был муляж, нату­раль­ная копия уже зна­ко­мо­го мне Эдга­ра Ала­на По, так­же зали­тая пуль­си­ру­ю­щим фио­ле­то­вым све­том, источ­ник кото­ро­го оста­вал­ся для меня непо­нят­ным. Когда же я нако­нец пере­вел свой взгляд на содер­жа­ние кон­тей­не­ра непо­сред­ствен­но под “фигу­рой” По, то едва не издал изум­лен­но­го и одно­вре­мен­но испу­ган­но­го воз­гла­са, посколь­ку это было не чем иным, как мини­а­тюр­ной копи­ей одно­го из тех мор­щи­ни­стых кону­сов, кото­рые пред­ста­ва­ли пере­до мной во вре­мя зло­ве­щей гал­лю­ци­на­ции, при­чем вол­но­об­раз­ные пока­чи­ва­ния щупа­лец на его голо­ве или что там у него это было — недву­смыс­лен­но сви­де­тель­ство­ва­ли о том, что суще­ство было живым!

Я поспеш­но бро­сил­ся назад, кра­ем гла­за успев заме­тить лишь, что сосед­ний кон­тей­нер был пуст, хотя и был свя­зан с осве­щен­ным резер­ву­а­ром мас­сой метал­ли­че­ских тру­бок. Я поста­рал­ся как мож­но тише поки­нуть дом, посколь­ку был убеж­ден в том, что “ноч­ные бра­тья”, как я про себя обо­звал эту стран­ную ком­па­нию, в насто­я­щий момент спят где-то навер­ху, а с уче­том сего­дняш­не­го пора­зи­тель­но­го откры­тия, заста­вив­ше­го меня совер­шен­но по-ино­му взгля­нуть на вче­раш­нюю гал­лю­ци­на­цию, мне как-то не осо­бен­но хоте­лось встре­чать­ся с любым из них. Как мне пока­за­лось, я неза­ме­чен­ным выбрал­ся из дома, хотя у меня и сло­жи­лось впе­чат­ле­ние. что в одном из окон вто­ро­го эта­жа на мгно­ве­ние дей­стви­тель­но про­мельк­ну­ло зна­ко­мое лицо. Ока­зав­шись нару­жи, я стре­ми­тель­но бро­сил­ся в сто­ро­ну горо­да, отча­ян­но сре­зая углы и про­вор­но оги­бая все­воз­мож­ные пре­пят­ствия, и про­бе­жал так не один квар­тал, пока не уме­рил темп пере­дви­же­ния и не пере­шел на шаг, посколь­ку в про­тив­ном слу­чае неми­ну­е­мо при­влек бы к себе вни­ма­ние про­хо­жих.

Шагая по направ­ле­нию к дому, я пытал­ся хотя бы отча­сти разо­брать­ся в соб­ствен­ных хао­тич­ных мыс­лях. Кон­крет­но­го объ­яс­не­ния слу­чив­ше­му­ся у меня не было, и все же я инту­и­тив­но чув­ство­вал, что слу­чай­но стал сви­де­те­лем како­го-то ковар­но­го зла — слиш­ком тем­но­го и тай­но­го, а воз­мож­но и настоль­ко необъ­ят­но­го, что оно попро­сту не мог­ло бы быть под­верг­ну­то ана­ли­зу мое­го разу­ма. Мне хоте­лось уло­вить хоть какой-то смысл во всем уви­ден­ном, одна­ко он неиз­мен­но усколь­зал от меня. В сущ­но­сти, я нико­гда не счи­тал себя хотя бы сла­бым подо­би­ем уче­но­го чело­ве­ка, и, даже немно­го раз­би­ра­ясь в химии и аст­ро­но­мии, обла­дал явно недо­ста­точ­ны­ми зна­ни­я­ми, что­бы понять назна­че­ние уви­ден­ных мною меха­низ­мов, а тем более уяс­нить пред­на­зна­че­ние того зали­то­го теп­лым фио­ле­то­вым све­че­ни­ем кон­тей­не­ра, в кото­ром пре­бы­ва­ло зага­доч­ное мор­щи­ни­стое тело. Более того, я не мог даже при­бли­зи­тель­но пред­ста­вить себе кон­струк­цию той маши­ны, посколь­ку она совер­шен­но не похо­ди­ла на все те меха­низ­мы, кото­рые мне изред­ка дово­ди­лось видеть в гене­ра­тор­ных поме­ще­ни­ях мест­ной элек­тро­стан­ции. Ясным оста­ва­лось лишь то, что она была каким-то обра­зом соеди­не­на с обо­и­ми кон­тей­не­ра­ми, один из кото­рых содер­жал в себе зага­доч­ное кону­со­об­раз­ное суще­ство, а дру­гой, тем­ный, вре­мен­но пусто­вал.

