Говард Филлипс Лавкрафт

КНИГА

(The Book)
Напи­са­но в 1933 году
Дата пере­во­да неиз­вест­на
Пере­вод А. Княж­ни­на

////

Мои вос­по­ми­на­ния крайне путан­ны. Я даже не знаю точ­но, с како­го момен­та они начи­на­ют­ся; вре­ме­на­ми я чув­ствую нево­об­ра­зи­мую и пуга­ю­щую вере­ни­цу лет поза­ди, ино­гда кажет­ся, что насто­я­щее — все­го лишь малень­кая точ­ка в серой бес­фор­мен­ной бес­ко­неч­но­сти. Я не уве­рен, как имен­но я пишу это посла­ние. Пока я знаю, что в состо­я­нии раз­го­ва­ри­вать, у меня появ­ля­ет­ся смут­ное ощу­ще­ние: необ­хо­ди­мо нечто вро­де меди­та­ции, что­бы доне­сти то, что я хочу ска­зать, до тех, кто смог бы меня понять. Моя лич­ность зага­доч­на для меня само­го, как ни обес­ку­ра­жи­ва­ю­ще это зву­чит. Кажет­ся, я стал жерт­вой како­го-то силь­но­го потря­се­ния — воз­мож­но, чудо­вищ­но­го резуль­та­та тех уни­каль­ных, нево­об­ра­зи­мых собы­тий, что мне дове­лось пере­жить

Кор­нем всех собы­тий яви­лась та изъ­еден­ная чер­вя­ми кни­га. Я пом­ню, когда я нашел её — в пло­хо осве­щен­ной лав­ке воз­ле реки, катя­щей свои тём­ные мас­ля­ни­стые воды, где кру­жи­лись при­зра­ки. Лав­ка была очень ста­рой, с высо­ки­ми — под пото­лок — стел­ла­жа­ми, пол­ны­ми пре­ю­щих томов, они теря­лись в глу­бине зад­них поме­ще­ний без окон. Там были, поми­мо про­че­го, бес­фор­мен­ные гру­ды книг на полу и гру­бо ско­ло­чен­ные лари; в одной из таких груд я и нашёл ту вещь. Я нико­гда не знал её назва­ния — пер­вых стар­ниц не было вовсе. Она рас­кры­лась пере­до мной, и я уви­дел то, от чего всё моё суще­ство вздрог­ну­ло.

Фор­му­ла — нечто вро­де спис­ка слов, что надо про­из­не­сти, и необ­хо­ди­мых дей­ствий, — как я понял, тём­ное и запрет­ное; что-то, о чём я уже читал рань­ше в запрет­ных отрыв­ках, отвра­ти­тель­ных и, вме­сте с тем, вос­хи­ти­тель­ных, начер­та­ных и запер­тых подоб­но все­лен­ским тай­нам древни­ми, зага­доч­ны­ми мыс­ли­те­ля­ми, чьи тек­сты я читал запо­ем. Это был ключ — путе­во­ди­тель — к неким воро­там и путям, о кото­рых меч­та­ли и шеп­та­ли мисти­ки на заре чело­ве­че­ства, кото­рые уво­ди­ли к сво­бо­де и откры­ти­ям дале­ко за гра­нью трёх изме­ре­ний и миров, нам ведо­мых.

Если даже и не сто­ле­ти­я­ми пыли­лась она, и никто не вспом­нил ни как она выгля­дит, ни где нахо­дит­ся, то вид­но было, что кни­га дей­стви­тель­но очень ста­ра. Ника­ких печат­ных стан­ков — какой-то полу­безум­ный монах вывел зло­ве­щие латин­ские фра­зы унци­а­ла­ми неве­ро­ят­ной ста­ри­ны.

Я пом­ню как вер­тел­ся и злоб­но косил­ся на меня ста­рик; он сде­лал стран­ный жест рукой, когда я унёс её. Он отка­зал­ся при­нять за неё пла­ту, мно­го поз­же я понял поче­му. Пока я спе­шил по широ­ким, про­ду­ва­е­мым все­ми вет­ра­ми сырым и мрач­ным ули­цам, мне каза­лось, что за мной на мяг­ких лапах сле­ду­ет неви­ди­мый наблю­да­тель. Ста­рин­ные, раз­ру­ша­ю­щи­е­ся уже дома по обе­им сто­ро­нам ули­цы буд­то бы ожи­ли неожи­дан­но страш­ные и отвра­ти­тель­ные, как если бы закры­тые доныне тон­не­ли зла вне­зап­но были­от­кры­ты. Я чув­ство­вал, что те сте­ны и нави­са­ю­щие кир­пич­ные фрон­то­ны с осы­па­ю­щей­ся шту­ка­тур­кой и изье­ден­ной дре­ве­си­ной — с бле­стя­щи­ми окон­ны­ми стёк­ла­ми, кото­рые подоб­но гла­зам пово­ра­чи­ва­лись мне вслед — едва удер­жи­ва­ют­ся, что­бы не обру­шить­ся и не похо­ро­нить меня под собой… а ведь я лишь про­чи­тал малую часть тех про­ти­во­есте­ствен­ных строк, преж­де чем закрыть кни­гу и уне­сти её.

