1936 / Лавкрафт / Памяти Роберта Эрвина Говарда

Некро­лог за автор­ством Говар­да фил­лип­са Лав­краф­та, посвя­щен­ный тра­ги­че­ской смер­ти его дру­га, писа­те­ля Робер­та Ирви­на Говар­да. Пуб­ли­ку­ет­ся с сохра­не­ни­ем орфо­гра­фии, пунк­ту­а­ции и тран­скрип­ции имен и назва­ний в пер­во­ис­точ­ни­ке.

Вне­зап­ная и неожи­дан­ная смерть, унес­шая 11 июня 1936 года Робер­та Э. Говар­да, авто­ра несрав­нен­ных фан­та­сти­че­ских пове­стей и рас­ска­зов, была для weird fiction (*) самым силь­ным уда­ром со вре­ме­ни, когда четы­ре года назад ушел от нас Ген­ри С. Уайт­хед.

Говард родил­ся в Писте­ре, штат Техас, 22 янва­ря 1906 года, то есть он застал еще послед­ний этап коло­ни­за­ции Юга-Запа­да США ‑посте­пен­но­го засе­ле­ния обшир­ных рав­нин по бере­гам Рио-Гран­де, был сви­де­те­лем впе­чат­ля­ю­ще­го рас­цве­та неф­тя­ной про­мыш­лен­но­сти и рож­де­ния новых горо­дов — как след­ствие неф­тя­но­го бума. Его отец, пере­жив­ший сына, был одним из пер­вых вра­чей в тех кра­ях. Семья Говар­дов жила в восточ­ном и запад­ном Теха­се, Запад­ной Окла­хо­ме, а послед­ние несколь­ко лет в Кросс Плейне, близ Бра­ун­ву­да в шта­те Техас. Под­рас­та­ю­щий в при­гра­нич­ных кра­ях Роберт рано втя­нул­ся в царив­ший там образ жиз­ни, выдер­жан­ный в суро­вых, муж­ских тра­ди­ци­ях. Его зна­ния исто­рии и фольк­ло­ра род­ных мест были необы­чай­но глу­бо­ки, а содер­жа­щи­е­ся в част­ных пись­мах вос­по­ми­на­ния и опи­са­ния сви­де­тель­ству­ют о его крас­но­ре­чии и вла­де­нии выра­зи­тель­ны­ми язы­ко­вы­ми сред­ства­ми, кото­рые — если бы он про­жил доль­ше — мог­ли обес­пе­чить ему успех в обла­сти лите­ра­ту­ры.

Его семья про­ис­хо­дит из выда­ю­щей­ся когор­ты пере­се­лен­цев шот­ланд­ско-ирланд­ско­го про­ис­хож­де­ния, а боль­шин­ство его пред­ков при­бы­ло в Джор­джию и Южную Каро­ли­ну уже в XVIII веке.

Говард начал писать в воз­расте 15 лет, а его пер­вый рас­сказ «Копье и клык» (SPEAR AND FANG) был опуб­ли­ко­ван тре­мя года­ми поз­же в июль­ском номе­ре «Уиад тей­лз» в 1925 году. Говард тогда учил­ся в Кол­ле­дже Говар­да Пей­ни в Бра­ун­ву­де. Боль­шей попу­ляр­но­стью поль­зо­ва­лась напе­ча­тан­ная в том же жур­на­ле в апре­ле 1926 года его корот­кая повесть WOLFSHEAD. В сен­тяб­ре 1928 года был напе­ча­тан пер­вый рас­сказ про Соло­мо­на Кана, англий­ско­го пури­та­ни­на, отли­ча­ю­ще­го­ся непре­одо­ли­мой склон­но­стью к аван­тю­рам и не слиш­ком целе­на­прав­лен­ной тягой к исправ­ле­нию вся­ко­го рода неспра­вед­ли­во­сти. Судь­ба забра­сы­ва­ла Кана в самые уди­ви­тель­ные места и преж­де все­го в насе­лен­ные теня­ми руи­ны дав­но забы­тых горо­дов, упря­тан­ных в глу­бине афри­кан­ских джун­глей. Имен­но в этих про­из­ве­де­ни­ях впер­вые появи­лось у Говар­да то, что поз­же ста­ло одним из его самых глав­ных дости­же­ний,— опи­са­ния гигант­ских мега­ли­ти­че­ских горо­дов, при­над­ле­жа­щих миру более древ­не­му, чем наш, где вокруг мрач­ных башен и лаби­рин­тов под­зем­ных сокро­вищ­ниц воз­ни­ка­ет аура релик­то­во­го ужа­са и дои­сто­ри­че­ской магии. Ника­кой дру­гой писа­тель не мог с ним в этом срав­нить­ся. Мастер­ские опи­са­ния кро­ва­вых сцен тоже харак­тер­ны для про­из­ве­де­ний Говар­да. Соло­мон Кан, как и мно­гие дру­гие герои Говар­да, был создан его вооб­ра­же­ни­ем еще в дет­ские годы, задол­го до того, как появи­лись пер­вые рас­ска­зы о них.