Тем не менее, я уже не сомне­вал­ся, в том, что обла­чен­ные в тем­ные одеж­ды бра­тья, всем сво­им обли­чьем ими­ти­ро­вав­шие лич­ность Эдга­ра По, бро­ди­ли по ноч­ным ули­цам Про­ви­ден­са совсем не затем, зачем выхо­дил на них я; их отнюдь не вол­но­ва­ли спе­ци­фи­че­ские про­яв­ле­ния чело­ве­че­ской при­ро­ды, сви­де­те­лем кото­рых мож­но было неред­ко стать во вре­мя таких блуж­да­ний. Как знать, воз­мож­но, тем­но­та и была как раз одним из при­выч­ных эле­мен­тов их есте­ствен­но­го суще­ство­ва­ния, подоб­но тому как нор­маль­ные люди пред­по­чи­та­ют появ­лять­ся на ули­цах при све­те дня, одна­ко в том, что при этом они руко­вод­ство­ва­лись каки­ми-то столь же тем­ны­ми, даже зло­ве­щи­ми моти­ва­ми, у меня не оста­ва­лось ни малей­ших сомне­ний. И все же я совер­шен­но не пони­мал, какую так­ти­ку дей­ствий дол­жен теперь избрать.

В кон­це кон­цов я решил напра­вить­ся в биб­лио­те­ку, в смут­ной надеж­де отыс­кать там хоть что-то, что мог­ло бы натолк­нуть меня на пони­ма­ние всех этих зага­доч­ных и совер­шен­но неве­ро­ят­ных собы­тий.

К сожа­ле­нию, там меня жда­ло разо­ча­ро­ва­ние. Я про­смот­рел кучу все­воз­мож­ных книг и иных пуб­ли­ка­ций, даже про­чи­тал все, что сто­я­ло на книж­ных пол­ках и отно­си­лось к лич­но­сти Эдга­ра По и пери­о­ду его жиз­ни в Про­ви­ден­се, и все же поки­нул биб­лио­те­ку в таком же смя­те­нии и неве­де­нии, в кото­ром несколь­ки­ми часа­ми рань­ше вхо­дил в нее.

Воз­мож­но, мне было про­сто на роду напи­са­но в ту же ночь вновь повстре­чать­ся с мисте­ром Ала­ном. Я не мог с уве­рен­но­стью ска­зать, остал­ся ли мой визит в дом на хол­ме совер­шен­но неза­ме­чен­ным, тем более, что, как мне пока­за­лось, я дей­стви­тель­но раз­гля­дел в одном из окон вто­ро­го эта­жа чье-то лицо — во вся­ком слу­чае встре­тил я его с доволь­но ощу­ти­мым тре­пе­том в гру­ди.

Одна­ко, как вско­ре выяс­ни­лось, мои опа­се­ния были совер­шен­но без­осно­ва­тель­ны­ми, посколь­ку когда я встре­тил его на Бене­фит-стрит, в его сло­вах и мане­рах не было ни малей­ше­го наме­ка на какие-то пере­ме­ны, кото­рые мог­ли бы сви­де­тель­ство­вать о том, что ему ста­ло извест­но о моем втор­же­нии в его жили­ще. Я, прав­да, не забы­вал о его фено­ме­наль­ной спо­соб­но­сти при любых обсто­я­тель­ствах сохра­нять пол­но­стью непро­ни­ца­е­мое лицо, неиз­мен­но оста­вав­ше­е­ся точ­ной копи­ей хоро­шо зна­ко­мо­го мне выра­же­ния лица извест­но­го писа­те­ля, так как она мог­ла скры­вать какие угод­но чув­ства, начи­ная от чув­ства юмо­ра и кон­чая отвра­ще­ни­ем и даже гне­вом.

- Наде­юсь, мистер Филипс, вы уже опра­ви­лись от послед­ствий наше­го недав­не­го экс­пе­ри­мен­та, — про­го­во­рил он после обме­на фор­маль­ны­ми при­вет­стви­я­ми и любез­но­стя­ми.

- Абсо­лют­но, — заве­рил я его, хотя это и не в пол­ной мере соот­вет­ство­ва­ло дей­стви­тель­но­сти. Прав­да, при этом я доба­вил что-то насчет силь­но­го голо­во­кру­же­ния, что­бы хотя бы отча­сти объ­яс­нить свое пове­де­ние, столь рез­ко обо­рвав­шее наш тогдаш­ний опыт.

