Говард Филлипс Лавкрафт

СТРАШНЫЙ СТАРИК

(The Terrible Old Man)
Напи­са­но в 1920 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод Э. Серо­вой

////

Идея нане­сти визит Стран­но­му Ста­ри­ку при­над­ле­жа­ла Андже­ло Рич­чи, Джо Кза­не­ку и Ману­э­лю Силь­ве. Ста­рик этот имел репу­та­цию неимо­вер­но бога­то­го и к тому же без­на­деж­но­го боль­но­го чело­ве­ка и про­жи­вал в доволь­но боль­шом и древ­нем доме, кото­рый рас­по­ла­гал­ся на тянув­шей­ся вдоль мор­ско­го побе­ре­жья Уотер-стрит. Пер­вые два обсто­я­тель­ства сыг­ра­ли, мож­но ска­зать, глав­ную роль в при­ня­тии гос­по­да­ми Рич­чи, Кза­не­ком и Силь­вой выше­упо­мя­ну­то­го реше­ния, посколь­ку все трое не без осно­ва­ния счи­та­ли себя истин­ны­ми пред­ста­ви­те­ля­ми тако­го изыс­кан­но­го ремес­ла, кото­рое издрев­ле име­но­ва­лось гра­бе­жом.

На про­тя­же­нии мно­гих лет Стран­ный Ста­рик оста­вал­ся излюб­лен­ным объ­ек­том напря­жен­ных раз­ду­мий и дол­гих бесед оби­та­те­лей Кинг­спор­та. То, что Стран­ный Ста­рик был в цен­тре вни­ма­ния жите­лей город­ка; во мно­гом гаран­ти­ро­ва­ло без­опас­ность перед воз­мож­ны­ми пося­га­тель­ства­ми со сто­ро­ны гос­под типа Рич­чи и его кол­лег, хотя при­над­ле­жав­шие ему сокро­ви­ща — кста­ти ска­зать, совер­шен­но неуста­нов­лен­но­го свой­ства и раз­ме­ров, — Стран­ный Ста­рик хра­нил имен­но в сво­ем силь­но обвет­ша­лом и замет­но поко­сив­шем­ся особ­ня­ке.

Сле­ду­ет при­знать, что Стран­ный Ста­рик и в самом деле отли­чал­ся боль­ши­ми стран­но­стя­ми, а кое-кто пого­ва­ри­вал, что в свое вре­мя он слу­жил капи­та­ном несколь­ких судов, кото­рые пла­ва­ли к бере­гам Ост­Ин­дии. Он дей­стви­тель­но был настоль­ко стар, что никто даже не мог при­пом­нить, как он выгля­дел в моло­до­сти, а почти пол­ное затвор­ни­че­ство и край­няя нераз­го­вор­чи­вость обу­сло­ви­ли тот факт, что ни один из жите­лей город­ка не знал его насто­я­ще­го име­ни.

Во дво­ре его ста­рин­но­го и невзрач­но­го на вид дома, обса­жен­но­го по пери­мет­ру столь же древни­ми, как и сам дом, кри­вы­ми дере­вья­ми, раз­ме­ща­лась доволь­но стран­ная кол­лек­ция круп­ных кам­ней, при­чуд­ли­во сгруп­пи­ро­ван­ных и рас­кра­шен­ных таким обра­зом, что они отда­лен­но напо­ми­на­ли идо­лов из како­го-то леген­дар­но­го восточ­но­го хра­ма. Боль­шин­ство маль­чи­шек, кото­рые люби­ли драз­нить Стран­но­го Ста­ри­ка за его длин­ные, веч­но нече­са­ные белые воло­сы и боро­ду, а то и вовсе раз­би­вать зло­дей­ски бро­шен­ны­ми кам­ня­ми узень­кие окна его жили­ща, откро­вен­но поба­и­ва­лось этой его камен­ной кол­лек­ции, тогда как более взрос­лых и не менее любо­пыт­ных людей, кото­рые под­час под­кра­ды­ва­лись к окнам его дома и загля­ды­ва­ли внутрь через их запы­лен­ные стек­ла, серьез­но пуга­ло нечто совер­шен­но иное.

