Говард Филлипс Лавкрафт

АЗАТОТ

(Azathoth)
Напи­са­но в 1922 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод В. Доро­го­куп­ли

////

Когда мир соста­рил­ся и люди разу­чи­лись удив­лять­ся чуде­сам; когда туск­ло серые горо­да упер­лись в дым­ное небо сво­и­ми урод­ли­вы­ми и мрач­ны­ми дома­ми баш­ня­ми, в тени кото­рых невоз­мож­но даже помыс­лить о лас­ко­вом солн­це или цве­ту­щих весен­них лугах; когда уче­ность сорва­ла с Зем­ли покро­вы кра­со­ты, а поэтам оста­лось вос­пе­вать лишь неяс­ные виде­ния, кое как угля­дев их зату­ма­нен­ным внут­рен­ним взо­ром; когда эти вре­ме­на наста­ли и все былые наив­ные меч­та­ния без­воз­врат­но кану­ли в Лету, жил один чело­век, кото­рый научил­ся стран­ство­вать за пре­де­ла­ми скуч­ной повсе­днев­ной жиз­ни – в тех про­стран­ствах, куда уда­ли­лись меч­ты, поки­нув­шие этот мир.

Об име­ни и месте житель­ства это­го чело­ве­ка извест­но мало; впро­чем, име­на и места име­ют какое то зна­че­ние толь­ко в обы­ден­ном, бодр­ству­ю­щем мире и пото­му не пред­став­ля­ют для нас инте­ре­са. Нам вполне доста­точ­но знать, что он жил в боль­шом горо­де сре­ди высо­ких стен, где цари­ли веч­ные сумер­ки, и что он про­во­дил свои дни в без­ра­дост­ных и сует­ли­вых тру­дах, а по вече­рам воз­вра­щал­ся домой – в ком­на­ту с един­ствен­ным окном, из кото­ро­го откры­вал­ся вид не на поля или рощи, а на уны­лый двор с точ­но таки­ми же окна­ми, гля­дев­ши­ми друг на дру­га в тупом безыс­ход­ном отча­я­нии. В этом камен­ном меш­ке боль­ше не на что было гля­деть, и лишь пере­гнув­шись через под­окон­ник и посмот­рев пря­мо вверх, мож­но было уви­деть кусо­чек неба с дву­мя тре­мя про­плы­ва­ю­щи­ми звез­доч­ка­ми. А так как зре­ли­ще одно­об­раз­ных стен и окон спо­соб­но све­сти с ума чело­ве­ка, кото­рый все сво­бод­ное вре­мя посвя­ща­ет меч­там и кни­гам, оби­та­тель этой ком­на­ты взял за пра­ви­ло еже­нощ­но высо­вы­вать­ся из окна, что­бы уви­деть ввер­ху частич­ку того, что лежит за пре­де­ла­ми буд­нич­но­го мира, заклю­чен­но­го в сумрач­ных сте­нах мно­го­этаж­ных горо­дов. С года­ми он научил­ся раз­ли­чать мед­лен­но про­плы­ва­ю­щие звез­ды, назы­вал их по име­нам, а в сво­ем вооб­ра­же­нии про­дол­жал сле­дить за их поле­том и после того, как они исче­за­ли из виду. Так про­хо­ди­ла его жизнь, пока одна­жды его созна­ние не рас­кры­лось для таких потря­са­ю­щих кар­тин, какие не дано узреть обыч­но­му чело­ве­че­ско­му гла­зу. В ту ночь была разом пре­одо­ле­на гигант­ская про­пасть, и зага­доч­ные небе­са спу­сти­лись к окну оди­но­ко­го меч­та­те­ля, что­бы сме­шать­ся с воз­ду­хом его тес­ной ком­на­туш­ки и сде­лать его сви­де­те­лем неве­ро­ят­ных чудес.

В пол­ночь ком­на­ту оза­ри­ли пото­ки лило­во­го сия­ния с золо­ти­сты­ми блест­ка­ми, а за ними внутрь ворва­лись вих­ри огня и пыли, насы­щен­ные аро­ма­та­ми запре­дель­ных миров. И он узрел пья­ня­щий оке­ан­ский про­стор, оза­рен­ный неве­до­мы­ми людям солн­ца­ми, а так­же дико­вин­ных дель­фи­нов и мор­ских нимф, рез­вя­щих­ся в неиз­ме­ри­мых глу­би­нах. Некая без­звуч­ная и бес­пре­дель­ная сти­хия при­ня­ла меч­та­те­ля в свои объ­я­тия и увлек­ла его в таин­ствен­ные дали, при этом не кос­нув­шись его тела, кото­рое так и засты­ло на под­окон­ни­ке. Мно­го дней, несов­па­да­ю­щих с зем­ны­ми кален­да­ря­ми, лас­ко­вые вол­ны запре­дель­ных сфер нес­ли чело­ве­ка к его меч­там – тем самым меч­там, кото­рые были забы­ты и утра­че­ны осталь­ны­ми людь­ми, – а потом он про­вел дол­гие счаст­ли­вые века спя­щим на зали­том солн­цем зеле­ном бере­гу под бла­го­уха­ние цве­ту­щих лото­сов и алых гиа­цин­тов.