- Вам уда­лось позна­ко­мить­ся лишь с одним из внеш­них миров, — про­дол­жал мистер Алан, — а подоб­ных ему вели­кое мно­же­ство. Не менее ста тысяч. Жизнь не явля­ет­ся неотъ­ем­ле­мым атри­бу­том одной лишь Зем­ли, а кро­ме того, суще­ство­вать она может отнюдь не толь­ко в чело­ве­че­ском обли­чье. На дру­гих пла­не­тах и звез­дах жизнь име­ет совер­шен­но иные фор­мы, кото­рые пока­жут­ся вам при­чуд­ли­вы­ми и даже неле­пы­ми, точ­но так же, как ваши пока­за­лись бы неле­пы­ми и стран­ны­ми для них.

На этот раз мистер Алан ока­зал­ся на удив­ле­ние раз­го­вор­чи­вым. Было замет­но, что, вне зави­си­мо­сти от того, верил ли я в то, что посчи­тал лишь неко­ей раз­но­вид­но­стью гал­лю­ци­на­ции, и про­дол­жал счи­тать тако­вой даже после пере­жи­то­го мною в том таин­ствен­ном доме на хол­ме, гово­рил мой спут­ник с пол­ной убеж­ден­но­стью в отста­и­ва­е­мых им тези­сах. О чужих мирах он вещал так, слов­но был деталь­но зна­ком с ними. Вре­ме­на­ми в его сло­вах слы­ша­лось непод­дель­ное ува­же­ние к отдель­ным фор­мам жиз­ни, в первую оче­редь обла­дав­шим уни­каль­ной спо­соб­но­стью ими­ти­ро­вать жизнь на тех пла­не­тах, где усло­вия суще­ство­ва­ния в наи­боль­шей сте­пе­ни соот­вет­ство­ва­ли их потреб­но­стям, и неустан­но­му поис­ку кото­рых они отда­ва­ли столь­ко сил и вре­ме­ни.

- Но звез­да, кото­рую я видел, явно уми­ра­ла, — про­го­во­рил я. — Да, совсем про­сто согла­сил­ся он.

- И вы ее виде­ли?

- Я ее видел, мистер Филипс.

Я слу­шал его и втайне испы­ты­вал неко­то­рое облег­че­ние. Мне пред­став­ля­лось, что посколь­ку ни одно­му из живу­щих людей не суж­де­но уви­деть вплот­ную жизнь дру­гих миров, то, сле­до­ва­тель­но, все то, что пере­жил я сам, явля­лось не чем иным как самой обыч­ной вну­шен­ной гал­лю­ци­на­ци­ей, став­шей пло­дом целе­на­прав­лен­но­го воз­дей­ствия на мою пси­хи­ку само­го мисте­ра Ала­на и его бра­тьев. Разу­ме­ет­ся, это был сво­е­го рода теле­па­ти­че­ский кон­такт, под­креп­лен­ный неко­ей раз­но­вид­но­стью гип­но­за, досе­ле ни разу мною не испы­тан­но­го. И все же я никак не мог изба­вить­ся от тре­вож­но­го ощу­ще­ния како­го-то поро­ка, даже зла, кото­рое слов­но вита­ло вокруг лич­но­сти мое­го ноч­но­го ком­па­ньо­на, и тех под­черк­ну­то про­стран­ных и ожив­лен­ных отве­тов и ком­мен­та­ри­ев, кото­ры­ми он сопро­вож­дал мои мно­го­чис­лен­ные вопро­сы.

Вско­ре я вос­поль­зо­вал­ся удоб­ной воз­мож­но­стью и рас­про­щал­ся с мисте­ром Ала­ном, после чего поспе­шил в Ате­не­ум в явной надеж­де встре­тить там Роуз Декс­тер. Увы, если она и в самом деле захо­ди­ла туда сего­дня, то к мое­му при­хо­ду уже успе­ла уйти. Тогда я про­шел в теле­фон­ную буд­ку и позво­нил ей домой.

Роуз отве­ти­ла, и я при этом испы­тал необъ­яс­ни­мое чув­ство радо­сти и одно­вре­мен­но облег­че­ния.

- Ты виде­ла сего­дня мисте­ра Ала­на? — спро­сил я.

- Да, — отве­ти­ла девуш­ка, — но совсем недол­го. Я спе­ши­ла в биб­лио­те­ку. — Я тоже.

- Он при­гла­сил меня зай­ти к нему как-нибудь бли­же к вече­ру, что­бы стать сви­де­те­лем, как он выра­зил­ся, весь­ма любо­пыт­но­го экс­пе­ри­мен­та. — Не ходи, — сра­зу же отре­а­ги­ро­вал я.