Говард с глу­бо­ким инте­ре­сом изу­чал исто­рию кель­тов и вооб­ще древ­нюю исто­рию. Эти заня­тия при­ве­ли к тому, что появи­лась серия пове­стей и рас­ска­зов о дои­сто­ри­че­ском мире. Серия начи­на­лась рас­ска­зом «Коро­лев­ство теней», напе­ча­тан­ным в 1929 году в авгу­стов­ском номе­ре «Уиад тей­лз», и при­нес­ла ему быст­рую сла­ву. Пона­ча­лу эти повест­во­ва­ния каса­лись необы­чай­но отда­лен­ных пери­о­дов чело­ве­че­ской исто­рии, вре­мен, когда Атлан­ти­да, Лему­рия и My нахо­ди­лись еще над вол­на­ми оке­а­нов, а тени существ, насе­ляв­ших те края до чело­ве­ка, людей-змей, были вполне реаль­ны. Глав­ным геро­ем это­го пери­о­да был Кулл, вла­ды­ка Валу­зии. В декабрь­ском номе­ре «Уиад тей­лз» за 1932 год появил­ся «Феникс на мече» (THE PHOENIX ON THE SWORD) — пер­вая из пове­стей о ким­ме­рий­це Конане, кото­рые пере­но­си­ли чита­те­ля в более позд­ний пери­од предыс­то­рии, в мир, каким он был 15 000 лет тому назад, как раз перед тем, как были напи­са­ны пер­вые хро­ни­ки. Широ­та охва­та в опи­са­нии мира Кона­на, цель­ность и непро­ти­во­ре­чи­вость это­го мира в позд­ней­ших про­из­ве­де­ни­ях Говар­да про­сто пора­зи­тель­ны. Это извест­но всем люби­те­лям фан­та­зии. Говард для сво­е­го удоб­ства даже напи­сал очень подроб­ный псев­до­и­сто­ри­че­ский труд, опи­сы­ва­ю­щий исто­рию выду­ман­но­го им мира. По этой рабо­те мож­но судить о силе его вооб­ра­же­ния и сте­пе­ни его обра­зо­ван­но­сти.

Кро­ме того, Говард напи­сал мно­го исто­рий о древ­них пик­тах и кель­тах, сре­ди них заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния серия о вожде Брэне Мак Морне. Немно­гие из чита­те­лей смо­гут забыть жут­кую атмо­сфе­ру неболь­шо­го шедев­ра лите­ра­ту­ры ужа­сов, каким явля­ет­ся «Месть из-под зем­ли», напе­ча­тан­ная в «Уиад тей­лз» в нояб­ре 1932 года. Мно­же­ство пре­крас­ных про­из­ве­де­ний Говар­да не вхо­ди­ло в тема­ти­че­ски свя­зан­ные серии.. Сре­ди них сле­ду­ет при­пом­нить цикл «Лицо чере­па» (SKULL FACE), а так­же несколь­ко заслу­жи­ва­ю­щих упо­ми­на­ния исто­рий, в кото­рых дей­ствие про­ис­хо­дит в наши дни. Сре­ди про­чих к ним отно­сит­ся, напри­мер, «Чер­ный Кана­ан» (BLACK CANAAN)— рас­сказ, насы­щен­ный под­лин­ным мест­ным коло­ри­том дале­ко­го юга Аме­ри­ки, в кото­ром Говард мастер­ски пере­дал атмо­сфе­ру ужа­са, кра­ду­ще­го­ся через зарос­шие мхом, киша­щие зме­я­ми и посе­ща­е­мые при­зра­ка­ми боло­та.

Но пло­до­ви­тый и все­сто­рон­ний Роберт Э. Говард писал не толь­ко фэн­те­зи. Его увле­че­ние спор­том, свя­зан­ное, воз­мож­но, с его любо­вью к истин­но муж­ским еди­но­бор­ствам, при­ве­ло к созда­нию обра­за яхтс­ме­на Сти­ви Кости­га­на, побе­ди­те­ля в парус­ных гон­ках. Его при­клю­че­ни­я­ми во мно­гих дале­ких, экзо­ти­че­ских стра­нах зачи­ты­ва­лись чита­те­ли мно­го­чис­лен­ных жур­на­лов. Новел­лы о сра­же­ни­ях на зага­доч­ном Восто­ке сви­де­тель­ство­ва­ли о талан­те Говар­да в созда­нии роман­ти­че­ских бур­лес­ков, а все чаще появ­ляв­ши­е­ся про­из­ве­де­ния, каса­ю­щи­е­ся исто­рии Дико­го Запа­да, как напри­мер, цикл BRECKINRIDGE ELKINS, ука­зы­ва­ли на рас­ту­щую склон­ность (и спо­соб­ность) к исполь­зо­ва­нию мате­ри­а­ла, зна­ко­мо­го ему по соб­ствен­но­му опы­ту.