По их сло­вам, в пустой ком­на­те на пер­вом эта­же особ­ня­ка Стран­но­го Ста­ри­ка рас­по­ла­гал­ся гро­мад­ных раз­ме­ров стол, устав­лен­ный мас­сой все­воз­мож­ных буты­лок, при­чем внут­ри каж­дой нахо­ди­лось под­ве­шен­ное за лес­ку на манер маят­ни­ка свин­цо­вое гру­зи­ло. По их сло­вам, Ста­рик часто при­са­жи­ва­ет­ся за стол и раз­го­ва­ри­ва­ет с эти­ми бутыл­ка­ми, обра­ща­ясь к ним по име­нам — Валет, Реза­ный, Длин­ный Том, Испа­нец Джо, Питерс и Мэйт Эллис и так далее, — и вся­кий раз во вре­мя подоб­ной “бесе­ды” гру­зи­ла в бутыл­ках начи­на­ют легонь­ко пока­чи­вать­ся. При­ме­ча­тель­но, что люди, кото­рым одна­жды дове­лось наблю­дать дол­го­вя­зо­го и тще­душ­но­го Ста­ри­ка во вре­мя этих стран­ных “диа­ло­гов”, после это­го нико­гда уже боль­ше не под­гля­ды­ва­ли в его окна.

Одна­ко Андже­ло Рич­чи, Джо Кза­нек и Ману­эль Силь­ва не были жите­ля­ми Кинг­спор­та. Они при­над­ле­жа­ли к ново­му и весь­ма раз­но­шерст­но­му чуже­род­но­му пле­ме­ни, бро­див­ше­му вда­ли от кру­га обы­ча­ев и тра­ди­ций Новой Англии, а пото­му виде­ли в Стран­ном Ста­ри­ке все­го лишь уга­са­ю­ще­го и почти бес­по­мощ­но­го седо­бо­ро­до­го стар­ца с худы­ми, сла­бы­ми и отча­ян­но дро­жа­щи­ми рука­ми, кото­рый даже не был спо­со­бен пере­дви­гать­ся без сво­ей ста­ро­мод­ной узло­ва­той тро­сти.

Они, мож­но ска­зать, даже по-сво­е­му жале­ли это­го оди­но­ко­го и непри­вет­ли­во­го деда, кото­ро­го сто­ро­ни­лись все горо­жане, зато посто­ян­но обла­и­ва­ли и зади­ра­ли улич­ные соба­ки. И все же дело оста­ва­лось делом, и для чело­ве­ка, решив­ше­го посвя­тить себя столь спе­ци­фи­че­ской про­фес­сии, кото­рая была у них, все­гда суще­ство­вал соблазн “пощу­пать” ста­ро­го и сла­бо­го чело­ве­ка, кото­рый не имел соб­ствен­но­го сче­та в бан­ке и опла­чи­вал свои немно­го­чис­лен­ные покуп­ки исклю­чи­тель­но испан­ски­ми золо­ты­ми и сереб­ря­ны­ми моне­та­ми, к тому же отче­ка­нен­ны­ми два сто­ле­тия назад.

Вре­мя для визи­та наши гос­по­да так­же выбра­ли весь­ма под­хо­дя­щее ноч­ное, при­чем гос­по­дам Рич­чи и Силь­ве пред­сто­я­ло побе­се­до­вать с седо­вла­сым ста­ри­каш­кой, тогда как гос­по­дин Кза­нек дол­жен был дожи­дать­ся их, сидя в кры­той машине, кото­рую он забла­го­вре­мен­но при­пар­ку­ет на Шип-стрит, непо­да­ле­ку от зад­ней калит­ки, про­де­лан­ной в высо­кой стене усадь­бы не очень-то госте­при­им­но­го хозя­и­на. Стрем­ле­ние избе­жать ненуж­ных объ­яс­не­ний с поли­ци­ей обу­слов­ли­ва­ло наме­ре­ние упо­мя­ну­тых гос­под обес­пе­чить себе тихое и вполне мир­ное отступ­ле­ние.