На дру­гом кон­це про­во­да воз­ник­ла непро­дол­жи­тель­ная пау­за, сме­нив­ша­я­ся вопро­сом — Поче­му? — в кото­ром я, к сожа­ле­нию, под­ме­тил явно язви­тель­ную нот­ку.

- Так будет луч­ше, — про­го­во­рил я, ста­ра­ясь при­дать сво­е­му голо­су как мож­но боль­шую твер­дость.

- А вы не нахо­ди­те, мистер Филипс, что я сама в состо­я­нии при­ни­мать реше­ния?

Я поспе­шил уве­рить девуш­ку, что и в мыс­лях не имел ука­зы­вать ей, что надо делать, и хотел лишь под­черк­нуть, что это меро­при­я­тие может быть доволь­но опас­ным.

- Поче­му это?

- По теле­фо­ну я не могу это ска­зать, — про­го­во­рил я, отчет­ли­во пони­мая, сколь неубе­ди­тель­но зву­чит подоб­ная фра­за, а так­же то, что даже если бы и попы­тал­ся ей что-то объ­яс­нить, то все рав­но не смог бы доне­сти до ее созна­ния все те зло­ве­щие и даже ужас­ные подо­зре­ния, кото­рые уже нача­ли при­ни­мать более или менее кон­крет­ные очер­та­ния в моем созна­нии, ибо все это было слиш­ком фан­та­стич­ным и неве­ро­ят­ным, что­бы вызвать дове­рие.

- Хоро­шо, я поду­маю, — твер­до про­го­во­ри­ла девуш­ка.

- При встре­че я попы­та­юсь тебе все это рас­тол­ко­вать, — пообе­щал я. Она поже­ла­ла мне спо­кой­ной ночи и пове­си­ла труб­ку, незри­мо при­дав это­му жесту харак­тер непре­клон­ной реши­мо­сти, кото­рую я посчи­тал весь­ма зло­ве­щим зна­ком, и пото­му почув­ство­вал еще боль­шую тре­во­гу.

V

Теперь я под­хо­жу к финаль­ной и, мож­но ска­зать, апо­ка­лип­ти­че­ской ста­дии раз­ви­тия собы­тий, свя­зан­ных с мисте­ром Ала­ном и той тай­ной, кото­рая окру­жа­ла оди­но­кий и забро­шен­ный дом на хол­ме у реки. Даже сей­час я про­дол­жаю испы­ты­вать сомне­ния в целе­со­об­раз­но­сти их изло­же­ния на бума­ге, посколь­ку допус­каю, что в подоб­ном слу­чае обви­не­ния про­тив меня ста­нут еще более объ­ем­ны­ми, и даже вклю­чат в себя сомне­ни­яв моей пси­хи­че­ской пол­но­цен­но­сти. И все же я пола­гаю, что ино­го выхо­да, кро­ме как рас­ска­зать обо всем Этом, у меня про­сто нет. В кон­це кон­цов, от того, остав­лю я после себя эти замет­ки или нет, может зави­сеть самая будущ­ность чело­ве­че­ства и все­го того, что мы назы­ва­ем циви­ли­за­ци­ей. Что же до этих реша­ю­щих собы­тий, то они после­до­ва­ли доволь­но ско­ро, и яви­лись как бы есте­ствен­ным про­дол­же­ни­ем мое­го весь­ма неуте­ши­тель­но­го теле­фон­но­го раз­го­во­ра с Роуз Декс­тер.

С неимо­вер­ным тру­дом выси­дев на рабо­те поло­жен­ные часы, в тече­ние кото­рых я бук­валь­но не нахо­дил себе места, я все же решил серьез­но пого­во­рить с Роуз. На сле­ду­ю­щий день бли­же к вече­ру я порань­ше отпра­вил­ся к биб­лио­те­ке, где мы обыч­но встре­ча­лись, и занял удоб­ное место, отку­да мне был виден глав­ный вход в зда­ние. Про­ждав так более часа, я нако­нец стал поду­мы­вать о том, что она, воз­мож­но, вооб­ще реши­ла в тот день не ходить в биб­лио­те­ку.

Тогда я при­нял­ся назва­ни­вать ей, наме­ре­ва­ясь назна­чить встре­чу, что­бы объ­яс­нить­ся насчет послед­не­го наше­го раз­го­во­ра.

К теле­фо­ну, одна­ко, подо­шла ее сест­ра, кото­рая ска­за­ла: — За Роуз зашел какой-то джентль­мен и они ушли.

- Вы зна­е­те, кто он такой? — нетер­пе­ли­во спро­сил я.

- Нет, мистер Филипс.

- Но имя-то свое он хоть назвал?