Поэ­зия Робер­та Э. Говар­да — жут­ко­ва­тая, пол­ная битв и при­клю­че­ний — заслу­жи­ва­ет вни­ма­ния в не мень­шей сте­пе­ни. В ней есть под­лин­ный дух бал­лад и эпо­пей, уси­лен­ный пуль­си­ру­ю­щим рит­мом сти­ха, а так­же мощ­ной силой вооб­ра­же­ния авто­ра, кото­рое не име­ет себе рав­ных. Мно­гие из этих сти­хов в каче­стве «цитат из ста­рин­ных тек­стов» ста­ли эпи­гра­фа­ми к его про­из­ве­де­ни­ям или отдель­ным гла­вам. Оста­ет­ся толь­ко пожа­леть, что до сих пор не был опуб­ли­ко­ван ни один сбор­ник его поэ­зии. Будем наде­ять­ся, что это будет сде­ла­но хотя бы посмерт­но.

Как и его про­из­ве­де­ния, харак­тер Робер­та Говар­да тоже был необы­чен. Писа­тель боль­ше все­го любил исчез­нув­ший, про­стой мир вар­ва­ров или пио­не­ров, в кото­ром отва­га и сила цени­лись выше хит­ро­сти интриг, в кото­ром неустра­ши­мые, твер­дые мужи боро­лись и про­ли­ва­ли кровь, не про­ся поща­ды у враж­деб­ной при­ро­ды. Печать этой фило­со­фии лежит на всех его про­из­ве­де­ни­ях, и имен­но ей обя­за­ны они сво­ей жиз­нен­но­стью, кото­рую мож­но най­ти лишь у немно­гих совре­мен­ных писа­те­лей. Никто не умел писать о наси­лии и стра­да­ни­ях более убе­ди­тель­но, чем Говард. Его опи­са­ние сра­же­ний про­ни­за­ны инстинк­тив­ным чув­ством так­ти­ки, кото­рое мог­ло бы в слу­чае вой­ны воз­не­сти его доста­точ­но высо­ко. Насто­я­щий талант Говар­да был гораз­до более велик, чем это пред­став­ля­ли себе чита­те­ли и изда­те­ли. Если бы он остал­ся жить, то навер­ня­ка занял бы место в серьез­ной лите­ра­ту­ре эпо­пе­ей из жиз­ни сво­е­го люби­мо­го южно­го Запа­да.

Труд­но точ­но ска­зать, что так выра­зи­тель­но отли­ча­ло рас­ска­зы Говар­да от иных, но глав­ный сек­рет заклю­чал­ся в том, что в каж­дом из них — неза­ви­си­мо от того, было ли это про­из­ве­де­ние на про­да­жу или нет,— автор оста­вил части­цу само­го себя. Он был выше мер­кан­тиль­ных сооб­ра­же­ний. Даже там, где он явно под­да­вал­ся на уго­во­ры сво­их иску­шен­ных в денеж­ных делах изда­те­лей и кри­ти­ков, он оста­вал­ся собой, а сила и щед­рость его талан­та при­да­ва­ли непо­вто­ри­мое свое­об­ра­зие все­му, что выхо­ди­ло из-под его пера. Очень ред­ко встре­ча­лись у него пер­со­на­жи или ситу­а­ции нежиз­нен­ные и плос­кие. Под его пером люди и собы­тия почти все­гда обре­та­ли чер­ты жиз­нен­но­сти, реаль­но­сти. Неза­ви­си­мо от рас­про­стра­нен­ной изда­тель­ской поли­ти­ки, Говард все­гда чер­пал свое вдох­но­ве­ние из соб­ствен­но­го опы­та и зна­ния жиз­ни и нико­гда не поль­зо­вал­ся зако­сте­не­лы­ми дог­ма­ми и мерт­вы­ми схе­ма­ми. Он не толь­ко отли­чал­ся опи­са­ни­я­ми борь­бы и сра­же­ний, но был так­же почти един­ствен­ным, кто смог пере­дать реаль­ное чув­ство безум­но­го стра­ха и кош­мар­ной неуве­рен­но­сти. Ни один писа­тель, пусть даже само­го скром­но­го мас­шта­ба, не может быть хоро­шим писа­те­лем, если он не отно­сит­ся к сво­ей рабо­те серьез­но. Роберт Э. Говард имен­но так отно­сил­ся к ней, даже тогда, когда ему само­му каза­лось, что это не так. То, что такой мастер ушел в небы­тие, в то вре­мя как леги­о­ны бор­зо­пис­цев и гра­фо­ма­нов сотво­ря­ют бес­смыс­лен­ных вам­пи­ров, вур­да­ла­ков, кос­ми­че­ские кораб­ли и оккульт­ные пре­ступ­ле­ния, явля­ет­ся воис­ти­ну печаль­ным дока­за­тель­ством суще­ство­ва­ния иро­нии Все­лен­ной!