Как и было зара­нее обу­слов­ле­но, к месту сво­их пред­сто­я­щих дей­ствий все три “джентль­ме­на уда­чи” напра­ви­лись порознь, дабы избе­жать в даль­ней­шем каких-либо неже­ла­тель­ных подо­зре­ний. Гос­по­да Рич­чи и Силь­ва встре­ти­лись на Уотер-стрит, пря­мо перед воро­та­ми глав­но­го вхо­да в дом Ста­ри­ка, и, хотя им отнюдь не при­шлось по вку­су то, что лучи лун­но­го све­та, про­ди­рав­ши­е­ся сквозь лист­ву, доволь­но ярко осве­ща­ли разу­кра­шен­ные кам­ни во дво­ре дома, разум их был погло­щен гораз­до более важ­ны­ми веща­ми, неже­ли бес­по­лез­ны­ми и празд­ны­ми рас­суж­де­ни­я­ми о каких-либо суе­ве­ри­ях и тому подоб­ном. Они не исклю­ча­ли того, что попыт­ка раз­го­во­рить Стран­но­го Ста­ри­ка по пово­ду при­па­сен­но­го им зла­та-сереб­ра может ока­зать­ся весь­ма хло­пот­ли­вым и даже непри­ят­ным делом, посколь­ку зна­ли, что быва­лые “мор­ские вол­ки” обыч­но отли­ча­ют­ся упря­мым нра­вом и пря­мо-таки извра­щен­ным свое­во­ли­ем, но все же не сбра­сы­ва­ли со сче­тов и то обсто­я­тель­ство, что в дан­ном слу­чае име­ли дело с более, чем пре­ста­ре­лым и очень боль­ным чело­ве­ком, тогда как сами были моло­ды и креп­ки телом. Поми­мо сво­их про­чих досто­инств гос­по­да Рич­чи и Силь­ва отли­ча­лись осо­бым уме­ни­ем сти­му­ли­ро­вать крас­но­ре­чие самых замкну­тых людей, и, уж конеч­но же, смог­ли бы без осо­бо­го тру­да при­глу­шить кри­ки сла­бо­го и исклю­чи­тель­но древ­не­го стар­ца.

Дер­жа в уме все выше­из­ло­жен­ные обсто­я­тель­ства, они напра­ви­лись к одно­му из осве­щен­ных окон дома Стран­но­го Ста­ри­ка, и вско­ре услы­ша­ли, как тот совсем по-ребя­чьи раз­го­ва­ри­ва­ет с бутыл­ка­ми, в кото­рых и в самом деле сла­бо пока­чи­ва­лись малень­кие маят­нич­ки.

Мисте­ру Кза­не­ку, кото­рый напря­жен­но томил­ся в кры­том авто, при­пар­ко­ван­ном у зад­ней калит­ки дома Стран­но­го Ста­ри­ка на Шип-стрит, ожи­да­ние пока­за­лось слиш­ком дол­гим. По нату­ре сво­ей он был вполне снис­хо­ди­тель­ным и даже мяг­ко­сер­деч­ным чело­ве­ком, а пото­му ему никак не понра­ви­лись те зло­ве­щие вопли, кото­рые донес­лись из дома где-то вско­ре после нача­ла опе­ра­ции. Ну раз­ве он не пре­ду­пре­дил сво­их кол­лег, что­бы они про­яв­ля­ли мак­си­мум мяг­ко­сти и тер­пи­мо­сти в обра­ще­нии со ста­рым и жал­ким мор­ским капи­та­ном?