Ока­за­лось, что и это­го она не зна­ла, и ска­за­ла лишь то, что сра­зу же после крат­ко­го раз­го­во­ра с ним Роуз ушла. Усту­пая моим настой­чи­вым прось­бам, жен­щи­на одна­ко вспом­ни­ла, что у гос­по­ди­на это­го были усы.

Мистер Алан! Это было един­ствен­ное, что тре­бо­ва­лось уста­но­вить.

Пове­сив труб­ку, я несколь­ко секунд сто­ял в нере­ши­тель­но­сти, не зная, что пред­при­нять. Воз­мож­но, Роуз и мистер Алан все­го лишь про­гу­ли­ва­лись по Бене­фит-стрит, хотя нель­зя было исклю­чать и того, что они пошли в тот таин­ствен­ный дом на хол­ме. При одной лишь мыс­ли об этом я испы­тал такой страх, что едва, было, не поте­рял голо­ву.

От биб­лио­те­ки я опро­ме­тью бро­сил­ся домой и к деся­ти часам уже был у себя на Энджел-стрит. К сча­стью, матуш­ка уже ото­шла ко сну, а пото­му я без осо­бых затруд­не­ний извлек из ящи­ка комо­да ста­рый отцов­ский револь­вер. Воору­жив­шись таким обра­зом, я сно­ва оку­нул­ся в ноч­ной сумрак Про­ви­ден­са и по его пустын­ным ули­цам в оче­ред­ной раз бро­сил­ся в сто­ро­ну Сикон­га, кстран­но­му дому мисте­ра Ала­на, совер­шен­но не заме­чая изред­ка попа­дав­ших­ся мне навстре­чу ред­ких ноч­ных бро­дяг, да в общем-то не осо­бен­но и тре­во­жась отно­си­тель­но того, какое впе­чат­ле­ние могу на них про­из­ве­сти сво­ей край­ней поспеш­но­стью. В те мину­ты меня боль­ше все­го тре­во­жи­ла судь­ба Роуз, а кро­ме того я испы­ты­вал все более сгу­щав­ший­ся, хотя во мно­гом и неопре­де­лен­ный страх перед более гроз­ным и все­объ­ем­лю­щим злом.

Едва добрав­шись до нуж­но­го мне дома, я неволь­но замер на месте при виде его неосве­щен­ных окон и явно опу­сте­ло­го вида. Осно­ва­тель­но запы­хав­шисьот напря­жен­но­го бега, я подо­ждал пару минут, ста­ра­ясь хоть немно­го отды­шать­ся и прий­ти в себя, но затем все же дви­нул­ся впе­ред, ста­ра­ясь сту­пать как мож­но тише и дер­жать­ся наи­бо­лее тем­ных мест.

Дой­дя до глав­но­го вхо­да в дом, я бес­шум­но обо­гнул его, направ­ля­ясь к зад­ней две­ри. В окнах по-преж­не­му не было замет­но ни малей­ше­го про­блес­ка огня, хотя я отчет­ли­во раз­ли­чал доно­сив­ше­е­ся изнут­ри глу­хое гуде­ние, кото­рое ино­гда мне дово­ди­лось слы­шать вбли­зи энер­ге­ти­че­ских уста­но­вок, осо­бен­но в пред­две­рии дождя. Едва достиг­нув тыль­ной части стро­е­ния, я раз­ли­чил сла­бый намек на какое-то све­че­ние, при­чем это был явно не жел­тый свет лам­пы, а блед­но-лило­вое, едва уло­ви­мое для гла­за заре­во, кото­рое исхо­ди­ло слов­но бы от самих стен дома.

Я неволь­но отпря­нул назад, вспом­нив, что имен­но уви­дел тогда внут­ри это­го поме­ще­ния, одна­ко тут же пой­мал себя на мыс­ли, что не могу огра­ни­чить­ся ролью пас­сив­но­го созер­ца­те­ля. Я про­сто дол­жен был знать, не нахо­дит­ся ли Роуз внут­ри это­го тем­но­го дома — воз­мож­но, в той же самой ком­на­те с неве­до­мы­ми мне меха­низ­ма­ми и стек­лян­ны­ми кон­тей­не­ра­ми, где мне дове­лось уви­деть осве­щен­ное фио­ле­то­вым све­че­ни­ем неве­до­мое суще­ство.