Я пом­ню как дочи­тал кни­гу — блед­ный, запер­шись в ман­сар­де, кото­рую я избрал местом сво­их стран­ных иссле­до­ва­ний. Боль­шой дом был тих, я не отправ­лял­ся на чер­дак рань­ше полу­но­чи. Кажет­ся, в ту пору у меня еще была семья — обра­зы слиш­ком рас­плыв­ча­ты — и я знал, у нас было мно­же­ство слуг. Я не мог ска­зать, какой сей­час год; с тех пор я познал века и мно­гие изме­ре­ния, моё чув­ство вре­ме­ни при­ту­пи­лось. Я читал при све­чах — я вспо­ми­наю бес­пре­стан­ное капа­нье вос­ка — и коло­коль­ный звон, доно­ся­щий­ся с далё­ких башен. Кажет­ся, я при­слу­ши­вал­ся к это­му раз­ме­рен­но­му бою, как если бы боял­ся уло­вить в нём очень далё­кий и бес­по­кой­ный зов.

Сна­ру­жи слу­хо­во­го окна, быв­ше­го выше всех крыш в горо­де, послы­ша­лось невнят­ное цара­па­нье. Это слу­чи­лось, когда я гром­ко про­пел девя­тый стих древ­не­го закля­тия; и я тут же понял, что оно озна­ча­ло. Тот, кто про­шел вра­та, дол­жен обре­сти тень, он более не может быть оди­нок. Я вызвал духов — и кни­га ока­за­лась имен­но тем, что я в ней и подо­зре­вал. В ту ночь я про­шел вра­та к водо­во­ро­ту вре­мён, утро заста­ло меня в ком­на­те, и я уви­дел сте­ны, пол­ки и отдел­ку, чуж­дые мне.

Я боль­ше не мог вос­при­ни­мать мир таким, каким он был рань­ше. Насто­я­щее, про­шлое и буду­щее сме­ша­лись, и любой мало-маль­ски зна­ко­мый пред­мет обре­тал новый вид, когда я гля­дел на него. Я погру­зил­ся в сны, пол­ные неяс­ных фан­та­сти­че­ских очер­та­ний. Чем боль­ше про­хо­дил я врат, тем хуже я узна­вал пред­ме­ты того мира, к кото­ро­му так дол­го был при­вя­зан. То, что видел я — не видел никто; мне при­шлось сто­ро­нить­ся людей, ина­че меня сочли бы сума­сшед­шим. Соба­ки боя­лись меня — они чув­ство­ва­ли тень, что сле­до­ва­ла за мной по пятам. Я всё так же мно­го читал — в древ­них кни­гах и свит­ках, кото­рые я вдруг узрел — и про­хо­дил всё новые рубе­жи про­стран­ства, сле­дуя к само­му цен­тру неиз­вест­но­го кос­мо­са.

Я пом­ню ночь, когда я начер­тал пять огнен­ных кру­гов на полу ком­на­ты и встал в самом цен­тре, напе­вая лита­нию, при­не­сен­ную послан­цем Тар­та­ра. Сте­ны вокруг меня рас­тво­ри­лись, и я был под­хва­чен чёр­ным вет­ром, кото­рый про­нёс меня сквозь без­бреж­ную серость над ост­ро­ко­неч­ны­ми пика­ми неиз­вест­ных гор, лежа­щих дале­ко вни­зу. Потом — абсо­лют­ная тьма, потом — мири­а­ды ярких звёзд, обра­зу­ю­щих неиз­вест­ные созвез­дия. И вот я уви­дел вни­зу зеле­ную рав­ни­ну и раз­гля­дел искрив­лён­ные баш­ни горо­да, посто­ен­но­го в сти­ле, о кото­ром я нико­гда не знал, не читал и даже вооб­ра­зить не мог. При­бли­жа­ясь к горо­ду, я мог видеть куби­че­ское камен­ное стро­е­ние на откры­том месте и почув­ство­вал ско­вы­ва­ю­щий меня страх. Я кри­чал и сопро­тив­лял­ся; после тьмы я ока­зал­ся вновь в ста­ри­ной ком­на­те рас­про­стёр­тый посре­ди пяти тле­ю­щих кру­гов. То нава­жде­нии было не более стран­но, чем ран­ние мои кош­ма­ры; но я понял, что ока­зал­ся гораз­до бли­же к тем чуж­дым мирам, чем когда-либо. С тех пор я стал более осмот­ри­те­лен в сво­их поис­ках, ведь мне не хоте­лось отде­лить­ся от тела и от зем­ли сре­ди неиз­ве­дан­ных бездн, отку­да я мог и вовсе не вер­нуть­ся.

Примечания:

Рас­сказ напи­сан, веро­ят­но, в 1933 году. Впер­вые опуб­ли­ко­ван в жур­на­ле “Leaves”, #2,1938 г. Унци­ал, унци­аль­ное пись­мо — кал­ли­гра­фи­че­ский вари­ант обыч­но­го пись­ма III‑V веков. Лита­ния — фор­ма молит­вы в хри­сти­ан­стве.