Он почти не сво­дил напря­жен­но­го взо­ра с узкой дубо­вой калит­ки, вмон­ти­ро­ван­ной в высо­кую и уви­тую плю­щом камен­ную сте­ну, вре­мя от вре­ме­ни погля­ды­вая на часы и недо­уме­вая отно­си­тель­но при­чин задерж­ки. Неуже­ли ста­ри­ка хва­тил удар преж­де, чем он успел рас­крыть тай­ну сво­их сокро­вищ, и это обу­сло­ви­ло необ­хо­ди­мость про­ве­де­ния допол­ни­тель­ных поис­ков? Как бы то ни было, мисте­ру Кза­не­ку никак не нра­ви­лось его явно затя­нув­ше­е­ся ожи­да­ние, тем более в столь тем­ном месте.
Неожи­дан­но он услы­шал лег­кий звук шагов, донес­ший­ся из глу­би­ны дво­ра по ту сто­ро­ну калит­ки, затем чья-то рука при­ня­лась осто­рож­но мани­пу­ли­ро­вать с заржа­вев­шей задвиж­кой, и нако­нец узкая дере­вян­ная дверь отво­ри­лась вовнутрь. В блед­ном сия­нии оди­но­ко­го и туск­ло­го улич­но­го фона­ря он попы­тал­ся раз­гля­деть, что имен­но вынес­ли его кол­ле­га из это­го зло­ве­ще­го дома, кото­рый так близ­ко мая­чил во мра­ке ночи.

Одна­ко он уви­дел совсем не то, что рас­счи­ты­вал уви­деть, посколь­ку его при­я­те­лей в про­еме калит­ки не было вовсе — в про­еме калит­ки сто­ял лишь Стран­ный Ста­рик, спо­кой­но опи­рав­ший­ся на свою узло­ва­тую пал­ку и омер­зи­тель­но усме­хав­ший­ся. Мисте­ру Кза­не­ку нико­гда рань­ше не дово­ди­лось видеть глаз стар­ца, но сей­час он отчет­ли­во раз­гля­дел, что они у него жел­тые.

В малень­ких город­ках даже самые пустя­ко­вые собы­тия под­час спо­соб­ны наде­лать нема­ло шума. Пожа­луй, имен­но по этой при­чине жите­ли Кинг­спор­та всю вес­ну, а затем и все лето живо обсуж­да­ли исто­рию, свя­зан­ную с обна­ру­же­ни­ем на мор­ском бере­гу выбро­шен­ных при­бо­ем трех неопо­знан­ных тру­пов — все они были звер­ски изруб­ле­ны, бук­валь­но искром­са­ны ост­ры­ми теса­ка­ми или абор­даж­ны­ми саб­ля­ми, а кро­ме того их изу­ве­чен­ные тела нес­ли на себе сле­ды каб­лу­ков гру­бых мор­ских сапог. Неко­то­рые оче­вид­цы рас­ска­зы­ва­ли так­же и о более три­ви­аль­ных вещах, вро­де пустой маши­ны, обна­ру­жен­ной на Шип-стрит, или услы­шан­ных ими в ночи диких, про­сто нече­ло­ве­че­ских воп­лях, кото­рые, воз­мож­но, изда­ва­ла стая без­дом­ных живот­ных или пере­лет­ных птиц. Один лишь Стран­ный Ста­рик не про­явил ника­ко­го инте­ре­са к этой празд­ной бол­товне. Он вооб­ще по нату­ре был доволь­но нелю­ди­мым, а когда чело­век стар и к тому же немо­щен, его скрыт­ность, как пра­ви­ло, ста­но­вит­ся еще более замет­ной. Да и потом, эка неви­даль все эти пустые бай­ки и пере­су­ды празд­но бол­та­ю­щих горо­жан — уж такой-то мор­ской волк, как он, пожа­луй, нави­дал­ся на сво­ем веку тако­го, что ино­му хва­ти­ло бы и на десять жиз­ней.