Через несколь­ко секунд я вновь ока­зал­ся на крыль­це глав­но­го вхо­да. Как и в про­шлый раз, дверь ока­за­лась неза­пер­та и пода­лась под лег­ким толч­ком моей руки. Задер­жав­шись у поро­га ров­но настоль­ко, что­бы извлечь из кар­ма­на заря­жен­ный револь­вер, я рас­пах­нул ее шире и всту­пил в при­хо­жую. Стоя там в ожи­да­нии, когда гла­за немно­го при­вык­нут к окру­жав­ше­му меня мра­ку, я еще отчет­ли­вей раз­ли­чил мер­ное зага­доч­ное гуде­ние, но сей­час к нему при­ме­ши­ва­лись зву­ки того же само­го стран­но­го пения, кото­рое поверг­ло меня тогда в гип­но­ти­че­ское состо­я­ние, став­шее при­чи­ной при­чуд­ли­вых виде­ний фраг­мен­тов жиз­ни, яко­бы суще­ство­вав­шей на чужой и даль­ней пла­не­те.

Как мне пока­за­лось, я сра­зу же осо­знал смысл про­ис­хо­дя­ще­го. Роуз была в обще­стве мисте­ра Ала­на и его бра­тьев, и под­вер­га­лась той же про­це­ду­ре, через кото­рую про­шел я сам.

Как бы я хотел, что­бы толь­ко этим дело и огра­ни­чи­лось!

Одна­ко то, что я уви­дел, когда добрал­ся до даль­ней ком­на­ты на пер­вом эта­же, пора­зи­ло меня настоль­ко, что виде­ние это, пожа­луй, навеч­но отпе­ча­та­лось в моем воз­буж­ден­ном созна­нии. Осве­щен­ные сия­ни­ем, лив­шим­ся из стек­лян­но­го кон­тей­не­ра, мистер Алан и все его бра­тья лежа­ли нич­ком на полу, окру­жая сво­и­ми тела­ми оба зага­доч­ных соору­же­ния и напе­вая все тот же стран­ный мотив. Поза­ди них у сте­ны сидел явно отбро­шен­ный за нена­доб­но­стью муляж тела Эдга­ра По в нату­раль­ную вели­чи­ну, кото­рый я видел пару дней назад в стек­лян­ном футля­ре, зали­тым луча­ми­фи­о­ле­то­во­го излу­че­ния. Одна­ко боль­ше все­го меня пора­зи­ло отнюдь не зре­ли­ще мисте­ра Ала­на и его бра­тьев, а то, что я уви­дел в этих стек­лян­ных кон­тей­не­рах!

В одном из них, запол­няв­шем сво­им непре­рыв­но пуль­си­ру­ю­щим и мощ­ным фио­ле­то­вым све­че­ни­ем всю ком­на­ту, лежа­ла Роуз Декс­тер, пол­но­стью оде­тая и явно нахо­див­ша­я­ся в состо­я­нии гип­но­за, тогда как над ней рас­по­ла­га­лось зна­чи­тель­но уве­ли­чив­ше­е­ся в раз­ме­рах, отча­ян­но колы­хав­шее сво­и­ми упру­ги­ми щупаль­ца­ми мор­щи­ни­стое кону­со­об­раз­ное суще­ство, кото­рое мне уже дово­ди­лось видеть — хотя и в гораз­до более умень­шен­ном, слов­но усох­шем виде — под копи­ей тела Эдга­ра По. В сосед­нем же кон­тей­не­ре, соеди­нен­ном с пер­вым мно­го­чис­лен­ны­ми труб­ка­ми, шлан­га­ми и про­во­да­ми, лежа­ла — я и поныне не могу без содро­га­ния вспо­ми­нать об этом — {зна­ко­мая мне до мель­чай­ших дета­лей, пол­но­стью иден­тич­ная копия Роуз Декс­тер!}

Я лишь смут­но при­по­ми­наю, что имен­но про­изо­шло потом; пом­ню лишь, что совер­шен­но поте­рял над собой кон­троль и несколь­ко раз лихо­ра­доч­но выстре­лил в стек­лян­ные ящи­ки, наме­ре­ва­ясь раз­не­сти их, как гово­рит­ся, в пух и прах. По-види­мо­му, я дей­стви­тель­но попал в один из них, а может и в оба, ибо све­че­ние сра­зу же исчез­ло, а ком­на­та оку­ну­лась в тем­но­ту и напол­ни­лась встре­во­жен­ны­ми, испу­ган­ны­ми кри­ка­ми мисте­ра Ала­на и его бра­тьев. Оглу­шен­ный зву­ка­ми выстре­лов и после­до­вав­ших за ними взры­вов зага­доч­ной маши­ны, я бро­сил­ся впе­ред и под­хва­тил на руки тело Роуз, после чего каким-то обра­зом ока­зал­ся с ним на ули­це.