Говард, зна­ток мно­гих эта­пов жиз­ни на южном Запа­де, жил со сво­и­ми роди­те­ля­ми в полу­сель­ской мест­но­сти в Кросс Плейнс, штат Техас. Писа­тель­ство было его един­ствен­ной про­фес­си­ей. Как чита­тель он пред­по­чи­тал серьез­ные науч­ные рабо­ты, каса­ю­щи­е­ся таких дале­ких друг от дру­га обла­стей, как исто­рия юго-запа­да Аме­ри­ки, Вели­ко­бри­та­нии и Ирлан­дии или Восто­ка и Афри­ки в дои­сто­ри­че­ские вре­ме­на. В лите­ра­ту­ре ста­вил муже­ство выше хит­ро­сти и пол­но­стью отвер­гал модер­низм. Он при­дер­жи­вал­ся либе­раль­ных поли­ти­че­ских взгля­дов и был закля­тым вра­гом соци­аль­ной неспра­вед­ли­во­сти. Раз­вле­че­ни­ем ему слу­жи­ли заня­тия спор­том и путе­ше­ствия. При­чем послед­ние дава­ли ему повод к напи­са­нию увле­ка­тель­ней­ших писем, в кото­рых опи­са­ния пере­ме­жа­лись исто­ри­че­ски­ми раз­мыш­ле­ни­я­ми. Юмор не был для него харак­те­рен, хотя у Говар­да было раз­ви­то чув­ство иро­нии, с одной сто­ро­ны, и он сла­вил­ся неис­ся­ка­е­мым запа­сом сер­деч­но­сти и весе­лья, с дру­гой. У него было мно­го дру­зей, но он не при­над­ле­жал ни к одной из лите­ра­тур­ных клик и пре­зи­рал любую «худо­же­ствен­ную про­зу». Он более ценил силу духа и тела, чем интел­лек­ту­аль­ную игру. Со мно­ги­ми авто­ра­ми фэн­те­зи он обме­ни­вал­ся часты­ми и обшир­ны­ми пись­ма­ми, но нико­гда не встре­чал­ся с ними лич­но. Исклю­че­ни­ем был необы­чай­но талант­ли­вый Э. Гофф­ман Прайс, твор­че­ство кото­ро­го про­из­во­ди­ло на Говар­да очень силь­ное впе­чат­ле­ние.

Роберт Э. Говард имел мас­сив­ное сло­же­ние при­рож­ден­но­го вои­на и метр восемь­де­сят росту. Кожа смуг­лая, гла­за голу­бые, кельт­ские. В послед­ние годы весил в сред­нем 90 кило­грам­мов. Он все­гда ценил суро­вый, про­стой стиль жиз­ни и (неслу­чай­но!) напо­ми­нал сво­е­го соб­ствен­но­го извест­но­го героя Кона­на из Ким­ме­рии. Смерть это­го трид­ца­ти­лет­не­го писа­те­ля яви­лась серьез­ным уда­ром для лите­ра­ту­ры фэн­те­зи.

Биб­лио­те­ка Робер­та Говар­да была пере­да­на в Кол­ледж Говар­да Пей­ни, где она ста­нет осно­вой собра­ния книг, писем и руко­пи­сей — Кол­лек­ци­ей Памя­ти Робер­та Э. Говар­да.

(*) weird fiction — жанр фан­та­сти­ки, в кото­ром рабо­та­ли авто­ры, груп­пи­ро­вав­ши­е­ся вокруг жур­на­ла Weird Tales, назва­ние кото­ро­го мож­но пере­ве­сти как «Роко­вые (фаталь­ные таин­ствен­ные, сверхъ­есте­ствен­ные) исто­рии». Поми­мо Говар­да с «Уиад Тей­лз» сотруд­ни­ча­ли такие авто­ры, как Говард Ф. Лав­крафт (1890–1936), Роберт Блох, Фритц Лей­бер, Л. Спрэг де Камп, Кларк Эштон Смит, Фрэнк Белк­нэп Лонг, Мэн­ли Уэид Уэллм­эн и мно­гие дру­гие.

Из кни­ги — Р.Говард “Час Дра­ко­на”, 1990, Ленин­град. СП “Смар­та”.