Огля­нув­шись, я уви­дел, что в окнах того про­кля­то­го дома запля­са­ли язы­ки пла­ме­ни, после чего его север­ная сте­на как-то неожи­дан­но рух­ну­ла и нечто — какой-то объ­ект, кото­рый я не берусь даже опи­сать вырва­лось из объ­ято­го огнем стро­е­ния и взмы­ло вверх. Я же опро­ме­тью бро­сил­ся впе­ред, по-преж­не­му неся на руках тело девуш­ки.

При­дя в себя, Роуз бук­валь­но зашлась в исте­ри­ке, одна­ко мне все же уда­лось отча­сти успо­ко­ить ее; вско­ре она замол­ча­ла и до само­го дома не про­ро­ни­ла ни сло­ва. Со сво­ей сто­ро­ны я отлич­но пони­мал, в каком шоке она пре­бы­ва­ла, а пото­му не доку­чал ей сво­и­ми рас­спро­са­ми, решив оста­вить их до тех пор, пока она окон­ча­тель­но не при­дет в себя.

На сле­ду­ю­щей неде­ле я имел воз­мож­ность не раз наблю­дать, во что пре­вра­тил­ся тот дом на хол­ме. Каза­лось, поли­ция с голо­вой ушла в деталь­ную про­ра­бот­ку выдви­ну­то­го про­тив меня обви­не­ния в умыш­лен­ном под­жо­ге — мне еще повез­ло, что они не обна­ру­жи­ли на месте про­ис­ше­ствия остав­лен­ный мною револь­вер, — а пото­му, есте­ствен­но, инте­ре­со­ва­лась самы­ми что ни на есть зем­ны­ми аспек­та­ми это­го дела. Я же, со сво­ей сто­ро­ны, отча­ян­но пытал­ся скло­нить их к мыс­ли о целе­со­об­раз­но­сти дождать­ся, когда Роуз Декс­тер будет спо­соб­на дать им свои пока­за­ния и рас­ска­зать обо всем — если, конеч­но, у нее воз­ник­ло бы такое наме­ре­ние. К сожа­ле­нию, мне так и не уда­лось убе­дить их в том, во что сам я сей­час без­ого­во­роч­но верю, одна­ко фак­ты все­гда были упря­мой вещью, и с ними нель­зя было не счи­тать­ся.

По сло­вам пред­ста­ви­те­лей вла­стей, обна­ру­жен­ное в доме тело, точ­нее части его, при­над­ле­жа­ли явно не чело­ве­ку. Впро­чем, чего же еще мож­но было ожи­дать? Или они наме­ре­ва­лись обна­ру­жить там семе­рых двой­ни­ков Эдга­ра Ала­на По? Им бы сле­до­ва­ло понять, что ока­зав­ши­е­ся в том доме суще­ства при­бы­ли к нам из чужо­го, более того — уми­ра­ю­ще­го мира, и наме­ре­ва­лись подоб­ным обра­зом обос­но­вать­ся и в кон­це кон­цов поко­рить себе зем­лю, пред­ва­ри­тель­но в мас­се вос­про­из­ве­дя себя в обли­ке чело­ве­ка! Лишь по чистой слу­чай­но­сти они оста­но­ви­ли свой выбор на обра­зе дав­но умер­ше­го и все­мир­но извест­но­го, а пото­му хоро­шо узна­ва­е­мо­го все­ми писа­те­ля, и, при­няв на себя его личи­ну, про­сто не зна­ли, что в наше вре­мя он уже не мог счи­тать­ся, по край­ней мере внешне, типич­ным пред­ста­ви­те­лем муж­ской части насе­ле­ния пла­не­ты.

Поли­цей­ским надо было бы знать — как знаю это я — что мор­щи­ни­стое, оброс­шее щупаль­ца­ми кону­со­об­раз­ное суще­ство в фио­ле­то­вом све­че­нии как раз и явля­лось источ­ни­ком физи­че­ско­го суще­ство­ва­ния посе­ти­те­лей Зем­ли, и что стран­ные меха­низ­мы и мно­го­чис­лен­ные труб­ки — кста­ти, при­шед­шие, по сло­вам пред­ста­ви­те­лей поли­ции, в пол­ную негод­ность, — посред­ством гене­ри­ро­ва­ни­я­за­га­доч­но­го фио­ле­то­во­го све­че­ния поз­во­ля­ли это­му кону­су созда­вать вещество,полностью ими­ти­ро­вав­шее чело­ве­че­скую плоть, при­чем по точ­но­му обра­зу и подо­бию обыч­ных людей, в дан­ном слу­чае Эдга­ра По!

В сущ­но­сти, “мистер Алан” сам снаб­дил меня клю­чом к раз­гад­ке этой тай­ны, хотя в то вре­мя я об этом даже не дога­ды­вал­ся. Ведь я спро­сил его тогда о при­чине того инте­ре­са, кото­рый про­яв­ля­ют к зем­ной жиз­ни оби­та­те­ли поту­сто­рон­них миров. “Они хотят пой­ти с вой­ной на нас? Осу­ще­ствить втор­же­ние на Зем­лю?” — на что он мне отве­тил: “Более высо­ко­ор­га­ни­зо­ван­ные фор­мы жиз­ни едва ли ста­нут пола­гать­ся на столь при­ми­тив­ные мето­ды”. Мог­ло ли суще­ство­вать более ясное объ­яс­не­ние истин­ных наме­ре­ний этих стран­ных оби­та­те­лей дома на хол­ме у рус­ла Сикон­га? Разу­ме­ет­ся — и это ста­ло мне теперь совер­шен­но ясно, — то, что “мистер Алан” и его близ­не­цы-бра­тья пока­за­ли во вре­мя сеан­са у меня дома, было лишь крат­ким эпи­зо­дом жиз­ни на пла­не­те све­тя­щих­ся кубов и мор­щи­ни­стых кону­сов, являв­шей­ся их род­ной пла­не­той!

И нако­нец, самое жут­кое из все­го это­го — любо­му непредубеж­ден­но­му чело­ве­ку долж­но было быть ясно, зачем им пона­до­би­лась Роуз. Им надо было вос­про­из­ве­сти свой род в обли­чье как муж­чин, так и жен­щин, что­бы в даль­ней­шем сме­шать­ся с нами, стать совер­шен­но неза­мет­ны­ми и неот­ли­чи­мы­ми от нас, а потом, по про­ше­ствии деся­ти­ле­тий — а воз­мож­но и сто­ле­тий, — когда их мир окон­ча­тель­но умрет, они смог­ли бы под­го­то­вить Зем­лю к наше­стви­ю­со­пле­мен­ни­ков.

Одно­му Богу извест­но, сколь­ко их уже сей­час бро­дит сре­ди нас!

Итак, я подо­шел к само­му кон­цу сво­е­го повест­во­ва­ния. С того само­го памят­но­го дня мне так и не уда­лось пови­дать­ся с Роуз, при­чем я поче­му-то испы­ты­вал сму­ще­ние и не решал­ся ни позво­нить ей, ни зай­ти лич­но. Воз­мож­но, все дело в том, что со мной про­изо­шло нечто не про­сто стран­ное, но по-насто­я­ще­му ужас­ное. Меня вдруг ста­ли неот­ступ­но пре­сле­до­вать жут­кие сомне­ния.

В тот день, когда я стал сви­де­те­лем и непо­сред­ствен­ным участ­ни­ком жесто­ко­го дей­ства в зали­той фио­ле­то­вым све­том ком­на­те, мне эта мысль, есте­ствен­но, даже не при­хо­ди­ла в голо­ву, тогда как сей­час она все чаще­по­се­ща­ет меня, при­чем вре­ме­на­ми ста­но­вит­ся чем-то вро­де навязчивой,совершенно невы­но­си­мой идеи. В самом деле, могу ли я с уве­рен­но­стью заявить, что во вре­мя той жут­кой спеш­ки и оше­лом­ля­ю­ще­го кош­ма­ра схва­тил тело насто­я­щей Роуз Декс­тер? Если это так, то сего­дня вече­ром она­окон­ча­тель­но убе­дит меня в этом. Если же нет — одно­му лишь Все­выш­не­муве­до­мо, что я, сам того не ведая и не желая, навлек на себя и на весь мир!

Замет­ка в “Про­ви­денс жур­нал” от 17 июля.

МОЛОДАЯ ДЕВУШКА РАСПРАВИЛАСЬ СО ЗЛОДЕЕМ.

Про­шлой ночью житель­ни­ца наше­го горо­да, дочь мисте­ра и мис­сис Эли­ши Декс­те­ра, про­жи­ва­ю­щих в доме ь127 по Бене­во­лент-стрит — мисс

Роуз Декс­тер — отра­зи­ла напа­де­ние и в кон­це кон­цов уби­ла моло­до­го чело­ве­ка, кото­рый, по ее сло­вам, неожи­дан­но напал на нее. Мисс Декс­тер слу­чай­но наткну­лась на поли­цей­ский пат­руль, когда она в состо­я­нии исте­ри­ки бежа­ла по Бене­фит-стритв рай­оне собо­ра Св. Иоан­на близ клад­би­ща, воз­ле кото­ро­го зло­умыш­лен­ник напал на нее.

В уби­том опо­зна­ли ее дав­не­го зна­ко­мо­го Арту­ра Филип­са…